Когда слагалась «песнь о Роланде»

 

…За темною Сеной туманы

Плывут, словно сумрачный шелк,

А вдруг как засвищут норманны

Иль взвоет в чапыжнике волк?

 

В 1037 году князь Ярослав Мудрый выстроил в Киеве Софийский собор близ места, где за год до этого киевляне наголову разбили полчища косматых, длинноусых печенегов.

В наши годы, совсем недавно, в этом соборе под слоем краски были обнаружены замечательные изображения дочерей Ярослава Мудрого и матери их – Ирины.

Надо думать, что эти достоверные портреты были написаны между 1037 и 1050 годами, то есть когда Анна Ярославна еще жила в отчем тереме. А покинула она его, вероятно, около 1050 года, хотя западные историки по‑разному указывают сроки ее отъезда из Киева в Париж. Но разница в несколько лет не меняет сути дела. Именно в это время началась история связей Киевской Руси с Францией.

В качестве сватов от французского короля Генриха I в Киев прибыли три самых образованных князя церкви – Готье Мосский, Гесселен Шалиньякский и Роже Шалонский. Примечательно, что епископ Роже попутно выполнял вполне научные поручения любознательного Одальрика из Реймса – собирал в Киеве сведения о Херсонесе Таврическом.

Епископы‑сваты увезли Анну во Францию.

Молодая супруга короля Генриха I поселилась в Париже. Она не раз провожала короля французов в походы против Вильгельма Завоевателя, сына Роберта Дьявола.

В августе 1060 года парижане похоронили своего короля. Анна Ярославна осталась с тремя сыновьями – Филиппом, Гугоном и Робертом. Первенцу Филиппу тогда шел девятый год. Сыновей Генриха опекал граф Фландрский, Балдуин V.

Сама Анна на два года удалилась в монастырь близ города Санли, к северу от Парижа. Есть сведения, что незадолго до своего ухода именно она основала эту древнюю обитель. Один французский летописец сообщал, что Анна Ярославна выстроила в Санли также соборную церковь в честь св. Винцента. У входа в этот храм впоследствии было воздвигнуто изваяние дочери Ярослава с надписью: «Анна Русская, королева французов, основательница собора в 1060 году».

В 1062 году Ярославна вышла замуж за «Рудольфа, графа Креспийского и Валойского», как назван он в старых источниках. Потомок Карла Великого, он был одним из самых знатных рыцарей и вельмож Франции – Рауль, граф Валуа.

Следы дочери Ярослава ведут в город Крепи, столицу графства Валуа, к юго‑западу от города Суассона.

В 1063 году Филипп I, сын Анны, выдал жалованную грамоту Суассонскому аббатству. На этой хартии наряду со знаками Филиппа I и его высших офицеров и вельмож видна четкая надпись «Анны Регины» – Анны Королевы‑матери.

Так, будучи уже графиней Крепийской, дочь Ярослава, однако, подписывала важнейшие государственные бумаги на правах королевы французов. Это продолжалось по меньшей мере до 1075 года; к тому времени относится последняя дошедшая до нас грамота с подписью Анны Регины.

Со вторым мужем Анна Ярославна прожила двенадцать лет и снова овдовела. Составитель одной из французских летописей обмолвился, что после смерти Рауля Валуа (1074) Ярославна уехала в родной Киев. Но это известие нельзя считать достоверным.

…При Анне Ярославне появилась «Песнь о Роланде»! Об этой бесспорной истине не сказал ни один из исследователей «Песни». Историки считают, что она была создана в период между 1050–1100 годами. Где же, как не во владениях потомков Карла Великого, должна была она прозвучать впервые?

В парижском ли дворце, в каменном ли замке Крепи, но Анна Регина уже могла слышать строфы «Песни о Роланде», исполняемой бродячими «жонглерами».

Но откуда в «Песни о Роланде», родившейся во время Анны Ярославны, появились земля полян, печенеги, лютичи, русы, угличи? Сколько ни разъясняли нам историки текст «Песни», они обходили молчанием источники этих упоминаний.

«Четвертый полк – из диких печенегов», – пел жонглер, перечисляя союзников седого эмира Балиганта – противника Карла Великого.

Между тем Анна Ярославна не могла забыть, как выли под стенами ее родного Киева печенежские полчища.

Прочитайте в «Песни о Роланде» тирады 231, 232, 233, 234 и другие, где описаны люди полчищ Балиганта. Под знаменем чмира находились Дапаморт – царь славян‑лютичей, жмудь, ляхи, пруссы, тюрки и даже «народ с пустынной Оксианы». Последнее указание на выходцев с берегов Амударьи, включенное в старофранцузский эпос, кажется на первый взгляд совершенно удивительным и необъяснимым.

Но и в этом случае след ведет в Киев времен Ярослава Мудрого. Оттуда начинался великий торговый путь в Среднюю Азию и Китай – через Итиль (Волгу), Ургенч, Отрар. В древней земле Киева не случайно отложились монеты, чеканенные в городах Средней Азии. Вести о «пустынной Оксиане» должны были достичь Киева еще при князе Владимире, хотя бы через тюркское племя огузов, с которым он дружил. В свою очередь, творец «Песни о Роланде» мог узнать об Амударье от людей, прибывших из Киевской Руси.

