Четтан, день четвёртый 3 страница

И тут я почувствовала под ногами мощный глухой толчок. Грозный гул, идущий ниоткуда и отовсюду, наполнил воздух. Вздрогнули стены ущелья, и камни градом посыпались вниз вдоль стен.

И — отпустило. Мы перестали дрожать, и теперь мне была ясна причина этого неуправляемого страха. Наши тела почуяли приближающийся толчок землетрясения.

Скорее, скорее выбраться из каньона!

Я открыла рот, чтобы велеть вулху проползти под преградой, но вместо слов у меня вырвался невнятный вскрик.

От толчка, сотрясшего стены каньона, сложенная из каменных блоков стена просела. Щели, ведущей на другую сторону, больше не было. Теперь для нас всех, не только для жеребца, оставался единственный путь к спасению — наверх. Зато высота, на которую нужно было взобраться, стала меньше.

— Сюда, Ветер. И стой смирно!

Конь послушно замер у самой стены. Я обернулась к вулху:

— Наверх, серый!

Спасибо динне, дважды мне повторять не пришлось. Одним точным движением вулх запрыгнул Ветру на спину, вторым прыжком оказался на стене. Я сорвала с коня двумех и сумки, перекинула через плечо — и через несколько мгновений была уже рядом с вулхом. Отсюда, сверху, это сооружение ещё больше напоминало мост — плотно подогнанные друг к другу каменные плиты, ровный невысокий бортик…

Ветер поднял голову и укоризненно заржал.

Я до боли стиснула кулаки и постаралась вложить в обращение к вороному как можно больше уверенности и ласки:

— Ветер, милый! Я знаю, ты сможешь. Сюда! Прыгай!

Конь глянул на меня — снизу вверх, искоса. Я затаила дыхание. И вулх рядом со мной замер, как будто всё понимал. Может, и понимал.

Ветер попятился. Рванулся вперёд, стремительно набирая скорость. И взмыл в воздух.

Всё вместе, от нашей остановки перед преградой до прыжка Ветра, заняло считанные мгновения. Но, наверное, в такие моменты время идёт по-другому. Или идёт какое-то другое время.

Мне показалось, что вороной красавец-конь повис в воздухе и парит невесомо, словно птица. Несколько мгновений, которые длился прыжок, выпали для меня из обычного хода времени. Они были особыми, отдельными от всего. И я навсегда запомню чёрный силуэт взвившегося в прыжке скакуна на фоне тёмно-багровых скал.

А в следующий миг Ветер приземлился на каменные плиты в двух шагах от меня. Я судорожно вдохнула — потому что, конечно, забыла дышать.

Жеребец медленно подогнул передние ноги и опустился на колени, но я не успела удивиться его поведению. Рядом со мной хрипло заворчал вулх, прижимаясь к ноге.

Странный мост вздрогнул от удара копыт Ветра и пополз вверх.

— Пры!.. — я снова подавилась криком. Потому что сейчас прыгнуть вниз было равносильно смерти.

Неведомое нечто, которое с грохотом гналось за нами по ущелью, наконец-то нас догнало.

Обезумевшее стадо равнинных быков неслось по дну каньона, как яростная река, вспухшая от наводнения. Бурая волна наступающего паводка оставляла на каменных стенах кровавую пену. От нестройного топота сотен копыт земля снова задрожала, как от землетрясения.

— Тьма-ах! — выдохнула я, по примеру Ветра опускаясь на колени.

Оживший мост заскользил вверх чуть быстрее.

Первые нестройные ряды бегущих животных были уже совсем рядом.

Мост сделал ощутимый рывок.

Огромный бык с саженным разлётом острых рогов — наверное, это был вожак стада, — промчался прямо под нами, едва не задев рогами нижние грани каменных блоков. Я услышала его отрывистое, загнанное дыхание; успела заметить безумный блеск налитых кровью глаз. И почуяла острый, кислый и страшный запах его пота. Запах смерти. Один из её запахов.

Вулх негромко взвыл.

Стадо хлынуло нескончаемым потоком вслед за вожаком. Первыми бежали молодые и сильные животные — тяжело дыша, с клочьями пены на боках. Самые слабые оставались позади, затоптанные копытами более удачливых собратьев. Странное каменное сооружение, уносящее вверх меня, вулха и коня, окончательно превратилось в моих глазах в мост — мост над бурной рекой. Коричневые спины быков продолжали мелькать под нами. Стадо бежало вперёд, и многие из этих животных на самом деле мчались навстречу своей смерти.

А нас смерть пощадила.

Я закрыла глаза. Облегчение от того, что мы избежали опасности, растекалось по моим жилам, как живительный сок плодов многодрева.

