2020-06-12
111
Служба в армии обязательна для всех мужчин призывного возраста. Отдать долг родине должен каждый, даже если ты лучший в мире боксер Мохаммед Али.
С 1962 года начинаются сложные отношения тогда еще Кассиуса Клея с армией США. Как и большинству парней, Кассиусу по решению Отборочной комиссии Луисвилла был присвоен статус «1-A»: годен для службы. В 1964 году, прямо перед боем с Листоном, его отправили на призывную медкомиссию. Разумеется, все физические тесты Клей прошел с легкостью. А вот тест на умственные способности оказался для него провальным (или спасительным, это как посмотреть). Что же заставило медкомиссию дать спортсмену статус «1-Y» (не годен для службы), а самого Кассиуса всерьез задуматься о своих умственных способностях? Парня подвел простейший вопрос: «Сколько часов работает человек с 6 утра до 3 часов дня, если у него есть час на обед?» Выяснилось, что его IQ равен семидесяти восьми, а это намного ниже минимального уровня для прохождения службы.
В марте 1964 года Клей прошел тест повторно. За его умственными потугами наблюдали сразу три психиатра, но результат был ровно тот же, Кассиус снова срезался на элементарной задачке. Он тогда пошутил: «Вы же знаете, что я величайший, но величайший не значит умнейший».
Но не все разделяли иронию Величайшего. Общественность, прознавшая о провале боксера, с недоверием отнеслась к результатам теста: неужели кумир настолько глуп? Да идите вы, это, наверное, фарс. На самом деле Клей просто хочет избежать службы в армии. Журналисты с удовольствием постебались на тему IQ. Но вскоре эта тема иссякла, ведь впереди был бой за звание чемпиона мира.
По-хорошему отношения с армией должны были закончиться для Али еще в 1964 году, но в 1966-м, когда США уже вовсю вели военные действия против Вьетнама, вполне ожидаемо выяснилось, что армии нужно больше солдат. Как можно больше. Было решено, что итоговый коэффициент IQ-тестов можно и уменьшить, нехитрое это дело – стрелять, и Али с удивлением узнал, что теперь он является годным для прохождения службы. Более того, все шло к тому, что боксер окажется в горячей точке – во Вьетнаме.
Сказать, что Мохаммед не хотел идти на войну, это не сказать ничего, ведь «Нации ислама», членом которой стал боксер, претила жестокость. Да по-любому он не пошел бы воевать. Парень никак не мог понять, с какой стати он должен отправиться убивать людей, которые ничего плохого ему не сделали. Лидеры «Нации ислама» также не хотели, чтобы Мохаммеда отправили во Вьетнам, поэтому был нанят адвокат, который должен был заниматься урегулированием этого вопроса с властями. Дело осложнялось еще и тем, что даже косвенно, на каких-нибудь подсобных работах, помогать войне Али не хотел. Он писал множество обращений, в которых говорилось о его вере, о том, что он не может не соблюдать принятые в «Нации ислама» правила, касающиеся ненанесения вреда ближнему.
Естественно, машине американской армии было глубоко плевать на письменные излияния спортсмена. Армии нужны бойцы, а «отмазки» пускай под мамкиной юбкой сидят.
Журналисты, знавшие о непростых отношениях боксера с армией, часто спрашивали, почему же он отказывается служить? На все вопросы Али отвечал однообразно: «Я с вьетконговцами не ссорился», «Я ничего не имею против Вьетконга», «Вьетконговцы мне не сделали ничего плохого», «Вьетконговцы никогда не называли меня ниггером». И между прочим, он говорил чистую правду. Но подобными высказываниями в прямом смысле слова вызвал огонь на себя.
Пацифисты, выступавшие против войны как таковой и против во Вьетнаме в частности, горячо поддерживали спортсмена, а милитаристы обливали его помоями: трус, предатель интересов Великой Америки. Но боксер не изменил своей позиции даже тогда, когда большинство спортивных комиссий запретили ему выступать в разных штатах страны.
Можно предположить, что прославленного чемпиона не отправили бы во Вьетнам, ведь там и правда могут убить – чуть ли не каждую неделю из самолетов выгружали гробы, накрытые звездно-полосатым флагом. К тому же дать ему в руки оружие… еще неизвестно, чем это закончится. Джо Луис, который в свое время также был чемпионом мира в супертяжелом весе, ездил по частям с показательными боями, и это было в годы Второй мировой, когда к службе в армии относились с большим пиететом, чем в 1960-е. Но для Али и такой вариант был не приемлем. Он не хотел поднимать боевой дух молокососов, которым не повезло отправиться в Азию. Вместо этого он участвовал в антивоенных митингах, что вызывало раздражение властей. На ринг он теперь мог выйти только за пределами США.
Особенно изгалялся в критике боксера губернатор Калифорнии Рональд Рейган, бывший актер и будущий хозяин Белого дома. Уж какими только эпитетами он не сыпал: трус, предатель, маменькин сынок (бедная Одесса). Травля дала свои плоды: к Мохаммеду Али стали относиться с презрением. Не все, конечно, но многовато таких набиралось, особенно среди тех, кто привык шипеть: «Ниггер».
Сказывалось ли все это на профессиональной карьере спортсмена? Сказывалось – ведь площадок для выступлений становилось все меньше. Кроме того, прессинг давил на нервы. Боксеры тоже люди, и у них тоже есть нервы.
В 1965 году состоялся поединок между Али и Флойдом Паттерсоном. За слишком агрессивное поведение на ринге Али обвинили в жестокости.
Вообще-то они изначально испытывали друг другу неприязнь, и дело тут даже не в боксе, хотя и в нем тоже. Флойд искал любого повода куснуть Али. Какого Али? Он всегда звал его Клеем и высмеивал за связь с «Нацией ислама», касаясь того, чего касаться нельзя, – религиозных убеждений. Это, конечно, не могло не задеть взрывного боксера. Но и Али в долгу не оставался – называл Паттерсона расистом, хотя Паттерсон вообще-то тоже был чернокожим. Но расизм это ведь убеждение, да? Ты просто ненавидишь тех, кто отличается от тебя. Ты черный, и я черный. Но я думаю так, а ты иначе, я черных защищаю, а ты нет – значит, ты расист.
Непосредственно перед боем Али сообщил прессе, что проучит Паттерсона. Он может уложить его сразу, но не будет этого делать – пусть помучается. И действительно, в первом раунде он кружил вокруг соперника, легко уклонялся от атак и наносил точные удары. Все последующие 11 раундов – то же самое. В двенадцатом раунде Али решил, что поединок пора заканчивать, и собирался отправить Паттерсона «полетать в облаках», но судья остановил бой, объявив о техническом нокауте и присвоив победу Али. Флойда тогда довольно долго приводили в себя.
«Если вы считаете себя большим и сильным, то скажите мне, какой у вас рост, чтобы я знал, на сколько отойти, когда вы будете падать».
В марте 1966 года состоялся бой с канадцем Джорджем Чувало. Накануне Али с театральной скорбью в голосе говорил, что бой будет слишком коротким, – эта «посудомойка» не выдержит его атак. Канадец в свою очередь заявил, что «известный всему миру хвастун» проиграет на ближней дистанции. В результате победным для Чувало стал один-единственный раунд, во всех остальных он выглядел бледно. После поединка канадец признал, что Али «слишком быстр для него».
Через два месяца Али отравился в Лондон для боя-реванша с Генри Купером, (помните разорванную перчатку?). И снова бой был остановлен из-за сильного рассечения у англичанина.
Здесь же, в столице Британии, 6 августа 1966 года Али одолел еще одного своего соперника – 32-летнего Брайана Лондона. Победа была присуждена ему после трех раундов – технический нокаут.
