Заслужила ли я большой стол?

 

Крылья – не только для птиц, но и для разума. Человеческий потенциал безгранично велик, и мы должны его реализовать.

Толлер Крэнстон

 

В2010 году свекровь подарила мне свой простой, но очень элегантный антикварный секретер. Я сразу полюбила эту замечательную вещичку, которая вдохновляла меня в моем писательском труде.

Старинный секретер прекрасно вписался в интерьер моего маленького лофта[65]. Когда я садилась работать, мне сразу становилось очень уютно. Я чувствовала себя в полной безопасности и преисполнялась уверенности в себе. Секретер был красивым, но небольшим, поэтому папки, бумаги и книги мне часто приходилось раскладывать вокруг себя на полу. Но мне хотелось организации и порядка. Поработав, я начинала собирать разбросанные материалы и складывала их либо на полку, либо в один из ящиков секретера – до следующего раза. А поскольку я – человек привычки, мне приходилось повторять этот процесс сотни раз. Я стала считать этот процесс неотъемлемой частью писательского процесса. Подсознательно я убедила себя, что секретер – мой амулет на удачу, и он необходим для успеха.

Через несколько лет мы переехали в большой дом, и у меня появился собственный кабинет. Мой муж, Билл, много раз предлагал купить мне новый стол, но я не обращала на слова внимания.

Однажды мы заехали в местный мебельный магазин. Билл проводил меня в один из залов и показал стол, который, как ему казалось, идеально подойдет.

– Я хочу купить тебе этот стол, дорогая, – сказал Билл, обнимая меня. – Писательнице нужен большой стол. Ты прекрасно знаешь, что заслужила это. Кроме того, большой стол – это большие возможности.

– Но я не хочу большой стол! – Я расправила плечи, повернулась и зашагала прочь. – Мне нравится мой маленький секретер.

– Не понимаю, – нахмурился муж. – Почему ты не хочешь большой стол? Ты чего-то боишься? Чего? Скажи мне!

– О чем ты? Я ничего не боюсь! Что за глупости! – Я скрестила руки на груди и посмотрела мужу прямо в глаза. – Я же сказала, мне нравится мой маленький секретер. Он меня устраивает. Он меня вдохновляет. Кроме того, мы только что переехали – с меня довольно перемен. Большой стол внесет полный хаос в мою писательскую работу. Так что не хочу больше об этом слышать!

Билл отступился.

Спустя несколько недель я работала в кабинете и среди разложенных на полу папок никак не могла найти нужный мне черновик. Я перерыла все несколько раз и начала психовать. Если я не найду то, что мне нужно, то не успею сдать работу в срок. Я закипела, мне нужно было успокоиться.

Я откинулась на спинку кресла, сделала глубокий вдох и окинула взглядом кабинет. Комната буквально поглотила крохотный секретер. Он казался маленьким, жалким и совершенно неуместным. Может быть, мне действительно нужен стол побольше? Неужели Билл прав? И я действительно чего-то боюсь?

Работать дальше я не могла. Выключила ноутбук, поднялась и прошлась по комнате, разглядывая сертификаты, грамоты и копии полученных чеков, которые я в рамках развесила по стенам. Когда я только начинала писать, даже не представляла, что добьюсь такого. Каждая рамочка напоминала либо о замечательном моменте, либо о значительном прорыве в писательской карьере. Я впервые задумалась о своем успехе, и это меня очень вдохновило.

Я закрыла глаза и вспомнила чувство уязвимости и страха, которое испытывала, только вступая на этот путь. Садясь за текст, я часто не знала, что именно собираюсь написать и куда заведет меня это повествование. Но за прошедшие годы я научилась любить эту неопределенность и незнание.

Я улыбнулась, вернулась в кресло и взяла с полки томик стихов С. Джой Белл «Все танцуют, как стрекозы», и прочитала слова, поразившие меня в самое сердце. Поэтесса писала, как научилась любить ощущение неизвестности и доверия, готовности распахнуть крылья и полететь куда глаза глядят. Так и рождаются стихи.

В этот момент я поняла: большой стол символизирует амбициозные проекты, огромные возможности, сложные конкурсы. Нужно совершить прыжок веры и выйти из зоны комфорта.

Конечно же, Билл был прав. Я боялась – боялась напрячь нежные писательские крылья, распахнуть их и пуститься в полет. Через несколько дней я получила свой новый стол. Я села за него, включила ноутбук и расправила крылья в полной уверенности, что они унесут меня в замечательное место.

 

Сара Этген-Бейкер

 

 

Спасибо, Бон Джови

 

Так здорово, когда понимаешь, что тебе все еще есть чем удивить себя. Сделай то, о чем давно позабыл, и удивись.

