Глава 1. Мидийская эпоха (728-550 до н. э.)

Ещё в 30-40-х годах XX столетия историками и лингви­стами было установлено, что арийский этнос зародился на территории России и впоследствии распространился по всей Евразии. По мнению Ильина Г. Ф., Дьяконова И. М.[48], В. И. Абаева[49], М. С. Лазарева[50], К. А. Амоева[51] и ряда учёных-вос­токоведов, арии («благородные»), консолидировавшиеся на рубеже III-II тыс. до н. э. в одну индоевропейскую ветвь где-то в районе Причерноморья и Прикаспия, стали энергично мигрировать в разных направлениях. Это были индоиранские племена, говорившие на диалектах, являвшихся праязыками нынешних языков Иранского нагорья и Северной Индии.

На этом историческом этапе развития их религия не представляла собой сколько-нибудь стройную систему взглядов. Она являла беспорядочное нагромож­дение самых разнообразных культов, в котором ведущая роль принадлежала обрядам и никак не была связана с эволюцией системы социально-экономических отношений первобытного общества.

Отношения между полами были древнейшей формой разделения труда; естественно, что простейшие действия, применяемые для привлечения лица противоположного пола, стали осознаваться как проявления магической силы. Отсюда — развитие эротических обрядов, постепенное их усложнение за счёт добавления магических элементов. Божественные супружеские пары в религиоз­но-мифологических системах приобретают идеологический смысл.

Нельзя обойти без внимания один из древнейших культов — погребаль­ный культ как совокупность религиозных обрядов, относящихся к умершим, и связанные с этими обрядами верования. Корни погребального культа лежат в первоначальных биологических инстинктах: стремлении отдалить от себя тело умершего и в то же время сохранить связь с ним. Своеобразной категорией становятся души умерших, которые также понимаются как телесные. В связи с этим укрепилось представление о загробном мире, обители душ умерших.

Главенствующее положение в верованиях индоиранцев занимала демонола­трия [52], представляющая собой идею о всеобщей одухотворённости природы, когда духами наделяются не только люди, но и животные, растения, явления и пред­меты природы — весь окружающий человека мир. В то время как душа пред­ставляется связанной с каким-либо отдельным существом или предметом, духу приписывается самостоятельное существование, широкая сфера деятельности и способность влиять на различные предметы. Души и духи представляются то аморфными, то фитоморфными, то зооморфными, то антропоморфными существами; однако они всегда наделяются сознанием, волей и другими человече­скими свойствами. Все эти души выступали в представлениях людей как вполне вещественные, телесные, хотя такие как Boxy Мана (благая мысль), Даэна (мудрость или религия), Хаурватат (здоровье), Амеретат (бессмертие) нелегко представить в человеческом виде.

Первоначально эти сверхъестественные существа мыс­лились как живущие рядом с людьми, и лишь в дальнейшем постепенно оформляется представление об особом мире сверхъестественных существ, отличном от естественного мира; и в то же время это миры, взаимо­проникающие друг в друга.

По мере формирования этих представлений выделяются люди, которые, как считалось, были способны успешнее других использовать сверхъестествен­ную силу для достижения тех или иных целей. К ним относятся шаманы — люди, наделённые особыми способностями, которые с помощью духов могут предсказывать будущее, предотвращать различного рода несчастья, лечить от болезней, обеспечивать успех в промыслах и т. п.

 

Сегодня наши познания об арийской расе значительно рас­ширились. Известный французский астроном Делиль (Delisle) Жозеф Николя (1688-1768 гг.) одним из первых пытался най­ти прародину ариев. Индийские маги и жрецы указывали ре­альную «Родину Ариев» — место, откуда они расходились по Земле: город-обсерватория, «Малое Небо Ариев», страна бла­городных — «Арьявата»[53]. Он потратил много лет на поиски го­рода в указанных координатах, но судьба «водила» его вокруг — «время ещё не пришло». Делиль оставил записки и дневни­ки, подтверждающие его местоположение и предназначение. Город искал не только он, но и Пётр I, и Екатерина. И вот в наше время, у нас на глазах, город открылся.

В 1987 году, в Караганской долине, вблизи города Магнито­горска найдено древнейшее поселение, которому около 5 тыс. лет. То, что эта культура имеет отношение к индоариям, пока­зали раскопки уникального по сохранности поселения вблизи местности Аркаим[54], а также открытие в Волгодонском регионе могильников, в которых захоронены воины-колесничие[55].

Археологические находки говорят о высоком уровне ме­таллургии и металлообработки. На керамических изделиях встречаются пиктограммы — элементы зарождающейся пись­менности. Аркаим является мощной крепостью с храмом, ре­месленным центром и жилым посёлком. Хозяйство населения Аркаима базировалось на пастушеском скотоводстве с элемен­тами земледелия. 96 процентов палеозоологических находок составляют кости домашних животных: 60-65 % — крупного ро­гатого скота, 20-25 % — мелкого рогатого скота, 15 % — лошадей.

 

  

Ил. 4. Аркаим с высоты птичьего полета.

Пожар, положивший конец «живой» истории Аркаима, от­носится к числу наиболее интригующих загадок этого памят­ника. Необычность аркаимского пожара в том, что он, судя по всему, не явился неожиданностью для жителей поселения; вполне вероятно, что сами же они его и сожгли. Ибо только этим можно объяснить тот факт, что в древнем пепелище от­сутствуют какие-либо пригодные для обихода вещи: так — об­ломки, черепки. А уж о человеческих останках и речи нет — все ушли живыми, всё ценное с собой унесли.

Почему?

Одна из правдоподобных версий высказывается профес­сором И. В. Ивановым: дескать, 3500 лет назад произошёл гигантский взрыв вулкана Санторин (на территории нынеш­ней Греции), что вызвало экологическую катастрофу. На зна­чительной части территории планеты установилась погода, подобная той, что прогнозируется при наступлении «ядерной зимы». По-видимому, это сопровождалось какими-то при­родными аномалиями, которые были восприняты жителями Аркаима как знамение и принудили их уйти из города, предав его сожжению. Однако чтоб признать её достаточно убедитель­ной, нужно, во-первых, точно установить, что 3,5 тысячи лет назад Аркаим ещё существовал (археоастрономические иссле­дования К. К. Быструшкина дают основание в том сомневать­ся); во-вторых, знать нечто более или менее достоверное отно­сительно верований древних аркаимцев. Тем не менее, остаётся непреложным факт: построенный по единому замыслу прото­город Аркаим в одночасье же и перестал существовать, остав­ленный всеми жителями и, вероятно, ими же сожжённый.

По мнению Г. Б. Здановича, жители Аркаима были огнепо­клонниками. Полагаю, если следовать этой гипотезе, возмож­но, население Аркаима перед великим исходом принесло свой город в жертву богу огня.

Открытие Аркаима послужило как бы толчком для объ­единения многих разрозненных и даже загадочных фактов в некую убедительную цепь, в научный обиход вошло понятие синташтинско-аркаимской культуры. Археологические на­ходки, сделанные в Синташте, используются сейчас в качестве эталонов для выделения этой культуры, а её очагом признана «Страна городов».

Уже нанесено более 20 точек — городов, растянувшихся на 350 км вдоль Уральского хребта. Каждый град был центром округи, как бы сельского района, со многими, подобно совре­менным, деревнями. Расстояния между двумя одновременно существовавшими центрами составляло 40-60 км. «Города» удивительно схожи между собой. Обязательно обнесены сте­нами и рвами (кстати, довольно сложные фортификационные сооружения). Наиболее распространено мнение, что «города» были духовными центрами, здесь жили и вершили обряды жрецы, сюда собирались на священные празднества соплемен­ники со всей округи. Площадь в центре города была их храмом под открытым небом.

