Лучший день за последние полгода

Вчера мы прибыли во французский порт Брест. После обеда наша пятёрка пошла гулять в город. От самой военно-морской базы, где стоит наш корабль, до центра города идти примерно километра три вдоль залива. Во французском Бресте тоже есть своя крепость. Правда называется она всё-таки не крепостью, а замком, но использовалась она в Средневековье именно как крепость. Особой красотой она не отличается, но впечатляет своей монументальностью. Но всё впечатление тут же разбивается от хаотичной застройки исторического центра города. С одной стороны замок загораживает огромный мост, совсем не похожий на наш Большой Москворецкий, не вступающий в такую жёсткую конфронтацию с Кремлём. По периметру замка возвышаются современные жилые и офисные строения, которые тоже никак не добавляют привлекательности поросшим мхом стенам. А вокруг замка стоят всевозможные стоянки, причалы, какие-то сарайчики, строительные краны. В общем, вид удручающий. Можно конечно понять, ведь Брест во время Второй Мировой войны был почти полностью разрушен, и поэтому мало что сохранилось исторического, но ведь и у нас разбомбили почти пол страны, а вон какая красота встречается!

Но погуляли мы на славу, и Брест мне понравился даже больше, чем Осло. Здесь как-то веселее протекает жизнь, а Осло показался слишком консервативным. Да и девушки в Бресте симпатичнее, чем в Осло, хотя нашим русским даже в подмётки не годятся. Жаль, что нам до сих пор не выдали деньги. В Бресте почти на всё низкие цены, особенно очень дёшево стоит вино. Видимо в этом и причина невыдачи наших долларов.

Сегодня я сгорел на солнце. Сейчас сижу в керосинохранилище (я же теперь топливщик) и боюсь даже шелохнуться, но не оттого, что меня кто-то увидит (тут в керосинохранилище только один вход и я его контролирую), а из-за того, что очень больно, когда одежда трётся о сгоревшую кожу. Того гляди, что от моего жара, загорится и взорвёт весь керосин вместе со всем кораблём! Так я ещё ни разу в жизни не сгорал, хотя и жил в солнечном Бальцере.

Сгорел я из-за того, что сегодня весь день провёл на спортивном турнире, в котором участвовали команды Франции, Великобритании, США и России. В турнире были различные виды спорта, я же по старой памяти записался на футбол. Когда-то я был лучшим вратарём нашего городского колледжа. Но на этот турнир меня взяли только запасным вратарём, поэтому я все игры провёл сидя на скамеечке под открытым солнцем. Американцев мы выиграли 2:1, с французами разошлись по-дружески 0:0, а вот родоначальникам футбола уступили 0:1. Был бы я на воротах, этот мяч ни за чтобы не пропустил! В результате по футболу мы заняли лишь третье место, а в общекомандном зачёте второе, т.к. помимо футбола были ещё соревнования по гребле на байдарках, бросанию тяжестей, перетягиванию канатов и т.д. А уж кто сравнится в этих состязаниях с русскими? Только негры, которые и служат в основном на американском корабле.

После турнира все команды были приглашены на фуршет, но мы на него опоздали, и поэтому нам почти ничего не досталось. Было печальное зрелище видеть со стороны, как голодные русские моряки ходили вокруг фуршетного стола и доедали всё, что ещё можно было доесть. Зато мы были чистыми, т.к. опоздали из-за того, что тщательно отмывались в душе после соревнований, а остальные только сполоснулись и пошли на фуршет. У них ведь ещё будет возможность вымыться в душе, а нам это даётся не так просто.

Слегка заткнув кишку, в которой с утра почти ничего не лежало, мы отправились на корабль, но кто-то в строю подкинул старшему офицеру идею искупаться в море. И он согласился. Мы не стали долго выбирать места купания и бултыхнулись прямо там, где и получили разрешение. Но разрешили нам с одним условием - чтобы никто на корабле не узнал, что мы купались, так как это запрещено. Я впервые в жизни купался в море и поэтому даже представить себе не мог, насколько вода может быть солёной, но это нисколько не остановило нас от купания. Даже кто-то из офицеров тоже окунулся.

Но этот день не был бы самым лучшим за последние полгода, если бы я сегодня не увидел свою прекрасную француженку. Именно визита во Францию я ждал с большим нетерпением, и не потому, что побываю, наконец-то на родине Шарля де Голля, а потому, что возможно опять увижу «De Grasse» и мою желанную незнакомку. Это сегодня и случилось. Она узнала меня, помахала своей изящной ручкой и скрылась, а я ещё долго стоял на верхней палубе и осознавал, что счастье не то, когда много всего имеешь, а когда имеешь только то, что необходимо.

