2020-06-08
125
Моя бабушка, Кавина Каздоя Васильевна, родилась в 1899 году в д. Князево Пришекснинского района Вологодской области. В начале 1920-х годов она со своим мужем переехала в д. Ржаницыно Шекснинского района. В семье инженера-строителя Кавина Льва Дмитриевича и домохозяйки Каздои Васильевны родилось двое детей: дочь Маргарита (моя мама) и сын Виктор. Семья жила в деревянном двухэтажном доме, на втором этаже которого была богатая библиотека, спальня, зал, молельная комната. Около дома - большие огород и сад, где с удовольствием играли дети.
Начавшиеся репрессии для многих семей обернулась горем. В 1931 году беда пришла и в дом Кавиных. Глава семьи был в это[U21] на работе в Череповце. Раздался стук в дверь, и в дом вошли двое мужчин в тёмной одежде. Каздое Васильевне было приказано быстро собраться: ничего с собой не брать, кроме того, чем можно укрыться от холода (на улице мороз, зима). Младший сын Виктор подошёл к столу, где стояла сковорода с жареной картошкой, хотел взять ложку, но получил сильный удар по руке – так, что слезы хлынули из глаз.
Без документов, с двумя детьми, бабушку бросили в розвальни и повезли в г. Череповец на вокзал. Там посадили в товарный вагон, и поезд тронулся. Привычный уклад жизни был сломан. Через несколько часов пути поезд остановился на небольшой станции. Каздоя Васильевна пошла за водой и вдруг увидела своего мужа, который выходил из другого вагона. Она закричала, заплакала и бросилась к нему. Так они опять оказались вместе. Полуголодные, почти раздетые, доехали до места высылки – спецпоселение «Нивагэсстрой» в Кандалакшском районе Мурманской области.
Поместили семью Кавиных в большую палатку с другими тремя семьями. Вскоре стали строить бараки и в один из них перебрались Кавины. Условия жизни стали лучше, но случилось несчастье – от скоротечной чахотки моя бабушка, Кавина Каздоя Васильевна, умерла. И я очень жалею сегодня о том, что никогда не виделась с ней, не знаю, какой она была, не ощутила бабушкиной любви.
|
|
|
Дед, Лев Дмитриевич, работал главным инженером по финансам на 4-х гидроэлекторостанциях: «Нива ГЭС-1», «Нива ГЭС-2», «Нива-ГЭС-3» и Усть-Каменогорская ГЭС. После смерти бабушки у моей мамы, семилетней Риты, и ее брата Виктора очень скоро на спецпоселении появилась мачеха Паня - женщина жестокая, злая, желавшая смерти маленькой падчерице. «Скорее бы ты сдохла, змееныш», - не раз слышала маленькая девочка, и сердце ее сжималось от ужаса и страха. Не разрешалось детям бегать, громко разговаривать. Спали они на кровати, не покрытой простыней. К Виктору мачеха относилась мягче, а вот Риту заставляла делать все - даже работу, которая была ей не по силам, а кормила плохо, дети всегда жили впроголодь. Именно поэтому, однажды зайдя в столовую, Рита не сдержалась, увидев куски хлеба на подносе. Голод оказался сильнее страха. И она проволокой тайком стащила кусок хлеба. Но один мальчишка увидел и обозвал ее воровкой. Это клеймо не давало ей несколько лет жить спокойно.
О суровом обращении с детьми отец, человек мягкий и добродушный, грамотный инженер, которого очень ценили на «Нива-ГЭС», ничего не знал. Мачеха умело скрывала, а дети ни о чем не рассказывали, чтобы не расстраивать отца. Но одно событие скрыть не удалось. Однажды зимой Рита и Виктор бегали по реке и сестра провалилась в прорубь. Дрожащая от холода, промокшая насквозь Рита пришла к дому, а мачеха ее не пустила: так и стояла замерзшая девочка у закрытой двери, не помня, сколько прошло времени. Наверно, ее и в живых бы не было, если бы не сердобольная директор школы: она помогла девочку положить в больницу, где ее вылечили от крупозного воспаления легких. Здоровье отца, Льва Дмитриевича, узнавшего о ситуации в своей семье, пошатнулось. Он очень переживал за детей, которым пришлось расти без материнской любви и ласки, и умер рано - в 1953 году.