Крепости были гарнизонами воинов племени, под их защи­ту племя укрывалось при набегах врагов. Города были произ­водственными комбинатами. Ремесленники жили под защитой не случайно: их умением дорожили, особенно творцами метал­ла и орудий из него. Есть мнение, что Страна городов возникла именно здесь из-за доступных и добротных медных руд. И кре­пости были поставлены для защиты рудников и металлургиче­ских «заводов».

В Подоньи (пос. Ливенцовка) обнаружен памятник наподобие Аркаима, полукруглый мыс высотой 20-21 метр, огороженный двойным полукольцом мощных каменных соо­ружений и окружённый рвами. Стены представляют собой два ряда панцирной кладки, жилые помещения, как и в Аркаиме, расположены между двумя стенами и имеют трапециевидную форму. Планировка Ливенцовки напоминает храмовый ком­плекс V века до н. э. в Хорезме, который историк С. П. Толстов (1948 г.) сопоставил с описанной в Авесте варой, построенной Йамой.

Научное именование этого сгустка укреплённых поселе­ний XVIII-XVI веков до нашей эры — памятники протогород­ской цивилизации бронзового века на Южном Урале. «Страна городов» — название для общего обихода, лучше всего отвеча­ющее сути челябинского феномена.

 

В «Стране городов» поражает не богатство материальной культуры, а её удивительная духовность. Это особый мир, где духовностью насыщено всё — от поселенческой и погребальной архитектуры до скульптурных изображений, выполненных из камня…

Особое место у арийцев занимал солярный культ, где Солнце прославляет­ся как царь или как «Руководитель танца планет»:

Солнце, как всем известно, даёт нам не только дневной свет, но также при своём движении по зодиаку обусловливает смену сезонов.

Движения планет соотносятся с движением Солнца. Венера и Меркурий никогда не удаляются далеко от Солнца и всегда возвращаются к нему вновь. Верхние планеты останавливаются и совершают попятные движения при опре­делённом удалении от Солнца. В этом смысле Солнце действительно управля­ет танцем планет.

Луна получает свой свет от Солнца.

Для слежения за движениями Солнца и Луны древний мир арийцев исполь­зовал обсерватории особого рода — их называют дневными астрономическими, или пригоризонтными, обсерваториями Солнца и полной Луны.

Число отчётливо фиксируемых астрономически значимых событий, свя­занных с наблюдением Солнца, совсем немного — их всего четыре: две крайних в году точки солнечного восхода и две — захода. Всего четыре точки на весь по­ток времени протяжённостью в целый год. В ритме самой жизни были и какие-то другие значимые рубежи. Скажем, точки равноденствий: в практической жизни они, вероятно, были даже заметней, чем точки солнцестояний, ибо фик­сировали начало и конец биологически продуктивного сезона в северной Евразии.

В соответствии с их древней мистерией, Солнце, освещая все четыре стороны света, проходило четыре суточные фазы: Восход, Закат, Полночь, Полдень; и четыре годовые: оно рождалось, мужало, взрослело и старилось.

Календарный годовой цикл также имел чёткую привязку к Солнцу. В нём при­сутствуют четыре узловые точки, связанные с движением Солнца: осеннее и весеннее равноденствия и летнее и зимнее солнцестояния. Эти узловые точки календаря легко отслеживались, сопровождались заметными изменениями в природе и обрели мифологическое содержание, которое отразилось в иранских гаханбарах, в священных книгах — Ведах и Авесте [56] (создание относится к концу II — начале I тыс. до н. э.) и послужили в более поздние времена привяз­кой для праздников многих других народов.

Проследим эволюцию ипостасей Солнца — «Тав» (Хвар) — в годовом солнечном цикле:

Молодое Солнце рождается 25 декабря, когда зимнее солнцестояние закон­чилось, и день начинает прирастать. Праздновать рождество солнечного бога начали задолго до христианства. Это совпадает с главным праздником у езидов — «Cejna Ezid», «Джажна Езид» — которому предшествует трёхдневный пост.

Солнце растёт, оно становится воином и побеждает тьму. Это отражено в праздновании езидской пасхи — «Кулоча Сарсоле» — чьи атрибуты указы­вает на культ плодородия, праздник мужской силы. Езиды говорят: «Kûloçê sere sale, mirî hatine beîê male» («Пасха — начала года — знаменует возвращение душ усопших домой»).

В зороастризме праздник весеннего равноденствия выпадает на Навруз, ко­торый приходится на начало астрологического года — первый градус Овна, управляемого богом-воителем Марсом (отсюда название месяца Март).

Навруз — первый день солнечного календаря, начало весны, соответствую­щий дню Ормузд месяца Фарвардин — равноденствие, равенство дня и ночи, на­чало сезона роста и процветания. Само слово «Навруз» переводится как «новый день». В связи с этим празднеством обращает на себя внимание одна особенность этой грани: в представлениях индоарийских народов Фраваши — души умер­ших предков — на зиму улетают к Ормузду, а возвращаются с весной, в связи с этим в подземном мире нет изображения душ предков. Сходство праздников «Кулоча Сарсоле» и «Навруз» по наполнению и по времени проведения подчёрки­вает их общие корни.

Солнце — «Тав» — взрослеет. День становится длиннее ночи. После по­беды над Тьмой наступает благоденствие. В езидизме этот праздник — «Çile Havine», Сорок дней лета. Он продолжается сорок дней, приурочен к началу 40-дневнего поста в честь шейха Ади. В зороастризме посвящён божеству Вайю. Вайю — это пустота, вакуум, отделяющий и защищающий наше мироздание от любого вторжения. Но это не место где-то на краю мира, это принцип построения. В вакууме хранятся гигантские потенциальные силы, которые, ве­роятно, человек когда-нибудь научится использовать. Работа с тотемами тоже идёт через Вайю. Этот праздник стихийных духов проводят на природе с бур­ным весельем и плясками. Другая ипостась Вайю — это ещё божество лёгкого ветра, одно из божеств любви. Удачным будет любое благородное начинание, коллективное мероприятие, заключение брака.

Проходит время, и Солнце стареет, день начинает уступать ночи, при­ходит время подведения итогов. В этот день иранцы-зороастрийцы провожа­ют улетающих к Ормузду Фравашей — души предков. Прошло лето, всё, что должно, принесло свои плоды и теперь отмирает, теряет былую форму. Это страда завершения осенних сельскохозяйственных работ, пора свадеб. В зороа­стризме приходится на праздник Седе. Жизненная сила передаётся плодам и семенам. Седе воплощает закон, по которому одни формы разрушаются, заме­няясь другими естественным, гармоничным способом. Этот закон очень важен и для людей. Зороастрийцы считают, что он одинаково гармонично должен работать во внутреннем и во внешнем мире человека. Как символ отделения зёрен от плевел, крупиц ценного опыта от отработанного материала — в этот праздник едят семечки. Зажигают 8 огней. Празднества продолжаются с полудня до заката. Читают молитвы Ахура-Мазде и Митре — покровителю законности и порядка. В езидизме празднику Седе по времени соответствует «Cimayi» («Cejna Heciyan») — «Скопление» (праздник в честь паломничества), он длится семь дней, между 23 сентября и 1 октября.

Солнце постепенно умирает, всё короче дни, всё длиннее ночи. И, когда кажется, что зло победило, рождается новое Солнце, наступает зимний солн­цеворот, начинается новый солнечный цикл. Этот день, день рождения бога Митры [57] — «Михр-язда», — выбрали днём рождения спасителей и пророков во многих религиях мира.

Внимание древних астрономов закономерно привлекало и другое небесное светило, Луна.

Первый шаг, который при этом надлежит сделать, — это признать, что наиболее удобна для наблюдения лунных событий фаза полнолуния.

Второй: среди всех полнолуний нужно выбрать только те, что следуют сразу после значимых событий Солнца, — это необходимо для соотнесения в едином потоке реального времени двух календарей — лунного и солнечного.

