Наша голограмма динамична

Теперь мы подошли к самой сердцевине тайны. Согласно вышеприведенной модели, основанной на сравнении с голограммой, сознание каждого из нас будет отражением всего человечества и даже всей Вселенной. Но сама эта тайна, как мы уже заметили, гораздо глубже загадки голограммы. Отношение каждого из нас со Вселенной не статичны, а динамичны. Речь идет о настоящем взаимодействии между вами и Вселенной. Все, что происходит с вами, ваши мысли, желания, страхи, злопамятство, проявления ненависти или любви… все это отражается на мне, на других, на всем мире, преодолевая границы пространства и времени. И точно также все, происходящее со мной, во мне, все мои слабости, предательства, выплески зависти, гнева или жадности… все это давит и на вас, и на весь мир, но зато даже слабые мои попытки любить вас, даже они могут чем‑то таинственным образом помочь.

Такому взаимодействию не могут помешать ни пространство, ни время. Оно затрагивает не только человеческое сознание, но и тот уровень сознания, который есть у животных, растений, даже минералов и химических элементов, все они участвуют, конечно, каждый на своем уровне. В конечном итоге оно охватывает собой все, что существует в нашем мире, вплоть до самых отдаленных галактик. И если и в самом деле все физически и реально сотворено во Христе, воплотившемся в нашем мире, то, поскольку Христос даже в своем человечестве выходит за границы пространства и времени, то значит и такое взаимодействие охватывает собой все существующее от начала и до конца времен.

Посмотрите на все ужасы и кошмары этого мира. Вот маленькая девочка, которую живьем нашли на свалке в одной из латиноамериканских стран, ослепшую, потому что ее родители продали ее глаза торговцам, поставлявшим биологическое сырье в богатую западную страну. Посмотрите на все ужасы последней мировой войны в нашей бедной Европе, на кошмары, порожденные теоретическим идеалом справедливости, на клубок конфликтов и ненависти, пожирающих Ближний Восток и Африку, на убийственную глупость, прикрывающуюся религиозными убеждениями и т. д., и т. п. Все эти силы ненависти вступают в игру в нашем взаимодействии.

Речь здесь не просто о соседской вражде или семейных ссорах. Нет! Речь о настоящей воле к уничтожению, о желании смести с лица земли того, кто не разделяет ваши расу, язык, веру, политические убеждения. Вспомните все те религиозные войны, что так долго раздирали Европу, и об их аналогах в Индии и исламе. Увы! Легендарная толерантность индуизма оказалась всего лишь легендой. Жрецы Шивы убежденно и благочестиво разрушали вишнуитские храмы и без тени сомнения убивали их жрецов, и наоборот. И все это для того, чтобы угодить Богу, как и во всех остальных религиозных войнах. Исламские завоевания в Индии тоже были отмечены крайней безжалостностью, да и сегодня мы нередко оказываемся свидетелями выплесков фанатизма во имя ислама. Бог, или Аллах, как его ни назови, здесь, конечно, ни при чем. Это всегда одна и та же гордыня, порождающая одну и ту же убийственную ненависть. Добавьте сюда ненасытную жажду наживы нескольких богачей, готовых сыграть на этом и продать куда угодно и что угодно, лишь бы получить из происходящего выгоду. Добавьте в этот клубок поиск наслаждений, жажду власти и т. п. И, если наша гипотеза верна и все это, как снежный ком, нарастало сквозь пространство и время с первого мгновения возникновения мира, тогда становится понятно, что творческой силе Бога было положено препятствие уже с самого начала.

Выходит, миф о первородном грехе не так безнадежно глуп…

Мне кажется, что именно здесь и кроется изначальный смысл того, что принято называть «первородным грехом». Библейский рассказ о «грехопадении» первых людей имеет символический смысл. «Адам», первочеловек, это не имя собственное. Это «человек» вообще, просто человеческое существо. Из этого имени вытекает насыщенная смыслом игра слов и созвучий, трудно переводимая на современные языки. Теперь ее можно передать лишь с помощью длинных комментариев. Продолжение библейского текста показывает, что это не исторический рассказ. Ведь сразу после рассказа о грехопадении следует рассказ об убийстве Каином Авеля. Яхве проклял Каина и обрек его на скитания по земле. А Каин выкрикивает в ответ со страхом: «всякий, кто встретится со мною, убьет меня» (Быт 4:14). Но, если понимать этот текст буквально, то можно возразить, что на земле тогда жило еще не так уж и много народу. Только Адам, Ева и двое их сыновей. Но текст подразумевает, что земля уже тогда была густо заселена людьми. Кроме того, как заметил великий немецкий богослов Карл Ранер, нигде в Евангелии не приводится мысль, что мы обязаны современным положением дел грехопадению как первоначальной ошибке человечества, повлекшей за собой все остальное[277].