В сентябре этого же года во Франкфурте, ФРГ, Мохаммеду Али проиграл Карл Милденбергер – также технический нокаут в двенадцатом раунде.
Четырнадцатого ноября 1966 года Али вышел на ринг против Кливленда Уильямса. Поединок проходил в Хьюстоне, Техас, в стенах многоцелевого спортивного комплекса «Астродом». На бой пришли посмотреть 40 тысяч человек. Уильямс славился мощными, в буквальном смысле сносящими с ног ударами; до встречи с Али за его плечами была 51 победа. Ставки на Кливленда у букмекеров были очень высоки. Но уже первый раунд показал, что Уильямсу придется нелегко. Как всегда, Али начал кружить и наносить джебы, а Уильямс ни разу не попал в соперника. Во втором раунде Кливленд пропустил встречный правый удар и оказался на полу. Затем последовали еще два нокдауна; спас Уильямса, который даже не смог подняться, гонг. В итоге Уилямс продержался всего три раунда, а потом бой был остановлен судьей, который решил, что это уже не спортивное состязание, а избиение – на Уильямса сыпались многочисленные удары, которые он отразить уже не мог. Многие эксперты утверждают, что этот поединок – один из лучших в карьере Мохаммеда Али, что в нем он не сделал ни одной технической или тактической ошибки.
Дальше нашего героя ждал бой в Мэдисон-сквер-гарден. Его соперником был Зора Фолей. Али и не догадывался, что этот поединок станет для него последним. Он с легкостью провел его и победил, нокаутировав Фолея в седьмом раунде… Но буквально через месяц чемпион мира был отлучен от бокса на долгие три года.
С того момента, как Али отказался проходить воинскую службу, а адвокат, нанятый «Нацией ислама», пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы добиться официального «откоса», спортсмен находился под пристальным наблюдением ФБР. Они вообще следили за всеми, кто входил в эту сомнительную организацию. И вот настал час «Х»: весной 1967 года Мохаммед Али оказался перед призывной комиссией в Хьюстоне. После заполнения различных анкет и медицинского осмотра будущих солдат привезли в Форт-Полк, штат Луизиана, для принятия присяги.
Трясясь в старом армейском автобусе, когда они ехали в этот богом забытый Форт-Полк, Али думал что он от своего решения не отступится. Гори все синим пламенем, не будет он принимать присягу.
Офицеры выстроили ребят в шеренги и начали вызывать по одному. Когда прозвучало «Кассиус Клей», возникла пауза – никто из строя не вышел.
– Кассиус Клей! – повторил офицер. И снова – никого.
К растерявшемуся лейтенанту поспешил на выручку его сослуживец: что-то шепнул ему на ухо. Тот криво усмехнулся и произнес:
– Мохаммед Али!
Конечно же офицеры знали боксера и знали его историю. И подумали, что в первый раз парень не вышел из-за того, что больше не ассоциировал себя с Кассиусом Клеем. Ну а потом-то что? Неужели он и вправду хочет наложить на армию?
Старший офицер отвел Али в сторону и стал втолковывать, что военная служба – его обязанность, каким бы низким ни был IQ, он должен это понимать! За отказ проходить службу грозит тюремное заключение до пяти лет и серьезный денежный штраф!
Парень молчал, но на лице и так было все написано: плевал я на ваши штрафы, и лучше тюрьма, чем Вьетнам. На ринге поколочу кого угодно, но убийцей не стану.
В тот же день, убедившись, что увещевания не помогут, его попросили написать объяснительную записку, почему он отказывается принимать присягу. Если вы помните, Али испытывал некоторые сложности с письмом, но он уверенно накарябал: «Я должен быть освобожден от службы в армии США, поскольку являюсь священником исламской религии». Вот так, ни больше, ни меньше.
Парня отпустили, и теперь его ждал суд. В это же время Спортивная комиссия штата Нью-Йорк лишила его боксерской лицензии и отказалась признавать в качестве чемпиона мира. Примеру Нью-Йорка последовали Спортивные комиссии Калифорнии и Техаса, а затем к ним присоединилась и WBA (Всемирная боксерская ассоциация).
Суд состоялся летом этого же года. Сторона обвинения требовала серьезного наказания, указывая, что у подсудимого нет законных оснований для отказа от прохождения военной службы. «Нация ислама» хотела поддержать боксера, и в Хьюстоне, где слушалось дело, намечалась масштабная демонстрация. Но Али попросил ничего не предпринимать, поскольку считал, что должен сам отвечать за свое решение.
«В мире есть два явления, которые невозможно увидеть и тем более ударить.
Это привидение и Мохаммед Али».
Приговор был вынесен быстро – 12 присяжных (все белые) вынесли вердикт: виновен. Штраф в $10 000 и пять лет без бокса. Плюс к этому Али становился «невыездным» – его паспорт «заморозили». Адвокаты попытались опротестовать решение, но безуспешно.
Али лишился главного в своей жизни – бокса. Однако решение суда он принял спокойно и впоследствии ни разу не пожалел о том, что потерял несколько лет карьеры. В тюрьме он не провел ни дня – хоть что-то. Правда, однажды он все-таки побывает в исправительном учреждении. Какой-то коп остановил его автомобиль, и выяснилось, что у Али водительское удостоверение неправильной категории. Он отсидит неделю и скажет: «Тюрьма – ужасное место. Ты заперт, ты не можешь выйти. Плохая еда, и нечем заняться. Ты смотришь в окно на людей и машины, и все выглядят такими свободными. Мелочи, вроде прогуляться по улице или вдоволь выспаться, становятся недоступными. Нет, это не для меня».
Ну ладно, тюрьмы избежал, но как прожить пять лет без бокса? А так – начать жизнь заново. И он начал.
После того как спортивная карьера резко оборвалась, Мохаммед Али неожиданно для себя стал популярным оратором. Оказалось, у него полно единомышленников, особенно среди студентов, которые, как и он, были против войны во Вьетнаме. Али стали приглашать в университеты выступать на платной основе, он попробовал раз, другой и понял, что у него получается. И не просто получается – ему аплодировали стоя. Глаза одинаково горели и у черных, и у белых, и это не могло не радовать его. Во всяком случае, появилась надежда, что когда-нибудь дискриминация по расовому признаку окончательно исчезнет. Он ездил по всей стране и рассказывал о своих взглядах, о том, почему отказался принимать присягу, и о том, как важно не быть жестокими.
За лекции платили, да, но не так много, и вскоре стала ощущаться нехватка денег. За время своей карьеры Али успел заработать порядка трех миллионов долларов. Однако большая часть заработанного оседала в чужих карманах. Так, по совету лидера «Нации ислама» боксер вложил деньги в мелкие мусульманские компании, но доход от этих компаний был чисто символический. Покрыть все траты Али не мог, а новым финансовым вливаниям взяться было неоткуда. Приходилось вертеться, ввязываться в совсем уж непонятные авантюры. К примеру, в 1969 году на Бродвее появился мюзикл с его участием: Big Time White Buck, в вольном переводе – «Большое время белого самца». Али играл роль агрессивного чернокожего лектора. Правда, постановку быстро прикрыли, и Али вышел на сцену всего семь раз. Семь тысяч долларов он получил за документальный фильм «Кассиус Клей». Понятно, что не сам его снимал, а снимали его, рассказывая о раннем периоде спортивной карьеры.
Там, сям – конечно, это были незначительные суммы для человека, привыкшего зарабатывать сотни тысяч долларов, и вопрос о деньгах стоял действительно остро. Неожиданно выяснилось, что многие компании не прочь использовать его имя в рекламных целях. Девятьсот тысяч долларов – именно во столько обошлась покупка прав на использование имени Мохаммеда Али в рекламе гамбургеров. Двести тысяч он получил от издательства, выпустившего книгу «Величайший» (The Greatest). О нем, естественно.