 

Около полутора веков процветала в Южноуралье Страна городов. Потом «аркаимцы» ушли. Первая волна миграции на­хлынула около 1500 до н. э. Одна группа ариев осела на западе Иранского нагорья, где основала государство Митанни, другая группа — на юге, среди касситов. Однако основной поток ариев миновал Иран, повернув резко на юг, перевалил через Гинду­куш и вторгся в Северную Индию.

Этот период исторического развития ариев характеризуется сложением культа племенного бога, который постепенно принимает форму регламенти­рованной религии. Такую форму религии принято называть олитеизм [58], где место лидера или верховного божества мог занимать Яма, Варуна, Митра [59] или другое божество.

У него появляется своё жречество, святилища, храмы. Это первая форма развитых культов, которые характеризуют религии классового общества. Сам образ племенного бога есть один из первых исторических образов богов в насто­ящем смысле. Путь от него идёт через дальнейшее слияние, с одной стороны: к образам развитого политеизма, а с другой — к единому богу монотеизма.

Две древнейших книги человечества, Авеста и Ригведа, записаны очень похожими языками — авестийским и санскритом, они имеют очень много схожих мифов и легенд, упоминаний об общей прародине арийского народа, что позволяет с уверенностью говорить о едином происхождении обеих цивилизаций. Это также подтверждается и материальными остатками одного корня и в Индии, и в Персии. Как результат — удивительная связь между богами и геро­ями древних народов. Они словно созданы по одной схеме, схожи культы богов и образы героев. Учёные отмечали, что в древнеиранской Авесте имеется полная параллель культуры индийских риши.

Сохранилась до наших дней надпись о том, как царь Митанни Матти­васа, правивший около 1400 г. до н. э., заключил соглашение с хеттским царём

Суппилулиумасом, который призвал в качестве свидетелей великих богов «Ми­тру, Уруну, Индару и Нашатью». Тем же богам поклонялись в Индии; их санскритские имена: «Митра, Варуна, Индра и Насатья [60].

Также общим для предков ариев — индийцев и иранцев — является поня­тие «Арта» — правда, космический порядок и закон. Авестийский герой и царь Йама, сын Вивахванта, соответствует ведическому царю Яме, сыну Вивасван­та. Но при общности культовой терминологии и ярковыраженных рефлексах общеиндоиранских представлений, идеологические основы всех этих циклов, от­ражая разницу в уровнях культурного и социально-экономического развития, за­метно различались. В архаической индоиранской традиции ахуры [61] считались старшим из двух враждующих поколений богов и последовательно противопо­ставлялись своим младшим братьям — дэвам.

В древнеиндийском мифе, изложенном в Майтраяни-самхите и Бхагавад­гите (VIII, 24, 25), Праджапати создаёт наверху днём (букв. «из дня») богов, внизу — «из ночи» — демонов (асуров). Боги-дэвы были белыми, а асуры — чёрными, с дэвами была правда, с асурами — кривда, дэвов он создавал правой рукой, а асуров — левой, дэвов наделил силой, а асуров — обделил, отчего они и погибли. Эти мифы отражены и в древнеиндийском эпосе Махабхарата.

В древнеиранской традиции (в Авесте), наоборот, ахура (от asura) — выс­шее благое существо (отсюда Ахура-Мазда), а соответствующие древнеиндий­скому названию богов дэвы — злые мифологические существа.

Таким образом, в одном случае благими признаются дэвы, в другом — ахуры, что, возможно, свидетельствует о различных путях развития перво­начально сходных индоиранских дуалистических мифов при разделении на ираноарийцев (покровителями которых считались асуры) и индоарийцев (по­кровителями которых считались дэвы). Дуалистическая традиция Авесты, чётко противопоставляющая две основные силы мира (положительную и от­рицательную), представляет собой одну из первых попыток систематизации дуалистической мифологии в виде учения о двух полярных силах, действующих в космосе.

Примечательно, что мидийцы сумели сохранить в равной степени при­верженность как ахурам, так и дэвам.

 

В начале I тыс. до н. э. по тому же пути на Иранское нагорье хлынула вторая волна арийских племён, причём более много­численная. Часть из них — согдийцы, скифы, саки, парфяне и бактрийцы — сохранили кочевой образ жизни, другие ушли за пределы нагорья.

Два племени, мидяне и персы (парса), обосновались в до­линах хребта Загрос. Когда пастушеские иранские племена пришли в указанные выше районы, у них уже были развиты культурные и социально-экономические традиции и институ­ты. Они занимались как скотоводством и коневодством, так и земледелием, были хорошо знакомы с обработкой металлов. В военных походах пользовались колесницей[62] (сравните с куль­турой Аркаима).

Исконным населением юго-западной части Ирана в ту эпо­ху были эламиты, родственные дравидийским племенам. В за­падных предгорьях Загроса и на территории северо-западного Ирана, в исторической области Луристан, жили касситы и хет­ты, относящиеся к индоевропейской группе, а также племена неиндоевропейского происхождения: хурриты, маннеи, луллу­беи.

В 1958 г. Жорж Дюмезиль утвердил ставшую классической доктрину о трёх функциях в первобытном индоевропейском обществе: жреческой, военной и хозяйственной, — наличие ко­торой отличает его от любого другого. Эта тройственная схема, основанная на существовании класса жрецов, воинов и про­изводителей, отражалась на всех уровнях культуры и даже в психологии индоевропейских народов. Продвигаясь на юг, они несли с собой высокую культуру и веру в единого Бога.

Мидяне осели в окрестностях Экбатаны (современный Хамадан). Персы расселились несколько южнее, на равнинах Элама и в горном районе, примыкающем к Персидскому зали­ву, позднее получившем название Парса, или Фарс. Возможно, первоначально персы обосновались к северо-западу от мидян, западнее озера Резайе (Урмия), и со временем переместились к югу под давлением Ассирии, переживавшей тогда пик своего могущества.

Семитические племена, населявшие в то время Аравийский полуостров и Междуречье, были язычниками. И они не могли не видеть, насколько прогрессивнее было понимание ариев. Их вера в единого бога, пронизывающего всю Вселенную, снимала вопрос вражды между племенами, вносила в их уклад стремле­ние к справедливости и вела к объединению людей в одну се­мью. Смешавшись с арийцами, местное население восприняло их политические, религиозные и культурные традиции. Не позднее 700 гг. до н. э. все эти народы были ассимилированы и в этническом отношении стали предками персов и мидийцев.

Жители Иранского нагорья поклонялись многим божествам Месопота­мии. Во всех верованиях непременно присутствовала пара божеств: богиня, олицетворявшая Солнце [63], и её супруг, олицетворявший Луну [64], бог земли, неба и природных стихий. Местные боги носили имена племён и народов, которые им поклонялись.

В рамках поклонения племенным богам мидийцы стали также отождест­влять свои божества с божествами покорённых народов. Оформился пантеон божеств — язатов [65] (авест. Язата, «тот, кому подобает поклонение», «достой­ный почитания»), где главенствующими остались индоиранские божества, та­кие как Мазда, Митра, Варуна, Индра, Насатья, Даяна и др.

В тексте из библиотеки Ашшурбанапала «Митра» приводится как одно из многих имён солнечного бога Шамаша [66]. Таким образом, уже в Ассирийский период Митра считался солнечным богом.

 

В конце IX в. — начале VIII в. до н. э. этногеографическая область Мидия находилась в подчинении Ассирии. Из асси­рийских текстов известно, что в IX в. до н. э. на этих землях существовали десятки мелких княжеств, которые объединяли как мидийцев, так и автохтонное население. Также и персы упоминаются в ассирийских источниках этого периода:

· впервые название «мидяне» (madai) встречается в ассирийских надписях у Салмансара II, когда он рассказывает о своём походе в Мидию (836 г. до н. э.);

· в надписи ассирийского царя Салманасара III упоми­нается область Парсуа, в другом тексте говорится, что в 834 г. до н. э. ассирийцы получали подать с 27 «царей» этой области, а в табличках конца VIII в. до н. э. упоминается страна Парсу­амаш[67].