Спасительный мост продолжал медленно подниматься.

Мы плавно скользили навстречу небу, навстречу тёплым лучам взошедшего Четтана. Я отряхнулась и быстро натянула на себя магическую одежду и сапоги. И то, и другое уже стало привычным, так что на одевание я потратила не больше минуты. И даже необходимость снова подгонять по себе ремни перестала раздражать, как только я поняла её причину.

Мост шёл вверх ровно, без толчков. Я присмотрелась и заметила, что между торцом моста и отвесной стеной ущелья есть зазор шириной в два-три пальца. Забери меня Тьма! Выходит, мост плавает прямо в воздухе…

Нет, Лю, я не стану удивляться. Лишь бы он всплыл до самого верха каньона. И нас довёз.

Прикинув расстояние, оставшееся нам до верха, я быстро распрягла Ветра, наскоро обтёрла его от пота и запрягла по новой. Вулх, склонив голову, скептически наблюдал за мной.

— Чего смотришь, Одинец? Помог бы! — шутливо бросила я через плечо и прикусила язык.

Джерхи! Какой ещё Одинец?

Не успев задать себе этот вопрос, я уже знала ответ. Мой спутник называл себя Одинцом, и прошлым синим днём он сказал своё имя Карсе. А она передала его мне. Я уже научилась определять внутренние отклики Карсы — когда она говорила со мной, мои мысли словно озарял неуловимый синий отблеск Меара.

Значит, вулх и в самом деле оборотень. Приятно знать, что я не ошиблась. Но ещё больше радует, что Лю держит слово: память о синих днях пробуждается.

Если мой спутник вдруг решил назваться, то, надо полагать, он прочёл-таки мою записку. Значит, по крайней мере читать обучен. А если он и писать умеет, то у меня есть шанс найти где-то в сумке ответное послание. Впрочем, в суматохе этого пересвета записка вполне могла потеряться.

Мда-а, пересвет выдался тот ещё. И как это Одинца угораздило забраться в каньон?

— Как тебя туда занесло? — укоризненно спросила я вулха.

Вулх понурил голову. У него был такой покаянный вид, что я мысленно обругала себя за несправедливость. Разве может зверь отвечать за поступки своей человеческой половины? Ему бы свою серую шкуру уберечь в сумасшедших переделках.

А думать четтанским днём — это моя обязанность. Как говаривал старина Унди Мышатник, нечего сваливать с больной головы на отрубленную.

Да и Одинец-человек, надо полагать, не без причины полез к джерху под хвост. Видать, все другие дороги тоже не шёлком стелились.

А, может, мой спутник знал про магический мост и спешил именно к нему, да только не успел до пересвета? Тьма! Что же мне теперь, всё время гадать, что он знает и чего не знает? Ох, и задал нам чародей задачку…

— Ничего, брат! — подбодрила я вулха. — Не пропадём.

Кажется, я сама нуждалась в ободрении больше него. Потому что вулх недоумённо посмотрел на меня — мол, о чём говорить? Ясен пень, что не пропадём! — и стал разглядывать медленно уползающую вниз каменную стену.

И тут я сообразила, что мы находимся ближе к восточной стене — а нужен-то нам западный берег каньона!

Магический мост дополз уже почти до самого верха, и я понятия не имела, что станется с ним наверху. Магия — штука опасная. Особенно, когда в ней не разбираешься. Не долго думая, я ухватила Ветра под уздцы.

— Хэй, Одинец!

И мы втроём заторопились по мосту к противоположной стороне каньона. С середины моста я перешла на бег. Вулх вырвался вперёд и стелился по каменным плитам беззвучной тенью.

Мы успели вовремя. Мост поднялся вровень с западным берегом, чуть дрогнул под ногами и замер. Вулх перемахнул на твёрдую землю ещё с движущегося моста, а мы с Ветром покинули каменные плиты как раз в момент остановки.

Сделав пару шагов от края, я обернулась. Не знаю, чего я ждала. Что мост немедленно заскользит вниз? Что он рассыплется на части или растает, как морок? Но мост оставался на месте и выглядел так, будто он стоит здесь, соединяя берега каньона, не первый десяток кругов.

Я протёрла глаза. Мост был таким незыблемо каменным, прочным, надёжным. Он всем своим видом наводил на мысль, что путешествие на нём со дна ущелья мне примерещилось. Я даже шагнула было к краю, чтобы убедиться в том, что между землёй и мостом есть щель.

Но тут я заметила движение на противоположной стороне каньона.

