Факторы, влияющие на российскую культурную идентичность

Топохрон. Как отмечает профессор К.Э. Разлогов, «ментальность народов России в большей мере определяется историко-географически, нежели этнически— это память почвы скорее, чем крови, память о событиях по причастности к ним в первую очередь. Отсюда и развернувшаяся в последние десятилетия неистовая борьба за право переписать историю по-своему. Но историческая память у народов Евразии в значительной степени общая. Поэтому стоит говорить о российской, а не только о русской ментальности» [9, с. 12].

Таким образом, как писал Н. Данилевский, именно ландшафт играет существенную роль в формировании российской культурной идентичности. Кажущаяся безграничной территория, сложные климатические условия, ресурсы, за которые не нужно бороться, обесцененный климатом (который может свести на нет все усилия) труд порождают некий фатализм русского характера и оказывают чрезвычайно важное влияние на русскую идентичность, формируя политическое равнодушие и культурный консерватизм. Здесь мы можем говорить о специфических формах культурной идентичности, таких как отстраненность либо некое равнодушие, консерватизм и обесценённость личного труда, порождающие стремление русского человека к «халяве».

Геополитические. Россия - это большая территория, испытывающая колоссальное западное влияние. Влияние культур стран Азии всегда было непродолжительным и не носило столь определяющего характера для формирования российской культурной идентичности, как западное. Контакты с Китаем и Японией и их влияние всегда были достаточно временными и несущественными и создавали ощущение беспредельности восточной территории государства. В этой связи «западничество» стало важной детерминантой российской культурной идентичности, оказывая влияние на все процессы культурной идентификации, происходящие на протяжении всей истории становления российского государства.

Этнические. Полиэтничность национального состава российского общества не позволяет рассматривать российскую идентичность через призму исключительно русского этноса. Опираясь на исследования, мы видим очевидные выводы этнографов, говорящие о том, что в регионах, где преобладает доминирующий этнос, наиболее важной является этническая национальная идентичность данного этноса. Там, где соседствуют различные этносы, преобладает общероссийская идентичность. Тем не менее признается тот факт, что в условиях толерантности этническая идентичность может служить активным ресурсом общероссийской. Сегодня, в связи с притоком различных этнических групп российских мигрантов, мы видим и негативные проявления этнической иммиграции, что является большим вызовом современности и требует отдельного изучения. Тем не менее центрообразующей идеей здесь, по мнению Л. М. Дробижевой, могут выступать «переживания и чувства, связанные с представлениями о целостности страны» 14]. Эти положения тесно связаны с государственностью и с поиском национальной идеи и идентичности, которые в многонациональном государстве должны быть гораздо шире этнических и более значимыми, чем социальная идентичность, и даже шире, чем культурная.

Ментальнообразующие. Ментальностьчрезвычайно важный элемент формирования культурной идентичности, детерминированный событиями, укорененными в культурной памяти общества и определенный особенностью российской ментальности. В русской культуре наиболее ярко он проявляется в превалировании антропологического подхода, объединяющего различные философские течения и определяющего место русской философской мысли в контексте общеевропейской, противопоставляя русский космизм западному рационализму. Это становится понятным, если основываться на русской культурной традиции. В этом отношении колоссальную роль играет идея общих предков, родовое сознание, преемственность поколений и традиций. Так, можно говорить об особенностях формирования русской культурной традиции на основе предопределения, долженствования, заданности, иерархичности русской культуры и соотнесения личного с коллективным, получившее свое развитие после Крещения Руси, события, которое неразрывно связано с формированием русской ментальности и всей русской культуры. Еще одной очень важной реперной точкой в формировании русской культурной идентичности был период реформ Петра 1, которые повлекли за собой коренные изменения российского самосознания. Так, по мнению И. В. Кондакова, в теории кризиса цивилизационной идентичности рассматривается также внутренний кризис, который профессор Кондаков описывает как смуту: «культурный механизм, обеспечивающий переход локальной цивилизации из одного исторического состояния в качественно иное за счет достижения ценностно-смысловой неопределенности социокультурной жизни, при которой обществом временно утрачиваются какие-либо критерии исторической и духовной ориентации во времени и пространстве» [7, с. 291]. И. В. Кондаков понимает как смуту весь процесс, сопровождающий петровские реформы, и главное - революционные изменения общественного сознания. Он отмечает, что «смута является специфическим механизмом русской культуры, имманентным русскому менталитету», сравнивая механизм смуты с менталитетом «авось, небось да как-нибудь» [7, с. 292] и связывая предрасположенность к смуте также и с геополитическим положением России «между» Востоком и Западом в последующем, спустя практически век, оформившимся как «западничество».

Благодаря этому становится понятен жанр российского философского «ангажирования», его диалогичность и нацеленность не на перенимание готового чужого знания, а на стимулирование к познанию системы через эмпирический личный опыт и веру. Идентификация через негацию и постоянное утверждение особости - характерная черта российской культурной идентичности.

Третий период, оказавший существенное влияние на смену россий- ской идентификации,- революции XX века. Это не только переход от одного государственного строя к другому, это и богоискательские практики поэтов Серебряного века, небывалый подъем художественного творчества, гордость за Россию и ее особенный путь. В результате всех исторических процессов начала XX века произошел трагический раскол российской идентичности на советскую и российскую (носителями которой в большей степени были эмигранты).

