Посол мира и доброй воли

 

Если читатель помнит, Кассиус Клей пришел в спорт, чтобы стать примером для таких же, как он, простых чернокожих парней, чтобы доказать – успех не зависит от цвета кожи, не только белые могут добиться высот. Но даже несмотря на то, что он стал известным боксером, получил множество наград, он продолжал сталкиваться с расизмом. Его имя было у всех на слуху, он теперь мог открыто выражать свою позицию по многим вопросам, но это не решало главной проблемы – афроамериканцы продолжали страдать. И это подталкивало Мохаммеда Али действовать. Его вступление в «Нацию ислама» во многом укрепило его взгляды, и он еще больше уверовал в то, что с режимом надо бороться.

Он был пацифистом. Его нежелание воевать во Вьетнаме и есть показатель того, насколько справедливо было его сердце. Мохаммед принципиально отказался давать присягу, тогда как многие другие, осуждавшие войну во Вьетнаме, не сделали этого. Можно, конечно, сказать, что ему был не страшен большой штраф, поскольку ему хватало денег, что вряд ли бы его упекли за решетку, в отличие от простых парней. Но стоит учитывать тот факт, что у боксера, не скрывавшего своих антивоенных взглядов, была возможность открыто говорить о них в интервью, и он этой возможностью воспользовался, а это уже была открытая конфронтация с властями. Одно дело критиковать власть в частных разговорах, совсем другое – публиковать ее публично. Это действует, но и власть этого не прощает. Любая власть, даже самая демократичная, настаивает на том, чтобы ее любили и чтобы ей подчинялись. Не хочешь – пеняй на себя. Да, у него были деньги на оплату штрафа, но деньги имеют отвратительную возможность быстро таять. И Али рисковал большим, чем своими деньгами, – спортивной карьерой! Его миновала участь провести за решеткой долгих пять лет, но три года без ринга для профессионального боксера – это не меньшее наказание. К тому же он не имел возможности уехать из страны, разве это не есть заключение?

Али часто вспоминал того полицейского – Джо Мартина, пригласившего его тренироваться. Вспоминал, как увидел по телевизору его подопечных. Именно тогда он понял, что, став известным, сможет многое сделать для людей, ведь его будут показывать по «ящику». Наивное мальчишеское восприятие, но ведь верное в своей основе. Стань известным, и к тебе будут прислушиваться. Чем выше он взбирался по карьерной лестнице, тем больше говорил о справедливости, и его слушали. Он, получивший всего лишь справку об окончании школы, выступал перед студентами университетов. И у него получалось, он же видел, как у ребят горели глаза. Но он хотел большего. Когда его карьера была на закате, он стал посещать страны, где шли войны или свирепствовали эпидемии. Он не боялся погибнуть под пулями, не боялся подхватить какой-нибудь вирус – он знал, что делает благое, важное дело и Аллах хранит его. Жертвуя огромные суммы, он станет черным ангелом-хранителем многих людей. Поговорив всего десять минут с человеком, который просил у него денег, он мог выписать ему чек на сто тысяч долларов или мог выйти из машины к нищему и тоже дать денег. В день, когда его карьера была официально завершена, на торжестве по случаю этого события, Али вручили красивый бриллиантовый перстень. Вы думаете, он оставил его себе? Нет. Он подарил перстень девочке-инвалиду.

В тот момент, когда Али решил заняться благотворительностью, его имя было на слуху у всех, от политиков и бизнесменов до простых домохозяек. И когда он просил помогать тем или иным фондам, призывал вкладывать деньги в те или иные проекты, ему мало кто мог отказать. Никто и никогда не забудет поездок Али в качестве посла доброй воли к исламским экстремистам в Ливан и Ирак. Эти бородатые парни могли убить его в любой момент. Но он, рискуя жизнью, пытался вести переговоры, пытался втолковать враждебно настроенным боевикам, что простые люди не должны страдать.

Мохаммед Али организовал фонд своего имени, куда стекались деньги от всех, кто хотел внести лепту в помощь нуждающимся. Более семнадцати лет он проводил благотворительные приемы, целью которых был сбор средств на филантропические дела. Всего ему удалось собрать около двадцати миллионов долларов. В этом начинании спортсмену с удовольствием помогали голливудские звезды. Например, в 2011 году на благотворительный бал пришли Кевин Костнер, Кевин Сорбо и Сэм Дженкинс, Бо Дерек, Холли Бери и многие другие.

 

«Стюардесса: Г-н Али, пристегните, пожалуйста, ремни.

Али: Супермену ремни не нужны!

Стюардесса: Супермену и самолеты не нужны.»

 

Разумеется, Али посещал не только те места, где бушевала война. В 1978 году он побывал в СССР, стране, которая готовилась в то время к Олимпиаде-80. Али было интересно посмотреть, как живут люди за «железным занавесом», и он принял приглашение советского Спорткомитета.