Общение с прибалтийскими народами, упомянутыми в «Песни о Роланде», для Киевской Руси, в частности для Новгорода и Юрьева, в земле чуди, было обычным, будничным делом. Верховным князем лютичей в те времена был не сказочный Дапаморт, герой «Песни о Роланде», а Готшалк – современник Анны Ярославны.

В тираде 78 изображен зловещий воин Чернублий с Черных гор, поклявшийся добыть Роландов меч Дюрандаль. Певец говорит, что Чернублий

 

…прибыл издалека:

В его стране не блещет солнца луч,

Там нет росы, хлеба расти не могут…

 

Под Черными горами арабский географ Ибн‑Хаукаль в свое время подразумевал Уральские горы. Другой ученый‑араб, аль‑Масуди, описывая русский Север, тоже упоминал о Черной горе. В Киевской Руси уже знали о Полярном Урале; туда не раз ходили новгородские дружинники.

«Русских» образов в «Песни о Роланде» немало. Ее создатель упоминает о собольей шубе Карла Великого, о соколах, которых вывозили обычно из Руси.

Представляется совершенно несомненным, что годы жизни Анны Ярославны во Франции оставили зримый след в великой поэме о рыцаре Роланде. Настало время высказать вполне законную догадку о том, что безвестный слагатель «Песни» – будь это Турольд или кто другой – слышал рассказы Анны Ярославны о ее далекой родине и окружавших Русь странах и их народах.

…Во Франции при жизни Анны‑королевы поклонялись могиле Роланда и его знаменитому Олифанту.

Треснувший посередине якобы от могучего дыхания рыцаря огромный рог Олифант висел, как уверяли, в церкви приатлантического города Блей или в бордоской базилике Северина.

В обители Сен‑Дени, к которой Анна Регина имела безусловное отношение, тоже хранились «рога единорога». Возможно, это были бивни мамонта.

Но как и когда попали эти бивни во Францию, если не через Киев во времена Анны? Ведь на Руси они в то время редкостью не считались, а были предметом торговли и даже вывоза в дальние страны. Кости вымерших чудовищ нередко находили и в недрах самого Киева, о чем сохранились свидетельства старых летописей.

…История помнит походы французских норманнов. Современник Анны Ярославны Рожер I разгромил сарацин в Сицилии, а Вильгельм Завоеватель покорил Британию и подчинил себе Шотландию.

Филипп I, сын Анны, вышучивал Вильгельма, называя его «брюхатым английским королем». В ответ на это Вильгельм пообещал устроить такой молебен в Париже, где вместо свечей будут сверкать острия десяти тысяч норманнских пик!

Норманны не раз тревожили своими набегами владения Филиппа и Анны. И дочь Ярослава, конечно, не могла предполагать, что ее внучка впоследствии соединит свою судьбу с норманнским вождем, завоевавшим Сирию…

Тонкая свеча в руках Анны, изображенной на стене Софийского собора, не может озарить сумерков средневековья, идущих по ее следам. Мы ничего не знаем о ее жизни после 1075 года, не знаем, когда она умерла.

Алый отсвет упал на бледное лицо Анны Ярославны, когда над ее телом склоняли стяг Дионисия – знамя Капетингов. Местом последнего успокоения Анны Ярославны, по‑видимому, была усыпальница французских владык в стенах обители Сен‑Дени.

Таков путь Ярославны от Киевской Софии до полей Иль‑де‑Франса. Какая же судьба постигла ее потомство?

Второй сын Анны, Гугон (1057–1102), стал обладателем двух родовых гнезд потомков Карла Великого – графства Валуа и Вермандуа с их столицами – Крепи и Сен‑Кантеном, что на Сомме.

Когда начался первый крестовый поход, Гугону Великому было вручено багряное знамя Дионисия. Это знамя с тех пор стали называть орифламмой в честь стяга Карла Великого, воспетого в «Песни о Роланде».

Внук Ярослава собрал воинов и корабли и двинулся в путь. Италия, Албания, Византия, Сирия… Гугон участвовал во взятии Антиохии. Потом отправился во второй крестовый поход. В 1102 году он погиб от ран в городе Тарсусе, на краю Киликийской равнины, где цвели вьющиеся розы и благоухали миртовые деревья.

Крестоносцы, как известно, пронесли с собою «Песнь о Роланде» до пальмовых рощ Малой Азии и берегов Иордана.

В 1104 году Констанция, дочь Филиппа и внучка Анны Ярославны, вышла замуж за крестоносного царя Антиохии – нормандца Боэмунда I, сына Гискара Апулийского. Она разделяла с ним трудности походов против сарацин и греков. На руках жены и умер Боэмунд, когда прибыл из Малой Азии в Италию.

Железный рыцарь Танкред, князь Галилейский, воспетый впоследствии Торквато Тассо, был опекуном правнука Ярославны. Сын Констанции правил Антиохийским царством под именем Боэмунда II.

В самом начале XII века на Ближнем Востоке побывал русский путешественник Даниил. Он был с большим почетом встречен Балдуином, королем Иерусалимским – недавним соратником Гугона Великого, Танкреда и Боэмунда по первому крестовому походу. Он знал сыновей и внуков Анны Ярославны, а может быть, и саму королеву.

Король Иерусалима воздал высокие почести Даниилу и его киевским и новгородским дружинникам. Носители пламенной орифламмы встретились с кольчужниками Киева, родины королевы французов.

Все это происходило в эпоху, когда создавалась «Песнь о Роланде»…