В конце XX века трансформация российской культурной идентичности получила новый импульс, распад Советского Союза, изменение общественного строя и трансформация ценностной парадигмы совпали с мировыми процессами всеобщей глобализации и интеграции. Смена политической власти и сознания позволили обрести свободу культурной памяти, на основании которой возникли новые ценностные ориентиры. Российское общество до сих пор ощущает последствия данных процессов. Сегодня, одновременно с трансформациями российской культурной идентичности, происходят глобальные изменения: компьютерная революция, повсеместная дигитализация и информатизация всех процессов, мультикультурализм и языковые трансформации. Все эти события оказали самое непосредственное влияние на изменение представлений о формировании базовых ценностей социогенеза российского общества, таких как «безопасность-справедливость-свобода» [12, с. 7], находящихся в основании процессов самосознания и самоопределения любого социума. Итак, с одной стороны, констатируя то, что расширение границ, информационная свобода порождают процессы глобальной идентификации, с другой стороны, мы не можем не отмечать то, что произошедшие изменения в российской политической культуре стимулируют и усиливают патриотические и локальные акценты в формировании идентичности.

 

Выводы

Таким образом, как отмечает профессор Г.Л. Тульчинский, «в ценностно-нормативной модели культуры очевидно доминирование традиционализма в российском обществе, которому на протяжении всей его истории были свойственны правовой нигилизм в сочетании нравственным максимализмом, неразвитость гражданского общества, вследствие чего социальная жизнь сводится к проявлениям государственной власти и культурной идентичности. И для восстановления нормативно-ценностного баланса российского общества, для придания ему импульсов модернизации (в случае их реальной востребованности!) необходима достаточно тонкая и трудоемкая социальная инженерия» [11, с. 91]. Также в этих процессах сегодня трудно переоценить роль цифровых технологий, оказывающих колоссальное влияние на формирование культурной идентичности современной российской молодежи и повседневную повестку российского общества в целом. Все трансформационные процессы и стратегии перестройки российского общества так или иначе вписываются в единую концепцию базовых топохронических, языковых и национально-этнических компонентов, о которых мы говорили выше, инструментально основываясь на идеях долженствования, постоянной негации и поиска особости, подвергая постоянным трансформациям стратегии идеологизации и меморизации российской культурной идентичности, изменяя культурный опыт общества.

Резюмируя вышеизложенное, мы можем сделать вывод о том, что российская культурная идентичность строится на каркасе ценностно-смыслового содержания всего российского культурно-исторического опыта, коллективной памяти, понимания своего места и своей роли в мире и при этом имеет ряд особенностей, продиктованных спецификой исторического развития, геополитического положения и климатических условий. Данные специфические черты находят отражение не только в культурной идентичности российского общества, но и в выражении национального характера и национального самосознания. Тем не менее, несмотря на все эти кажущиеся незыблемыми аспекты формирования российской культурной идентичности, она подвержена тем глобализационным процессам и явлениям, которые происходят сегод- ня в мире, благодаря чему мы можем говорить о том, что современная культурная идентичность нестабильна и становится мозаичной и изменчивой в зависимости от изменяющегося социально-политического контекста. Именно тягучесть, пластичность и различенность становятся главенствующими ценностями идентификационных процессов, и именно они определяют динамику современных процессов культурной идентичности в России и во всем современном мире.

 

Литература

 

1. Ассман Я. Культурная память: письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М.: Языки славянской культуры, 2004. 368 c.

2. Бочарова Е. Е. Этническая и гражданская идентичность личности представителей разных этногрупп // Известия Саратовского университета. Новая серия. Сер. Акмеология образования. Психология развития. 2014. Т. 3, №3. С. 277-281.

3. Дробижева Л. М. Этничность в социально-политическом пространстве Российской Федерации. Оп

4. Дробижева Л. М., Рыжова С. В. Российская идентичность и межэтниче- 20 лет. М., 2013. 336 с. ская толерантность: доклад, Институт социологии РАН [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.civisbook.ru/files/File/Ros_ ident.pdf (дата обращения: 24.02.2017).

5. Заковоротная М. В. «Культурная-национальная идентичность: концептуальные изменения в XXI веке // Национально- государственная идентичность: проблемы, опыт, перспективы. Библиотека научного и информационно-аналитического гуманитарного журнала «Ценности и смыслы»; сост. О. А. Зубкова. М., 2016. С. 47-57.

6. Керимов М. М. Этническая идентичность как одна из разновидностей коллективной идентичности // Молодой ученый. 2016. 2. С. 950-953.

7. Кондаков И. В. Цивилизационная идентичность России: сущность, структура и механизмы // Вопросы социальной теории. 2010. том IV. С. 282-304.

8. Межуев В. М. Российская цивилизация: утопия или реальность? // Постиндустриальный мир в России. М., 2001. С. 587-588.

9. Разлогов К. Э. Память и идентичность // Культурная память в контексте формирования национальной идентичности России в XXI веке. М.: Совпадение, 2015. C. 11-29.

10. Тульчинский Г.Л. Российская политическая культура: особенности и перспективы. СПб.: Алетейя, 2014. 176 с.

11. Тульчинский Г.Л. Факторы социогенеза: человеческое, слишком человеческое в политической культуре // Человек, культура, образование. 2011. e 2. C. 5-14.

12. Тульчинский Г.Л. Ценностно-нормативные факторы социогенеза и перспективы развития российского общества (Следуя Питириму Сорокину) // Наследие. 2012. No 2. С. 88-100.

13. Хабермас Ю. В поисках национальной идентичности. Философские и политические статьи. Донецк. 1999. 123 с.

14. Guibernau M. National Identity versus Cosmopolitan Identity // Cultural Politics in a Global Age. Oxford: Oneworld, 2008. P. 148-157. космополитическая»