Три побудительных мотива

Протоиерей Константин Буфеев

ВИРУСОЛОГИЯ И БОГОСЛОВИЕ:

«СКОРЕЕ ДРУЗЬЯ, ЧЕМ ВРАГИ»?

о книге Карин Мёллинг

«Вирусы: скорее друзья, чем враги»

 

Посвящается моему младшему сыну Арсению,

виновнику написания этого очерка

А теперь предоставим читателю возможность сделать собственные заключения или подождать, пока не появятся результаты новых экспериментов.

 Дорогой читатель, не старайтесь это запомнить. Вполне достаточно, если вы просто удивитесь!

Карин Мёллинг [сс. 305, 215]

 

Введение

 

Почему я взялся за перо.

Три побудительных мотива

Я – православный священник. Интерес к вирусологии возник у меня недавно и неожиданно. Мой младший сын, девятиклассник по воскресеньям обычно помогает мне, прислуживая в алтаре. Арсений увлекается естествознанием, и вот однажды он отпросился с богослужения для участия в олимпиаде по биологии (какие-то командные состязания), которая проводилась в МГУ. Придя домой, победитель первым делом показал мне награду, которую ему там вручили – книгу Карин Мёллинг «Вирусы: скорее друзья, чем враги» (Viruses: More Friends Than Foes, пер. с англ., М.: Альпина Паблишер, 2018, 566 стр.).

– Давай поглядим, на что юный пономарь променял воскресную Литургию, – весело сказал я, беря в руки книгу и наугад раскрывая её посередине. На развороте моё внимание привлекло название заголовка: «Вначале была РНК». Арсений от неожиданности смутился.

– Папа, как тебе удалось найти такое нехарактерное место? Книга-то не богословская, а научная…

Я не стал возражать, а просто начал читать вслух верхний абзац:

– «Я полагаю, жизнь началась не от Адама и Евы и зародилась она не в раю, а в океане, около вулканов, где очень высокая температура, и это скорее ад, чем рай. Рассматривается также другой источник жизни – лёд. Жизнь могла зародиться в жидких канальцах внутри льда» [с. 283].

Тут нам обоим стало ясно, что назвать это повествование «не религиозным», а «чисто научным» невозможно. Автор сознательно проводит параллель с библейским сюжетом о Сотворении. При этом фрау Мёллинг, вне всякого сомнения, выражает отнюдь не христианскую позицию.

Далее в этом же абзаце говорилось о нуклеотидах, которые откуда-то взялись «в самом начале эволюции»: «Они появились в первичном бульоне под воздействием молний и гроз на дне Мiрового океана вокруг подводных вулканов и гидротермальных источников, называемых “чёрные курильщики”» [с. 283].

Не знаю, откуда на дне океана могли взяться «молнии и грозы», но миф о «первичном бульоне» у меня (как, надеюсь, у всех) ассоциируется, конечно, не с Библией и догматическим учением Церкви, а с именами агностика Чарльза Дарвина и атеиста Александра Опарина.

Очевидно, что книга Карин Мёллинг затрагивает вероучительную тематику и при этом предлагает альтернативные Катихизису ответы. Окончательно наши сомнения развеялись, когда в последнем абзаце монографии автором был поставлен вопрос: «А где же тогда Бог?» И на него дан следующий ответ: «Когда мы сталкиваемся с чем-то незнакомым, появляется желание поверить в Бога. Но чудеса можно объяснить и с помощью науки… При желании непонятное явление всегда можно объяснить действием высших сил или Бога (точнее: «Высшей Силы, Бога Отца», a Higher Power, a God Father – прот. К.Б.). Я не могу в это поверить, тем же, кто верит, приходится легче, чем мне» [с. 496].

Атеисты любят разглагольствовать про «бога белых пятен» – то есть «Бога», привлекаемого маловерами для объяснения неизвестных явлений. Такого выдуманного «дежурного бога» удобно высмеивать. Он идеально подходит на роль «мальчика для битья». Его власть ничтожна и уменьшается по мере роста научного знания. Но он не имеет ничего общего с библейским Богом – Творцом и Промыслителем, Живым и Всемогущим.

Для меня, православного священника, явственно обозначилась духовная опасность. Моему ребёнку подарили книгу, в которой наряду с изложением современных научных достижений утверждается, будто Адам и Ева не были сотворены Богом, будто библейское Откровение не соответствует объективному научному знанию, будто христианская вера пригодна для удовлетворения запросов лишь малообразованных и не слишком умственно развитых людей. После прочтения подобного трактата увлекающийся юноша легко может потерять веру, повредить свою душу, стать атеистом.

