Из библиотеки на ток-шоу

 

Скажи «да», а со всем остальным разберешься потом.

Тина Фей

 

Что делает скромная библиотекарша средних лет на популярнейшем ток-шоу TODAY[54]? Я написала очерк «Примирение с телом, которое борется с силой тяжести». В нем я делилась наблюдением: в пятьдесят восемь лет я чувствую себя в купальнике увереннее, чем в юности, когда у меня была почти идеальная фигура. Тема оказалась настолько необычной, что после публикации очерка в The New York Times мне позвонил продюсер шоу и предложил выступить.

– Я не против, – ответила я, – только не в купальнике.

У меня были серьезные сомнения – как библиотекарша, пусть и написавшая очерк, будет выступать на телевидении? На бумаге я остроумная, в жизни – застенчивая. Меня никогда не считали «душой компании». Кроме того, передача на национальном телевидении, мягко говоря, пугала. На работе я без труда развлекала группы малышей забавными играми и книжками. Но развлекать миллионы людей в прямом эфире? Так и до инфаркта недалеко.

Коллеги считали, что я со всем справлюсь.

– Если ты справляешься с толпой малышей, – говорили мне, – то справишься с чем угодно.

Каково же это, выступать в шоу TODAY?

Это мало похоже на мою обычную жизнь.

В пять утра к нашему дому подъехал лимузин, и мы с моей сестрой Дианой отправились из пригорода Филадельфии в дом 30 на Рокфеллер-Плаза. (Поверьте, обычно библиотекари добираются до работы совсем не так.)

Когда мы приехали, нас отвели в Зеленый зал (вообще-то, он не зеленый, а оранжевый с фиолетовым). Там накрыли отличный бранч, но я слишком нервничала, чтобы есть. На стенах висели экраны, и я могла наблюдать шоу, в котором буду участвовать.

Следующие полтора часа я переходила от одного специалиста к другому.

– Роз Уоррен? Вы здесь – на двадцать минут, а потом мы ведем вас к парикмахерам и на макияж.

Парикмахеры и гримеры работали, как в обычном салоне красоты, – но с головокружительной скоростью. Через пятнадцать минут после того, как я села в кресло, мои прямые светлые волосы приобрели невероятную форму и объем. Лицо намазали какой-то гламурной гадостью – губы стали темно-винного цвета, а ресницы отяжелели от туши. Когда я вышла к сестре, та сурово заклеймила:

– Пошло! – Впрочем, тут же добавила: – Но на экране это будет смотреться отлично. (Так и вышло.)

Мы сидели в новом зале со множеством безвкусно накрашенных незнакомцев и продолжали смотреть шоу TODAY. На экране появилась женщина, которую мы видели за бранчем. Она рассказывала о книгах для родителей.

Я оказалась на телевизионном конвейере, постепенно приближающем меня к трем минутам славы.

– Ваш сюжет назначен на 8.35, – сказал мне ассистент режиссера. – Сегодня отличная погода, вас будут снимать на улице, а не в студии.

В 8.15 меня привели в «костюмерную», чтобы переодеть в костюм от Эйлин Фишер, который я привезла с собой на съемки. (Когда в бутике я сказала, что покупаю костюм для выступления в TODAY, мне сделали огромную скидку!) Что ж, даже если на телевидении я провалюсь, я буду выглядеть при этом отлично.

Продюсер подошел пожелать мне удачи. Сотрудники телестудии предложили всем зрительницам старше шестидесяти поддержать мое выступление, подняв яркие плакаты со своим возрастом. Так что когда я направилась к диванчику, меня приветствовала радостная группа моих ровесниц! Конечно, они понятия не имели, кто я такая, но знали, что благодаря мне их снимут крупным планом.

За две минуты до эфира стройная Саванна Гатри в потрясающем бирюзовом платье расположилась напротив меня и пожала мне руку. (Меня часто потом спрашивали, действительно ли она так хороша, как на экране. Поверьте, она – потрясающая!)

– Я – Саванна, – представилась она. – И мне понравилась ваша статья!

Знакомая писательница, часто выступавшая на ТВ, посоветовала мне казаться максимально оживленной.

– Тебе будет казаться, будто ты улыбаешься, как идиотка, – сказала она, – но на экране это будет смотреться прекрасно.

Улыбаться оказалось несложно. Все вокруг было просто великолепным. Кто-то считал вслух. Пять… четыре… три… два…

Мы в эфире!