 

Июня 2005 г., суббота, 23:26 по Гринвичу, Брест.

Тайное свидание.

Весь вчерашний день, помимо повседневных работ, я посвятил стирке, глажке и штопке своей парадной формы и робишки. Не хотелось выглядеть чмошником, когда вновь встречу свою прекрасную француженку. Вечером, когда было всё готово, я одел наглаженную робишку, что, наверное, никогда не бывало на нашем корабле, и отправился гулять по верхней палубе, в надежде встретить ту самую, ради которой это затевалось. Но долгое гуляние по палубе не может быть незамеченным, и вместо французской прекрасной девушки, я встретил пьяного русского офицера – капитана Родионова. Родионов был грозой всей матросни, т.к. его любимым делом было делать нас сильнее и выносливее – т.е. прокачивать нас до изнеможения.

- Ты что здесь трёшься? – спросил он, и я почувствовал яркий запах дешевой французской винной промышленности.

- В керосинохранилище иду, - моргнув глазом ответил я, но понимал, что этот вопрос был задан не для получения информации, а просто для предисловия к основному действию.

- 100 отжиманий!

Я молча опустился на надраенную в честь прибытия во Францию палубу и начал отжиматься. На «Левченко» это даётся проще, чем на «Североморске», т.к. тут я лучше ем и иногда даже высыпаюсь, к тому же те прокачки, что были по ночам в кубрике проклятого корабля, сделали меня сильнее. Но на пятидесятом отжимании мой темп стал снижать, летний ночной бриз подло дул жаром французского асфальтированного причала и пот начал струиться градом. Однако Родионова это только раззадорило:

- Если не отожмёшься, отправлю на камбуз на неделю!

«Ой, да отправь хоть на две недели, испугал! А ничего, что мы завтра уходим в море и кто будет стоять на вахте по топливу? Ты что ли, козлина? – думал я, но сказать такое вслух не решался, а только продолжал отжиматься. Так же был вариант просто встать и сказать «На камбуз, так на камбуз!» Но не думаю, что пьяного Родиона устроил бы такой ответ. Ведь прокачки делаются не для этого. Я еле-еле доотжимался соточку, получил пендель от Родионова и пошёл в кубрик.

- Стой, керосинохранилище в другой стороне!

- Так сейчас ведь будет вечерняя поверка…

- Пиздуй давай!

Прошла поверка, объявили отбой, но вот я снова на верхней палубе, брожу по её тёмным, не высвеченным фонарями, участкам. И когда я проходил по левому юту, я затылком почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Но это был не испепеляющий ненавистный взгляд, а нежный и изучающий. Я мигом приосанился и развернулся в сторону взгляда. На палубе «Де Грасса» стояла моя Полярная звезда. Она, увидев мой ошарашенный и неуверенный взгляд, нежно улыбнулась. Меня это немного вывело из оцепенения и я пошёл навстречу к ней. Я шёл по своей палубе, она шла по палубе «Де Грасса», который был пришвартован к нашему и тесно соприкасался с ним. «Хотел бы я так же пришвартоваться к этой милахе, - промелькнула пошлая мысль в моём неудовлетворённом мозгу». А в это время милаха уже перешагивала через леера и кошачьим движением оказалась на палубе «Лёвы». Ещё секунда и она уже рядом. Я не ожидал такой прыти и немного растерялся, она же протянула мне печенье. Печенье!!! Она хотела меня накормить!!! Но я ведь тоже не промах. Откуда-то в моём кармане оказалась банка со сгущёнкой, я вынул её и протянул француженке. Это самый дорогой подарок в жизни, который я когда-либо дарил девушке, если не измерять ценность деньгами. Она захохотала и сказала «Мерси». От её смеха у меня пошёл мороз по коже, т.к. я понимал, что нас могут услышать и увидеть. Это они свободные люди, а мы тут крепостные. Я машинально показал ей на люк керосинохранилища и полез в карман за ключами. Она поняла ход моих мыслей и мы полезли внутрь.