Когда самолет приземлился в аэропорту, он первым вышел на трап и был немало удивлен – ни толпы журналистов, ни толпы фанатов. Его встретила скромная группа представителей Спорткомитета во главе с председателем С. П. Павловым. Али прилетел не один, а в сопровождении команды – адвокат, тренер, менеджеры и конечно же очаровательная Вероника Порш, на которой он женился всего год назад.

Как только нога спортсмена коснулась земли, встречающие, подбежав, стали трясти его руки, девушки неловко совали букеты из скромных красных гвоздик. Величайший широко улыбался. Через депутатский зал его провели на улицу к сверкающей крыльями «Чайке». Лимузину, предназначенному только для высокопоставленных персон. Машину Мохаммед оценил. Он обошел ее вокруг, провел рукой по капоту и, довольно поцокав языком, сел в салон.

Гостей такого уровня было принято селить в «Метрополе». Здесь все было не «по-советски», роскошно и красиво. Мохаммед оглядел номер: люкс его вполне устраивал, правда в спальне стояли две кровати, а между ними громоздилась тумбочка. Тоже придумали! Недолго думая, он подошел к тумбочке и попытался ее перенести, но не тут-то было – она была привинчена к полу! Так состоялось знакомство Али с советскими реалиями: «В СССР секса нет».

Вечером этого же дня Али и его команду пригласили посетить цирк на Цветном бульваре. Юрий Никулин объявил, что в зале присутствует Величайший, и в антракте творилось что-то невообразимое: каждый хотел пожать руку знаменитому боксеру, получить автограф, пришлось даже позже дать звонки к началу второго отделения.

На следующее утро новое приключение. Не изменяя своим правилам, в 5:30 утра Али надел спортивные трусы, майку и кроссовки и отправился на пробежку. В Москве, конечно, были любители джоггинга, а точнее бега трусцой, но бегали они совсем в других местах. А путь боксера пролегал по самому центру Москвы: он не спеша протрусил по проспекту Маркса, миновал Манеж, добрался до Библиотеки имени Ленина, затем повернул обратно, пробежал через Александровский сад и свернул на Красную площадь. А теперь представьте: на дворе 1978 год, прекрасное летнее утро, и вдруг у Мавзолея появляется полуголый негр под два метра ростом. Он останавливается, с интересом разглядывает караульных, приближается, насколько это возможно, и смотрит на святое (в то время) место. Разумеется, откуда ни возьмись, появились люди-невидимки («вежливые люди», как их назовут позже), но взять под черны руки иностранца не решились. Зато сразу посыпались звонки в разные инстанции: кто? откуда? почему? что делает на Красной площади? А Величайший, и близко не дозревая о том, какой переполох устроил, спокойно потрусил дальше, в «Метрополь» – завтракать. Не подозревал он и о том, что после этого его переводчику велено было «бдеть» – оставаться в отеле денно и нощно. И быть готовым к чему угодно. А ну как оргии устроят. Переволновались тогда все советские начальники знатно, чуть было не поседели, хотя с чего бы?

 

«Реки, пруды, озера и ручьи – все они называются по-разному.

Но во всех них есть вода.

Так же и с религиями.

Они все называются по-разному, но везде есть правда».

 

Второй день пребывания в столице ознаменовался встречей с фанатами. С самого утра у гостиницы собралась толпа юных боксеров и людей постарше. Мохаммед Али с удовольствием фотографировался с ними, раздавал автографы и через переводчика отвечал на вопросы. Правда, потом он посетовал, что в Советском Союзе масштабы его популярности куда скромнее, чем в США, дома за ним ходят толпами. Но ему объяснили, что советский народ не привык выставлять напоказ свои чувства. В Советском Союзе его любят, и особенно любят за то, что он непримиримый борец за мир, но это не значит, что каждый его шаг будет сопровождаться восторженными аплодисментами.

Затем была встреча с прославленными боксерами: Евгением Огуренковым, Константином Градополовым и Борисом Лагутиным. И небольшая пресс-конференция в Центральном институте физической культуры, где Али честно отвечал на вопросы.

– Как вы начали заниматься боксом?

– В детстве я не был сильным. Однажды у меня появился велосипед. Мне было 12 лет. Счастье! Я вихрем летал по улицам родного Луисвилла, но очень скоро велосипед у меня украли. Было обидно, и я решил, что должен стать сильным.

– За что вы любите бокс?

– За нестандартные ситуации, за то, что нужно не только молотить кулаками, но и просчитывать ситуацию, искать пути к победе.

– Вам хочется ударить соперника посильней?

– Я всегда следовал словам своего первого тренера: удар – не единственное средство для победы.

– Вам хочется иметь больше денег от бокса?

– Разумеется. Я ведь профессионал, за счет этого живу. Но если деньги плохо пахнут, то лучше от них отказаться. Ведь люди все видят.

