В основе метафизической революции лежит физика

 

Похоже, что сегодня уже очень многие ученые выбирают это же направление мысли. Поэтому нам придется на время сменить тему наших рассуждений и переключиться на их теории и гипотезы. Поступив таким образом, мы вовсе не покинем поле интересующих нас основных вопросов, относящихся к самой сути жизни и смерти, ведь, как заметил недавно профессор Пьер Шоню, как раз современная физика и будет «единственной подлинной метафизикой нашего времени»[166].

Поскольку современная физика, как мы увидим далее, в корне перевернула все основные фундаментальные понятия: различение на объект / субъект, принцип причинности, концепцию пространства и времени. А ведь все это находится в тесной связи с метафизической концепцией, подспудно присутствующей в любой религии. Если верить тому, что сообщает Гейзенберг, это очень хорошо понял Вольфганг Паули[167]:

«Он говорил, что именно идея объективного мира, занимающего определенное положение в пространстве и времени в соответствии со строгими законами причинности, как раз и вызывала жестокие столкновения между наукой и духовными формулами всевозможных религий. Если науке удастся преодолеть эту застывшую концепцию, – а именно этот скачок она и сделала с теорией относительности, а с появлением квантовой теории процесс зашел еще дальше, – отношения между наукой и религиозными учениями, снова должны измениться»[168].

Правда, мне хотелось бы сразу прояснить и уточнить тут свою позицию: речь пойдет отнюдь не о научном обосновании богословия, нет. Но в некоторых случаях возникают совпадения или аналогии, представляющиеся мне крайне важными, потому что с их помощью можно показать, что мистическая концепция христианства, которую я и хочу до вас донести, вовсе не абсурдная выдумка, даже если и кажется порой, что она не совсем совпадает с привычным нам здравым смыслом.

 

 

Всё уже выглядит не так, как казалось ранее

 

Предтеча: Эрвин Шрёдингер

 

Уже в 1925 году австрийский ученый, лауреат Нобелевской премии по физике, предугадал эту тайну. Эрвин Шрёдингер – один из столпов, ставших предтечами современной физики. Вместе с Луи де Бройлем, Нильсом Бором и Вернером Гейзенбергом он был одним из основателей квантовой механики. Этот текст еще и сегодня звучит пророчески: «Какой бы несуразицей это ни показалось обыденному рассудку, вы – и все другие мыслящие существа как таковые – вы есть всё во всем. Вот почему проживаемая вами жизнь не просто фрагмент существования в целом, но уже, в некотором смысле, всё, целое»[169]. Ему даже доводилось утверждать, что два человека тождественны не только как представители одного и того же человеческого рода, но и в том смысле, что они образуют одно, единое бытие. Заметьте, что для него это не конечная стадия, не тот предел, к которому мы все устремлены. Нет, речь идет о тайне нашего существования здесь и сейчас.

К такому выводу подтолкнули его не только научные разыскания. Он и сам это признает. Параллельно с научными трудами он прозондировал еще и все основные религиозные учения и традиции, полагая, что они могут натолкнуть его на идеи, способные стать решением вставших перед ним вопросов. Эту идею, как он сам признается, он нашел в традиции древней Индии. Но в другом тексте, 1960 года, он поясняет, что «в Ведах эта идея глубоко погребена под странными перекличками с брахманскими ритуалами жертвоприношений и прочими предрассудками»[170].

Я лично думаю, что, если бы Шрёдингер знал какие‑нибудь иные изводы христианской мысли, кроме средневековой латинской схоластики и идей Фомы Аквинского, ему не пришлось бы искать вдохновившую его идею в столь далеких временах и странах. Он легко мог бы найти, например, у Майстера Экхарта, да и у многих других, решение той проблемы, которую признал нерешаемой: если в реальности все люди представляют собой одно и единое бытие, как тогда объяснить те различия, которые все же существуют между ними[171].

Но в целом, однако, этак глубинная интуиция согласуется и сегодня с новейшими научными гипотезами, связанными с последними открыти ями. Но это долгая история, которая должна в корне перевернуть наше представление о мире. Я попытаюсь здесь лишь кратко и очень пунктирно прочертить историю этих захватывающих открытий, по крайней мере, в их отношении к занимающей нас теме. Может быть, иногда это покажется вам не очень понятным и слишком трудным, поскольку для кого‑то прозвучит слишком ново и непривычно, но я вас уверяю: игра стоит свеч. Итак, пристегните ремни, мы взлетаем!

 

Прежде

 

Когда‑то, более двух тысяч лет назад, ученые и философы (а в то время это было одно и то же) рассматривали всю совокупность универсума на основе двух основополагающих гипотез:

Вся материя состоит из маленьких частиц, наподобие мельчайших шариков, которые соединяются друг с другом, образуя тем самым уже более крупные тела: объекты. Все эти тела, и большие, и маленькие, и планеты, и частицы, существуют отдельно и независимо друг от друга, даже когда они связаны друг с другом законами гравитации или электромагнитных полей.

Мир, наблюдаемый в такой перспективе, образует реальность, не зависящую от того, кто ее наблюдает.

Иными словами, это дискретный мир, элементы которого четко различимы между собой, и сам наблюдаемый мир при этом отделен от того, кто его наблюдает. Но сегодня на место такой узнаваемой картины мира постепенно приходит уже совсем другое мировоззрение.

 

После

 

Уже нет маленьких шариков, нет частиц. Когда современные ученые говорят о материи, это звучит ошеломляюще. Я не занимаюсь точными науками, хотя и прочел целую кучу качественных научно‑популярных книг, поэтому вместо того, чтобы ринуться в непростые и бесполезные объяснения по интересующему нас вопросу, я попробую лучше передать вам свои ощущения с помощью одного сравнения.

Когда вы смотрите на картину – например, на пейзаж, – вы может совершенно точно описать, какое положение занимает в нем каждая деталь, будь то по отношению к краям картины или по отношению к другим деталям. Но вы не сможете точно определить, где же расположена гармония, которую этот пейзаж определенно излучает, даже если видно, что какие‑то зоны этого пейзажа вносят в эту гармонию больший вклад, чем другие, либо из‑за концентрации определенных деталей, либо из‑за особенной цветовой гаммы. Итак, если послушать и почитать современных ученых, то окажется, что конститутивные элементы нашей материи локализовать так же трудно, как и гармонию с нашей картины! Что, однако, не мешает этой гармонии направленно воздействовать на вполне определенное место, например, на сознание зрителя, любующегося картиной. Некоторые при этом утверждают даже, что частицу невозможно измерить, поскольку существует она лишь в потенции. Ей помогает появиться на свет наше наблюдение, также, как и в картине гармония возникает лишь тогда, когда находится глаз, способный ее в картине увидеть[172].

Из всего этого следует, что конститутивные элементы мира уже нельзя рассматривать, как отделенные друг от друга или от наблюдателя.