В керосинохранилище было светло и тихо, только волны бились о внешние борта корабля и распространяли звуки, под которые я так любил засыпать, ведь наш кубрик тоже находится на уровне ватерлинии. Говорить мы толком не могли ни о чём, поэтому мне пришла в голову смелая идея – угостить её чаем. Почему же смелая? Потому что добыча кипятка на корабле это целая спецоперация. Нужно было достать полуторалитровую бутылку, заполнить её пресной водой, спустить в котельную и попросить, чтобы её вскипятили парами. В бутылку опускался шланг с паром и он быстро нагревал воду до кипения. Я так делал только для годков, но сейчас захотелось сделать и для своей ночной подруги.

Я зашёл в кубрик, взял бутылку и украл у спящего годка пакетик чая. В котельной не удивляются ночному приходу матроса, тем более мы сейчас на боевой и ночь уже давно спуталась с днём. «Точно так же, как я хочу спутаться с моей француженкой». Но пошлые мысли прервались жжением рук кипящей пластикой бутылки, которая за несколько секунд скукоживается из полуторалитровой в литровую. Но самое опасное впереди, ведь эту воду нужно донести до керосинохранилища, а дорога проходила через центральный коридор. Но мы умудрялись проносить кипяток даже днём, а тут уже ночь и вряд ли меня кто-то увидит. Но по привычке я всё-таки втянул живот, засунул в штаны половину бутылки, а вторую половину накрыл робишкой. И если идти с втянутым животом, то не видно, что у тебя там бутылка. Наши животы уже давно привыкли выдерживать высокие температуры, одно радовало, что я надел не как обычно лёгкую майку, а тёплый толстый тельник, который брал часть высокой температуру на себя.

В центральном коридоре я увидел, как в мою сторону идёт шатаясь капитан Родионов. Понимая, что просто так я мимо него не пройду, я нырнул в кормовое машинное отделение. Но завернул не на сам пост, а спрятался за генератором. Как я и предполагал, Родионов спустился вслед за мной. Был бы он трезвым, он ни за что бы ни спустился в КМО, ведь это вотчина БЧ-5, а Родионов командир минно-торпедной боевой части (БЧ-3), но продукция города Бордо, а может даже города Коньяк, делала его не смелее. Нет, он и так был смелым. Скорее вино делало его дебилом, который до всех докапывался. Пошатывающейся походкой он пошёл на пост. Но перед постом остановился и начал смотреть по сторонам. «Чёрт, я ведь запер французского военнослужащего на своём боевом посту! – беспокоился я». Но меня пронесло и Родионов ввалился в пост, а я быстренько вылез из-за генератора, поднялся в центральный коридор и добрался до керосинохранилища.

Элен, так звали девушку, и это единственное, что я понял из того, что она говорила, уже немного забеспокоилась моим отсутствием, ведь это у них, наверное, когда военнослужащий хочет попить чаю, то просто включает электрический чайник. В России же в нас воспитывают настоящих бойцов, которые в боевых условиях сварят себе суп даже из ремня.  

Я достал две кружки, которые от природы были белые, но от того, что их никогда не мыли, стали тёмно-коричневые с толстым чайным налётом, налил в них кипятка и начал рыбачить чайным пакетиком. Лицо Элен не потеряло улыбку, но я видел, что блеск в глазах её немного угасал. Нужно было применять тяжёлую артиллерию – я взял банку сгущёнки, ловко открыл её заточенной ложкой, макнул туда печенье и протянул Элен. Восхищению Элен не было придела. Это вам не лягушек обгладывать!

Мы пили чай, ели печенье со сгущёнкой и смеялись от того, что не черта не понимали что происходит. Вдруг мне на секунду пришла мысль «А вдруг она шпион?», уж так сильно я был не уверен в себе. Но потом подумал «Какой к чёрту шпион на корабле 1985 года постройки? Уже, что можно было, они узнали о корабле ещё в девяностых». И я так сильно обрадовался своей мысли, что случайно измазал нос сгущёнкой. И тут Элен перешла с французского, на язык любви. Она наклонилась ко мне и губами обвела кончик моего носа.

- Ням-ням, - сказал она!

Тогда я взял сгущёнку и измазал ею свои губы. Она наклонилась и страстно поцеловала меня в них. Я жадно повалил её на стол, т.к. это была единственная подходящая горизонтальная поверхность. Вниз полетело всё: и бокалы, и сгущёнка, и печенье! Ещё не успела сгущёнка долететь до пола, а я уже целовал обнаженную грудь француженки.

Но тут я получил посторонний удар в бок. «Что такое, ведь в керосинохранилище никто не может пройти незаметно?». Я открываю глаза, надомной стоит Гольцов и говорит мне, что пора заступать на вахту. Я встал и, почёсывая трусы, побрёл по тёмному кубрику собираться на вахту.