Алан Болл

 

Когда мне исполнилось сорок, муж сделал мне потрясающий подарок: купил билеты на концерт Бон Джови – в рамках турне он должен был выступать прямо в нашем городе. Я обожала эту группу еще с 80-х годов, когда наслушаться не могла замечательных песен «You Give Love a Bad Name», «Wanted Dead or Alive», «Livin’ on a Prayer». С нетерпением я ждала вечера, когда увижу любимых музыкантов, вспомню их старые хиты и себя в юности.

Но группа меня удивила. Концерт начался песней «Last Man Standing» с последнего альбома, затем последовало еще несколько свежих хитов, и я поймала себя на мысли, что это новая музыка, более сложная, глубокая, зрелая. Джону и музыкантам было примерно столько же лет, сколько и мне. Они не пытались повторить то, что вытворяли на сцене много лет назад. Все эти годы они развивались и росли, их творчество менялось вместе с ними.

А что насчет меня? Мне повезло встретить прекрасного мужчину и выйти за него замуж. В браке у нас родилось трое детей. По заказу издательства я составила четыре справочника, несколько моих статей опубликовали известные журналы. Я даже поучаствовала как сценарист в паре телевизионных программ. Мне было чем гордиться.

Но я считала, что самое трудное – и самое грандиозное – позади. Теперь я буду выбирать только ту работу, которую можно совмещать с заботой о детях. Смотреть, как они растут, помогать им искать свое место в мире и осуществлять свои мечты. А потом они подарят мне внуков, и я буду помогать их растить.

Получается, что я отводила себе роль наблюдателя, а не главного участника событий. И хотя раньше меня все это более чем устраивало, после концерта почему-то стало немного грустно.

На следующий день я купила новый диск и слушала его понемногу каждый день. Больше всего меня вдохновляла песня «Welcome to Wherever You Are» («Добро пожаловать куда угодно») – точно про меня. Не поддавайся сомнениям, верь в свой безграничный потенциал! Когда играла песня, я преисполнялась решимости раздвинуть горизонты и устремиться к целям, о которых раньше и не мечтала.

Я решила попробовать себя в художественной литературе. Как журналист я работала с политикой и новостями и считала себя «техником слова», а не художником, но теперь настало время выйти за границы, которые я поставила себе сама.

Под музыку Джона я за четыре месяца написала и продала свой первый рассказ, историю охваченного горем отца, который борется с наркозависимостью сына. За первым последовал второй, и к концу года у меня уже было несколько опубликованных рассказов. А потом я сочинила стихотворение, за которое получила национальную премию.

Вдохновленная успехом, я решила попробовать то, о чем никогда не думала: написать детскую книгу. Я работала над ней два года и переписывала восемь раз. Но мне удалось найти издателя, и книга уже несколько лет успешно допечатывается и продается.

 

Я отводила себе роль наблюдателя, а не главного участника событий.

 

А все началось с концерта Бон Джови – именно тогда я поняла, что у творчества нет срока годности. Нас сдерживают только границы, которые мы устанавливаем сами. И если за последний месяц, год, пять лет – мы недовольны своими достижениями, значит мы просто были недостаточно требовательны к себе.

 

Мириам Ван Скотт

 

 

Время испытаний

 

Все, кто добился величия, ставили перед собой великие цели, устремляли взгляд в высоту, желали того, что порой казалось невозможным.

Орисон Суэт Марден

 

Ранним утром я стояла у темного озера, вглядываясь вдаль. В тот день были запланированы три триатлона[66]. Я выбрала самый длинный – 70,3[67] мили. Его еще называют «половинным Ironman»[68]: заплыв на 1,2 мили, 56-мильный велосипедный заезд и забег на 13,1[69] мили. Но мне казалось, буйки установлены слишком близко. Неужели придется плавать туда-обратно? Я была новичком в этом виде спорта и не знала, как все устроено.

Я решила обратиться к более опытным спортсменам, вычислив их по стильным костюмам для триатлона, дорогим очкам и водонепроницаемым часам.

– Вы выбрали 70,3 мили?

Оказалось, что все они выбрали «Спринт» и «Олимпик», то есть более короткие дистанции. Я забеспокоилась. Остальные участники – моложе меня лет на десять и фунтов на двадцать[70] легче, но именно я в то утро выбрала самую длинную дистанцию. На телах спортсменов не было ни грамма жира, икры казались стальными. А мои мышцы уже становились дряблыми. В голове звучала песенка из «Улицы Сезам»[71]: «Один из них не похож на других. Один из них просто другой».

Я начала искать, кто еще выбрал длинную дистанцию. И нашла – молодого человека, который спокойно мог бы поднять «Фольксваген». Я годилась ему в матери. Юноша объяснил мне, что нас ждет другая трасса.

– Вон она, – он махнул рукой вдаль.

Там я разглядела оранжевый буй. Он находился так далеко, что вполне мог оказаться в другом часовом поясе. И мне нужно доплыть туда? И вернуться?

Загремел гром, и полил дождь.

– Похоже, старт откладывается, – сказал молодой человек. – Удачи!