На восточном берегу появился конный отряд. Десятка два низкорослых коренастых всадников на таких же приземистых лошадках вылетели к мосту. Я сразу узнала их по описанию караванщика Занты, двоюродного брата Беша. Это были варвары южных пустошей, которые питаются землёй и песком, а жизнь проводят в седле. Занта рассказывал, что женщины варваров рожают не одного ребёнка, а целый выводок — пять-шесть младенцев размером с крысу и таких же злобных. Но выживает всё равно один — тот, который ещё в колыбели передушит остальных.

По-моему, тут Занта врал. Не могло такого быть, чтоб мамаша-дура любимого крысёныша от других не защитила. Или не припрятала. Но встречаться с ними, с варварами то есть, мне в любом случае не хотелось. И какого хрена они забрались так далеко на север? Весь песок в родных пустошах сожрали?

Перед мостом у всадников вышла заминка. Половина отряда сбилась в кучу на берегу — по-моему, решали, в каком порядке перебираться через каньон. И, разумеется, они заметили меня.

Тёмное небо! Я огляделась, прикидывая свои возможности в бегстве — потому что возможный результат стычки с целым отрядом был ясен и так.

Западный берег каньона, насколько хватало глаз, представлял собой плоскую каменистую равнину. Лишь вдалеке маячили невысокие холмы, а за ними стеной высились горы, закрывая западный горизонт.

Я не сомневалась, что отдохнувший Ветер в скачке через равнину опередил бы любого коня. Но сейчас у него просто не осталось сил на дальний забег. Значит, выбора у меня не было.

Я коротко свистнула, подзывая жеребца. Вороной тотчас оказался рядом, и я не глядя достала из сумки дренгертский арбалет. Вот и его час настал. Я проверила пальцем тетиву и потянулась за колчаном со стрелами. Сейчас наши жизни зависит от того, сколько варваров доберутся до этого берега невредимыми. Потому что с двумя десятками воинов нам не справиться.

Расклад явно был не в нашу пользу. Даже Четтан, уже довольно высоко поднявшийся над горизонтом, светил мне прямо в глаза и заставлял щуриться от красного блеска. Слабый, но постоянный ветерок тоже дул именно с востока. Тьма!

Отряд варваров тем временем разделился на две части. Несколько всадников отъехали чуть подальше и растянулись цепью, охватив полукругом участок берега возле моста. Похоже, они опасались нападения со спины, и я чуточку приободрилась. Хорошо, когда у врагов есть враги и помимо тебя…

Большая часть варваров въехала на мост. Лошади ступали на него неохотно, с опаской. Я прицелилась из арбалета в переднего всадника, но стрелять пока было бессмысленно. Нужно подождать, пока они доедут хотя бы до середины моста.

Варвары тоже достали луки и тоже пока не спешили стрелять. Коренастые лошадки, явно непривычные к высоте, тем не менее, послушно продвигались вперёд. Всадники их не торопили. Поводья варвары держали как-то необычно, но я не могла рассмотреть, как именно. Во всяком случае, мне показалось, что лошадьми они управляют отменно.

И очень жаль.

Первый из всадников добрался до середины моста и вскинул лук. Почти одновременно зазвенела тетива моего арбалета. Стрела варвара бессильно упала к моим ногам, а моя столь же бесполезно ушла в пропасть. Джерх бы побрал этот восточный ветер!

Я уже хорошо различала лицо переднего варвара, оскаленное в дикой усмешке. Мы с ним одновременно выхватили из колчанов следующие стрелы… И тут свирепый оскал варвара сменился растерянной гримасой. Он как-то жалобно всплеснул руками, роняя лук.

Под копытами его лошади провалился мост. Огромный каменный блок вдруг выпал из кладки и ухнул вниз. Лошадь истошно заржала, падая в образовавшуюся дыру. Закричал падающий вместе с ней варвар.

Мои руки ещё продолжали выполнять начатое движение. Выпущенная из арбалета стрела чиркнула по каменному бортику моста, снова не причинив никому вреда. Но это уже было неважно.

Мост разваливался на куски.

Он крошился под варварами, как чёрствая горбушка. Каменные блоки, которые только что казались скреплёнными намертво, отрывались друг от друга и падали в пропасть. Лошади и всадники рушились туда же вслед за ними. Грохот камней, безумные вопли и дикое ржание заметались эхом между стенами каньона.

Я, как заворожённая, шагнула к краю пропасти. Опустилась на колени и заглянула туда.

Казалось, каменные блоки рушатся вниз в хаотическом беспорядке. Но, достигая дна, каждый из них ложился на своё место. Вцепившись в камень до боли в пальцах и вытянув шею, я смотрела, как из блоков опять складывается мост. Неведомая сила притягивала их друг к другу — а несчастных людей и животных, оказавшихся между блоками, сплющивало и выдавливало из смыкающихся щелей жидкой кашицей.