На некоторых ассирийских барельефах IX и VIII вв. до н. э. изображены сражения с мидянами и персами. Каждый из ас­сирийских царей считал для себя честью упомянуть о том, что он получал дань с мидян. Однако никто из них так и не сумел покорить их полностью.

История мидян — важный и малоизученный «пролог» персидской истории. Необходимость оказать сопротивление грабительским нашествиям ассирийцев ускорила процесс объ­единения мелких мидийских княжеств в единое государство. Время наивысшего расцвета мидийской эпохи — VIII — сере­дина VI в. до н. э. В VII — первой половине VI вв. до н. э. Мидия стала центром иранской материальной и духовной культуры, которую в дальнейшем развили и обогатили персы.

В 672 г. до н. э. мидийцы, которых возглавил некий Каш­тарити, поддерживаемые киммерийцами и скифами, подняли восстание против Ассирии и обрели независимость. Вскоре после этого Мидией стала править местная династия, основа­телем которой был некий судья Дайукку. Согласно Геродоту, Дайукку объединил мидийский народ, основал столицу в Эк­батане (современный Хамадан, город на западе Ирана) и при­нял царствие над всей Мидией[68]. Он, а затем его сын Фравар­тиш, сумели создать своё государство, которое, наряду с Асси­рией, Вавилонией, Эламом и Урарту, стало крупным царством.

Союз со скифами был недолгим. Вскоре скифы отошли от мидийцев и приняли враждебную позицию, а когда мидийцы в 653 г. предприняли поход на Ассирию, коварно напали на мидийцев и нанесли им сокрушительное поражение. С 653 г. по 624 г. до н. э. в Мидии господствовали скифы. В 624 г. до н. э. мидийский царь Увахшатр (греч. Киаксар) нанёс ответное поражение скифам и, объединив все мидийские племена под своё начало, создал единое государство и расширил границы царства за счёт южных и восточных соседей. Первой, в 624 г до н. э., была завоёвана Персия, затем — Парфия и Гиркания. Теперь окрепшие мидийцы объединились с Вавилоном и всей своей мощью обрушились на Ассирию, нанося ей одно пораже­ние за другим.

В 614 г. до н. э. мидийцы окружили крупнейший ассирий­ский город Ниневию. Когда им не удалось взять его присту­пом, они осадили и захватили Ашшур, истребив его жителей. В августе 612 г. до н. э., после трёхмесячной осады, мидийцы со­вместно с вавилонянами разбили войска Синшар-ишкуна и за­хватили Ниневию. Город разрушили, а всех жителей вырезали. Царь в отчаянии поджёг дворец и погиб в пламени. Часть асси­рийской армии сумела пробиться в г. Харран на севере Верхней Месопотамии и там, под руководством нового царя Ашшур-убаллита II, при поддержке египетского фараона Нехо II, про­должала сопротивление. Это была агония некогда великой дер­жавы. С падением Харрана в 609 г. до н. э. рухнула ассирийская империя. Мидийцам досталась коренная территория Ассирии и город Харран, вавилоняне закрепились в Месопотамии.

Вопрос о мидийском языке спорный. Он не дошёл до нас в письменных памятниках, а сохранился лишь в собственных именах и этнических названиях. Одни учёные (напр.: И. М. Дьяконов. История Мидии. М.-Л., 1956) принимают существо­вание единого мидийского языка; другие (напр.: О. Л. Виль­чевский. Курды. М., 1961) отрицают это, считая, что мидийцы говорили на нескольких диалектах, которые наряду с персид­ским диалектом составляли единый древнеиранский язык. Это аргументируется тем, что языки, которые можно считать потомками мидийского (а именно талышский, курдский), не демонстрируют необходимой степени родства. Во всяком слу­чае, a priori можно полагать, что общим языком в Мидии был диалект Экбатанского округа (по общему правилу, согласно которому государственный язык — это, за немногими исклю­чениями, язык столицы и двора).

Вероятно, причина кроется в том, что мидийские племе­на всё ещё представляли собой пёстрый конгломерат. Геродот отмечает следующие племена мидян: бусы, паретакены, стру­хаты, аризанты, будии и маги[69]. Процесс этногенеза народа находился в стадии формирования, власть в государстве являлась династийной, а существование множества наречий затрудняло связи центрального аппарата с провинциями. Как следствие, не было и единой религиозной концепции. У разных родоплеменных групп верховными божествами могли почи­таться Зерван, Ахура-Мазда, Митра, культурный герой Йама и другие.

В Мидийский период (VIII-V вв. до н. э.) религиозная традиция включала в себя несколько основных течений и направлений, из которых мы в своём ис­следовании привлекаем следующие:

1) Зерванизм (зурванизм, заманизм).

Зерван есть первоначальный «Абсолют» [70] — то, что нельзя описать ни в терминах материи, ни в понятиях разума, но что является источником и первоосновой обоих. Он проявляется в нашем мире, и наш мир является отраже­нием такого, одного из маломальских, проявления Зервана как Время, которое имеет две разные ипостаси. «В «Зерван-намаге», — пишет П. Глоба, — ска­зано: «Оно непознаваемое, вечное, абсолютное начало, которое невозможно ни понять, ни оценить, и эманации его проявляются в нашем мире как время, которое имеет две основные ипостаси: замкнутое время, — от рождения до смерти сего мира, и вечность», — то есть… это Даргахвадата-Зерван и Зер­ван-Акарана.

 

       

 

         Ил. 5 Бронзовая пластина из Луристана (фотография из музея искусств Цинциннати).

 

Возникновение и становление зерванизма — одна из сложнейших задач в описании иранской традиции.

 

                       

 

                              Ил. 6 Зерван в виде Кроноса с головой льва.

Наиболее ранним свидетельством, подтверждающим древность зерванизма, является бронзовая пластина из Луристана (южная часть Мидии) с изображением, как полагают, Зервана (см. ил. 5). Изображённая на ней сцена лучше всего объяснена Р. Гиршманом: «В середине мы видим крылатого бога, из плеч которого появляются близнецы. Бог имеет мужскую голову наверху и жен­скую на груди. Если мы вспомним, что в одной из версий в передаче сирийских авторов отец близнецов бог времени Зерван обладает качествами мужчины и женщины и порождает близнецов из своей собственной утробы, мы увидим, что бронзовая пластина из Луристана представляет иллюстрацию этой вер­сии мифа. Бог на бронзовой пластине имеет крылья. Бог времени орфической теогонии также имеет крылья, как и львиноголовый бог в мистериях Митры (ил. 6). Согласно сообщению Езника, Зруан (Зерван) даёт своему сыну Ормузду жертвенную ветвь. Близнецы на бронзовой пластине также держат в своих ру­ках разновидность ветви». «На бронзовой пластине мы видим юношей, мужчин среднего возраста и стариков; они, очевидно, представляют три эпохи в истории человека. Это также хорошо согласуется с представлениями о боге времени. Согласно Гиршману, бронзовая пластина относится к VIII или VII вв. до н. э. Таким образом, наш вывод о том, что миф о близнецах происходит из Мидии и что он уже существовал до года 550 до н. э., находит ясное подтверждение в бронзовой пластине из Луристана», — считает Б. ван дер Варден [71].

Существование божества Зервана около VI века до н. э. подтверждает эламская табличка с личным теофорным именем Izrudukma — «Рождённый из семени Зервана» [72].