В 15 лет моя мама, Кавина Маргарита Львовна, поступила в педагогическое училище в Лодейном Поле. Учеба давалась легко и приносила радость. Одевалась же она бедно: было всего одно платье, в котором не стыдно было выйти в люди. Но Маргарита не переживала по этому поводу – доброе, доверительное отношение однокурсниц и преподавателей заменяло ей нехватку материальных благ.
Преподаватель русского языка и литературы Дордин Николай Евстафьевич учил молодую студентку писать стихи, хвалил ее за успехи. Он говорил: «Ты, Рита, будешь поэтом». Всю жизнь Маргарита Львовна занималась этим творчеством, находя в нем отдохновение, радость и покой.
В 1941 году после 2-го курса педучилища мама поехала на каникулы в Иваново к своей тете Нюре. 20 июня села в поезд, а когда приехала в Иваново, услышала страшную весть – война…
Учебу пришлось прервать. Рита осталась жить в Иваново и поступила на меланжевый комбинат, где перерабатывали хлопок, чтобы шить обмундирование для солдат. В свои неполные 17 лет она стала смотрителем суровой сортировки. Работа была утомительной, изматывающей. В огромном помещении стоял сильный шум от постоянно двигающегося транспортера с хлопком. Однажды транспортер сломался, пришел мастер ремонтировать, а уставшая Рита присела на ленту отдохнуть, уснула и не слышала, как транспортер заработал. И если бы одна из работниц, Настя, не сдернула бы спавшую маму с ленты, ее перемололо бы в барабане.
После двухлетней работы на комбинате Маргарита окончила третий курс Ивановского педучилища, поступила в учительский институт. Она всегда была в гуще институтских событий: прекрасно читала стихи и часто выступала в концертах, ее задушевное пение многим было по душе. В институте мама познакомилась с моим отцом, Анохиным Борисом Ивановичем, преподавателем физкультуры. В 1947 году они поженились.
После окончания института Маргарита Львовна много лет преподавала русский язык и литературу в школах. Трудилась творчески, чутко, с пониманием относилась к ученикам, за что те отвечали ей уважением и любовью. Вот что написал маме ее ученик Юрий Пашников: «Дорогая Маргарита Львовна, я всю жизнь буду Вам благодарен за тепло и любовь, которую Вы дарили нам, своим ученикам. Ваше понимание, желание всегда помочь в трудную минуту было дороже золота. Искренне желаю Вам еще многих учеников согреть своей заботой и вниманием».
Много лет своей жизни мои родители, Маргарита Львовна и Борис Иванович, посвятили работе в Мяксинской средней школе Череповецкого района. Село Мякса стало для них родным и близким. Вместе они прожили 57 лет. Отец был сильным, надежным, мужественным человеком. Во время Великой Отечественной войны он два года провел в концлагере.
В семье выросло трое детей – два сына и дочь. Мой брат, Михаил Анохин, много лет преподавал математику в Череповецком государственном пединституте, а теперь ведет свои математические классы, давая крепкие, прочные знания. Другой брат, Валерий Анохин, - преподаватель логики и философии в Череповецком государственном университете. Я всю жизнь работаю в школе. У Маргариты Львовны и Бориса Ивановича есть внуки и правнуки.
Мы, дети, благодарны своим родителям за то, что они научили нас любить свою Родину, а не преклоняться перед чужбиной. Отец всегда был защитником и мудрым советчиком, мама – хранительницей домашнего очага, утешительницей. Выйдя на пенсию, мама не потеряла интереса к жизни. В 80 лет Маргарита Львовна стала слушателем православных бесед, которые вела я. Еще в детстве к Богу ее привела тетя, а за два года воскресной школы мама укрепилась в вере, стала исповедоваться, причащаться Святых Христовых Тайн. Она много читала, делала вырезки из газет, писала добрые стихи:
Спасибо ей, природе,
За сказочное утро.
Роптать бы стыдно, вроде,
В душе моей уютно.