Несомненно, Саванна Гатри стоит каждого пенни, которое ей платят. Теперь я – страстная ее поклонница. Гатри сумела сделать так, чтобы на экране национального телевидения я не выглядела идиоткой. Каждый вопрос раскрывал меня как остроумную собеседницу. А когда стало ясно, что я не успеваю закончить анекдот вовремя, она его подхватила, произнесла заключительную шутку и закончила сюжет под громкий смех зрителей. Да-да, я пристрастна, но мне кажется, все получилось просто здорово.

 

Улыбайтесь, как идиот, и наслаждайтесь жизнью.

 

Камеры выключили. Гатри поднялась.

– Отличная работа! – сказал продюсер.

Через двадцать минут мы с сестрой в лимузине ехали домой. А в пять вечера я вернулась на рабочее место и занялась книгами.

Это было потрясающее, невероятное приключение, какое может быть только раз в жизни, но я рада, что оно закончилось.

Если вас когда-нибудь пригласят на телевизионное шоу TODAY, воспользуйтесь советом. Как следует выспитесь. Захватите с собой сестру. Наденьте костюм от Эйлин Фишер. Не ждите, что Зеленый зал действительно окажется зеленым. Улыбайтесь, как идиот, и наслаждайтесь жизнью.

И передайте Саванне мои наилучшие пожелания.

 

Роз Уоррен

 

 

Прыжок

 

Не упускай шанс! Вся наша жизнь – шанс. И дальше всего уходит тот, кто готов рискнуть и действовать.

Дейл Карнеги

 

Думаю, все началось с подначивания. В день города любой желающий мог бесплатно пройти однодневные курсы прыжков с парашютом. Нам с приятелем было по 17 лет, и мы подначивали друг друга. Я записался, он струсил.

Я приехал в аэропорт очень рано. Двое других учеников, оба – намного старше, уже были на месте. Нас ждал инструктор, опытный парашютист Гордон Ринер, бывший десантник. Мы проделали несколько упражнений. Гордон учил нас приземляться, группироваться и перекатываться, упаковывать парашют, упаковывать запасной парашют и другим полезным навыкам. Кто бы мог подумать, что прыжок с парашютом с высоты 5000[55] футов окажется таким трудным делом?

После обеда все повторилось: тренировка, тренировка и еще тренировка. Ноги горели от кувырков и перекатываний. Июньский день на юге Делавэра выдался жарким и влажным, мы все потели. Но все шло гладко, и моя уверенность росла – пока инструктор не озадачил важнейшим вопросом.

– Дэвид, ты как-то молодо выглядишь, сынок… А тебе точно есть восемнадцать? – поинтересовался Гордон, подняв брови.

– Нет, сэр. Мне семнадцать. Восемнадцать исполнится в следующем месяце.

– Прости, Дэвид, но если твои родители не дадут согласия, я не могу взять тебя в небо. Дозвонись до них и попроси приехать подписать документы.

Все происходило в конце 70-х, мобильных телефонов еще не было. Я нашел пару монет в кармане и побежал к таксофону. Позвонил домой, никто не ответил. Два остальных ученика уже одевались для прыжка. В отчаянии я набрал еще раз. Ответила мама. Они с отцом ездили за покупками.

Это было нелегко, но мне удалось уговорить маму приехать в аэропорт как можно быстрее. Пока я ждал родителей, на взлетную полосу вырулил самолет, разогнался, поднялся в воздух и скрылся в облаках. Позже от одного из работников аэропорта я узнал, что у обоих моих напарников возникли проблемы с прыжками, и забеспокоился.

Оказалось, первый парашютист промахнулся мимо зоны приземления почти на две мили. Он забыл, как управлять парашютом, и просто дрейфовал, пока не приземлился на кукурузном поле. Второму повезло меньше. Она приземлилась в густом лесу, и ей пришлось высвобождаться из парашюта и слезать с высокого дуба. К счастью, никто не пострадал.

Когда мама все подписала, Гордон объявил, что я лечу с группой опытных парашютистов. Я прыгну первым с небольшой высоты, а потом самолет поднимется выше, и оттуда уже будут прыгать те, кто занимается несколько месяцев. Пришлось признаться: я никогда прежде не летал на самолете. До сих пор помню, как расхохотался Гордон:

– Сынок, сегодня адреналиновый коктейль тебе обеспечен!

Скрестив ноги, я сидел на полу рядом с пилотом маленькой «Сессны» и Гордоном.

– Когда я дам тебе первый сигнал, мы откроем дверцу. Ты выходишь вперед и хватаешься за трос. А потом я поднимаю большой палец вверх – и ты прыгаешь!

Я кивал, лишившись дара речи.