Среди античных свидетельств в пользу зерванизма таковым является фрагмент Евдема, ученика Аристотеля (ок. 320 г. до н. э.), где он говорит о существе, которое называют то местом, то временем, и который объединяет в себе всё воспринимаемое сознанием [73].

К сожалению, на протяжении своей очень большой истории зерванисты придерживались авестийского подхода — «слово записанное и мысль изречённая есть ложь» — и вплоть до V-VI вв. н. э. стремились не записывать учение, а передавать его из уст в уста, то есть зерванистские тексты были записаны позднее основного текста Авесты. Притом все зерванисты признают Гаты без сомнения. Для них Гаты — это главный священный текст — самое на­чало зерванизма, поскольку они считают Зервана первоистоком, Абсолютным началом Вселенной. Из текста Гат [74] особо выделяют 30-ю главу Ясны [75], где Заратуштра говорит о двух изначальных духах-близнецах Спента-Майнью (Святой Дух) и Ангро-Майнью (Злой Дух) так, словно это хорошо известно его слушателям, не пускаясь в подробные комментарии, как это делается, к примеру, для образа Ахура-Мазды. Вначале были два разных духа, но начало, исток, кото­рый породил того и другого — это Зерван. Поэтому не может быть двойствен­ности в начале, единое — первично. Основной постулат зерванизма так и гла­сит: изначально существовало единое. Из одного потом появляются два. Так что зерванисты были устойчивыми, убеждёнными монотеистами, а не дуалистами.

Предпосылки возникновения дуалистической мифологии коренятся в особен­ностях человеческой психики, при которой у подавляющего числа племён с наи­более архаичной социальной организацией устройство мира описывалось с помо­щью противопоставленных друг другу пар космических символов или признаков (солнце — луна; мужской — женский; правый — левый). Каждый из таких рядов символов, явлений и признаков создаётся одним из двух противопостав­ленных друг другу и находящихся во взаимном столкновении мифологических существ. Так, добро и зло, хорошее и плохое, ночь и день, а также братство, любовь, справедливость призваны олицетворять равновесие, гармонию и согла­сие, как в природе, так и среди людей.

«Исследования А. М. Золотарёва [76] показали, что социальным и культур­но-историческим контекстом ранних дуалистических мифов была дуалисти­ческая организация общества, делившая каждое племя на две части (с дальней­шими двучленными подразделениями)», — даёт ссылку в своей диссертационной работе Марина Николаевна Вольф [77].

Реконструированный основной зерванистский миф выглядит следующим образом. Великий бог Зерван провозглашается в воззвании существовавшим пре­жде неба и земли, решает родить сына — бога-Творца — и совершает жертво­приношения судьбе. Сын не появляется, и Зерван начинает сомневаться в пользе этих жертвоприношений. От сомнения в его чреве зародился, вместе со Спента-Майнью, Ангро-Майнью, дитя сомнения. Заметим, что аналогичный мотив о жертвоприношении и сомнениях засвидетельствован в индийской мифологии в мифе о боге Праджапати, что ещё раз говорит об архаичности этих представ­лений. Позднее дуалистические мифологии превращаются в религиозно-фило­софские системы, прямо не связанные с их первоначальной социальной средой [78].

Зерван решил отдать власть первому из рождённых сыновей, по предназначению — Ахура-Мазде. Но Ангро-Майнью «наперекор Судьбе» разорвал чрево и вышел наружу первым. Зерван сдержал клятву и даровал ему власть над миром в течение девяти тысяч лет, после чего он должен сгинуть в небытие и воцарится Спента-Майнью. Но при всём этом верховным боже­ством был, есть и вечно будет Зерван ^[79] .

Определяющими чертами зерванизма являются:

· общее происхождение Спента-Майнью (Ахура-Мазды, Ормузда) и Ангро-Майнью (Ахримана) от бога-гермафродита Зервана-Времени;

· нейтральное отношение Зервана к близнецам;

равенство близнецов в силе и знании;

· Ангро-Майнью позволено править несколько тысячелетий благодаря его разуму и силе;

· неумолимая власть времени и судьбы;

· тщетность попыток человека решить судьбу посредством выбора между добром и злом [80].

Среди планет особую роль для зерванистов играл Кайману = Сатурн. В его ритмах маги видели нечто предвечное, напоминающее о райском, изначально гармоничном состоянии Мироздания, и потому величали его «Кейван» — «Вла­стелин Времени». В пользу отождествления Сатурна = Кайману с Зерваном свидетельствует и армянское название для него — Зруан. Таким образом, Зер­ван стал обожествлённым именем Сатурна.

С ним же, а точнее — с его первичным циклом, связана календарная система зоро­астрийцев — 32-летний солнечный календарь, являющийся не только хранителем Вре­мени, но и хранителем Хварны, царской благодати, наивысшей отмеченности человека. А ведь Сатурн — планета самых больших испытаний! Вот почему царская Хварна — это не только благодать, но и тяжёлое бремя. Получающий из рук Господа Бога ски­петр и корону принимает на себя тяжкий крест «Властелина Времени» — Сатурна.

«Соотнесение Сатурна с конечным Зерваном употреблялось в Мидии уже, возможно, около 550 г. до н. э.», — находит Ван дер Варден. Этим объясняется утверждение Ферекида: «Кронос есть время».

«День Сатурна» — Зервана — назывался «Mabbat», что означает «по­кой» и переводится исключительно с курдского («ma» — осталось, остаться, и «bat» от «betal» — пустой, порожний). Это название позднее приняло форму «Şabat» и вошло в оборот в древнееврейский и другие языки мира. В езидизме днём покоя считается среда — «çarşem».

Завершая обзор, можем с уверенностью отметить, что истинный зерва­низм ставит над двумя первоначалами — Духами Света и Тьмы, Добра и Зла — первоначало Бесконечного Времени. Оно не сотворено, но является источником любого творения — как благого, так и злого, и в этом смысле может быть интерпретировано как чистая потенциальность.

Как Бесконечность он непостижим, а как Конечное Время — он Бахт (Bakht) — Судьба, от которой нельзя отклониться; закон, который нельзя изменить.

«Зерванизм — изначальный последовательный монотеизм. Из морально-этического учения, являющегося космическим учением, вытекает, естественно, понятие о месте добра и зла, о свободном выборе и т. д. А остальное — это дело техники, это уже различные методики, которых много и которые могут совершенствоваться, меняться. И от эпохи к эпохе одни восстанавливаются, а другие просто отмирают» [81].

2) Маздеизм.

На основании многих данных, и в первую очередь на основании распростра­нения имён, можно утверждать, что распространение маздеизма уже имело место в Западном Иране в IX-VIII в. до н. э., задолго до Ахеменидского периода и независимо от авестийских влияний как самостоятельное направление [82]. В западноиранской ономастике имя Мазда упоминается с VIII века до н. э. В ахе­менидских текстах (VI-V вв. до н. э.) термин Ахура-Мазда писался слитно, т. е. воспринимался как новое имя древнего божества.

3) Зороастризм.

Зороастризмом в собственном смысле этого слова является так назы­ваемый гатический зороастризм, или учение, которое проповедовал иранский пророк Заратуштра и которое зафиксировано в семнадцати песнях, скомпо­нованных в пять блоков — Гаты (наски), якобы сочинённые самим пророком Заратуштрой и записанные его учениками. Сразу за периодом гатического зоро­астризма начинается период модификаций этого (гатического) учения: так на­зываемые «Семиглав», «религия магов» и «младоавестийская традиция» [83]. Их характерной чертой по сравнению с предыдущим периодом стало возвращение к многобожию, восстановление языческой религии почти классического толка, хотя божества всё ещё не имеют антропоморфного характера.

