Февраля 1945 года Четверг

С.Клайн Кровно. День пасмурный. Жизнь уныло течет безшумным ручейком. Далеко достают мои мечты, но короток для них простор в действиях.

Сегодня старшина достал немного водки и мы выпили. Перед этим мне принесли письмо Марии с датой 5.12.44г. Где оно ходило сам я не знаю. Она пишет что начала перепись с каким-то знакомым москвичем с 1924 г. по имени Анатолий. Это еще больше взорвало меня и я сказал Блядь ты этака моя Мария и перестал о ней что либо припоминать.

Я получил письмо Носова он работает пиша по разведке. Работой своей не доволен. Пишет что получил письмо от Жени. Она раскаивается в своем поступке. Но есть каяться да нет воротится.

Ночь прошла в крепком сне….

Февраля 1945г. Пятница

Клайн Кровно. День пасмурный. Гонимый той же тоскою. Я уехал верхом по дивизиям. Конь мой рыжий вихрем нес меня целую дорогу. Кругом мертвые труппы, леса полны опасностей и сюрпризов. Нето что больше смерти, а так просто все кажется чужим неприветливым и ветер не тот, и шум деревьев не такой. Но и здесь пришлось вспомнить Марию как всего несколько м-цев назад с ее именем я переживал тяжелые минуты жизни и это внушение, эти тяжелые дни, погоня за жизнью родили и укрепили веру в наше счастье с Марией. А теперь она на моих глазах гибнет, таит как туман в небе. Неужели и в самом деле это был обман? Но спрашивается кто кого обманул. Кто кому подсовывает свинью. Сейчас об этом судит ещё рано, но будущее покажет и уточнит.

По приезде с дивизии с с.Оссовег я организовал общий обед для красноармейцев. Сам с ними выпил за нашу скорую победу, за то чтоб в скором времени все они здоровы и невредимы вернулись домой. Пусть помнят и меня красноармейцы, что я первый у них к-р батареи который все праздники проводит с ними организовано. Поэтому и мне и я им верю что ничего плохого не случиться. Я пользуюсь в батарее солидным авторитетом и уважением. И с этим не могут не считаться мои начальники которых у меня до едренной матери.

После красноармейцев мы в среде своих офицеров. Я выпил крепко. И вскоре лег на кровать набитую сомой и крепким сном уснул. Я спал ничего не видя и не видя и не слыша до 11 часов вечера. Затем проснулся. Ночь прошла не спокойно. Я несколько раз просыпался и часто припоминал Марию, наш с ней вечер у Гайнана и то как она мне говорила: «Гриша! Хочу, ой как я хочу..» Я вспоминал и у меня все заболело, аж затошнило возможно это и сейчас также делается с другими….. То же ей хочется, и тоже….. Но и что ж… Я только переворачивался из боку на бок. Что я могу здесь сделать.

А что если она не виновата? Что если она сумеет оправдаться? Да ведь я же знаю сам себя что я смогу ей простить то что она не писала, но никогда не прощу ей того что она гуляла!! Здесь ей спуска не будет. Я припоминаю как я к ней ходил, как вместе спали как родные и особенно мать создавали условия. Интересно кто это место занимает сейчас? Вот был бы пташкой все бы увидел……

Ночью выпал снег поверх вчерашней грязи.

Февраля 1945г. Суббота

С.Клайн Кровно. День пасмурный. В11 часу я пришел в штаб по вызову голоса по телефону которого я не узнал. Оказалось, что это был Василенко. Мы поговорили. Я им поставил давно обещанную пол литра, мы выпили и так в компании просидели до 16 часов. В 16 часов я проводил Володьку. Они- Володька и Андрей спрашивали меня о Марии. Я сказал им что она не пишет а я ей написал скандальное письмо. Володька продолжал утверждать что к Марии я не ввернусь, что его вещие слова верны а сам он будет прав. Андрей этот на стороне Марии и всеми средствами и способами отстаивает ее. Я попросил Володьку написать Марии письмо. Он пообещал. Я написал письмо Андрею Носову – ответ на его письмо. Хорошего особо ничего не писал. Посоветовал ему от скуки поддерживать связь с Фролковой Женей, и просил через ее узнать поведение Марии, ее жизнь, ее мысли и отношения ко мне, а так же как она погуливает.

Я думал о Марии. Тусклое и грустное представление о ней, как-то не хочется много и сосредоточенно думать и расстраивать себя всякими предположительными мыслями. Мне хочется ее ругать еще больше без конца, та как позаядлевее, погрубей, покрепче.

Для чего и от чего хочется это делать я сам точно не знаю, но только ее молчание еще больше растрепывает и до того потрепанные войной нервы. Я бесюсь не на шутку, но оснований у меня по прежнему никаких нет.

Февраля 1945г. Воскресенье

День пасмурный с утра с легким морозом, а к вечеру с дождиком. В 9м часу я получил задачу на передвижение, а в 10м часу мы уже выехали в село Оссовег в 4-5 км от Клайн Кровно.

Оссовег – большое село по типу своему похоже на русское село – такие же деревянные дома, старые с пробитыми снарядами стенами, с низко поставленными окнами. Немного есть и каменных домов. Весь день у меня ушел на устраивание штаба генерала своей батареи. Село переполнено народом. Никто не хочет идти в лес. За дома идет большая и упорная борьба. Каждый отстаивает свой дом и каждый предъявляет претензии на получение дома. Особенно крепко пришлось воевать мне, и все же люди ночевали в сарае. Я сильно устал и разнервничался. Получил письмо от тети Олянки. Пишет что много присылают повесток о погибших на фронтах Отечественной войны. Спрашивают о Марии, почему она не пишет писем. Получил письмо от Тоси- сестры Марии. Не взырая на то, что она получила мое письмо в котором я обвинял Марию за то что она гуляет – ни словом не вспомнила об этом письме. Я решил сначала написать вызывающее письмо и ей и матери Марии, но в скором передумал и решил вовсе ничего не писать, ожидая лучших времен когда пройдет письмо от Марии.

На фронте нашем затишье. Мы перешли к обороне и немец не наступает. Линия фронта проходит по реке Шварцвассер – не большой лесной реке с крутым северным берегом на котором и засели немцы.

Ночь провел скверно. Писем никому не писал.