Через минуту всё было кончено. Мост лежал на дне ущелья — и был прочен и неподвижен, как и полагается обыкновенному мосту. Только эхо никак не могло успокоиться, причитая над погибшими. Только кожа у меня покрылась мурашками, словно от холода. И висела в воздухе над каньоном каменная пыль, сквозь которую багровым оком взирал на меня Четтан.

Оставшиеся на восточном берегу варвары замерли, как конные статуи. Наверное, они ещё не успели поверить в реальность случившегося. А может, ещё не поняли. Они вообще-то тупые, варвары. Медленные.

Я встала с колен и отвернулась от пропасти. Ласково взяла под уздцы притихшего Ветра и зашагала прочь. Впервые с начала этого путешествия мне отчаянно захотелось, чтобы оно уже окончилось.

Если доберусь живьём до У-Наринны, никогда больше не стану иметь дела с магией.

Всё утро мы шли по каменистой равнине, наступая на собственные тени. Четтан смотрел нам в затылки тяжёлым взглядом, а восточный ветер подталкивал в спины. День выдался жаркий, в раскалённом небе не было ни облачка. Ветер приносил хоть какое-то облегчение, обдувая тело. Он тихонько посвистывал в ушах, словно звал нас за собой.

А, может, он звал не всех — только вороного жеребца, своего тёзку. Но мой Ветер двигался шагом, отдыхая после событий пересвета. Я шла рядом, а неутомимый вулх трусил впереди, время от времени поглядывая на нас через плечо.

К полудню, когда даже наши тени спрятались от палящего жара к нам под ноги, мы наконец добрались до западных холмов.

Некоторое время мы продолжали двигаться вперёд по неровной местности, то поднимаясь на каменные взгорки, то спускаясь в ложбины между холмами. Холмы постепенно повышались. Их склоны, кое-где покатые, а кое-где обрывающиеся скальными стенками, были покрыты пятнами лишайника. На пологих склонах неровными пучками росла жёсткая сухая трава, а на отвесных обрывах я с немалым изумлением увидела вырастающие прямо из камня такие же пучки тонконогих поганок.

Наконец впереди и слева послышалось звонкое пение ручья. Мы бодро свернули туда, и через пару минут я уже распрягала Ветра, а вулх шумно лакал воду из крошечного озерца.

…Озерцо мы втроём немедленно выпили. До дна. Там всего-то и было с пол-ведра воды, холодной и вкусной. Родничок удивлённо забулькал, заново наполняя каменную чашу. Я подождала, пока на дне опять наберётся воды, зачерпнула её в обе пригоршни и с удовольствием умылась.

А потом растянулась на травке в двух шагах от источника, в тени под нависающим каменным козырьком. Я бы, признаться честно, и искупалась с удовольствием. Но для этого нужно озеро побольше. Раз эдак в пятьдесят хотя бы.

Я лениво провела мокрой рукой по волосам. Причесаться, что ли? Только гребень доставать неохота. Спасибо динне, что волосы у меня прямые и жёсткие. А то, что они острижены коротко — это уже моя заслуга. Ох, и намаялась бы я в дороге, если бы у меня были кудри-завитушечки, как у айетотских девиц. Вообще-то я иногда отращиваю рыжую гриву до плеч, а то и до лопаток. Не для того, чтобы покрасоваться перед кем-то, а ради собственного удовольствия. Но с такой гривой в наших краях жарковато.

Хотя какие края мне теперь звать «нашими»? В Айетот я больше не вернусь… Куда же податься?

Да куда угодно. Если я смогу влиять на Карсу синим днём, то мне в любом городе будет не страшно. И ничья помощь не понадобится. Тёмное небо! Ведь я и в Хадас смогу поехать! И даже поселиться там насовсем… только не сразу. Сначала хорошо бы и в других местах побывать. Вдруг мне где-то понравится даже больше, чем в Хадасе?

Раньше я не ломала себе голову над такими вещами. Жизнь оборотня может оборваться в любой момент, так что заглядывать вперёд нет смысла. Но оборотень, владеющий собой и в звериной шкуре, — это совсем другое дело.

Интересно, раздумывает ли над будущим мой спутник? Я посмотрела на вулха.

Ну, по крайней мере сейчас он был всецело поглощён настоящим. Серый зверь, выгнув дугой могучую спину, яростно вгрызался в собственный крестец. Джерхи! Да ведь это он блох гоняет! Как какая-нибудь обыкновенная псина. И где он их только нашёл на свою лохматую задницу?