 

Поставленным в новые условия, невозможные прежде, мидийцам пришлось решать задачи, для которых требовались новые формы и приёмы мышления. Так появилась социальная группа в лице чиновника- бюрократа и учёного-писца, которые заимствовали налаженную аккадскую модель управления, учё­та, планирования и главное — письменность[84]. Возможно, ара­мейский язык, как язык межэтнического общения, был остав­лен в качестве канцелярского языка, а аккадскую клинопись стали использовать и в новой административной системе.

Захват Ассирии не означал уничтожение её цивилизации. Напротив, мидийцы с должным уважением отнеслись к свя­тыням и культуре Ассирии со стройной системой религиозных представлений, патронировали храмы и школы-академии «эд­дуба», где обучение проходило по многим отраслям знаний.

В связи с зарождающейся общественной дифференциаци­ей, с появлением новых видов деятельности, особенно в сфере управления и обучения, с новым характером отношений людей в обществе произошёл переход от первобытности к древности. С урбанизацией значительная часть мидийцев перешла от кочевья к оседлости. Возникли новые городские поселения, родовые объ­единения стали укрупняться, произошла централизация власти, и это в совокупности привело к становлению единого государства.

Образование государственности вызвало преобразования не только в соци­ально-экономической и политической сферах, но и в сфере духовной — возни­кают более совершенные системы религиозных представлений. На смену перво­бытным формам религии приходят национально-государственные. Основным фактором формирования этих религий является уже социальная структура, а не природная среда. В рассматриваемый период религия превращается в от­носительно самостоятельную сферу общественной жизни, открывается новая страница в истории религии; страница, повествующая о развитии и функцио­нировании религиозных систем государственно организованного народа.

 

К 590 г. до н. э. Киаксар-Увахшатра, которого Эсхил назвал «основателем владычества над Азией», завоевал и подчинил себе Персию, Гирканию, Манну и Урарту. Лишь поражение в битве с лидийцами в 585 г. до н. э. остановило мидийскую экспансию.

Мидийский царь стал носить титул «Царя царей», что, впрочем, отражало не вселенские притязания (как это стали истолковывать позже), а тот факт, что он изначально был «пер­вым среди равных» вассальных царьков.

Как видим, на протяжении царствования Увахшатры Ми­дия из маленького княжества-данника превратилась в силь­нейшую державу Среднего Востока.

В течение столетия мидяне владели обширной территори­ей, простиравшейся от реки Аракс и гор Эльбурс на севере до границ Персиды (Фарса) на юге, и от гор Загроса на западе до пустыни Дешт-и-Кевлер на востоке.

Сын Увахшатры Иштувегу (греч. Астиаг) попытался укре­пить царскую власть, чем вызвал оппозицию вельмож. Около 550 г. до н. э. Мидия была завоёвана вассальным персидским царьком Киром II — как говорят предания, при активной по­мощи недовольных политикой Иштувегу мидийских вельмож.

Процесс обособления сверхъестественного мира от естественного постепенно приобретает ярковыраженную форму различия между земным и небесным ми­рами; если дэвы жили рядом с людьми, то боги всё больше отдаляются от них.

 

С падением Ассирийской империи древний политеизм вы­теснялся новым религиозным движением, которое распростра­нялось двумя мощными волнами из Мидии. Первая волна — на Запад — связана с зерванизмом, который достиг Греции около 500 года до н. э., вторая волна, в Иран — с поклонением Ахура-Мазде, которое было провозглашено как официальная религия Персидской империи. В непосредственной связи с ней находи­лось учение о небесном происхождении и бессмертии души[85].

Усилилась тенденция к обособлению жречества[86] в само­стоятельную группу, что было связано с сакральным характе­ром жреческого знания, передающегося из поколения в поко­ление. Теперь это часть господствующего класса, монополи­зировавшая духовную культуру. В процессе их объединения сложилась каста магов[87]. Позднее так стали называть жрецов, проповедовавших зороастризм.

Появляются постоянные святилища и храмы, которые становятся средоточием религиозной жизни. Жертвоприно­шения, доходы с храмовых земель, а также материальная под­держка светской власти укрепляют экономическое и полити­ческое влияние жречества. В царствование Астиага, согласно Геродоту, придворными жрецами у царя Астиага были маги.

Союз с Вавилонией, заложенный Киаксаром и Набопаласа­ром и скреплённый династийным браком между Навуходоно­сором II[88], сыном Набопаласара, и Амитидой, дочерью мидий­ского царя Киаксара, способствовал взаимообогащению позна­ний в астрономии мидийских магов и вавилонского жречества, что вызвало значительный прорыв в зодиакальной астрологии. Помимо египтян при халдейском дворе теперь уже находились также мидийцы и персы[89].

Наблюдения затмений, начавшиеся в Ассирийский период, продолжались непрерывно и в Нововавилонский период. Ра­бота по проведению этих наблюдений была возложена на офи­циальных наблюдателей и писцов. В царствовании Навуходо­носора II мы встречаем новый вид наблюдательных текстов[90], содержащий наблюдения движения планеты Венера. От года 567 до н. э. (год 37 эры Навуходоносора) мы имеем астроно­мический дневник, содержащий лунные и планетные наблюде­ния[91].

В 562 г. до н. э. Навуходоносор умер. Реальная власть в го­сударстве переходит в руки вавилонской знати и жречества. Так, в течение двенадцати лет были смещены три неугодных царя.

В 556 г. до н. э. трон достался Набониду, последнему из царей Вавилона, который в отличие от предыдущих царей халдейского происхождения, был арамеем. К этому периоду на всём Ближнем Востоке осталось только три могущественных государства: Мидия, Вавилония и Египет, а в Малой Азии два более мелких, но независимых царства: Лидия и Киликия.

Чтобы заручиться поддержкой многочисленных арамей­ских племён он стал проводить религиозную реформу. На первое место был выдвинут культ бога Луны — Сина, в ущерб культу верховного вавилонского бога Мардука. Это вызывало ярость жрецов древних храмов в Вавилоне, Борсиппе и Уруке. Недовольные своим царём они готовы были помочь любому его противнику.

Пока Набонид был занят религиозной реформой и актив­ной внешней политикой, у восточных границ Вавилонии по­явился могущественный и решительный противник — Персия.

В 539 г. до н. э. Вавилония пала под натиском персов во гла­ве с Киром II, и навсегда утратила свою независимость.

Под влиянием ассиро-вавилонского жречества произошла рецепция шумеро-аккадского пантеона божеств в мидийскую и персидскую религиозную практику [92].

В авестийском гимне Митре (Яшт 10) зодиакальные знаки и астрология ещё не упоминаются, поэтому вполне резонно предположить, что маги расши­рили свои познания за счёт халдейской школы астрологии, и древний культ Митры вобрал в себя астрологические идеи Междуречья.

 «Яшты» 5-8, 10 и 14 в Авесте посвящены следующим дозороастрийским богам:

5. Анахите,

6. Солнцу,

7. Луне,

8. Тиштрии,

10. Митре,

14. Веретрагне.

Это народные божества; в Яштах их жизнь изображена так, как она представлялась в воображении людей. Разумеется, кроме перечисленных существовали и другие дозороастрийские народные божества, например: бог Неба и богиня Земли.

С другой стороны, в пехлевийском Бундахишне мы находим систему из шести планетарных богов, соответствующих семи планетам астрологов, за исключением Кайван = Сатурна:

Ормазд,

Вархран,

Михр,

Анахит,

Тир,

Мах.

Второй список создавался под влиянием вавилонской астрономии и астрологии. Вавилоняне имели список богов, соответствующих семи планетам, включая Солнце и Луну (см. табл. 1, 2). Поэтому когда мидийцы и персы познакомились с вавилонской астрономией, они видоизменили список иранских божеств, соответствующих по характеру вавилонским планетарным богам. Создателями этого списка были, по-видимому, маги, «великие синкретисты персидской религии», — утверждает Нюберг.

«Персидские божественные имена планет появились, вероятно, в Ахеменидский период (539-331 гг. до н. э.)», — считает Ван дер Варден [93].