После Москвы Али ждали в жарком Ташкенте. Боксер-мусульманин хотел увидеть республику, где исповедуют ту же религию, что и он. Вероятно, он не знал, что в Узбекистане тогда процветал спущенный сверху (отнюдь не Аллахом) атеизм. Известного на весь мир гостя ждали и, как только он выразил желание отправится на экскурсию, сразу же повезли по всем значимым местам. Как ни странно, ему удалось побывать в мечети, пообщаться с представителями мусульманского духовенства. А перед тем как вернуться в Москву, он посетил еще два значимых места – Самарканд и Бухару.

Позже Мохаммед скажет о СССР:

«Я немного нервничал, когда приземлился в России. Я думал, что увижу третьесортную страну с толпой мрачных людей, где на каждом углу агенты спецслужб, и они будут прослушивать мою комнату. Однако ничего подобного. Я увидел страну ста национальностей, и все они живут в гармонии. Никакого оружия. Никакой преступности. Никаких проституток. И ни одного гомосексуалиста».

Али решил не уезжать без «товарищеской встречи» с советскими тяжеловесами. Ну и ажиотаж поднялся! Спонтанное решение гостя и обрадовало и удивило принимающую сторону. Местом проведения показательных поединков был выбран спортивный комплекс ЦСКА, расположенный почти что в центре города, на Ленинградском проспекте. В тренировочном зале установили ринг, окружили его сборными трибунами на 2000 человек. Билеты, конечно, не продавали – вход строго по приглашениям, для избранных. Али выглядел роскошно: длинные трусы с его инициалами, пояс «Эверласт», высокие белые боксерки и красные перчатки. Всем присутствующим он заявил, что хотел бы закончить встречу без нокаутов.

Показать Советский Союз с лучшей стороны готовились сильнейшие на тот период времени боксеры: Петр Заев, Игорь Высоцкий и Евгений Горстков, с каждым из них Али собирался провести по раунду. Зрители в нетерпении ждали начала боя, каждый хотел вживую увидеть то самое шоу, которое каждый раз устраивал Али.

 

«Фрейзер настолько уродлив, что ему следует пожертвовать свое лицо американскому Бюро дикой природы».

 

Первым на ринг вышел Горстков. Трехминутка с ним была похожа на «фехтование на кулаках», уходя от каждого резкого движения соперника, Величайший демонстрировал прекрасную работу «танцующих» ног, не более. А вот, второй, Заев, в разы уступающий Али по росту, вцепился в него, как фокстерьер. Зрители заулыбались: «Ну, наш повис на американце, не отпустит». Собственно, этим раунд и был примечателен.

Третьим на ринг вышел Высоцкий, и с ним Али схватился всерьез! Потом говорили, что Игорь, вероятно, чем-то не понравился боксеру, но скорее всего-Али понял, что Высоцкий единственный из всех может с ним померяться силами. И действительно, за отведенное время несколько ударов советского спортсмена достигли цели.

Гонг. Показательное выступление чемпиона мира закончилось. Публика была разочарована – мало, но и на том, как говорится, спасибо.

И наконец, главное. Мохаммеда Али ждали в Кремле. Сам Брежнев, хозяин страны, хотел пообщаться с боксером.

Здесь стоит процитировать слова Али, взятые из интервью газете «Московский комсомолец» от 22 июня 1978 года:

«Я нахожусь под огромным впечатлением от встречи с Л. И. Брежневым. Мне трудно найти слова…

Я простой американский боксер, но мне была оказана высокая честь быть принятым господином Брежневым. Я привык слышать, что русские угрожают американцам, но я убедился, что это не так. Брежнев горячий сторонник мира. Я это понял, беседуя с ним 35 минут».

Брежнев вручил спортсмену книгу «Малая земля» с автографом (позже Али попросил посла Советского Союза в США перевести ее), а также часы с именной подписью. Али пообещал, что часы всегда будут при нем.

В этом же интервью Али с восхищением отозвался о своем визите в СССР:

«Больше всего на меня произвел впечатление тот факт, что в Советском Союзе проживают представители многих рас и многих национальностей. Каждый может исповедовать ту религию, какая ему нравится, без каких либо ограничений. Я спрашивал об этом у людей, посещая мечети в Ташкенте и Самарканде. Мои вопросы о том, существуют ли ограничения, вызывали недоумение у верующих. Когда я сходил с трапа самолета в Москве, то ожидал увидеть солдат с автоматами… Так у нас формируют представление о Советском Союзе. За десять дней я не увидел ни одного ружья, ни одного пистолета. У нас в стране на улицах грабят, повсюду можно встретить проституток… Когда в Москве моя жена пошла в парикмахерскую и оставила на столе сумочку с драгоценностями, она не боялась, что сумочку украдут. Когда я в два-три часа ночи выбегал на темные московские улицы, чтобы потренироваться, я был в полной уверенности, что на меня никто не нападет».