Выпускница Мяксинской средней школы Елена Максимова писала в газету Череповецкого района «Сельская новь» (18 ноября 2006 г.) о Маргарите Львовне:
«Я обращаюсь к Вам с волнением,
С великим к Вам почтением пишу,
Хочу признаться Вам в любви и уважении,
Вы критик мой – я к Вам опять спешу»
Эти строчки из моего стихотворения посвящены самой удивительной и прекрасной женщине, каких я знаю, - Маргарите Львовне Кавиной. Я благодарна судьбе за встречу с ней. С ее тонким подходом к людям она помогала многим поверить в себя, в свои силы, раскрыть свои способности[U22]. В 1967 году Маргарита Львовна с семьей приехала в Мяксу и работала в средней школе учителем русского языка и литературы. Все ее ученики помнят о ней как об очень тактичном, спокойном, уравновешенном, справедливом педагоге, всей душой и сердцем влюбленном в свой предмет и передавшем многим учащимся любовь к книге, литературе, поэзии. Очень хрупкая от природы женщина сильна духовно, она наделена такими замечательными качествами, как бескорыстие и доброта, искренность, честность».
|
|
|
|
|
|
Хочется еще добавить воспоминания о моем прадеде Дмитрии Степановиче Кавине. Он был купцом 1-й гильдии, членом Государственной Думы, поставлял к царскому столу свою продукцию. У него было три сына и четыре дочери. Кавина Екатерина Дмитриевна не выходила замуж, монахиня, жила в Коврове. Кавин Александр Дмитриевич расстрелян в Ленинграде как «враг народа» за отказ от выселения. Его дочь, Кавина Галина Александровна, была исключена из 10-го класса в Ленинграде как дочь «врага народа».
Моя бабушка, Кавина Каздоя Васильевна, 1899 года рождения, осужденная в 1931 году на спецпоселение в п. Нива-3 Кандалакшского района Мурманской области в соответствии с постановлением СНК и ЦИК от 01.02.1930 года «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством», реабилитирована в 1993 году.
Моя мать, Кавина Маргарита Львовна, 1925 года рождения, и ее брат, Кавин Виктор Львович, 1926 года рождения, осужденные в 1931 году вместе со своими родителями на спецпоселение, реабилитированы в 1994 году. Мой дядя, Кавин Виктор Львович, работал начальником электростанции в Алма-Ате. Переехав в Витебск, работал электриком на одном из заводов. Очень покладистый, мягкий, обстоятельный, - таким его запомнил мой брат Михаил. Виктор Львович вырастил троих детей.
|
|
|
Наша семья – с Кубани
Рассказывает Эмма Васильевна Панова (1936 года рождения), г. Череповец.Записала Г.Е. Овчинникова.
Еще при Екатерине II на Кубани начали селиться немцы. Они были трудолюбивы и жили дружно с местным населением. Немецкая семья моей бабушки, Гартштейн Ольги Августовны (родилась около 1880 г.), жила в Краснодарском крае, в селе Александровка Ейского района. В 1930-е годы бабушка работала на колхозной птицеферме.
Это была очень дружная и, я бы сказала, талантливая семья. У Ольги Августовны было четверо детей. В доме стоял рояль, на котором она прекрасно играла классическую музыку, имела большую нотную коллекцию. Старший сын Арно играл на скрипке, дочь Алиса (моя мама) – на гитаре. В доме было много книг на русском, немецком и английском языках.
Мой отец – Мордюков Василий Константинович (родился в 1902 г.) – тоже житель Кубани. (Кстати, его родной брат – Мордюков Виктор Константинович – отец Нонны Мордюковой, народной артистки СССР). Отец окончил заочно Московский электротехнический техникум и работал сначала главным техноруком, а затем директором электростанции.
В середине 1920-х годов Василий и Алиса поженились и стали жить в станице Старощербиновской. Мама до войны преподавала немецкий язык в школе. В семье родились четверо детей: Ирма – в 1927-м, Эрна – в 1934-м, Эмма (это я) – в 1936-м и Валерий - в 1940-м году.
В семью бабушки первая беда пришла в 1937 году, когда был арестован по ложным политическим обвинениям и вскоре расстрелян ее сын Арно. Овдовевшая невестка Матильда с двумя детьми осталась жить в семье бабушки.
Мой отец воевал с июля 1941 года до конца войны. На фронте пригодились его профессиональные знания: ему довелось обслуживать реактивные установки «Катюша». А осенью 1941 года наша семья была выслана «по национальному признаку» (закон от 21.08.1941 года) из Краснодарского края на спецпоселение в Кемеровскую область. В это же время была выслана и бабушка из села Александровка. На железнодорожной станции, где людей распределяли по «теплушкам», родственники встретились и до конца пути ехали в одном вагоне. Бабушка ехала с младшей дочерью Агнессой, невесткой и двумя внуками.