Греческие отцы Церкви уже довольно давно заметили, что евангельским соответствием рассказам из книги Бытия будет притча о блудном сыне, которую они к тому же, и не без оснований, предпочитали назы вать притчей «о милосердном Отце» (Лк 15:11–32). И, что их особенно задевало за живое, так это то, что притчу эту можно отнести и ко всему человечеству, и к каждому из нас в отдельности, и к каждому из наших грехов и ошибок.

Именно так думал св. Афанасий, епископ Александрийский в IV веке. Это заметил, исследуя его труды, отец Режи Бернар, и сделанное открытие ему не понравилось: «Проблему греха Афанасий рассматривает по сути, а не в историческом аспекте… Вопрос ставится относительно всего человеческого рода, или людей, или человека, или души, иногда в прошлом, иногда в настоящем. Адам упоминается тут, но скорее как тип, чем как родоначальник»[278]. В разгар ХХ века отец Бернар никак не мог понять мысль, ставшую очевидной святому Афанасию еще в IV веке. Какая деградация!

Все, абсолютно все, вплоть до самых далеких галактик, сотворено во Христе, об этом говорил еще апостол Павел. И при этом Тело Христово не замкнуто границами пространства и времени. И наше единение с ним, или вернее, приобщение к нему, наше тождество со Христом, тоже не замкнуто никакими границами. Если все это верно, то нам уже никуда не уйти от заключения, что человеческое сознание и его проявления оказывают решающее влияние на Творение от самого начала мира.

Все это соответствует христианскому мировоззрению, если, конечно, мы не обессмысливаем его, подстраиваясь под устаревшую наукообразность прошлого века. Это мировоззрение мистиков, как мы увидим подробнее дальше. Но интересно, что сегодня открытия ученых движутся примерно в том же направлении. Вот, например, что пишет по этому поводу Бернард д’Эспаньят:

«Поэтому позволительно видеть в совокупности сознаний, с одной стороны, и совокупности объектов, с другой, два дополняющих друг друга аспекта, каждый с собственной, не зависящей от другого, реальностью. Но следует понимать, что и тот, и другой, существуют не сами по себе, но берут свое существование друг у друга, так два зеркала, поставленные друг напротив друга, порождают друг в друге свои отражения. Атомы оказывают влияние на мой взгляд, но и мой взгляд влияет на атомы, порождает частицы, выходящие за пределы, доступные сейчас моему зрению; за пределами этой реальности оказывается неделимое Все, влияющее и на протяженную реальность пространства и времени»[279].

И, раз уж наш взгляд, наше сознание, из глубины изначально неделимого «Все» извлекает мир, тогда и качество такого взгляда оказывает решающее влияние на то, что в итоге возникает.

Очень трудно согласиться с мыслью, что судьба всего человечества могла зависеть от одного‑единственного человека. В привычной нам, веками насаждавшейся богословской парадигме придавалась чрезмерная важность первородному греху не в связи с его тяжестью, а в связи с его особым, первичным положением во времени. И это всегда было мыслительным искушением для всех, кто пытался свободно и глубоко мыслить. Они подспудно чувствовали, что в этом вопросе соглашаются на буквальное понимание мифа.

Мне ближе другая интерпретация: мир оказывается результатом взаимодействия двух сила – с одной стороны, творческих энергий Бога, с другой, энергий, исходящих из всей совокупности сотворенных сознаний, и эта совокупность сознаний влияет на мир от начала и до «конца времен». Встреча двух этих сил и лежит у истоков того мира, в котором мы с вами живем, включая сюда и структуру пространства и времени, включая сюда и структуру материи, что бы она из себя ни представляла, потому что ее суть все время ускользает от нашего понимания.

Именно на этом уровне, как мне кажется, и обнаруживается источник страдания в самом широком смысле этого слова, от физической боли до необходимости постоянно бороться за выживание и вплоть до неизбежности смерти. Возможно, в этом и есть смысл тех кожаных одежд, которыми Бог одел Адама и Еву после их изгнания из земного рая (Быт 3:21). Здесь я опираюсь на истолкование св. Григория Нисского (IV век), полагавшего, что в действительности земной рай никогда не существовал. Это просто образ того лучшего мира, которого человек сразу, с самого момента творения, мог бы достичь, если б только мы все, из всей толщи веков, и прошедших, и будущих, если бы мы все лучше умели любить. Тогда кожаные одежды оказываются нашим вхождением в плоть, в пространство, во время, в структуру материи того мира, в котором мы живем.