В той ли стране он был?

На пресс-конференции после встречи с Брежневым Али добавит:

«Я здесь ни разу не видел человека, голосующего на дороге, и я не видел ни одного нищего или просящего милостыню. Мне говорили, что в этой стране нет свободы вероисповедания, но здесь свободно молятся мусульмане, христиане и евреи. Я думаю, что отношения между нашими народами плохи лишь из-за лживой пропаганды».

Но увы, радостные отзывы о поездке в Советский Союз скоро сменятся критическими оценками. Начнется война с Афганистаном, и Мохаммед Али расценит это как предательство. Еще совсем недавно на пресс-конференции в Москве он говорил о своем отношении к вьетнамской войне. И все кивали, все соглашались с его позицией. Да что там, Брежнев лично пожал ему руку, как борцу за мир, говорил, что война – это кощунство…

Вот так и вышло, что после ввода советских войск в Афганистан, Мохаммед Али по предложению президента США Джимми Картера отправился в мусульманские страны с призывом бойкотировать Олимпиаду-80. Некоторые страны так и поступят – не приедут в Москву.

Советские власти не простили Али, хотя бойкот Олимпиады не только его рук дело. Но Али, как говорят в России, «попал под раздачу», и из «иконы» тут же сделали врага. Ему припомнили все – и любовниц, и внебрачных детей, и многочисленных жен – ах, ах, полное моральное разложение. Да и бои, знаете ли… говорят, много там было жульничества. И эта его любовь к деньгам – вот советские спортсмены, они всё за бесплатно, ура, ура. Но Мохаммеду было плевать, а точнее, он и не знал о той грязи, что вдруг на него полилась, он же не читал русских газет. А вот война между СССР и Афганистаном – нет, об этом молчать он не мог.

Пацифист Мохаммед Али всегда призывал к миру и помогал нуждающимся, Это и была его жизненная позиция. Он не мог промолчать, когда видел несправедливость, и уж вовсе не считал, что зло можно победить злом.

 

Глава 13

Конец карьеры

 

За всю свою спортивную карьеру Мохаммед Али заработал более пятидесяти миллионов долларов. После 1978-го он позволил себе два года не выходить на ринг: фактически все цели были достигнуты. Перед перерывом он провел бой с Леоном Спинксом (которому до этого проиграл) и в третий раз завоевал титул чемпиона мира.

Но давайте все по порядку. В 1976 году Али встретился с Джимми Янгом. Его противник был молодым и легким, и он в буквальном смысле обстреливал Мохаммеда ударами, не позволял приблизиться к себе слишком близко. Казалось, Янг выигрывает, но в двенадцатом раунде Али отправил его в нокдаун. Победу присудили Величайшему, но многим зрителям это решение показалось натянутым. Бывший редактор журнала The Ring, присутствовавший в зале, назвал такой исход «пародией». Его поддержал репортер нью-йоркской газеты Daily News Дик Янг: «Али выиграл по милости тех, кто, как я думаю, просто отказывался верить в то, что супергерой не работает, как ожидалось». Многие тогда советовали Али уйти с ринга насовсем. Сам Али признавал, что это был худший бой в его жизни, но карьеру он и не думал завершать.

Затем были поединки с Кеном Нортоном, уругвайцем Альфредо Эвангелистой и английским нокаутером Эрни Шейверсом. Бой с британцем стал серьезным испытанием для Али, поскольку кулаки Шейверса были как пушечные ядра, даром что в перчатках. Зрители говорили, что в четырнадцатом раунде Величайший еле стоял на ногах.

Фредди Пачеко, личный врач Али, после боя заявил: еще один такой, и его подопечный получит непоправимый урон для своего организма. Пачеко даже написал Анджело Данди и Уоллесу Мухаммаду, лидеру «Нации ислама», просил, чтобы те уговорили Величайшего завершить карьеру. И к жене Али он тоже обращался. Но у самого Али был железный аргумент: «Что ты хочешь, парень, ведь все эти поединки я выиграл».

Его следующий бой, с Леоном Спинксом, состоялся в феврале 1978 года. Спинкс, как считал Али, был неопытен: всего семь боев, правда он был олимпийцем и, пожалуй, только по этой причине Али согласился выйти с ним на ринг.

И вот тут-то великого боксера подвела самоуверенность. Готовясь к поединку, он не особенно утруждал себя, считая, что победа уже у него в кармане. Но на ринге Спинкс неожиданно оказал достойное сопротивление. Али старался измотать соперника, однако не тут-то было, и к концу боя Леон лидировал по очкам.

Гонг. Двое из трех судей присудили победу Спинксу!

На пресс-конференции после поединка Али сказал, что его соперник проявил себя отлично, чего не скажешь о нем.