Банковский счет потихонечку рос, но счастья это не прибавляло. Али много раз обращался во все инстанции вернуть его на ринг, но все тщетно. Он даже дал интервью журналу Esquire, в котором сказал, что его карьера как спортсмена закончена и теперь он намерен посвятить свою жизнь помощи бедным.
Как бы Али ни крепился, настроение было ниже плинтуса, а тут еще масла в огонь подлил WBC (Всемирный боксерский совет), официально назвавший имя нового чемпиона мира. Им стал Джо Фрейзер, выигравший «золото» в тяжелом весе на Олимпиаде 1964 года в Токио. Чернокожего боксера из Филадельфии в начале его карьеры никто всерьез не воспринимал, и он с трудом пробивался на вершину. Поэтому признание его чемпионом стало для Али не то что громом среди ясного неба – обидой. Он поклялся себе, что рано или поздно проведет поединок с Фрейзером. И устранит это недоразумение.
«Если повторять себе что-то достаточно часто, в это можно поверить. Как только вы начинаете верить во что-то, это “что-то” начинает волшебным образом происходить».
Глава 9
Возвращение на ринг
Разумеется, Джо Фрейзеру, или «Дымящемуся» Джо, как его называли поклонники, которые у него быстро появились, титул чемпиона мира в 1970-м достался не просто так. Он встретился в поединке с Джимми Эллисом, чемпионом мира в тяжелом весе по версии WBA. А Эллис получил титул в 1968-м, выступив против Джерри Куорри, «Ирландца», и Флойда Паттерсона. Фрейзер нокаутировал Эллиса в пятом раунде, а Али не имел даже возможности сказать свое слово. Кулаками.
Команда Али стала искать способ провести бой, пусть даже нелегально, и вроде бы были такие возможности, но Фрейзер отказался. Зато удалось договориться с другим молодым боксером, уже упомянутым Джерри Куорри, он был на три года младше Али. Начали искать место поединка, где бы не действовали санкции спортивных комиссий, в качестве возможного варианта рассматривались даже индейские резервации. Но вот незадача – индейцы запретили проводить бой на их земле, посчитав, что это осквернит ее. Неожиданно гуманизм проявила администрация Атланты, штат Джорджия. Мэр города поначалу протестовал, но к нему нашли подход, история умалчивает, какой именно. Аншлаг был обеспечен, любители бокса соскучились по Али. Несмотря на то что он уже три года не участвовал в поединках, тренироваться он не бросил и был в отличной форме.
Первый раунд остался за Али, а во втором пропущенный левый хук заставил его пересмотреть свою тактику. Нет, все-таки отсутствие постоянной практики давало о себе знать… В третьем раунде один из ударов Мохаммеда пришелся сопернику ровно под глаз. Полилась кровь, очевидцы утверждали, что в ране видна была кость, но молодой спортсмен не хотел прекращать бой. Рефери, тем не менее, остановил поединок, присудив победу Али.
После поединка Куорри все не мог успокоиться. Он поинтересовался у судьи: не показалось ли ему, что Али умышленно нанес ему травму, чтобы поскорее завершить бой? Но судья заявил, что Али действовал в рамках правил, а что касается травмы, так бокс это не игра в настольный теннис. Пресса потом еще долго мусолила итоги поединка, сводя все к тому, что Али, истосковавшийся по боксу, видимо, не рассчитал силу удара, и хорошо еще, что Куорри ушел домой на своих двоих и с головой на плечах.
В скором времени был организован еще один поединок – с аргентинским боксером Оскаром Бонавеной по прозвищу Ринго. Во многих источниках бои с Куорри и аргентинцем считаются первыми боями после возвращения Мохаммеда Али в профессиональный бокс, но это не так. Уточним, что официально суд вынесет свое решение только летом 1971 года, а эти два поединка состоялись в 1970-м, то есть были, по сути, незаконными. Но никто не стал раздувать скандал. Странно, но так.
Ринго считался боксером второго плана. Техничный, довольно быстрый, но звезд с неба не хватал. Он уже дважды встречался с Фрейзером, в 1966-м и 1968-м, и оба раза проиграл ему. И вот 7 декабря 1970 года Мэдисон-сквер-гарден, заполненный до отказа, встречал на своей арене Али. (Конечно, Али, а кого же еще?) Бонавена до боя упражнялся в остроумии, оскорблял Величайшего, называл его «цыпленком» и «трусишкой», отказавшимся отправиться во Вьетнам. На эти пламенные речи Али, усмехнувшись, заявил, что «цыпленок» сделает «храбреца» в девятом раунде. Почему только в девятом? Надо же дать публике насладиться. Но в своем предсказании он ошибся. Первые восемь раундов Али провел не на «отлично», но все же неплохо, а в девятом, стремясь побыстрее закончить поединок, пропустил точный удар в голову от Ринго.
Устоял.
Продолжил.
Затем некоторое время поединок шел практически на равных, пока в пятнадцатом (!) раунде Али трижды не отправил Бонавену на настил, – рефери зафиксировал технический нокаут.
Но от экспертов и кое-что понимающих зрителей не укрылось, что три года без настоящего бокса (тренировки не в счет) дали о себе знать. Танцующие ноги уже не плясали так резво, а сильным рукам все чаще требовался болеутоляющий укол. «Плохой звонок для спортсмена», – думали недоброжелатели. «Ничего, он еще наберет нужную форму», – считали горячие поклонники.
И вот случилось! Двадцать восьмого июня 1971 года Верховный суд США наконец-то вынес оправдательный приговор. Шесть судей посчитали, что призывная комиссия совершила ошибку, не захотев учитывать религиозные убеждения боксера: он имел право отказаться исполнять воинскую повинность на основании своих убеждений. Таким образом, Али вновь стал свободным человеком и вернул себе все права. Теперь он мог вновь путешествовать по миру и проводить бои где угодно. Годы лишений были позади, триумфальное возвращение состоялось.
Стоит отметить, что членство в «Нации ислама» превратило взрывного парня, готового сцепиться с кем угодно, если были задеты его чувства, в человека спокойного и уравновешенного. Даже когда присяжные вынесли решение о его виновности (на это, кстати, им потребовалась всего 21 минута), даже когда суд отлучил его от спорта, он воспринял это как посланное свыше испытание. Значит, так надо было Аллаху. Но почему-то хочется верить, что нежелание парня идти на войну с народом, который ничего плохого ему не сделал, можно отнести к заслугам «Нации». У Кассиуса Клея/Мохаммеда Али с детства выработалось особое отношение к жестокости, когда он был в нежном возрасте, жестокость по отношению к черным была повсюду; а упрямство, с которым он не хотел принимать присягу, это скорее заслуга спорта, вырабатывающего характер, без упрямства в спорте ничего не добьешься.
«Когда Джордж Форман вернул себе титул, это здорово задело меня за живое. Тоже захотелось вернуться.
Но потом наступило утро – пора было выходить на пробежку. Я лег обратно в постель и сказал: “Ладно, все равно я самый великий”».
Он с достоинством переживал лишения, но это было нелегким для него испытанием. Только вообразите: в один день после этого […] суда он потерял все, к чему шел долгие годы. Был бы послабее, мог бы сломаться – сколько таких, подающих надежды, а потом действительно моющих сортиры, как когда-то пугала сына Одесса. Но он не мыл сортиры – ораторствовал, актерствовал, выворачивался как мог. Все это отвлекало его от печальных мыслей о внезапно оборвавшейся карьере. Он продолжал тренироваться, устраивал спарринги, чтобы поддерживать спортивную форму, и все равно надеялся, что однажды вернется в большой спорт. В тот момент, когда его оправдали, он в который раз убедился, что все в этой жизни делается не зря. За эти три года он не отчаялся, выстоял, и в профессиональный бокс возвращался обновленный Али. Еще более стойкий, чем прежде, готовый к новым победам, среди которых на первое место ставил победу над «Дымящимся» Джо.