О такой же схеме сообщают нам и некоторые из тех умерших, что продолжают общение с нами из мира иного. Позднее я дам вам свои объяснения на этот счет. Пока же просто обращу ваше внимание на потрясающее совпадение мысли св. Григория Нисского и всех греческих Отцов Церкви с сообщениями, поступающими от умерших, из мира иного:

«Перечитайте эти чудесные рассказы из Книги Бытия и поразмышляйте над прекраснейшими символами, выбранными человеческим разумом для научения блудных сынов, удалившихся из Отчего дома» (сообщение, полученное мадам Моннье в 1927 от своего умершего сына, Пьера Моннье).

«Вспомните, возлюбленные мои, что мы были с Богом, в той Божественной Любви, которая и есть Христос, еще до основания материального мира…» (сообщение 1923 года тому же адресату и из того же источника).

Мне придется здесь в нескольких словах пересказать самую суть его мысли: человек (не какой‑то конкретный человек, но весь человеческий род) должен был бы жить, как бестелесные невоплощенные духи, в Божественной Любви, во Христе «еще до основания материального мира». Но человек возжелал независимости. И тогда Бог даровал ему кожаные одежды, тело из плоти, чтобы он мог на опыте испытать, что такое свобода.

И еще одна серия сообщений, полученная в Англии в 1900–1910 годах, т. е. в то время, когда наши ученые были еще слишком далеки от подобных гипотез:

«Преобразование Времени в Вечное настоящее изгнало бы навсегда ложную идею наследственного зла… “Грехопадение” вечно происходит в настоящем, а не отодвигается в далекое прошлое»[280].

В том материальном мире, в который мы пали, нам всегда слишком жарко, слишком холодно, слишком голодно, слишком больно, слишком одиноко. В этой структуре мы можем выжить, лишь пожирая друг друга. Мы с вами можем видеть в документальных фильмах и телепередачах (хотя и снятых нередко слишком поздно), какой ущерб наносит планете наша попытка выжить на ней. Мне возразят на это, что тоже самое было и миллионы лет назад, задолго до того, как первые люди могли совершить свое первое грехопадение. Но как раз в таком механизме время уже не работает.

Меня очень обрадовало, что такой ученый, как Реми Шовен, посвятивший свою жизнь изучению поведения животных, оказался очень чувствителен к страданиям животных. Я очень рад, что в одной из своих последних книг он пришел к тому же выводу, что, возможно, появление страдания в этом мире связано с нашими, человеческими ошибками, обусловлено ими с самого начала мира. Вполне вероятно, что без этих ошибок мир бы просто не существовал в том виде, в каком он существует теперь. Возможно, мы были бы уже на другом уровне, на том самом, какой многие предвидят и предчувствуют, как жизнь после смерти. Мир без теней, без страдания, без ненависти.

Это прекрасно выразил православный священник и поэт Виржиль Георгиу. Он рассказывает то, что узнал в детстве от своего отца, священника в одной бедной румынской деревушке. По контексту речь эта обращена в первую очередь к христианам, которые прежде других должны отвечать за происходящее в мире. Но заметьте, что его мысль все время ширится и охватывает собою всех людей вообще:

«Истина в том, что жизнь каждого христианина, даже самого незначительного, начинается не с даты его рождения, но с сотворения мира… История мира составляет неотъемлемую, неотделимую часть личной жизни каждого индивида, каждого христианина. Жизнь человека нель зя локализовать только в пространстве и времени. Чтобы составить биографию человека, понятия пространства и времени придется убрать, ведь они разделяют. Любой христианин оказывается современником самого первого человека, а также всех людей всех времен и народов. Христианин никогда не один в мире. Христианин никогда не жил, не живет и не будет жить в одиночестве, в одной единственной эпохе, в одном времени и в одном месте. Христианин живет во всех временах, в прошлом, настоящем и будущем, одновременно, и везде, где есть люди. История любого христианина будет историей всего мира, с семью днями творения и с восьмым днем, днем новой твари, созданной Воскресением»[281].

Вы видите теперь, что такое понимание охватывает собой всех людей и даже все творение, поскольку включает в себя (символически) семь дней творения.