Через полгода состоялся реванш, и на этот раз Величайший отнесся к поединку со всей серьезностью. Встреча проходила в «Нью-Орлеанс Супердоум», под крышей которого собралось около 65 тысяч человек.

Али провел бой, как песню спел, и зрители даже не удивились, когда его объявили победителем.

После этого поединка наш герой выйдет на ринг только в 1980 году. Ему уже будет 38, и он не горел желанием махать кулаками, но требовалось поправить финансовое положение. Менеджеры договорились о поединке с Ларри Холмсом, раньше он был спарринг-партнером Али, а ныне – действующим чемпионом мира.

Откровенно говоря, бой выглядел карикатурно. Али явно был не в лучшей форме, а Ларри из уважения к Величайшему старался не нанести ему увечий, но при этом уверенно выигрывал раунд за раундом. В какой-то момент тренер Али Данди не выдержал и закричал: «Я главный секундант! Я требую остановить бой!» В ответ на это Али, предельно вымотанный, разбитыми губами сумел прошептать только одно слово: «Спасибо». Это был единственный поединок в карьере Величайшего, завершенный досрочно! Зрители в зале плакали, они не могли поверить в то, что их кумир не то что не выиграл поединок – согласился, чтобы он был завершен на десятом раунде… Анджело Данди впоследствии говорил: «То, что я тогда наблюдал на ринге, разбило мое сердце».

На пресс-конференции после боя Холмс признался: «Али был самым большим бойцом в мире. Он – адский атлет, адский человек. Даже сама попытка выиграть четвертый титул – это адское достижение. У него был двухлетний перерыв, после которого он попробовал бороться с сильнейшим тяжеловесом в мире».

Несмотря на проигрыш, материальное положение боксера улучшилось: за поединок он получил восемь миллионов долларов. И этими деньгами он распорядился благоразумно, вложив их в бизнес и недвижимость.

Но, видимо, досадное поражение не давало покоя, и Али решил снова выйти на ринг. Тут же возникло затруднение: спортивные комиссии большинства штатов, заметив ухудшающееся здоровье спортсмена, отказывали ему в выдачи лицензии, а ведущие боксеры не желали с ним драться. И все-таки Али, не привыкший сдаваться, нашел лазейку: сумел добиться разрешения на проведение поединка на Багамах; его соперником стал канадский тяжеловес Тревор Бербик.

На этот раз Али выглядел куда более техничным, чем в схватке с Холмсом, и даже доминировал в пятом раунде, но это не повлияло на решение судей: по их мнению, в десятираундовом поединке победу одержал канадец.

После этого боя Али принял решение о завершении карьеры. «Боже, я страдал, и страдал, и страдал. Это действительно больно. Настало время для новой жизни… Я не хочу больше драться. Я делаю это 25 лет. Это меняет человека. Это изменило меня. Я вижу это. Я чувствую это», – признавался он, однако точка была поставлена.

Расскажем одну историю, произошедшую после поединка. Утром Али позвонил Кас Д’Амато, тренер начинающего боксера Майка Тайсона. Он кричал в трубку:

– Как ты позволил, чтобы этот дилетант побил тебя? Он дилетант, Мохаммед, он просто никчемный боксер! Заштатный боксер! Почему ты позволил, чтобы дилетант так отмутузил тебя?

Выпалив эту эмоциональную тираду, Кас вдруг сменил тон:

– Слушай, тут со мной молодой черный парень. Да какой парень – мальчик, но он будет чемпионом мира в тяжелом весе. Его зовут Майк Тайсон. Пожалуйста, поговори с ним, Мохаммед. Я хочу, чтобы ты велел ему слушаться меня.

Тренер передал трубку Майку.

– Мне жаль, что с вами так получилось… – выдавил он.

– Я был болен, – ответил Али. – Я принял лекарство, оно меня ослабило, поэтому Холмс и побил меня. Я собираюсь поправиться, вернуться и побить Холмса.

– О, не беспокойтесь, сэр. Вы настоящий чемпион. Когда я повзрослею, я свалю его для вас, – пообещал Майк.

Спустя всего пару лет, когда Майк Тайсон начнет свою профессиональную карьеру, Д’Амато поставит цель: «Наша задача – разорвать Холмса на части и забрать у него титул чемпиона. Он ничтожество по сравнению с тобой!»

К сожалению, Касу не суждено было увидеть бой своего подопечного с Холмсом – он умер в 1985 году, а бой состоялся только в 1988-м.

До начала поединка Холмс заявил: «Я собираюсь войти в историю бокса как победитель. Что касается Майка Тайсона, то он войдет в нее как последний сукин сын. Если же ему доведется выиграть этот бой, то в последующем он уничтожит сам себя».

Да? Тайсон перед боем просто в зверя превратился, в своей раздевалке пробил дыру в стене, ударив несколько раз кулаками, он готов был стереть в порошок своего соперника.

Поддержать молодого бойца приехал и Али. Он подошел к углу Тайсона и шепнул ему на ухо:

– Сделай его, Майк!