Когда дверца открылась, я чуть не получил инфаркт! Подо мной проносились пейзажи, лоскутное одеяло полей, крохотные домики и миниатюрные «муравьи» – вообще-то это были машины на проселочных дорогах. Я видел зону приземления. Сверху казалось, она не больше монетки. Мне стало ясно, почему мои напарники так сильно промахнулись.

Внутренний голос вопил, чтобы я не делал такой глупости. Но я все же поднялся и, шаркая ногами, поплелся к открытой дверце. Мне нужно было схватиться за трос, соединенный с нижней поверхностью правого крыла, и спуститься на ступеньку размером два фута на фут. Каким-то чудом мне все это удалось. Но, оказавшись снаружи, я почувствовал ураганный ветер, бьющий в лицо. Двигатель и пропеллеры гудели, меня окружала какофония ревущего металла, стучащих цилиндров и поршней. Я собственных мыслей не слышал, но повернулся к Гордону. И вот он дал мне сигнал. Прежде чем успел передумать или описаться, я выгнул спину и упал назад.

Мгновенно все стихло. Я открыл глаза и обнаружил, что парю в небе, почти не двигаясь. Меня держала не вода, но воздух. Самолет удалялся. К счастью, новички начинают с прыжков с тросом – трос соединен с большим железным крюком в самолете. Если они прыгают, парашют раскрывается автоматически. Со мной так и произошло.

Я начал медленно дрейфовать, но потом вспомнил о рычагах управления, расположенных слева и справа от шлема. Я кружил над зоной посадки и через несколько минут приземлился, сгруппировался и перекатился – и торжествующе поднялся на ноги! На поле выбежали добровольцы, случайные зрители и мои родители. Все поздравляли меня. Я только что совершил первый полет на самолете и идеальный прыжок с парашютом. Вряд ли я когда-нибудь был счастливее.

Этот прыжок укрепил во мне уверенность, которая очень пригодилась в будущем. Я стал первым членом нашей семьи, окончившим колледж. Я стал писателем и добился успеха. Потом я был рукоположен в сан диакона англиканской церкви в Северной Америке. А все началось с простого подначивания.

 

Дэвид Майкл Смит

 

 

Сантиметров страха

 

Одно из величайших открытий, доступных человеку, один из самых больших сюрпризов – понимание, что он в состоянии сделать то, чего, как ему казалось, он сделать не может.

Генри Форд

 

Пальцы мои изо всех сил сжали покатый скользкий борт бассейна. Справа от меня Лори убеждала поплыть вместе с ней на глубину. А слева находилась мелкая часть.

Охваченная страхом, я хотела лишь одного – доползти до участка с глубиной два фута[56] и выбраться из бассейна, чтобы никогда больше не оказываться в воде.

Лори теряла терпение.

На первом уроке мы просто стояли в лягушатнике, и я рассказывала о своей гидрофобии[57]. К концу занятия я стояла в воде по колено. Даже купальник не замочила.

На втором уроке Лори была более требовательной. Я зашла в воду по самые бедра и попыталась вспомнить, когда в последний раз заходила так глубоко.

Я боялась воды всю жизнь. В сорок четыре года я не смогла припомнить ни одного раза, чтобы вода доставляла мне удовольствие. Я нервничала, даже просто находясь рядом с бассейном.

Страх перед водой был не просто неприятным, но постыдным и унизительным. Узнав, что вечеринка планируется у бассейна, я всегда отговаривалась какими-то делами. Я отклоняла все приглашения на озера или морские прогулки. Я давно перестала признаваться, что боюсь воды, ведь всегда находился кто-то, пытавшийся уговорить меня: «Там будет здорово. А ты всегда можешь надеть спасательный жилет. И не волнуйся, мы не дадим тебе утонуть».

Они не понимали. Не могли понять: фобия охватывает тебя целиком и полностью и не поддается голосу разума. Эмоции закручиваются темным вихрем – страх усиливается смущением, и этого стыдишься еще сильнее. Я скрывала свой ужас, и очень немногие знали, насколько я боюсь воды.

Лори потянула меня поглубже. Я скользила ступнями по полу бассейна, пытаясь определить, не становится ли уклон более резким, чем раньше.

А что, если станет слишком глубоко? А вдруг я поскользнусь и потеряю равновесие? Господи, ну почему мы не можем держаться поближе к бортику бассейна?!

Когда я погрузилась по грудь, Лори поняла, что я на пределе. Она сменила тактику и попросила опускать лицо в воду – не погружаться, а лишь наклоняться так, чтобы вода касалась лица.