В 1969 году на его долю выпало еще одно испытание, о котором нельзя не рассказать. Канал АВС пригласил его на интервью, ведущий, как водится, спросил о дальнейшей карьере. И Али вдруг заявил, что хоть завтра с удовольствием примет участие в каком-нибудь поединке, если ему хорошо заплатят. К несчастью, эту программу смотрел его наставник и лидер «Нации ислама» Элайджа Мухаммад. Ох, и разозлился же он! Ты что, заинтересован в деньгах больше, чем в служении Аллаху? За неосторожное (но откровенное) высказывание Элайджа отлучил Мохаммеда Али от «Нации ислама» на год. Ха! – скажете вы. А вот и не «ха» – Али был очень, очень огорчен, но воспринял это как справедливую кару и продолжил славить организацию в своих речах. Надо еще раз признать, что «Нация ислама» научила Али ко всему относиться философски. Он просто принимал многие вещи как данность, и это помогало ему выстоять, даже когда казалось, что всё против него.
Выскажем мысль, что какую-то роль в стремлении Али заработать как можно больше денег сыграли сидевшие на его шее нахлебники. Когда карьера Али была временно прекращена, все те, кто безбедно жил за его счет, были вынуждены поумерить аппетиты, так как денег стало в разы меньше. Они тоже засуетились, желая поскорее вернуть спортсмена в профессиональный бокс. Ходили и просили во всех инстанциях наравне с адвокатами, искали места, где можно было провести нелегальные бои. Пусть маленькая, но лепта в возвращение Величайшего в профессиональный бокс, спасибо и на том.
Глава 10
Бой века
Пожалуй, всем было очевидно, что бою с Джо Фрейзером быть. И этот бой случился в марте 1971 года, за два месяца до того, как суд вынес оправдательный приговор Мохаммеду Али. Тридцатого декабря 1970 года боксеры подписали контракт на проведение поединка в Мэдисон-сквер-гарден. Для истинных поклонников и знатоков бокса это событие должно было стать самым ожидаемым с 1938 года, когда на ринге бились Джо Луис и Макс Шмелинг. Да что там, круче: предстояло встретиться непобежденному чемпиону, хоть и бывшему, и чемпиону действующему. В прямом эфире поединок могли посмотреть 35 стран мира. Эксперты были уверены – этой бой войдет в мировую спортивную историю!
Понимая всю важность предстоящего события, Мохаммед Али усердно тренировался, набирая форму. Незадолго до боя, как в старые добрые времена, он устроил психологическую травлю соперника. В открытую называл его «гориллой», «уродом» и «дядей Томом», то есть прислугой у белых. Фрейзер, надо отдать ему должное, старался не реагировать на колкие высказывания.
«Все время переживать из-за прошлых ошибок – самая грубая ошибка.»
Тихим мартовским вечером перед Мэдисон-сквер-гарден было не протолкнуться. Зрителей собралось столько, что издали толпа напоминала море. Те, у кого не было билетов – не хватило на всех, – старались пробраться как угодно. Зрителей можно было понять – к боксу в этом поединке примешивалась высокая драматургия: оба не знали горечи поражений, и один из них хотел забрать то, чего его лишили насильственно, судебным решением. Забегая вперед, скажем, оба боксера заработали за тот поединок огромные деньги – по два с половиной миллиона долларов. Бой был настолько разрекламирован, что на него пришли посмотреть даже известные личности: Хью Хефнер, Билл Косби, Барбара Стрейзанд, Фрэнк Синатра… Всем хотелось увидеть, чем же это закончится.
На ринге появились боксеры. Шквал аплодисментов, как в театре. Первая же трехминутка показала, что оба сдохнут, но не сдадутся. Али в своей неподражаемой манере куражился, танцуя вокруг соперника. Но Фрейзер не обращал внимание на его кривляния, и что самое главное – находился ближе, чем хотелось бы Али. По скорости Фрейзер не уступал, и в какой-то момент для Али прозвучал звоночек: пора менять тактику – он стал пропускать удары. Прижатый спиной к канатам, защищаясь от ударов Фрейзера, Али прокричал ему на ухо: «Разве ты не знаешь, что я бог?»
Несколько следующих раундов прошли довольно ровно. Несмотря на то что Али часто пропускал хуки слева, его прямые справа помогали удерживать равновесие. Немного успокоившись, он продолжил кружить вокруг Фрейзера, пытаясь показать, что его крюки – это так, не о чем волноваться, но на самом деле Али уже достаточно вымотался. В пятом раунде «Дымящемуся» Джо порядком надоело наглое поведение соперника, и он решил ответить ему в той же манере: опустил руки и стал отрабатывать защиту только корпусом, как бы показывая, что его не пробить и что он легко справится с «бывшим» даже без рук. Многие тогда подумали: вот сейчас Величайший должен воспользоваться моментом и наподдать ему как следует, но этого не произошло, видимо, сказалась усталость. Боксер то и дело рассекал перчатками воздух, не попадая по Фрейзеру.
Шестой раунд Али предсказывал как победный для себя, но предсказание не сбылось. Фрейзер, прижав его к канатам, наносил удары в корпус и голову, не давая сменить позицию и заставляя только защищаться. Ужасно…
Артур Мерканте, рефери того боя, вспоминал, что Али вчистую проиграл несколько раундов, было очевидно: он не ожидал, что соперник окажется таким мощным.
У читателя может сложиться впечатление, будто весь бой проходил под диктовку Джо Фрейзера. Это не так. Если бы то, что происходило на ринге в Мэдисон-сквер-гарден, выглядело как обычное избиение одного боксера другим, бой не вошел бы в историю. Зрители пришли не зря: они наблюдали за противостоянием одинаково сильных бойцов. Так, в конце девятого раунда Али показал великолепную серию атак: в буквальном смысле осыпал Джо мощными боковыми и прямыми ударами. Зал ревел от восторга. А потом все, охнув, вскочили. В очередной раз пропустив удар соперника, Али упал на настил ринга. Казалось бы, вот он, чистый нокдаун, но от внимательного Артура Мерканте не ускользнуло, что Фрейзер сделал подсечку, чтобы уложить на пол Величайшего. Но, к сожалению, это нарушение никак не повлияло на исход боя.
В одиннадцатом раунде Али снова оказывается в сложнейшем положении, снова пропускает удар за ударом. И несмотря на это шоу продолжается, он пытается показать, что держит все под контролем. Но если уж честно, его кураж смахивает на отчаяние. А Фрейзер продолжает наступление, не дает держать себя на расстоянии, осыпает Али градом ударов.
Финальный раунд. Фрейзер, не менее уставший, чем Али, наносит последний сокрушительный удар – Али не успевает увернуться и падает на настил. Публика снова замерла, многие думали, что Али уже не поднимется. Над ним склоняется судья, отсчитывает секунды. Но Величайший на то и Величайший, чтобы проиграть достойно. Он не мог встретить поражение, лежа на настиле. Как и полагается истинному бойцу, он поднимается на ноги и дотягивает до финального гонга, звук которого определил победителя: Джо Фрейзер защитил чемпионский титул.
Позже Фрейзер будет вспоминать: «Самым трудным соперником для меня был не Али, а Джордж Форман. У Али я выиграл, а у Джорджа – нет. А вот был ли я самым трудным для “Бабочки”? Не знаю. Он дрался с парнями покрупнее меня, я ведь всегда был маловат для тяжеловеса. Свое я брал не столько мощью, сколько… угадайте чем. Сердцем, вот чем. На каждую драку я выходил с одной мыслью: “Я ими сейчас весь пол вытру!” Вот этим я и брал. Наверное, поэтому Али было со мной нелегко. Он ведь привык, что его все боятся».