В Кемеровской области мы какое-то время жили в деревне Нижний Шалай, потом нас перевели в деревню Верхний Шалай, где мы и оставались до 1945 года. В этой деревне наша семья отделилась от семьи бабушки. Сначала нас подселили к семье, жившей в единственной комнате с большой русской печкой. За этой печкой нам, пятерым, выделили место. Когда отелилась корова, то и теленка поместили рядом с нами. Через год нас переселили в отдельную свободную избу.
В 1943 году я пошла в школу, но скоро стало ясно, что учиться не смогу. Мое единственное платье из матрасной ткани постепенно превратилось в лохмотья. Моя единственная обувь – шахтерские калоши (это же Кемеровская область!) – были так велики, что хотя я наматывала на ноги много тряпок, сваливались с ног и оставались в сугробах. А самое главное – я заболела скарлатиной. Меня отвезли в больницу на станцию Юрга, где я пролежала четыре месяца.
Мама работала в колхозе и, очевидно, мы получали какое-то пособие за отца, но денег было очень мало. Земли у нас не было, ничего не было. Питались очень плохо. Я думаю, что нам помогла выжить старшая сестра Ирма, которой в начале войны было уже 14 лет, и в деревне она работала подпаском стада личных коров. Хозяева расплачивались с ней «натурой»: картошкой, овощами, молочными продуктами. Это спасло нас от голода. Но Ирма заразилась от животных бруцеллезом. В дальнейшем ей пришлось долго лечиться. Умерла она в возрасте 60-ти лет.
Отец вернулся с войны осенью 1945 года и устроился работать в Юрге на стройке - начальником электроцеха. Позднее он стал главным энергетиком строительного треста. Юрга – это поселок, который вырос во время войны около железнодорожной станции, так как туда были эвакуированы Сталинградский и Ленинградский машиностроительные заводы. В 1949 году Юрга получила статус города.
Мы переехали в Юргу вслед за отцом. Нам выдали справку, что все члены семьи Мордюковой Алисы Ивановны «сняты с учета спецпоселения 11 декабря 1945 года на основании того, что муж Мордюковой А.И. – Мордюков Василий Константинович, 1902 г.р., русский, служил в Красной Армии с 1941 г. по 1945 г. и награжден правительственными наградами».
В Юрге я снова пошла в 1-й класс и в 1955 году успешно окончила среднюю школу. После школы я хотела поступить работать на завод в Юрге, но меня не приняли по анкетным данным. Пришлось искать работу в области культуры. Я окончила курсы библиотекарей в Кемерове и два года работала библиотекарем в селе Верхнее Лебяжье. Затем поступила в Ленинградский институт культуры на клубное отделение, окончила институт с «красным» дипломом и поехала работать на Дальний Восток. Четыре года работала в Биробиджане, преподавала клубные дисциплины в культпросветучилище (последний год была завучем). Там я вышла замуж за военного.
Хочу еще рассказать о бабушке. Судьба ее особенно трагична. Уезжая в 1941 году с Кубани, она взяла с собой ноты, надеялась, что где-то может быть востребован ее дар пианистки. Этого не случилось. Но женщины деревни Верхний Шалай все равно любили собираться вечерами в доме бабушки, потому что она замечательно пересказывала им по памяти английские романы.
Бабушка очень хотела вернуться на Кубань в родные места, и после 1953 года (очевидно, в 1956 году) она, надеясь на «оттепель», приехала с семьей в Александровку. Вскоре их снова выслали из Краснодарского края, так как они не были сняты с учета спецпоселения. На этот раз трех женщин привезли в Красноярский край, а внука Владимира отправили в лагерь в Воркуту. Бабушке было уже за 70 лет, но все равно и она, и дочь Агнесса, и невестка Матильда должны были работать на лесоповале. Матильда сломала там ногу, а бабушка вскоре умерла.
Мы с мужем много раз меняли место жительства: Уссурийск – Новосибирск – Выборг – Архангельск – Вологда – Череповец (с 1977 года). Я всегда работала. Мой общий трудовой стаж почти 60 лет. Любила заниматься спортом, имею первый разряд по художественной гимнастике. В Череповце я работала в отделе партийного учета Первомайского райкома партии, а затем в системе политпросвещения литейно-механического завода.
У меня есть сын Евгений. Он живет в Череповце с женой и двумя детьми. Муж умер в 1990 году. Сестра Эрна живет сейчас в Крыму, в Алуште. К ней часто приезжают дети. Брат Валерий живет с семьей в Анапе. Вернулся в Краснодарский край!
