Может быть, зло вытекает из наших ошибок?

 

«Никто не зол по своей воле», – говорит Платон, великий древнегреческий философ, до сего дня один из самых авторитетных мыслителей. И это правда, мы можем обманываться или давать себя обмануть. Ведь даже в символическом рассказе о первородном грехе, совершенном Адамом и Евой, видно, что их обманул змей. Иногда мы думаем, что, совершив тот или иной поступок, мы доставим кому‑то удовольствие, а в итоге нас ждет… разочарование! И вот оказывается, что человек реагирует на это совсем не так, как мы думали, а совсем наоборот, не радуется, а приходит в ужас. Мы думаем, что, если сделаем то‑то и то‑то, добьемся счастья, а в итоге… мы разочарованы! Потому что оказывается, что результат не принес нам ожидаемого счастья, а чаще всего, совсем наоборот, принес боль и горечь.

Зло часто прикидывается добром, как нас предупреждали философы. Ведь мы хотели добра и стремились к нему. И только после совершения поступка мы вдруг обнаруживаем то зло, что в нем притаилось, как червяк, спрятавшийся в мякоти плода. Но тогда это не просто ошибочка, это настоящая ошибка.

Неужели это наши ошибки мешают Богу создать для нас лучший мир? Тогда это было бы слишком несправедливо!

 

Свидетель, вернувшийся из мира иного

 

Именно так отреагировал на это юный Джордж Ритчи, переживший опыт временной смерти и встретивший в мире ином Христа. Из‑за слишком напряженных тренировок этот юный американский солдат тяжело заболел, начал харкать кровью и однажды ночью вышел за пределы собственного тела. Такой феномен околосмертных переживаний, т. е. опыта временного переживания смерти, теперь уже хорошо изучен, исследования проводятся уже более сорока лет. Сегодня в разных уголках мира появляются все новые организации, собирающие свидетельства и пытающиеся их осмыслить, организуются конференции, издаются журналы, снимаются фильмы и издаются научные труды. Среди последних книг стоит назвать труды доктора Жана‑Жака Шарбонье или Пима ван Ломмеля. На одной из таких конференций в Шарлоттсвилле в США мне выпала счастливая возможность лично пообщаться с самим Джорджем Ритчи. Я верю, что в его случае встретившееся ему в конце туннеля светящееся существо и вправду оказалось самим Христом[290].

У них завязывается необычный диалог, телепатический, т. е. когда мысли просто передаются на расстоянии. «Что ты сделал со своею жизнью?» – спрашивает у Джорджа существо, излучающее свет (лишь позже он поймет, что это сам Христос). И тогда Джордж как бы прокручивает в уме, видит заново всю свою жизнь:

«Любая мелочь, частность всех этих прожитых двадцати лет была здесь хорошо видима, зрима. Хорошее и плохое, сильные моменты, ошибки и слабости. Сам этот спектакль, вобравший в себя все, всю целостность жизни, ставил вопрос, имплицитно содержавшийся в каждой сцене. Вопрос этот, как и сами сцены, словно бы исходил от этого живого Света, сиявшего рядом со мной:

“Что ты сделал со своей жизнью? ”

Он прекрасно понимает, что картина его жизни не соответствует тому, чего от него ожидало светящееся существо. Тогда в нем вскипает возмущение, ему кажется, что он попал в ловушку: “Ведь кто‑нибудь мог бы мне раньше сказать об этом!”»[291]

Я уверен, что очень многие люди на своем смертном одре вдруг обнаруживают, что их жизнь была всего лишь погоней за иллюзиями. Пелена спадает с глаз, и они с ужасом обнаруживают, как пуста и бесполезна была их жизнь. При этом, даже если бы кто‑нибудь вернулся из страны мертвых их предупредить, они бы его даже не выслушали. Именно это в евангельской притче о богаче и Лазаре объясняет пожинающему плоды своей ужасной жизни жестокосердному богачу Авраам: «…если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк 16: 31).

Но ведь если Бог и вправду хочет нашего счастья, то Он вроде бы должен понимать, что нам недостаточно свидетельств из мира иного. Пусть Он явится нам сам! Пусть он предоставит нам неоспоримые знаки своего существования, чтобы у нас не осталось никаких сомнений. Тогда мы признаем, что Он сильнее всех, и что мы сами заинтересованы в том, чтобы полностью подчиниться Его воле.