Как только начался первый раунд, на Ларри Холмса посыпался град ударов. Тайсон бился так, словно это был последний бой в его жизни. В четвертом раунде он сделал комбинацию, которую советовал ему применить Д’Амато – удар правой после джеба, и вот Холмс уже на настиле. Поднявшись, он допустил ошибку, и Тайсон отправил его в нокаут. Эта победа была в память о Касе и данью Али.

 

«Я ухожу, потому что есть более приятные вещи, чем избивать людей».

 

Завершение спортивной карьеры Мохаммеда Али – это завершение яркой эпохи бокса. Али действительно был Величайшим. Но бокс – серьезное испытание для человеческого организма, и повесить перчатки на крючок все равно пришлось бы. Резервы были исчерпаны, организм сказал: стоп! пора заканчивать! Но… очень может быть, что, если бы не страшный диагноз, прозвучавший в 1984 году, Али продолжал бы выходить на ринг, кто знает.

За его плечами долгий спортивный путь. Однажды решив стать лучшим, он и стал им. Его техника боя, огромное количество побед и наград – все это заслуживает восхищения, и по прошествии десятилетий начинающие спортсмены просматривают старые видео, на которых Али играючи расправляется с соперниками. Порхает, как бабочка, и жалит, как пчела.

Жаль, конечно, что он закончил свою карьеру на обидном проигрыше, но в спорте это обычное дело, и не только в боксе. Иногда карьеру вынуждают закончить, и это, наверное, еще обиднее – силы есть, а выступать не дают. Скажут, что употреблял допинг, и пойди докажи, что пробы могли быть подтасованы.

Когда проигрывается важный бой – для боксера это становится своеобразным звоночком: «Ты устал, ты уже не в форме, пора на покой». И любимцы публики покидают ринг, чтобы занять места тренеров или же просто отдохнуть от спорта. Али, к сожалению, не мог перейти в тренерский состав – его здоровье не позволяло даже этого. И он посвятил себя благотворительности. Он хотел, чтобы его популярность помогала другим, ведь его любили и знали во всем мире. Ему искренне хотелось хоть немного изменить этот мир, сделать его чуть лучше и добрее.

Четвертая жена Мохаммеда, Лонни Али, рассказывала: «Я не раз видела, как он подает милостыню бедным на улице, чтобы те купили себе новую одежду. Я знала, и он знал, и вы знаете, что на самом деле эти деньги пойдут на алкоголь. Однако, невзирая ни на что, Мохаммед не переставал этого делать». Сам он говорил о своих добрых делах так: «Моя цель в моем сердце. Я делаю это потому, что это имеет для меня значение».

Но, конечно, Али не мог себе позволить пропустить важные события в боксе. Его часто можно было увидеть по ту сторону канатов, в качестве зрителя. Он приезжал на поединки поддержать кого-то из спортсменов или же просто так, для души. Ведь бокс и был его душой.

Жизнь для него не закончилась, когда ему пришлось бросить спорт из-за тяжелой болезни, и он начал делать то, на что раньше не хватало времени. Истинный спортсмен, не привыкший пасовать перед трудностями, он шел вперед. Он верил в себя и Аллаха и знал что Бог его не оставит, и так и было. Более тридцати лет борьбы за собственную жизнь и за справедливость доказывают, что вера Мохаммеда Али была действительно крепка. Она давала ему силы, которых, казалось, уже неоткуда было взять.

 

«Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я вижу этого парня из Луисвилля, штат Кентукки, который, пристально смотрит на меня. Его звали Кассиус Клей».

 

 

Глава 14

Тридцать лет борьбы

 

Осень 1984 года стала для Мохаммеда Али началом долгой борьбы со страшным диагнозом. В сентябре его госпитализировали из-за ухудшения слуха, речи и моторных функций организма. После полного медицинского обследования врачи заключили: у известного боксера неизлечимая болезнь – болезнь Паркинсона. Все, что они могли сделать для него, – назначить поддерживающие лекарственные препараты. Позже Али скажет: «Я по-прежнему дерусь, только теперь уже с Паркинсоном», – самоирония позволяла ему оставаться на плаву.

Вскоре известие о болезни великого боксера просочилось в прессу – сдал кто-то из медицинского персонала, – и Али снова попал на первые полосы. В общий хор включились даже далекие от спорта издания. Так, например, Journal of the American Medical Association (JAMA) и The Lancet поместили на своих страницах результаты исследований, говоривших о негативном влиянии бокса на организм: у двадцати двух из тридцати восьми профессиональных боксеров были выявлены нарушения мозга. «Желтая» пресса смаковала подробности трагических случаев: «Смерть на ринге», «Удар в голову отправил его на тот свет» – таких заголовков было в избытке. Все это нервировало, и нервировало настолько, что активисты стали пикетировать спортивные организации с требованием запретить бокс. «Вы слышали? Али, Величайшему, всего сорок два года, и что его ждет? Полная инвалидность, и вообще он долго не протянет!» – шептались поклонники.