Астральная ориентировка религии, в свою очередь, повлияла на создание календаря (12-ричной системы времяисчисления), счёт [94] и календарные циклы [95].

В этот период был создан календарь. Вавилонские названия месяцев легли в основу иудейского, мусульманского и курдского солнечного календаря [96].

В научной литературе, как правило, для обозначения всех досасанидских разновидностей культа Ахура-Мазды, за исключением «религии Ахеменидов», используется термин «маздаяснизм» [97] (букв. «Даэна Маздаясна» —вера чтущих Мазду). Его основа в историческом, гностическом и обрядовом отношении стала базой для зороастризма, иудаизма, езидизма и последующих мировых религий: христианства и ислама [98].

Основные принципы Маздаясны и сегодня чётко прослеживаются в езидизме:

· Каждый день нужно три раза — на рассвете, в полдень и на закате — вставать напротив Солнца, восхваляя бога.

· Если случится грех по отношению к богам или тварям, нужно пожалеть об этом, искренне раскаяться и предаться скорби. Для освобождения от греха необходимо совершить как можно больше благодеяний.

· Не нужно откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

· Нужно вставать с первым криком петуха, чтобы не попасть под влияние Бушьясты [99].

· Нельзя обижать отца и мать, нужно почитать правителей и друзей.

· Следует каждый день подводить счёт своим добрым поступкам.

· Не следует слишком радоваться в счастье и слишком горевать в горе.

· Нельзя осквернять нечистотами землю, воду и огонь.

· Не нужно мочиться стоя, чтобы не оказаться во власти демонов.

· Мужеложство является величайшим грехом, из-за которого происходит уподобление дэвам.

Также в езидизме отражены и пять благодеяний маздаяснизма:

1. следует почитать и восхвалять свою веру;

2. необходимо жениться и обзавестись потомством;

3. нужно засевать и возделывать землю;

4. подобает должным образом ухаживать за скотом;

5. надо треть дня и треть ночи просвещаться у праведников, треть дня и треть ночи возделывать землю, треть дня и треть ночи принимать пищу, отдыхать и веселиться [100].

Резюме:

Образование Мидийской империи, объединение многих этносов под общим началом укрепили в них веру в Единого Бога-Творца и обусловили переход от политеизма к монотеизму.

 Глава 2. Ахеменидский период (558-330 до н. э.)

Начало Ахеменидского периода совпадает по времени с небывалым расцветом религиозно-философской мысли:

· в VI столетии жили Лао-Цзы (основатель учения даосизма) и Конфуций (величайший китайский педагог, мыслитель и государственный деятель);

· Будда Шакьямуни (основатель первой из так называемых «мировых религий»);

· Махавира Джина (вероучитель джайнизма, и по сей день остающегося одной из самых массовых религий в Индии);

· Пифагор (знаменитый греческий философ, учёный и религиозный реформатор);

· начало расцвета зороастризма (ставшего доминирующей религией Персидской державы Ахеменидов);

· время оформления орфизма (древнегреческого религиозно-мистического учения).

Существуют различные теории, пытающиеся объяснить этот удивительный всплеск в духовной жизни самых различных народов, но здесь мы ограничимся лишь одной, безусловно, интересной версией. По мнению российского астролога Дениса Куталёва[101], этот феномен связан с тем, что в VI в. до н. э. произошло единственное за всю обозримую историю человеческой цивилизации соединение трёх высших планет — Урана, Нептуна и Плутона, причём соединение это происходило на Южном Лунном Узле, в оппозиции к Сатурну на Северном Узле. Максимальное сближение трёх высших планет произошло в мае 577 г. и в мае 576 г. до н. э.

*

Могущество Мидии не продержалось дольше двух поколений династийной линии. Потомок Ахемена [102] Кир II, правивший (558-530 гг. до н. э.) в Парсе и Аншане (Северный Элам), в 553 г. до н. э. поднял восстание против Астиага, царя Мидии, у которой персы находились в вассальной зависимости. Война длилась три года и после захвата Экбатаны в 550 г. до н. э. завершилась окончательной победой персов.

Началась эпоха империи Ахеменидов. Персы были родственны мидийцам, сам Кир по матери принадлежал к мидийскому царскому роду (он был внуком Астиага, сыном Манданы и Камбиза I — персидского царя) и, судя по всему, мятежные мидийские вельможи рассматривали победу персов всего лишь как дворцовый переворот, но их надежды были обмануты.

Мидийцы были оттеснены от всех значительных постов и могли занимать лишь второстепенные должности в мировой державе Ахеменидов. Хотя Кир формально сохранил Мидийское царство, приняв официальные титулы мидийских царей — «великий царь, царь царей, царь стран», сама Мидия была превращена в одну из рядовых сатрапий и платила дань персам наряду с прочими покорёнными народами.

С падением империи рухнул госаппарат управления, власть децентрализовалась и отошла к мидийской знати и жречеству. Из-под влияния вышли Ассирия, Парфия, Гиркания, Урарту и другие вассальные царства.

До своей смерти в 530 г. до н. э. Кир II сумел присоединить к своей империи Лидию[103], Вавилон, всё Иранское плоскогорье и Палестину, основал огромную Персидскую империю, объединившую большинство стран Ближнего и Среднего Востока. При этом он именовал себя освободителем, а не завоевателем.

Его старший сын и наследник Камбиз II (529-522 гг. до н. э.) в 525 г. до н. э. совершил поход в Египет, покорил страну и провозгласил себя фараоном. Предания гласят, что перед военной компанией или во время пребывания в Египте Камбиз увидел во сне, что он будет свергнут с престола братом Смердисом (Бардия), и тогда, из чувства боязни, Смердиса тайно умертвили по приказанию Камбиза.

Согласно Геродоту, перед походом на Египет Камбиз II вверил управление своим домом Патизифу, — одному из магов, что свидетельствует о всё ещё большом их влиянии в Персии[104].

Воспользовавшись нерасположением народа к Камбизу в последнее время его царствования и сожалением о любимом Смердисе, — брате царя, убитом по его приказанию, маг Патизиф весной 522 году до н. э.  (во время отсутствия Камбиза) объявил Гуамату Смердисом и законным царём. Народ охотно переходил на его сторону, поскольку он значительно облегчил налоговое бремя.

Двинувшийся против него Камбиз II, находясь на пути домой, в Сирии, в порыве отчаяния лишил себя жизни. По другим источникам он поранился случайно, однако рана оказалась смертельной.Но престол Лже-Смердиса не мог быть прочен, поскольку он относился подозрительно к знатным родам, опасаясь с их стороны разоблачения тайны. Раздражённая его высокомерием знать в лице семи родов, предводимых Дарием, — представителем боковой ветви династии Ахеменидов, составила против него заговор, жертвой которого он и пал в начале 521 году до н. э. недалеко от Экбатаны.

Судя по трагическим последствиям, маги Патизиф и Гуамата принадлежали к зерванистам. Переворот Дария I вызвал волну истребления и изгнания магов за пределы царства Ираншехра. Это избиение, сопоставимое по размаху и жестокости с Варфоломеевой ночью, описано во всех исторических источниках[105].

 

                

 

Ил. 7 Трёхъязычная надпись Дария I (на древнеперсидском, эламском и

вавилонском языках) в Ganj Nameh, около Хамадана, Иран.

 

Царём сделался Дарий, сын Гистаспа (Виштаспа), начертавший на Бегистунской скале историю своего царствования, начиная с этого подвига, где он осуждает всех своих вра­гов как лгунов и злодеев. Дарий явно подразумевает, что маги и все их сторонники были противниками Ахура-Мазды, который помогал Дарию, поскольку он был на стороне Правды и Спра­ведливости (ил. 7).