Но нет. Дело в том, что христианский Бог – очень странный Бог. Он требует от нас вовсе не такого подчинения своей воле. Бог, создавший сотни миллиардов галактик, не нуждается в том, чтобы ему подчинялись несколько миллиардов пылинок Его творения. Нет, требование Бога, а вернее, Его ожидание идет гораздо дальше: Он хочет, чтобы Его любили!

И тогда все меняется. Ведь, чтобы вызвать любовь, Богу не нужно показывать нам ни то счастье, которое Он может нам даровать, ни то несчастье, в которое мы можем впасть, если не ответим на Его любовь. Хорошей иллюстрацией этой мысли послужит одна история, притча, наподобие евангельских, я нашел ее в старых средневековых легендах.

 

Бог должен затаиться

 

Как всегда, это история о прекрасном принце, жившем в сказочном королевстве, неизвестно где, в сказочной стране, которая не может быть определена географически, поскольку расположена в глубине наших собственных сердец, да и время тут неуловимо, поскольку эта история повторяется вечно и всегда происходит в наше с вами время.

Итак, прекрасный принц был единственным и любимым сыном короля и наследником могущественного и прекрасного королевства, земли которого были тучны, обильны и безграничны. Как водится, прекрасный принц был очень хорош собой, умен и благороден и наделен всеми лучшими качествами ума и сердца.

Вокруг него, при дворе, как водится, было великое множество разных прекрасных принцесс, одна лучше другой. Но, по странной прихоти судьбы, не они завоевали его сердце, а одна оборванная нищенка, ютившаяся в грязной хижине на опушке леса. Принц заметил ее во время охоты, и с тех пор любовь поселилась в его сердце и грызла его день и ночь.

И тогда он сказал себе: как же мне завоевать сердце той, которую я люблю? Может быть, если я приеду к ней в золотой карете, с кучей слуг и пажей, и положу к ее ногам золотую корону, она согласится стать моей женой? Ведь, чтобы получить корону, ей придется принять заодно и мое сердце. Но полюбит ли она тогда и вправду меня, самого меня, а не только богатство и блеск короны?

И вот поэтому наша оборванка однажды увидела, что к ее хижине приближается – вовсе не прекрасный принц в золотой карете, нет. Когда она подметала двор у порога своей хижины, она вдруг увидела, как перед ней предстал ужасный нищий, в лохмотьях, безобразный, гораздо беднее, чем она сама. Такой безобразный, что ей стало страшно и она просто содрогнулась от отвращения. От страха она даже замахнулась на него метлой, и нищий поспешно удалился.

Но вскоре он вернулся и снова предстал у порога. И она снова его прогнала. И он опять вернулся. И постепенно она, к своему удивлению, обнаружила, что все не так просто. Она угадала, что этот нищий просил у нее не денег, нет, он просил у нее любви. Это был нищий, просивший о любви! А еще невероятнее было то, что он и сам любил, и любил не кого‑то, а именно ее. Ее!

Вы уже догадываетесь о том, что было дальше. Однажды оборванка согласилась принять его любовь, и тогда внезапно все переменилось. Ее согласие развеяло даже чары бедности, и вот наша оборванка стала настоящей принцессой. А нищий превратился в прекрасного принца, и они отпраздновали такую пышную свадьбу, какой еще ни видывал белый свет.

Средневековые версии этой истории иногда даже еще сильнее закручивают сюжет. Часто принц предстает даже не в виде нищего, а в виде дикого и ужасного зверя, или жабы. Это самые разные варианты сказки о Красавице и Чудовище.

Но вы ведь прекрасно понимаете, что бы было, если бы принц забыл, например, снять кольцо, или если бы из‑под лохмотьев у него вдруг показались кружева. Ведь нужно было, чтобы бедная оборванка приняла любовь нищего только ради самой любви. А не ради чего‑то еще. Потому что значима только сама любовь. И вот поэтому Богу приходится действовать осторожно. Ему нужно затаиться. И спрятать от нас свое могущество.