Одной рукой я зажала нос, а другой вцепилась в Лори. Я сумела опустить лицо в воду, и это была настоящая победа. Я вздохнула с облегчением и направилась к мелкому участку.

– Давайте попробуем вот так, – сказала Лори, направляя меня к бортику бассейна.

Я похолодела. Она хотела, чтобы я держалась за бортик и вдоль него прошла к лесенке на глубоком конце бассейна. Продвигаясь, я видела синие цифры на дне бассейна. Голову я изо всех сил старалась держать высоко. Пять с половиной футов?[58] Ни за что! Ни в коем случае!

– Попробуйте, – настаивала Лори.

Я попробовала. Я продвинулась на несколько сантиметров. Потом на пару десятков. Потом еще.

На отметке 4 фута 6 дюймов[59] я уже с трудом доставала пальцами до дна бассейна. Я забыла, как дышать. Вода становилась все глубже, я двигалась все медленнее. На пятифутовой[60] отметке я так затормозила, что Лори уже готова была сдаться. Но мы все же ползли вперед. Прошла вечность, пока я дотянулась до поручней лесенки в дальнем конце бассейна и стиснула их так, что пальцы побелели.

Выбравшись из воды, я ощутила облегчение и восторг. Я сделала это! Я сделала это!  Но смогу ли я повторить? Вернусь ли я на урок на следующей неделе? Опущу ли голову в воду или так и буду болтаться у бортика, вместо того, чтобы плавать?

Смогу.

Через пять месяцев я оторвалась от бортика на глубине и переплыла весь бассейн под аплодисменты всех присутствующих.

Для большинства умение плавать – нечто совершенно обычное. Но для меня главное – не плавание, а преодоление. Самое главное – продолжать, когда страх одолевает тебя, до тех пор, пока он не исчезнет. Основное – это поддержка, твердость и настойчивость. А порой самое важное – это войти на мелководье и выйти победителем с глубокой стороны, сколько бы времени на это ни ушло.

 

Кэти Берньер

 

 

Сила педалей

 

Жизнь подобна езде на велосипеде. Чтобы сохранить равновесие, нужно продолжать двигаться.

Альберт Эйнштейн

 

– Не отпускай! – кричала я.

Грэм бежал по дорожке рядом за мной. Длинные волосы его развевались на ветру. Он крепко держался за сиденье моего блестящего нового велосипеда.

Другие волонтеры Корпуса Мира энергично перемещались по улочкам городка на великах, и я была единственной, кто не умел ездить.

– Ради Бога, не отпускай! – умоляла я.

Добрый Грэм согласился научить меня этому искусству.

– Не отпущу, Элана, честное слово!

Хотя мы познакомились всего несколько месяцев назад, рядом с ним я чувствовала себя абсолютно уверенно. В разгар урока я увидела местных жителей, с интересом поглядывающих на меня. А из хостела вышли наши волонтеры. Все они меня фотографировали и подбадривали.

Для них езда на велосипеде – сродни обычной ходьбе. Они катаются с раннего детства. Но я выросла в городе, и велосипеда в детстве у меня не было.

После нескольких попыток и всего двух падений я как-то шатко покатила вперед, чуть не упала, а потом почувствовала, что еду. Я еду на велосипеде! Я сама себе не верила! Грэм держал сиденье, пока я не разрешила отпустить. В тот момент я поняла, что значит летать. Поняла восторг банджи-джампинга и скайдайвинга и всех экстремальных видов спорта. Я наконец-то сделала это!

Я научилась ездить на велосипеде в двадцать четыре года. Никаких дополнительных колесиков. Никакого стыда.

 

Никаких дополнительных колесиков. Никакого стыда.

 

Я стала кататься повсюду. Поначалу я не умела правильно останавливаться и тормозить – Грэм меня этому не учил. Чаще всего я просто съезжала в канаву, чтобы мягче было падать. Я как-то научилась приземляться на правое колено, и у меня до сих пор сохранился на нем шрамик в виде звездочки. С годами она деформировалась, и мне это нравится. Шрам символизирует все риски, которым я подвергалась за границей. Он напоминает, на что я способна, – даже когда кажется, что слишком поздно начинать.

Мы до сих пор дружим с Грэмом. Такие узы нерушимы. Недавно мы встретились и крепко обнялись. Он изменил график, чтобы увидеть меня. Ему хотелось познакомить жену с той девушкой-волонтером, не умеющей кататься на велике.

– Ты была такой смелой, – сказал Грэм.

Да, была. И остаюсь. Иногда нужен просто человек, который подтолкнет и поддержит, пока мы не станем достаточно уверены в себе.