Я осознал свой долг – предотвратить, по возможности, духовный кризис и постараться сохранить в семье благочестие. Для этого я попросил сына, чтобы прежде чем он приступит к чтению своей новой книги, он дал бы ознакомиться с нею мне.

Это был мой первый побудительный мотив к тому, чтобы оставить все прочие дела и взяться за перо.

 

* * *

Второй повод дала сама фрау Мёллинг.

Я не посмел отказать женщине (автору), обратившейся ко мне с настойчивой просьбой: Вам «следует написать мне»! Дело в том, что, штудируя монографию, я (читатель) на странице 269 неожиданно натолкнулся на абзац, набранный жирным курсивом и состоящий из двух предложений. Первая фраза была следующая:

«Любому читателю, прочитавшему мою книгу до этого предложения, следует написать мне и сообщить не нашёл ли он в ней ошибок и считает ли он, что в текст нужно внести поправки или корректировки. И тогда…»

Итак, Карин Мёллинг ждёт моего ответа. И тогда, возможно (у Бога всё возможно! – см. Лк. 1, 37), мой отзыв на монографию принесёт духовную пользу не только читателям её книги, но и автору…

К тому же я искренно считаю, что текст нуждается в ряде поправок и корректировок, а также – в исправлении некоторых логических противоречий и ошибок.

 

* * *

Наконец, третий побудительный мотив.

Другая фраза абзаца на странице 269 была следующая:

«И тогда этот человек бесплатно получит экземпляр данной книги с моим посвящением.»

Я просто не в силах отвергнуть такое соблазнительное предложение – получить бесплатный экземпляр (не для сына, а лично для себя), да к тому же ещё с авторским посвящением!

Так размышления над содержанием трактата о вирусах сложились у меня сами собой в настоящий критический очерк.

 

1.2. Об авторе книги и её хороших шутках

 

Доктор Карин Мёллинг – одна из крупнейших современных инфекционистов с мiровым именем, долгое время возглавляла Институт медицинской вирусологии Цюрихского Университета, лауреат множества премий и автор сотен публикаций в ведущих научных журналах.

Книга написана, без сомнения, профессионалом, глубоким знатоком в своей области и опытным специалистом-вирусологом. В монографии представлен огромный объём насыщенной информации со ссылками на мнения многих знаменитых исследователей. Содержание охватывает всю историю открытий и изучения микроорганизмов и подробно освещает современное положение дел на передовом фронте этой развивающейся научной отрасли.

Обилие узкоспециальных терминов и аббревиатур, как ни странно, почти не мешает восприятию текста. Монография написана искусно, талантливо и читается с большим интересом. Автор оживляет главы книги забавными историями и юмористическими воспоминаниями.

Несколько хороших шуток стоит привести для иллюстрации авторского стиля.

Невозможно читать без улыбки следующий пассаж: «Однажды в Кампо-дель-Сьело, на севере Венесуэлы, упал железный метеорит… и ему действительно 500 млн лет, хотя я не в состоянии это доказать» [с. 26].

 

Сейчас мы узнаем, кто умнее: люди или бананы. Генов «у человека – 20 000 – 22 000, у банана – 32 000. Это что же, у банана больше, чем у человека? Как ни странно, да! И всё же бананы не умнее нас» [с. 41].

Это утешает.

 

«Вирус и человек», по мнению Карин Мёллинг, оба очень способные существа, и сие не случайно: «Они – наши предки!» [с. 45].

Мы гордимся нашими славными предками и их незаурядными талантами.

 

Не вздумайте смывать с себя вирусы водой и мылом: «Не следует это делать, поскольку мы с ними одно целое. Вредно слишком часто принимать душ!» [с. 187].

Вспоминается случай, как у одной цыганки был помыт двухлетний ребёнок, после чего мамаша своего сына не признала и заявила, что её малютку подменили.

 

Профессор Мёллинг к теме гигиены возвращается неоднократно: «Если спросить, действительно ли их (вирусы) следует смывать в душе, я бы ответила: “Нет!” Это полезные микроорганизмы, они защищают нас от чужеродных микроорганизмов» [с. 24].

В пьесе Евгения Шварца «Дракон» эта мысль вложена в уста архивариуса Шарлеманя, который заверяет странствующего рыцаря Ланцелота:

– Пока он здесь – ни один другой дракон не осмелится нас тронуть… Уверяю Вас, единственный способ избавиться от драконов – это иметь своего собственного.