После поединка последовала пресс-конференция, на которой поверженный король ринга философски заявил, что не видит ничего фатального в своем проигрыше. Обидно, конечно, но он еще встретится с Фрейзером. Пожалуй, все были уверены в том, что эта встреча состоится, – Али нужен был реванш, он хотел отыграться. Но говорить сразу после случившегося о следующем бое никто не стал – к чему торопить события?
В дополнение к нашему рассказу позволим себе привести выдержки из интервью Джо Фрейзера российскому изданию «Спорт Экспресс» (2005 год): «Б о льшая часть того, что предшествовало бою, было заранее продумано и обговорено между нами. Например, тот эпизод, когда Али заявился в спортзал. Вы наверняка видели фотографию, где он стоит за стеклянной дверью зала и корчит мне рожи. Так это все было подстроено…. А про драку в парке в Филадельфии слышали? Али звонит мне: “Джо, нам надо встретиться в парке. Встречаемся в парке и будем драться”. Я ему: “В парке? Почему в парке?” А он: “Давай, вот увидишь, будут корреспонденты”. Мохаммед делал все, чтобы его имя было в газетах. Но я и мой тренер решили не ходить. Глупости все это… Вообще, Мохаммед много чего наплел лишнего. Дядя Том, например. Он говорил, что я был дядей Томом для белых людей, рабом. А мне все равно, кто белый, а кто черный. Я представлял мир, я был чемпионом мира. Был еще момент в Нью-Йорке, когда он вылез из машины и толкнул речь перед журналюгами. А ведь это я его подвез тогда! Денег ему дал взаймы! Ехали вместе из Филадельфии в Нью-Йорк, остановились на Бродвее, а он выходит, и начинается: “Джо Фрейзер то, Джо Фрейзер сё. Он забрал мой пояс! Он забрал мой титул! Я побью Джо Фрейзера!” Я стою рядом и думаю: “А это еще откуда? Ты мужик или кто?!” Но все эти ярлыки, что он мне навешивал, меня не очень-то волновали. Он любил это делать: одновременно и себя перед людьми выпячиваешь, и соперника запугаешь. А я, скажу вам, только одного боялся: что он на бой не придет».
Так ли все было на самом деле, судить трудно. Мохаммед Али про это интервью не знал и ответить не мог.
Через 12 недель команда Али начала подготовку к бою с Джимми Эллисом, тем самым, у которого отбил титул чемпиона мира Джо Фрейзер. Джимми можно было отнести к боксерской элите, ведь к поединку с Али он подошел с отличным послужным списком, в нем значились Лиодис Мартин, Оскар Бонавена, Джерри Куорри, Джордж Чуало, непобежденным остался только «Дымящийся»… И Али. Эллис проиграл ему техническим нокаутом в двенадцатом раунде.
«Люди не ценят кого-то до тех пор, пока они его не потеряют. Это как с президентом Кеннеди – таких, как он, больше нет и не будет. Не будет таких, как Элвис Пресли.
Кстати, я был Элвисом бокса».
В 1971 году Али принял участие еще в трех поединках и в шести – в 1972-м. Во всех он одержал победу, шесть из боев закончил досрочно.
Осенью 1972 года противником Мохаммеда Али вновь стал Флойд Паттерсон и вновь проиграл ему. В шестом раунде, пропустив удар Али, он получил рассечение, которое в седьмом раунде превратилось в гематому, полностью закрывшую глаз. Команда Паттерсона приняла решение закончить бой досрочно. К тому моменту Паттерсону было уже 37 лет, и так получилось, что своей победой Али поставил финальную точку в его карьере.
Тем временем титул чемпиона мира перекочевал к новому обладателю – олимпийскому чемпиону Джорджу Форману. Поединок между ними состоялся в январе 1973 года. Оба ни разу до этого не проигрывали, но в тот день кто-то из них должен был уйти с ринга, потерпев поражение. Этим кем-то стал «Дымящийся». Он шесть раз валялся на полу: три раза в первом раунде и столько же во втором, после чего судьи зафиксировали технический нокаут.
Выходит, теперь надо было встретиться с Форманом, и эта встреча состоится в 1974-м. А пока Али готовился к бою, назначенному на 31 марта 1973 года. Противник – Кен Нортон, бывший морской пехотинец, чемпион Северной Америки по версии NABF (1973) (и будущий чемпион мира (1977–1978) в тяжелом весе по версии WBC). После боя с Фрейзером у многих экспертов были опасения по поводу того, сможет ли Али вновь достигнуть высот. Три года простоя все-таки дали о себе знать, к тому же в семьдесят третьем Мохаммеду стукнул 31 год. На пятки наступали более молодые спортсмены.
Бой с Нортоном показал, что не самые оптимистичные прогнозы не так уж далеки от истины. По идее, Кен не был достойным соперником для Величайшего, за ним не числилось значимых поединков, а за последний свой бой он выручил жалкие 300 долларов. Но у него было другое преимущество – его спарринг-партнером был Джо Фрейзер, и поэтому к встрече с Али парень подготовился неплохо. Уже во втором раунде, проведя точный удар в челюсть, он сломал ее. Чудовищная боль не помешала Али бороться 12 раундов. И только по решению судей, которое было весьма неоднозначным, победил Нортон. Врач, оперировавший боксера, пришел в ужас, он не понимал, как с такой травмой можно было продолжать бой!
Недоброжелатели вовсю мусолили проигрыш Величайшего: морской пехотинец победил дезертира! Так ему! Ату! За спиной Али начали злословить о том, что его солнце закатилось и ждать от него каких-либо выдающихся результатов не стоит.
Для восстановления Али понадобилось шесть месяцев, но как только врачи разрешили ему вернуться на ринг, он взял реванш. Бой был не менее тяжелым, правда, без серьезных травм. В двенадцатом раунде судьи, посовещавшись, назвали победителем Али.
После реванша с Нортоном команда Мохаммеда Али стала активно готовить почву для повторного боя с Джо Фрейзером, поединок снова должен был состояться в Мэдисон-сквер-гарден. Перед этим Али победил голландского тяжеловеса Руди Лабберса, бой прошел в Индонезии и не доставил Мохаммеду никаких хлопот – он бесспорно доминировал и победил единогласным решением судей.
Вернувшись в США, он начал прелюдию к бою с Фрейзером: травлю в СМИ. Джо держался, но в какой-то момент прямо в прямом эфире, на совместном интервью для канала ABC, нервы боксера сдали. Он подскочил к обидчику и навис над ним, требуя объяснений. Что же такого произошло? Да просто Али назвал его болваном и ядовито заметил, что, вероятно, после их первого боя Джо пришлось долго таскаться по больницам, тогда как он сам заглянул туда всего на пять минут, ведь «удары Джо ласковые, как у девочки». А теперь представьте картинку: Джо возбухает, Али вскакивает: «Угомонись, приятель» – проводит молниеносный захват, достойный хорошего самбиста, и Фрейзер валится на пол. Так что еще до официального боя они успели… обменяться любезностями.
Двадцать восьмого января 1974 года, Мэдисон-сквер-гарден снова забит до отказа, зрители снова собрались, чтобы посмотреть поединок Али и Фрейзера. Недалеко от ринга сидел действующий чемпион мира Джордж Форман, с которым Мохаммеду Али еще предстоит встретиться.
«Я дрался, чтобы выиграть титул чемпиона мира, чтобы я смог выйти на улицу и говорить то, что было у меня на уме.
Я хотел пойти к безработным людям, для которых наркотики и бедность были частью повседневной жизни.
Я хотел быть чемпионом, который доступен для всех.
Я надеялся вдохновлять других, чтобы они начали управлять своей судьбой и жили гордо и целеустремленно».