Но в чём состояло прегрешение магов против Ахура-Маз­ды? Главной идеей в религии Дария было превознесение Аху­ра-Мазды, следовательно, мы можем предполагать, что маги не признавали это верховенство. Если Ахура-Мазда не является наивысшим богом и творцом, тогда кто же он? Ответ может быть только один — Зерван-Акарана. «Ценер показал в своей книге «Zervan, a Zoroastrian Dilemma», что в течение Сасанидско­го периода имела место постоянная борьба между зерванизмом и ортодоксальным зороастризмом. Иногда Зерван почитался как самый могущественный бог, иногда зерванисты преследо­вались, а в другие моменты достигался компромисс. Полагаю, что эта борьба началась ещё во время Дария или даже раньше и что маги были зерванистами».

В подтверждение этой гипотезы Ван дер Ваден приводит ещё два аргумента:

· Во-первых, зерванизм пришёл из Мидии. Маги также пришли из Мидии, как сообщает нам Геродот.

· Во-вторых, наше самое раннее литературное свиде­тельство о зерванизме — это свидетельство Евдема, который говорит, что маги поклонялись богу, называемому Простран­ством или Временем, отцу близнецов Добра и Зла, или Света и Тьмы. Следовательно, в эпоху Евдема маги были зерваниста­ми. Поэтому они вполне могли быть зерванистами и во время Дария»[106].

В первой половине I тысячелетия до н. э. в Восточном Иране или Средней Азии на основе откровения жреца и пророка Заратуштры (из рода Спитама, сына жреца Поурушаспы и Дугдовы), полученного им от бога Ахура-Мазды, сложилось религиозное учение зороастризм. В научном мире эта религия также известна как авестизм (по названию главной священной книги Авесты — «зна­ние»). Считается, самим Заратуштрой была составлена её древнейшая часть — Гаты.

Зороастризм ознаменовал решительный поворот от политеизма к более универсальной системе, отражающей вечную борьбу между добром и злом. Са­мая ранняя из надписей этого периода — металлическая дощечка, изготовлен­ная до 590 г. до н. э. — содержит имя бога Ахура-Мазды, что косвенным образом может являться отражением реформы маздаяснизма (культа Ахура-Мазды), осуществлённой пророком Заратуштрой, — о чём и повествуется в Гатах [107]. В более позднее время, в III веке н. э., были добавлены комментарии (Зенд); в полном виде канонический сборник называется Зенд-Авестой.

Реформа Заратуштры сильно видоизменила пантеон божеств. Ахура-Мазда стал наивысшим из богов. Индра, Насатья и многие другие «дэвы» были осуждены. Культ Митры, отвергнутый первоначально, позднее был включён в пантеон зороастрийцев [108].

В религиозно-обрядовой сфере одной из главных областей применения была астрология, разработка основных положений, которая также приписывалась непосредственно основателю религии — пророку Заратуштре.

Современные зороастрийцы ведут летосчисление от года принятия царём Виштаспой зороастризма от самого Заратуштры и считают, что это собы­тие произошло в 1737 году до н. э.

В Персии зороастризм начал набирать силу в период правления Дария I. При Ксерксе была проведена религиозная реформа, направленная на централи­зацию зороастрова культа.

 

Дарий I (правил с 522 по 485 гг. до н. э.) — величайший из персидских царей, в нём сочетались таланты правителя, строи­теля и полководца.

Начало его правления было ознаменовано многочислен­ными мятежами, как в самой Персии, так и в вассальных госу­дарствах: в Мидии, Эламе, Маргиане, Парфии. Однако Дарию удалось справиться с мятежниками, и в ходе кровопролитных битв смута была жестоко подавлена.

Восстановив империю Кира и Камбиза в её прежних грани­цах, Дарий, в 519 г. до н. э., организовал поход против сакского племени тиграхауда и покорил его. Далее между 519 и 512 гг. до н. э. персы, под его же предводительством, завоевали Фракию, Македонию и северо-западную часть Индии.

Позднейшие правители Персии, от Ксеркса I (486-465 гг. до н. э.)[109] до Дария III (336-330 гг. до н. э.), сумели сохранить единство державы, несмотря на поражение в войне против гре­ков, сепаратизм сатрапов и народные восстания.

Персидское завоевание объединило более восьмидесяти народов в одну державу, что способствовало интенсивному эт­ническому смешению и синкретизму религиозных представле­ний покорённых народов.

Главным городом государства были Сузы. Вавилон и Эк­батана считались административными центрами, а Персеполь — центром ритуальной и духовной жизни[110].

Нельзя оставить без внимания культурное и социально-эко­номическое наследие Ахеменидского периода, наивысший рас­цвет которого приходится на царствование Дария I. Ему удалось создать аппарат государственного управления, достаточный для управления империей, простиравшейся от Нила до Инда. При Дарии I государство Ахеменидов было разбито на двадцать ад­министративно-податных округов, во главе которых стояли са­трапы. Такое сочетание власти абсолютного монарха и полуне­зависимых наместников составляло характерную особенность политического устройства страны на протяжении многих веков. Все провинции соединялись почтовыми дорогами, самая значи­тельная из которых, «царская дорога» длиной 2 400 км, пролега­ла от Суз до средиземноморского побережья. По всей империи была установлена единая административная система и введена единая денежная единица (золотой дарик).

Имперский арамейский язык, являясь с конца VIII века до н. э. средством международной переписки и общения на Ближнем Востоке, получил статус дипломатического языка и письменности в Персидской империи и выполнял роль лингва-франка между государственными канцеляриями и округами-сатрапиями. Сохранившиеся до наших дней ахеменидские над­писи, высеченные на скалах, представляли собой параллель­ные колонки на древнеперсидском, имперском арамейском, эламском и аккадском языках. На протяжении всего Ахеме­нидского периода царские документы и частная переписка ве­лись либо клинописью на глиняных табличках, либо письмом на пергаменте. При этом в ходу были, по меньшей мере, три языка — древнеперсидский, арамейский и эламский. Писцы в округах знали два и более языка и переводили указы на родной язык наместника округа.

С особым почитанием Ахемениды относились к аккадской культуре и считали себя её наследниками. В царских книгохра­нилищах был собран большой материал по литературе, рели­гии, хозяйственные и бытовые тексты[111]. Аккадская клинопись послужила прототипом древнеперсидской[112] и, позднее, пар­фянской клинописи.

Период правления Ахеменидов отличался терпимостью. Долгие годы мира при персах благоприятствовали развитию городов, торговли и сельского хозяйства. Иран переживал свой Золотой век.

Религиозная политика персидских царей проводилась в двух основных направлениях. С одной стороны, подданные имели право почитать своих богов и жрецов, если при этом они не ставили под сомнение авторитет великого царя и наивыс­шего бога. С другой стороны, монотеизм везде поощрялся, и всеобщий наивысший бог отождествлялся всегда с персидским небесным богом. Проявленная веротерпимость к завоёванным народам[113] способствовала миксации божеств одних народов в верования других.

Приобретение зороастризмом статуса государственной ре­лигии Персии дало толчок к широкому его распространению во многих завоёванных землях: в Средней Азии, восточном За­кавказье, на территории, ныне занимаемой Афганистаном.

Зерванизм при Ахеменидах находился на положении тайного вероиспове­дания. В ахеменидских надписях Зерван никогда не упоминается, и Геродот, которй жил не намного позднее Ксеркса, не упоминает о боге времени в своём описании персидской религии. Однако в его «Истории» [114] находим, что Ксеркс прибегнул к помощи магов в критический момент своей экспедиции против Гре­ции, из чего можно заключить, что Ксеркс находился в мирных отношениях с магами. При нём маги уже более не подвергались преследованию и характе­ризовались как почтенные люди. Геродот сообщает (I, 132), что при каждом жертвоприношении должен был присутствовать маг, исполнявший песнопение о рождении б