 

Ещё одна шутка из той же серии: «При встрече никогда не следует обмениваться рукопожатиями. Обмен рукопожатиями между пациентами и врачами или медперсоналом должен быть запрещён, по крайней мере, в лечебных учреждениях» [с. 370].

Хотя это, кажется, написано всерьёз…

 

Монография позволяет нам проследить истоки темы «вирусология и богословие». Фрау Мёллинг вспоминает о начале своей научной карьеры, когда она была аспиранткой: «Я снимала комнату в St. Joseph’s Home в Цюрихе (там на прикроватной тумбочке лежала Библия)» [с. 99].

На мой вкус, эта шутка – одна из самых удачных в книге, поэтому я отнёс её к категории хороших, хотя по своему духу она, скорее, примыкает к шуткам плохим, то есть агрессивным по отношению к Богу и Церкви.

Трудно удержаться не только от улыбки, но и от зависти. Когда я, автор этих строк, был советским студентом, Библию невозможно было получить даже в институтской библиотеке, а на тумбочке в изголовье аспирантской кровати из «духовной» литературы можно было обнаружить лишь «Манифест Коммунистической партии» Карла Маркса или материалы очередного съезда КПСС. Ирония судьбы заключается в том, что я стал священником, а фрау Мёллинг – атеисткой.

 

1.3. О духовной позиции автора и её плохих шутках

 

Мой отзыв, в целом, задуман как критический (кому интересны похвалы неспециалиста?). Поэтому сразу сформулирую свою главную духовную претензию к рассматриваемой книге: она написана с антихристианской, антибиблейской позиции. Огорчительнее всего то, что эта точка зрения ничем не оправдана и совершенно не обоснована. Надеюсь, мне удастся это показать.

Фрау Мёллинг, как и большинство её коллег (среди которых доктора наук, академики и даже Нобелевские лауреаты), стоит на строго материалистической позиции. Как она сообщает, во время обеда в честь двухсотлетия со дня рождения Чарльза Дарвина в 2009 году в берлинском Институте специальных исследований зашла речь о зарождении жизни на Земле. Среди собеседников были представители разных научных направлений, и все они выразили единодушное мнение по поводу происхождения человека: «И уж, конечно же, не Адам и Ева», – «сказали они, отвергая учение о Сотворении мiра» [с. 18].

Для многих современных людей главной серьёзной причиной отрицания библейского Откровения является именно вера в существование процесса мiровой эволюции.

Карин Мёллинг убеждена: «Жизнь возникла на Земле около 3,8 млрд лет назад. Это произошло примерно через 10 млрд лет после Большого взрыва» [с. 27].

Свои любимые вирусы профессор Мёллинг не просто изучает. Она пишет о вирусах как о «двигателях эволюции» (или, точнее, как о «водителях эволюции» – viruses as drivers of evolution), которые «участвовали в образовании жизни на её ранних этапах» [с. 218]. Во всяком случае, по мнению автора, вирусы стояли «у истоков жизни на Земле» и, по крайней мере, присутствовали «на планете с момента зарождения на ней жизни» [с. 17]. Таким образом, с первых страниц автор заявляет о теме своей книги не только как о медицинской или биологической – но в значительной степени как о метафизической.

Данное обстоятельство никак не снижает научной ценности описанных открытий и результатов исследований. Но в то же время лишает книгу объективности в выводах, которые читатель надеется встретить в серьёзном трактате. Интерпретация излагаемых фактов односторонняя, исключительно эволюционистская. А главное то, что практически все выводы вытекают вовсе не из фактов, а из атеистического мiровоззрения автора. Этого Карин Мёллинг, похоже, даже не замечает. 

Однобокость позиции влияет не только на содержание, но и на стиль монографии. Выше мы привели примеры хороших шуток. Не умолчим и о шутках плохих, заключающихся в игривых нападках на Священное Писание. Как служитель Божьего алтаря, думаю, я имею право обратить на это внимание.

 

 Описывая механизм молекулярного сращивания (сплайсинга), Карин Мёллинг пишет: «А сейчас я открою один секрет (дословно: «позволю коту вылезти из сумки», let another cat out of the bag – прот. К.Б.): у человека самое большое число таких удаляемых участков из расчёта на один ген. Именно поэтому мы самые сложноорганизованные живые существа. В этом заключается наша уникальность; возможно, мы действительно являемся “ венцом творения ”» [с. 44].