В этот раз Али, сделав выводы из своего поражения, пересмотрел тактику. По скорости он превосходил Фрейзера, но памятуя о том, что Фрейзеру в прошлый раз нравилось зажимать его у канатов, он решил не давать ему такую возможность: танцуя по рингу и контратакуя, наносил большое количество джебов. Фрейзер привычно использовал свое главное оружие – мощный левый крюк, но Али ловко уходил от ударов. Конец второго раунда был одним из самых неудачных для Фрейзера – точным правым хуком в голову Али заставил его упасть на настил. Когда Фрейзер поднялся, Али начал было развивать атаку, но тут рефери допустил ошибку: посчитав, что раунд окончен, развел спортсменов по разным углам, тем самым дав Джо время на восстановление. Однако оплошность рефери никак не повлияла на исход боя. Все 12 раундов Фрейзер не мог достойно ответить Али, и судьи единогласно отдали победу Величайшему.
Джо был раздосадован решением судейства, по его мнению, Али украл у него победу и во время поединка действовал «грязно». Но эти заявления были пустым сотрясением воздуха.
«Когда ты прав, никто не запоминает. А как ошибешься – никто не забудет».
Глава 11
Жара
Успешный реванш показал готовность Али встретиться с новым чемпионом мира, Джорджем Форманом.
Форман обладал фантастической силой. Его тренер Дик Сэндлер говорил так: «Я вырастил настоящего монстра. Ни один человек на Земле не может с ним справиться». Очень может быть, потому что ни Джо Фрейзер, ни Кен Нортон, с которыми бился Форман, не продержались на ринге и двух раундов. «Большой Джордж», как называли Формана фанаты, просто крушил соперников.
Организацией боя занялся молодой, никому тогда не известный промоутер Дон Кинг, тот самый Дон Кинг, который в будущем станет одним из самых скандальных организаторов поединков – почти каждый боксер будет с ним судиться. В фильме о Майке Тайсоне о нем скажут так: «Дон Кинг – известный рекетир и убийца. С 1951 по 1966 год его арестовывали тридцать раз. Он отсидел три года за убийство и был выпущен в 1971 году. Невероятная способность Кинга к манипуляции позволила ему контролировать многие бои чемпионата. С ним судились многие боксеры. Его также судили за страховое мошенничество по иску Соединенных Штатов». Прекрасная характеристика, да?
Не найдя спонсоров в США, Кинг выбрал для проведения боя место экзотическое – Африку. До этого ни один профессиональный боксерский поединок на этом континенте не проводился. Каким-то непостижимым образом Кингу удалось договориться с заирским диктатором Сесе Мобуту, и более того, он сумел убедить Мобуту выделить на это мероприятие $12 миллионов, из которых десять – призовой фонд; каждому боксеру по пять миллионов. При поддержке Мобуту была построена вся необходимая инфраструктура, а также закуплено оборудование, которое позволяло транслировать бой в других странах.
Боксеры приехали задолго до поединка – требовалась акклиматизация, и лето 1974 года они провели в жаркой Африке. Мохаммед в первый же день заявил прессе, что этот поединок – борьба за «большое черное дело», на что Форман ехидно заметил, что он по цвету кожи и прочим параметрам «чернее Али в два раза».
Почти сразу по прибытии в Заир (Республика Конго) спортсмены принялись усердно тренироваться. Форман проводил тренировки в отеле, расположенном в столице (Киншаса), а наш герой предпочел отправиться в небольшую деревеньку, расположенную в сорока километрах от города. Там он старался тренироваться на открытом воздухе, в тени деревьев. Один из его тренеров, Жене Килрой, вспоминал: «Когда мы готовились к бою, в лагерь пришла девушка и сказала, что ее сын болен. “Пойдем, навестим его”, – вызвался Али. Он пошел с ней в лепрозорий, где общался с прокаженными людьми. Когда мы вернулись, я долго стоял под душем. А Али сказал: “Не беспокойся по этому поводу. Бог следит за нами, мы не заразимся проказой”. Он никогда не отказывал простым людям в общении. Поэтому для них он всегда был чемпионом».
На пробежках к нему частенько присоединялись местные дети. И все, и мужчины, и женщины, желали ему удачи. По словам окружения, Али кожей впитывал это обожание, оно помогало ему настроиться на победу.
Жесткий график подготовки исключал многие привычные для Али вещи. Так, например, Али часто жаловался на то, что больше всего ему не хватает мороженого и общения с красивыми девушками. «Проходи бой в Америке, Али не смог бы набрать столь впечатляющую форму, – уверен Жене Килрой. – Он находился в таком месте, где люди не могли добраться до него, помешать его подготовке. Он был волен делать, что хочет. Он мог отдыхать и в то же время готовиться. У нас были свои собственные повара, своя собственная маленькая деревенька в деревеньке. Но пресса тоже была с нами. Журналисты делили с нами обеденный стол. Мы жили как одна дружная семья».
Мохаммеда любили, но… мало кто верил в его победу. Эксперты полагали, что с Форманом Величайший, увы, не справится. Большой Джордж провел 40 поединков, 37 из них были закончены досрочно. Поражений – ноль. А Али… Он уже не такой быстрый и не такой ловкий, как прежде, вряд ли удастся ускользнуть от мощных ударов чемпиона. К тому же он нокаутировал Кена Нортона и Джо Фрейзера, то есть тех, у кого в активе были победы над королем ринга. Букмекеры ставили три к одному в его пользу. Даже Килрой говорил перед поединком: «Больше всего меня тревожило: вдруг Али получит серьезные травмы. Я выяснял, есть ли в Заире хорошие больницы, и подумал, что при необходимости можно будет транспортировать Али на самолете в Париж. Сказал об этом Мохаммеду, на что он ответил: “Не беспокойся обо мне, дружище, лучше подумай о Джордже”».
«Если Али говорит, что комар может тянуть плуг, не спрашивайте как. Запрягайте его».
Бой был назначен на 25 сентября 1974 года, но Форман на тренировке получил травму – рассечение, и поединок пришлось перенести на 30 октября. Стоит ли говорить, что Али не терял времени зря – использовал этот месяц, чтобы усилить психологическое давление на противника. Однажды он едко заметил: «Я видел, как Джордж Форман боксировал с тенью, и тень выиграла» – эта фраза даже вошла в историю.
Большой Джордж не стал ввязываться в перепалку – он просто ждал боя, чтобы показать всем: Али не хватит сил отобрать у него чемпионский титул.
За несколько дней до боя Али принесли письмо, передал его тренер Формана Арчи Мур. Открыв конверт, боксер обнаружил на листке короткий стишок:
You’ve gotten too old
Тo win the big gold.
«Ты слишком стар, чтобы взять золото». Как потом выяснилось, эти строки и написал Мур, которого Али когда-то отправил в нокаут.
Прочитав послание, Мохаммед рассмеялся: он был уверен в своей победе, ведь первый всегда и во всем должен быть первым. Но он все же нуждался в дружеском совете. В один из дней он набрал номер тренера Каса Д’Амато, именно этот человек впоследствии поможет Майку Тайсону стать чемпионом в супертяжелом весе. А в то время Кас был духовным наставником Али. «Али считал, что Кас был его ангелом-хранителем на ринге», – поясняет Килрой.
«Страх как огонь, который может или сжечь твой дом, или поможет приготовить стейк. У каждого есть страх, но важно уметь его контролировать», – вот что сказал в тот вечер Д’Амато. Он также отметил, что Форман отличается экспрессивной манерой, и посоветовал Али с первого удара показать Большому Джорджу серьезность своих намерений. Али внимательно выслушал наставления Каса и сел пересматривать бои Формана. От его профессионального взгляда не укрылся тот факт, что его сопернику явно не хватает выносливости: «Панчер он и есть панчер», – подумал боксер. Для него стало очевидно, что чем дольше он продержится на ринге, тем больше у него будет шансов выиграть – Джорджа просто нужно вымотать.