Но, разумеется, никто бокс запрещать не стал. Да, это травматичный вид спорта, но спорт всегда сопряжен с травмами, безопасны только приседания по утрам. Все, кто пришел в бокс, сделали это по своему выбору, зная о последствиях. А с чисто коммерческой точки зрения, о которой нельзя умолчать, – в боксе крутились огромные деньги, и гонорары того же Али, – это лишь верхушка айсберга.

Против запрета на бокс были и сами спортсмены, и даже не из материальных соображений. Бокс – это часть их жизни, если не вся жизнь, другой они не хотели. Об этом говорил Али в своих выступлениях. Еще он говорил о том, что для многих чернокожих мальчишек бокс это хороший шанс выбиться в люди. Не махать кулаками на улицах, что грозило сроками, а прийти в секцию и там дать выход своей энергии. Ведь именно так он и начинал в своем родном Луисвилле. Бокс поднял его до невероятных высот, хотя все могло быть по-другому. Нашел бы он того, кто увел его велосипед, разобрался бы с ним по-свойски, и что? Был бы белым, может, и отмазали бы, но для черных не было таких привилегий. Ты черный, значит, ты никто. Вернее так, ты бедный черный, значит, у тебя нет никаких прав. Заработать деньги кулаками – да, можно, но не лучше ли для этого стать профессионалом? Он пришел в спорт, чтобы каждый мальчишка, увидевший боксерские поединки по телевизору, мог сказать: «Вот это да! А мы, черные, не хуже белых. Мы тоже кое-что умеем. И я тоже смогу добиться успеха, как эти парни из телика».

 

«Я не просто величайший, я вдвойне величайший. Я не только нокаутирую их, я выбираю раунд».

 

Бокс вел Али по жизни, бокс, собственно, и сделал его тем Мохамедом Али, Величайшим, которого знают все. А для афроамериканцев он стал иконой, и им было на кого равняться, причем не только в боксе. Взять хотя бы его умение держать удар во взаимоотношениях с властями, его принципиальность. Он потом размышлял, пошел бы он в армию, если бы не было войны во Вьетнаме? Да, может быть, и пошел. Ему не было причин бояться армии, уж он-то мог за себя постоять, но убивать других, потому что так хотят чины из Пентагона? Ну уж нет! Али привык сам отвечать за себя, сам распоряжаться своей жизнью. Если бы не война во Вьетнаме, возникла бы другая война, войны – это хлеб армии, и он не хотел в этом участвовать категорически. Пацифист – это тот, кому претит брать в руки оружие, кому претит убивать, потому что человеческой жизнью может распоряжаться либо Бог, либо сам человек – своей собственной.

Когда врачи вынесли свой приговор, когда с боксом было покончено, Али, конечно, переживал. Но лежать целыми днями и смотреть в потолок – это был не его сценарий. Жизнь продолжалась. Он стал много читать, отдавая предпочтение духовной литературе. Его четвертая жена Лонни говорила: «У Мохаммеда была проблема с чтением в детстве. Если раньше он никогда не читал, то теперь может читать часами. Когда он читает Коран, он выписывает отрывки, чтобы потом заучить их. В основном он читает исламскую литературу, из научно-исследовательских ему нравятся те, которые указывают на противоречия в Коране и Библии. Он сам пытается выяснить, есть ли ошибки». Действительно, вера стала одним из смыслов жизни боксера, поддерживала его. Вот его высказывание по этому поводу: «Ислам является религией, у которой 750 миллионов последователей во всем мире, и мне нравится, что я один из них». Чем глубже он изучал основы ислама, тем больше убеждался, что «это истина и свет». То, что с ним произошло, его болезнь, – это очередное испытание, которое посылает ему Аллах и которое он должен пройти.

Конечно, ислам религия неоднозначная, а сейчас и вовсе кажется, что весь Коран пропитан кровью. Обывателям в каждом последователе ислама мерещится террорист. Так почему же Мохаммед Али, Величайший, называл ислам одной из самых гуманных религий? Пожалуй, всё могут объяснить его слова, прозвучавшие после 11 сентября 2001 года: «Я – мусульманин. Я – американец. Ислам – религия мира и спокойствия. Ислам не поддерживает терроризм и убийство людей. Я не могу сидеть спокойно и позволять людям во всем мире думать, что ислам – религия убийц. Мне больно видеть, что могут сделать радикально настроенные люди именем ислама. Эти люди совершают поступки, противоречащие законам Аллаха. Мусульмане против жестокости. Если виновники всего этого действительно мусульмане, они растоптали учение ислама. Кто бы ни совершил это ужаснейшее преступление, теракт в США никоим образом не представляет ислам. Бог не на стороне террористов. Кто бы это ни совершил, он должен поплатиться за свое зло. Ненависть стала причиной этой трагедии, и порождение еще большей ненависти не поможет миру. Напротив, мы должны попытаться понять друг друга лучше».