И с этими словами он побежал под крышу.

Я некоторое время стояла, размышляя: если в меня ударит молния, это будет уважительной причиной не участвовать в соревнованиях?

Идея заняться триатлоном посетила меня несколько месяцев назад. Я только закончила свой первый марафон[72], и мне уже казалось, будто я способна на все. Пока я приходила в себя, на глаза попался пост подруги, прошедшей триатлон на 70,3 мили. Она писала, это было здорово. И я подумала, почему бы и мне не попробовать?

Бегать я любила, но велосипед и плавание – не мой конек. В моем представлении триатлон стоял где-то рядом с Эверестом и балетом. Но после марафона в крови гуляли эндорфины, и все казалось по плечу. Я и глазом не успела моргнуть, как уже нашла длинную дистанцию, которая вписывалась в мое расписание, и кликнула на кнопку «Зарегистрироваться». А потом вошла в социальную сеть и известила всех о своем намерении.

На следующее утро я проснулась и подумала: «Что я делаю?» Я же не знаю ничего о триатлоне. К счастью, подруга ответила на все мои вопросы и даже согласилась меня потренировать. Она спросила, какую цель я перед собой ставлю. Целей было четыре: финишировать; желательно, уцелеть; в идеале обойтись без рвоты и закончить не позже семи часов после начала, если это возможно. По словам подруги, нужно было тренироваться и пройти несколько более коротких «тренировочных» триатлонов – тогда поставленные цели, включая и семичасовой лимит, вполне достижимы.

Почти каждый день у меня была напряженная тренировка, после которой я падала без сил. Постоянно хотелось есть – и я ела чересчур много. Я уже подумывала бросить эту затею. У меня не оставалось свободного времени, я была измучена, я набрала вес. Зачем мне все это?

Но в глубине души жутко хотелось испытать себя. Кроме того, я уже всем похвасталась, и теперь было стыдно отступать.

И вот я стою на пляже под дождем, и меня обуревают противоречивые чувства: мне хочется, чтобы гонка началась, и в то же время я надеюсь, что ее отменят. Погода улучшилась, и объявили: гонка начнется через пятнадцать минут.

Я направилась к старту. Прозвучала сирена. Я поплыла, повторяя про себя: «Только не утонуть! Только не утонуть!». Я плыла за женщиной, подстраиваясь под ее ритм и скорость. Я и не заметила, как мы доплыли до буйка, с берега казавшегося недостижимым, и повернули назад. Вскоре я уже была на берегу. Дождь почти сошел на нет. Велосипедную гонку я начала одной из последних.

 

Если в меня ударит молния, это будет уважительной причиной не участвовать в соревнованиях?

 

Стартуя, я забыла посмотреть на часы, и своего времени не знала. Снова полил дождь, довольно сильный. А еще поднялся ветер – и дул мне прямо в лицо. Я окончательно распрощалась с мечтой закончить гонку за семь часов.

К счастью, к концу заезда дождь прекратился. Я поспешила к новому старту, бросив велосипед и сдирая с себя мокрую одежду. Сухие носки, сухие кроссовки, сухая шапочка – я готова к забегу. Краем глаза я заметила часы: 4.38. Чтобы закончить за семь часов, мне нужно пробежать дистанцию за 2.22.

Я была уверена, что мне это по плечу. Примерно через милю начался подъем – Убийственный холм, как называли его другие участники. Он казался бесконечным. Поскольку дистанция была двойной, мне придется пробежать здесь еще раз. Мечты о семи часах развеивались на глазах.

Я боролась с подъемом. Меня обгоняли другие бегуны. Я пыталась догнать их, но безуспешно. На второй половине дистанции я увидела на часах 5.54. Смогу ли я пробежать 6,55 мили меньше, чем за час? Возможно. Я бежала, поглядывая на часы и мысленно подсчитывая время. Мозг мой работал столь же стремительно, как и ноги. Дистанция сокращалась. Я прибавила темп, хотя это было тяжело. Я сбежала с холма, повернула, устремилась к финишу и посмотрела на часы. Прищурившись, я разглядела цифры: 7.02.

На глаза навернулись слезы. Но я напоминала себе: главной целью было финишировать – в любое время. Я способна это сделать. Я сдержала слезы и продолжала бежать.

 

Мне было слишком стыдно отступать.

 

Подбегая к финишной черте, я поняла, что совершила ошибку. Я приняла секунды за минуты! Часы показывали 6.57.02. К финишу я подбежала в 6.59.19! Сердце мое пело, когда я пересекла финишную черту. Я финишировала, осталась на ногах, меня не тошнило, и я закончила дистанцию за семь часов! У меня даже осталась 41 секунда в запасе. Конечно, я не победила – победители получили медали задолго до того, как я приблизилась к финишной черте. Но это неважно. Я прошла дистанцию за время, которое сама для нее отвела!

 

Сью Доэрти Гелбер