Тридцатого октября стадион под названием «20 мая» (Stade Du 20 Mai) пережил триумф посещаемости – на поединок пришли более шестидесяти тысяч зрителей. Перед боем Форман не упустил возможности косвенно уколоть соперника. Заглянувшему в его раздевалку Килрою он заявил, что дети Али скоро отправятся в приют. «Я чувствую запах смерти в воздухе», – вторил ему Арчи Мур. Услышав от Килроя слова Мура, Али улыбнулся: «Тем более с нетерпением буду ждать нашего поединка!»
Согласно боксерским традициям, Али, претендент на титул чемпиона мира, первым вышел на ринг. Путь от раздевалки он прошел по коридору из выстроившихся солдат заирской армии, ограждавших его от фанатов. Большинство из пришедших на бой пришли поддержать именно его, люди скандировали: «Разделайся с ним, Али!»
Всю ночь, предшествующую поединку, боксер не мог сомкнуть глаз, сказывалось волнение, и только перед самым рассветом ему удалось вздремнуть пару часов. Но ни волнение, ни бессонная ночь не могли ему помешать сосредоточиться. А когда он увидел, как его встречают, желание победить стало зашкаливать, как стрелка на спидометре спортивного автомобиля.
Спустя 10 минут на ринге появился и сам чемпион, в руках он нес американский флаг. Рядом с Джорджем был Арчи Мур. Али ухмыльнулся, вспоминая нокаут, в который отправил прославленного в прошлом боксера; что-то ему подсказывало: Арчи приперся сюда, чтобы насладится его поражением.
Рефери стал напоминать боксерам правила боя, но Али его не слушал. «Форман, – сказал он, – ты слышал обо мне, когда был малышом. Сидел на горшке и следил за мной. Сейчас ты со мной встретишься, со своим учителем». Зал это слышал и взорвался овациями. Джордж промолчал.
Начало боя показало, что оба боксера в отличной форме, но надо учесть, что бой проводился в непривычных условиях. Нехватка кислорода, повышенная влажность, температура воздуха, бьющая все мыслимые рекорды, делали поединок невероятно сложным. Первые же раунды вымотали обоих. Агрессивный Форман, желая быстрее завершить бой, зажимал Али у канатов и осыпал его ударами. Али, пружиня на канатах, уворачивался от атак соперника и сам контратаковал. Эта тактика чем-то напоминала тактику, использовавшуюся при последнем бое с Фрейзером. Кстати, поговаривали, что Анджело Данди частенько перед боем специально ослаблял канаты, чтобы помочь своему подопечному выиграть, но Данди, разумеется, отрицал подобные обвинения. Но факт остается фактом, и эта тактика стала одной из визитных карточек Али.
Но вернемся на стадион. Спортсмены, почти терявшие сознание от жары, продолжали бой. В первой половине поединка Али пропустил несколько мощнейших ударов соперника, некоторые из которых пришлись в голову. По словам самого Али, от них у него начались галлюцинации. Но Форману тоже приходилось несладко. Он тоже получил свою порцию ударов, а пот, застилавший глаза, не позволял проводить точные атаки. В пятом раунде, превозмогая усталость и духоту, от которой кружилась голова, Али нанес Форману восемь ударов в голову, сопровождая серию шипением в ухо: «Ну, покажи свой лучший удар!» Зрители охнули – конец? Однако Форман не собирался сдаваться. Собрав последние силы, он продолжил атаки, но его удары были еще менее точные, чем в восьмом раунде. В полуобморочном состоянии Большой Джордж как танк попер на соперника, загнал его в угол и снова саданул в голову. В этот момент эластичные канаты отбросили на него Али, и тот провел молниеносную комбинацию, финальным аккордом которой стал правый удар в голову соперника. Этот удар и сделал Али чемпионом мира. Джордж оказался на настиле, склонившийся над ним рефери отсчитывал секунды, но зал уже все понял. Приветствуя победителя, зрители повскакивали с мест, скандируя: «Али, убей его!» («Ali bomaye!»).
Форман сумел подняться на счет девять. Его шатало, перед глазами все плыло, но он, черт возьми, стоял!
Рефери принял решение остановить бой. Судьи единогласно засчитали победу Мохаммеду Али, и именно после этого боя за ним окончательно закрепилось прозвище, которое он дал себе сам, – Величайший.
«Велик Аллах.
А я лишь великий боксер».
После боя у раздевалки Мохаммеда Али столпились журналисты. Он улыбнулся им и спросил:
– Разве не я величайший боксер всех времен?
– Мохаммед, думаю, ты всем это только что доказал, – ответил один из спортивных обозревателей, Дэвид Фрост.
Али удовлетворенно кивнул и, повернувшись к снимавшей его камере, сказал:
– Хочу, чтобы все прекратили болтать. Я уже говорил вам, моим критикам, что, побив Сонни Листона, я стал величайшим боксером всех времен. Так вот, сегодня я говорю вам, что я до сих пор величайший. Больше никогда не говорите мне о поражениях, никогда не называйте меня андердогом (в спортивной терминологии слово «андердог» (англ. Underdog) означает спортсмена или команду, имеющую мало шансов на победу в соревновании), пока мне не исполнится пятьдесят.
Потом он заявил, что не собирается завершать свою карьеру и этот бой не последний.
Сказать, что Джордж Форман после поединка был морально раздавлен, – не сказать ничего. Он-то считал, что победа у него в кармане, но Али заставил его посмотреть на настил ринга с минимального расстояния. Объясняя свое поражение, он сообщил журналистам, что это был самый настоящий заговор против него. В пример он привел специально ослабленные канаты, слишком быстрый отсчет времени и даже отравленную воду. «Перед боем с Али мой тренер вручил мне стакан жидкости. Когда я сделал глоток, я чуть не выплюнул. Вода была на вкус, будто в ней содержался какой-то медицинский препарат. Сэдлер настаивал, что это была “та же вода, как и всегда”, но нет, не поверю. Я никогда не работал с Диком Сэдлером после этого… Мы оба знали, что что-то произошло в ту ночь», – заявил он агентству Рейтер. Слова бывшего чемпиона еще долго будет мусолить пресса, ну и что с того? Титул он потерял, а заработанные за поединок пять миллионов долларов стали лишь жалким утешением.
Киншаса чествовала победителя. Чтобы выйти со стадиона и сесть в автомобиль, Али снова потребовалась помощь национальной армии. Поклонники боксера пытались прорвать кордон военных, каждый хотел лично поздравить Мохаммеда с победой. Поздравит его и диктатор Мобута. Килрой скажет, что в те дни Али был популярнее лидера этой станы. И он может поклясться, что, заяви Али, о своем желании возглавить республику, народ бы, не задумываясь, посадил его в кресло правителя.
Жене был очень благодарен Али за то время, которое ему посчастливилось провести рядом с ним: «Никогда не забуду о днях, проведенных с Али. Миллионеры и миллиардеры отдадут все, что у них есть, чтобы пережить те же эмоции. Когда я был с Али, я общался с королями, президентами, императорами и королевами. Вы не представляете, как это было здорово! Эти эмоции ни с чем не сравнимы. И я живу этими воспоминаниями. Я был благословлен, общаясь с Али. Если бы в то время я вдруг умер и попал на небеса, это был бы шаг назад».
После этого боя Али стал невероятно популярным, о нем говорили все СМИ не только США, но и мира. Спортивные издания не скупились на почетные звания, журнал The Ring признал его боксером года, Sports Illustrated – спортсменом года. Но главным для Али было не это. Он сумел доказать, что его рано списали со счетов, что он еще не сказал своего последнего слова, – вот это и было главным.