Пока Али хватало сил говорить о том, что ислам – это мир, он это делал. И одной из своих миссий он считал распространение ислама, несущей добро религии, которую он принял много лет назад.

Религия и благотворительность – вот что стало главным для Али, когда он ушел из бокса. И в первую очередь он стремился помогать детям, понимая, что за ними будущее. В своих интервью он говорил: «Я строю спортзалы для детей, потому что в детстве меня туда не пускали – везде висели таблички: “Только для белых”».

Только представьте силу этого человека – он продолжал помогать, хотя сам нуждался в помощи, его тело трясло, он еле мог говорить и, чтобы расслышать вопросы журналистов, изо всех сил напрягал слух. Лонни отвечала журналистам за него: Мохаммед работает над проектом музея в Луисвилле, штат Кентукки, там он вырос; музей будет назван его именем; идея в том, чтобы пробудить в детях целеустремленность. Его четвертая супруга была рядом с ним с 1986 года и до конца его дней. Она была надежной опорой, благодаря ей Али мог не беспокоиться о том, что кто-то захочет его обмануть, воспользовавшись его болезнью. Благодаря Лонни он вел активный образ жизни, а в 1996 году даже зажег Олимпийский огонь на Играх в Атланте. На стадионе собрались 80 тысяч человек, они приветствовали чемпиона аплодисментами. Организаторам пришлось здорово поволноваться – факел тяжелый, а Али к тому моменту уже с трудом ложку удерживал в руках – так тряслись руки. Но он же Величайший – он отлично справился со своей задачей, зажег огонь! А затем смотрел соревнования и даже посетил Олимпийскую деревню, где общался со спортсменами.

Джо Фрейзер заявил тогда в прессе: «Все тело у него ходило ходуном. Разве мало в Америке людей, выигравших две, три, четыре золотые медали? Зачем показывать всему миру инвалида? Если бы я был в таком состоянии, моя семья никогда бы не позволила мне так позориться. Это ведь еще и боксу оскорбление. Что о нашем виде спорта люди подумают?» Ничего плохого они не подумали – перед ними был сам Мохаммед Али, легенда мирового спорта, других мыслей не было. Ну, может, еще: «Молодец, старина, отлично держишься!»

 

«Я астронавт в боксе. Джо Льюис и Демпси просто пилоты.

Я живу в собственном мире.»

 

И этот олимпийский год, и последующие несколько лет стали одними из самых плодотворных в жизни Али. Его фонд пополнялся, и можно было оказывать помощь нуждающимся. От поклонников пачками приходили письма. Али просил, чтобы ему читали каждое из них. Он считал своим долгом дать автограф всем, кто его об этом просил, и Лонни либо его секретари вкладывали в конверты подписанные фотографии; в неделю до 2000 отправлений, как подсчитали потом. Али продолжал зарабатывать, вернее, его имя работало на него. Всемирно известные компании, такие как Adidas, Gillette, IBM, хотели сотрудничать с легендарным боксером, платили крупные суммы за использование имени боксера в рекламе своих товаров.

В 1998-м в качестве посла доброй воли ЮНИСЕФ Мохаммед Али посетил ряд стран Африки и Азии. В 2002 году он побывал в Афганистане, в 2003-м выступил с резкой критикой вторжения американских войск на территорию Ирака – как видите, остался верен себе.

Из своей жизни Али старался выжать по максимуму, ему хотелось сделать как можно больше, и ему это удавалось. Но бороться с болезнью с каждым годом становилось сложнее.

Незадолго до кончины легендарного боксера его младший брат Рудольф (позднее взявший имя Рахман Али) признался одному из американских изданий:

«Мой брат не может говорить. И меня он не узнал. А до того как ему стало действительно плохо, он схватил меня за руку и прошептал: “Я достиг всего, чего только мог. И не плачь. Мне не больно”. Знаете, – продолжил Рахман, – есть такое слово “бесконечность”. Так вот, Мохаммед Али – это и есть бесконечность. Его имя будут помнить вечно. Он отправится в рай, в этом я не сомневаюсь. Он – лучший человек из всех, кого я когда-либо встречал. Я очень, очень хочу видеть его живым. Но, к сожалению, сейчас могу на это лишь надеяться».

Рахман также упомянул о завещании своего брата: «Он хочет, чтобы его похоронили на кладбище в родном Луисвилле, рядом с родителями. Хочет, чтобы на его надгробной плите красовалась цитата Мартина Лютера Кинга: “На протяжении своей жизни я пытался накормить голодных. Я пытался одеть нагих. Я пытался любить человечество и служить ему”. И подпись: “Величайший”».

 

Глава 15