Я сейчас открою другой секрет (помогу другому коту вылезти из той же сумки): под «творением» прилично понимать действие Творца (см. Быт. 1, 27). А  фрау Мёллинг здесь подразумевает не Божественный акт, а результат более-менее «удачного» эволюционного процесса, исключающий всякую возможность творения.

 

Автор приводит выражение одного из своих коллег, назвавшего людей «живыми инкубаторами» для вирусов. По мнению Карин Мёллинг, «такое определение нам бы не очень подошло, если считать нас существами, созданными по образу и подобию Бога (точнее: «божественно созданными существами», divinely created beings – прот. К.Б.)» [с. 191].

Это – плохая шутка.

 

Как специалист по вирусу ВИЧ, Карин Мёллинг отмечает в связи с трудностью борьбы со СПИДом в Африке, что обрезание у мужчин «снижает уровень инфицирования примерно в два раза». Зачем-то она добавляет: «Данная процедура применяется до сих пор, как и в библейские времена» [с. 73].

Мы готовы выразить определённое недоумение в связи с неожиданными библейскими ассоциациями. Ни праотец Авраам, первым вступивший с Богом в Завет обрезания (Быт. 17, 24), ни пророк Моисей, засвидетельствовавший в Пятокнижии силу заключения этого Завета (см., например, Исх. 4, 25), ни предводитель еврейского народа Иисус Навин, совершивший обрезание всех израильтян после их вхождения в Землю обетованную (Нав. 3, 5) – никто из древних не связывал сей священный обряд с санитарно-гигиеническими процедурами. Вряд ли следует это делать и нашим современникам (как богословам, так и инфекционистам).

 

А вот неудачная попытка толкования Откровения Иоанна Богослова: «Что касается красного прилива, упомянутого в Библии как признак Апокалипсиса, – может быть, это не кровь, а цветение водорослей? Не исключено!» [с. 205].

Исключено. Контекст Апокалипсиса, вне всякого сомнения, не допускает подобных легкомысленных интерпретаций: Второй Ангел вострубил… и третья часть моря сделалась кровью, и умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла (Апок. 8, 8 – 9).

 

Есть и такая острая перчинка: «Галилео Галилей в своей знаменитой книге “Диалоги”, написанной в 1638 году под домашним арестом, размышляет о том, что…» [с. 475].

Саркастический антиклерикальный намёк на репрессии, которым подвергся великий учёный со стороны иерархов католической церкви, выбивается из контекста данной страницы. При переиздании монографии я советовал бы слова про «домашний арест» из текста исключить.

 

* * *

Все юмористические высказывания, подобные приведённым выше, сами по себе малосущественны и, конечно, не стоят особого обсуждения. Однако они создают некий фон повествования. А этот фон  затрудняет привлечение альтернативных объяснений приводимым в монографии научным фактам.

Фрау Мёллинг готова избежать полемики на богословскую тему: «Если вопрос о происхождении жизни на Земле вам неинтересен (is not quite your cup of tea), можете сразу переходить к разделу о салате – не много потеряете» [сс. 284 – 285].

К сожалению, я не готов.

Как для православного христианина, для меня тема о салате вовсе не безразлична, поскольку я стараюсь соблюдать все предписанные церковным уставом посты, а также еженедельные постные дни – среду и пятницу. Однако гораздо более чем рассуждения об овощах и зелени, меня волнует вопрос о происхождении жизни на Земле. It is just my cup of tea. Вероучительный догмат о Боге как Творце неба и земли не может не интересовать всякого христианина, исповедующего Никейский Символ веры. Таким образом, в моём лице нашёлся читатель, который главное внимание при знакомстве с книгой уделил именно теме происхождения жизни – благо, что автор посвящает этому вопросу немало страниц.

Позиция Карин Мёллинг по сути такова: она интерпретирует факты в предположении, что Бога Творца нет.

Наша точка зрения иная: мы признаём факты и при этом сохраняем веру в Бога Творца. Наша позиция может быть воспринята не как опровержение, а как дополнение к выводам профессора Мёллинг. Мы готовы предложить альтернативное объяснение каждому описанному ею феномену. Иными словами, мы не добавляем новых контраргументов, но считаем, что все представленные в книге результаты исследований вполне логично и непротиворечиво вписываются в христианскую картину мiра.

А из этого следует, что антибиблейские выпады и прочие агрессивные высказывания против Бога, по меньшей мере, неуместны в такой серьёзной научной монографии (тем более, если она рассчитана на широкий круг читателей).