Всего через несколько недель после боя с Форманом случилось еще одно неслыханное по тем временам событие: президент США Джеральд Форд пригласил Мохаммеда Али в Белый дом. Ох и ничего себе – «дезертир», отказавшийся принимать присягу, и вдруг такая честь! Пообщавшись с чемпионом, Форд заявил, что доволен их беседой, и назвал боксера «принципиальным человеком». А он и правда был принципиальным. Упорство и несгибаемость позволили победить не только на ринге, но и победить систему, вернее, отношение этой системы к нему. В этом и заключается гений Мохаммеда Али – никогда не сдаваться, если всё и все против тебя.
У Али оставалась еще одна нереализованная мечта – он хотел встретиться с Фрейзером еще раз. И такая возможность у него появилась: бой был назначен на 1 октября 1975 года. Но перед этим произошло печальное событие – скончался лидер «Нации ислама» Элайджа Мухаммад. Для Али это стало настоящим ударом. Вскоре после кончины Элайджи «Нация ислама» распалась на части; Али последовал за наследником Элайджи – его сыном Уоллесом, который исповедовал более терпимое отношение к белым.
«Когда у человека умирает мать, ему по-настоящему больно.
Но со временем он и к этому привыкает.
Такова жизнь!»
Переживая потерю, Али продолжал готовиться к встрече с Фрейзером. Поединок было решено проводить на Филиппинах, в Маниле. Призовой фонд был выделен президентом страны Фердинандом Маркосом и составил 14 миллионов долларов: девять должны были достаться Али и пять его сопернику. Естественно, не обошлось и без шоу. Али повсюду носил с собой небольшую игрушечную обезьянку, всем рассказывал, что ее зовут Джо Фрейзер, и при любом удобном случае начинал боксировать, приговаривая: «Ну, давай, горилла, устроим триллер в Маниле».
Не обошлось и без очередного литературного творчества боксера:
Али на бой вызвал Фрейзер,
Но тут же стал отступать,
Постой, не двигайся с места!
Ты можешь упасть в первый ряд!
Али бьет его слева!
Али бьет его справа!
Скажите, есть ли на него управа?
Фрейзер отступает, парень почти в углу,
Места ему не хватает,
Приземлится вот-вот на полу!
Али проводит удары, —
Что за грамотный свинг?
Фрейзер в воздух взмывает,
И уменьшается ринг!
Фрейзер летает, рефери ждет,
Он еще не считает – пусть прервется полет!
Фрейзер из виду пропал.
Толпа впадает в панику!
Но радар на землю послал —
Наш Джо пересек Атлантику!
Никто не поверил бы тем шутникам,
Обещавшим зрелище —
Запуск «чёрного» спутника!
Словом, не было боя
И, учтите, не будет.
Удивитесь тихонько, представьте —
и забудьте!
Перед боем на ринг вынесли статуэтку из чистого золота – еще один приз, который должен был получить победитель, лично от президента страны! Под всеобщий взрыв хохота Али унес ее в свой угол, тем самым продемонстрировав ожидаемый исход. Джо, посильнее сжав зубы, ждал начала поединка.
И снова 30-градусная жара, и снова пот льется градом, а воздух такой влажный, что нет сил вздохнуть. Но оба боксера сильны как никогда – один полон обид за три пропущенных года, другой хочет отыграться за свое поражение. «Триллер в Маниле» начался!
Али пытался как можно быстрее завершить поединок и два раунда подряд уверенно доминировал, но Джо снова и снова атаковал его, не собираясь так просто сдаваться. Шестой раунд чуть не стал для изрядно уставшего Али последним – он пропустил мощный хук в голову. А дальше началось месиво – боксеры из последних сил продолжали атаковать друг друга, и каждый был намерен биться до последнего.
После четырнадцатого раунда тренер попросил остановить поединок: Фрейзер почти ничего не видел, его левый глаз закрыла гематома, да и правым он видел с трудом. Рефери подошел к Джо и показал ему три пальца, чтобы убедиться в его возможности или невозможности продолжать бой. В результате бой был завершен.
Али в своем углу сидел чуть живой. «Снимите с меня перчатки, – еле слышно проговорил он. – Я очень устал». По мнению его врача, на пятнадцатый раунд он бы уже не смог выйти. Он все-таки стал победителем, защитил свой титул, но какой ценой.
Под гром аплодисментов и радостные крики зрителей Али вышел в центр ринга и рухнул без сознания. «Эй, не надо! Я сейчас с ним разберусь!» – хрипел Фрейзер. Но его тренер, Эдди Фатч, сказал: «Нет, всё. Никто не забудет, что ты сделал сегодня».
После боя Фрейзер плакал как мальчишка – от обиды, он хотел продолжать бой. Позже в своих мемуарах он напишет: «В начале боя Мохаммед имел преимущество и, как обычно, рисовался на полную катушку. Нес околесицу, рожи строил. Он был мастер этих штучек, но на меня они не действовали. Я выходил на ринг как на работу. К шестому-седьмому раунду, когда я уже начал его ломать, помню, он завелся: “Ты что, Джо, крутой, да? Ты крутой, да?” Но под конец он задыхаться начал, сказал, что умирает. А я ему: “Мужик, ты не туда попал. Это не твое место. Я тобой пол вытру”. В боях с Али всегда много болтовни было. Рефери всё прикрикивал: “Меньше разговоров, ребята”».
Гораздо позже, давая интервью российскому изданию «Спорт Экспресс», Фрейзер скажет об этом поединке: «Жарко было. Мы оба под конец еле на ногах стояли. Бой остановили из-за того, что у меня закрылся левый глаз. Сам-то я вполне мог продолжить, но последнее слово принадлежало моему тренеру Эдди Фатчу, и он не выпустил меня на пятнадцатый раунд. У нас была договоренность: слово Эдди – закон. Если бы решал я, то непременно вышел бы. Ну да, левого глаза у меня уже не было, но меня это не остановило бы. Силы еще оставались… Жара была такая, что всем было несладко. Но бой вышел хороший».
«Нация ислама проповедовала, что белые люди – дьяволы. Сейчас я в это не верю. На самом деле я никогда не считал, что белые люди – дьяволы.
Но когда я был молод, я слышал так много ужасных историй о белом человеке, что это заставило меня остановиться и прислушаться.»
Со своей стороны Али признавался, что запросто мог погибнуть в этот день: «Это было как смерть. Я никогда не был ближе к смерти». Да тут еще оказалось, что потрясения этого дня не закончились. Вернувшись в раздевалку, Али увидел на полу распростертое тело полицейского, который охранял комнату. Позже выяснилось, что каким-то непостижимым образом скучающий от безделья парень решил поиграть с пистолетом и нечаянно выстрелил себе в голову.
«Триллер в Маниле» благодаря сильнейшему спортивному накалу был признан журналом The Ring «Боем года».
Мохаммед был настолько впечатлен поединком, что даже принес публичные извинения Джо Фрейзеру за оскорбления. А сразу после поединка он позвал к себе сына соперника, Марвиса Фрейзера, и извинился перед ним. Но у Джо обида на Али осталась на всю жизнь: «Это он перед газетой извинился, но не передо мной». И даже потом, когда Али будет страдать от болезни Паркинсона, Джо не простит. Сидя по прошествии многих лет перед экраном телевизора и наблюдая за тем, как Али трясущимися руками зажигает Олимпийский огонь, Фрейзер едко заметит, что его самого следовало бы поджечь: «Его не бокс так уделал, не бокс. Это его собственная жизнь его же и наказала. Его собственная жизнь и вот это вот – “Ве-ли-чай-ший”. За всё приходится платить».
И тем не менее Величайший не только принесет свои извинения боксеру, но и назовет Джо Фрейзера лучшим боксером. После себя, разумеется.
Глава 12