 

Элана Рабиновиц

 

 

Без сожалений

 

Я не жалею о том, что сделал.

Жалею только о том, чего не сделал.

Рори Кохрейн

 

Я всегда боялась высоты. Этот страх пересиливал даже детское любопытство и свободолюбие. Меня пугало все, связанное с подъемом над землей. Я живо представляла себе катастрофу, в результате которой непременно рухну вниз. Никогда не каталась на американских горках в парках развлечений и не любовалась видами с крутых обрывов во время экскурсий и походов. С завистью смотрела, как моя младшая – и абсолютно бесстрашная – сестра во время семейных каникул занимается банджи-джампингом[61] и парасейлингом.

Именно она предложила мне полететь на дельтаплане, когда мы с друзьями после окончания колледжа отправились в Швейцарию отдохнуть.

От одного этого слова я похолодела. Быстро оглядела рекламный стенд в холле отеля в поисках чего-то наземного. Рядом с рекламой параглайдинга[62], скайдайвинга[63] и каньон-джампинга[64] я увидела буклет велосипедной компании.

– Мы можем взять напрокат велосипеды, – предложила я с надеждой.

Мои спутники покачали головами. Сестра уже убедила всех полюбоваться красотами Швейцарии с дельтаплана. Мне пришлось уступить. Для себя я твердо решила, что поеду просто за компанию, но летать на дельтаплане не буду.

На следующее утро мы отправились записываться. Когда настала моя очередь, я перегнулась через стойку и шепнула организатору, что собираюсь только посмотреть.

– Вам все равно придется все оплатить, – сказала любезная дама.

Под подозрительными взглядами друзей я внесла полную сумму и записалась.

Летать все равно не буду.

В конце концов, мы погрузились в микроавтобус и покатили в горы к месту старта. Двое инструкторов переговаривались по-немецки. На полпути один из них передал нам бумаги и ручки.

Несколько листов были заполнены текстом с обеих сторон. Я просмотрела первую страницу и увидела слова «Отказ от претензий». У меня пересохло во рту.

– Значит, с нами может что-то случиться? – спросила я. – Это опасно?

– Вам нужно просто подписать каждую страницу, и все, – ответил инструктор с сильным акцентом.

Я огляделась. Сестра и наши друзья бодро царапали подписи на каждом листе.

«Ладно, – подумала я, – подпишу. Ведь я все равно не собираюсь лететь».

Заехав на вершину горы в Швейцарских Альпах, мы выгрузились. Инструкторы быстро принялись натягивать на нас шлемы и снаряжение. Не прошло и десяти секунд, как я была полностью экипирована для неминуемой смерти.

Я покосилась на сестру. Та широко улыбнулась и подняла вверх большой палец.

– Давай сфотографируемся! – крикнула она, подтащила меня к себе и протянула инструктору фотоаппарат.

Мы сфотографировались, а потом нам объяснили, как нужно разбежаться и прыгнуть со скалы вместе с инструктором, чтобы поймать ветер и полететь.

Я оглянулась. Сестра, наши друзья и другие отважные туристы внимательно слушали инструкторов.

«Это безумие! –  твердила я себе. – Мне прыгать со скалы на алюминиевой раме, обтянутой тканью?! А что, если ветер прекратится? Или мы налетим на дерево? Или дельтаплан сломается?»

Инструктаж закончился. Я схватила сестру за руку и изумленно уставилась на нее.

– Ты действительно собираешься это сделать?! Это же опасно!

Сестра улыбнулась. Чуть-чуть помолчав, она уверенно сказала:

– Это самое безопасное место для такого занятия. Они делают это каждый день.

Она указала на инструкторов. Я продолжала смотреть на нее, не в силах двинуться от страха.

– Такой случай бывает лишь раз в жизни. Ты увидишь самые красивые на земле виды! – воскликнула сестра, указывая на эмблему на моей флисовой куртке.

Впервые с того момента, как мы приехали, я посмотрела вокруг на легендарные горы.

Сестра была права. Возможно, я больше никогда не вернусь в Швейцарию. Если уж я решусь прыгнуть со скалы, то смогу полюбоваться лучшими видами. Если я вернусь в автобус, то упущу уникальную возможность – и наверняка буду жалеть об этом до конца дней своих.

Осознав все это, я решила прыгнуть. И прыгнула!

 

Анна С. Кендалл

 

Глава 7

Поверить в себя

 

Не позволяй шуму чужих мнений заглушить твой внутренний голос.

СТИВ ДЖОБС