Я рассмеялась. Блохастый оборотень — это ж надо такому случиться! Бедные блохи, а уж им-то как не повезло. Вулх на пересвете обернётся человеком, шерсть исчезнет, и куда они денутся?

Переберутся на карсу, вот куда. Мне сразу перестало быть смешно. Один конь на двоих — это куда ни шло, но общие блохи в условиях моего договора с чародеем не значились.

— Хэй, Одинец! Иди-ка сюда, — сурово позвала я. — У меня лучше получится.

И пришлось мне всё-таки лезть в сумку за гребешком. Вулх посмотрел на меня без особой убеждённости, однако пришёл, сел рядом и терпел, пока я отлавливала блох в его густой шерсти. А когда последняя блоха была изничтожена, вулх даже ткнулся мне носом в ладонь, выражая признательность.

— Вообще-то можешь не благодарить, — честно сказала я. — Больше всего я берегла собственные уши. Завтрашние.

Одинец повёл мордой, выражая пренебрежение к таким сложностям.

Я вздохнула. Наверное, всё-таки зверем быть легче. Вот обрету обещанную память, буду знать точно.

Только сначала надо дойти до Каменного леса.

Отдохнув близ приветливого родника, мы отправились дальше. Я снова заняла своё место в седле.

Четтан перевалил точку полудня и медленно клонился к западу. Теперь тени бежали за нами по пятам, постепенно удлиняясь. А красное солнце светило прямо в глаза. Я порадовалась, что Четтан не устаёт указывать нам дорогу. Ведь до сих пор единственным надёжным ориентиром на пути к У-Наринне было солнце.

Мы двигались на запад — и это единственное, в чём я была уверена. Я не знала, сместились ли мы на север или на юг по отношению к Айетоту. И тем более не знала, нужно ли принять ещё севернее или южнее. Я только и могла, что вести свой маленький отряд на запад, вслед за солнцем.

Окружающая местность нагоняла тоску своим однообразием. Всё те же камни, испещрённые лишайниками, всё та же сухая жёсткая трава. Копыта Ветра выбивали из камня мелкую пыль, которая лезла в нос и в глаза, и противно скрипела на зубах.

Вулх, по своему обыкновению, бежал то слева, то справа от меня. Его серая спина на мгновение показывалась из-за какого-нибудь валуна и тут же снова скрывалась из виду.

Однообразие пейзажа притупило моё внимание. Любой намёк на опасность заставил бы меня встрепенуться — но вокруг всё было спокойно, и я тихо дремала с открытыми глазами, покачиваясь в седле.

Ветер бежал неторопливой размеренной рысью. Камни, камни, камни бесконечной чередой проплывали мимо меня. Чтобы не заснуть окончательно, я принялась лениво придумывать, на что похож очередной скальный выступ.

Вот угрюмая птица сидит нахохлившись, сложив каменные крылья. Вот карса изготовилась к прыжку, выгнув дугой каменную спину. Вот два каменных профиля обратили друг на друга пронзительные взгляды. Вот…

Тьма!

Я резко натянула поводья. Ветер послушно остановился.

Каменные профили, мимо которых я чуть было не проехала, вовсе не были моей выдумкой. Случайной прихотью природы они тоже не были.

Я спешилась и подошла к ним поближе.

Чей-то искусный резец изваял из чёрного камня эти надменные лбы, презрительные губы, гордые подбородки. Продолговатые остроконечные уши — признак Старшей крови — выглядывали из-под каменных причёсок. Истуканы вперились друг в друга навеки застывшими взглядами, в которых читалось не то требование, не то вопрос.

А позади них возвышалась каменная арка, в отличие от фигур сработанная грубо и небрежно. Может быть, даже нарочито небрежно. Просто два четырёхгранных столба, а сверху перекладина. Но самое странное заключалось в том, что арка никуда не вела.

За ней виднелись всё те же холмы, утомительно похожие друг на друга. И ничего похожего на тропу. Косые лучи Четтана широкими мазками ложились на неровную почву. От каждого камешка, от каждого кустика травы протянулись по-вечернему длинные тени, делая заметными мелкие детали. Но ничего интересного я не разглядела.

Странно. И даже очень странно.

Если есть дверь, то она куда-то ведёт. А арка — это что-то вроде двери. Или окна.

И если это на самом деле дверь, то входить в неё нужно с той стороны, где истуканы. Для того они, надо полагать, и поставлены, чтобы указывать вход…

Только что-то не хочется мне туда входить. Может, просто обойти арку кругом?

Я шагнула за спину левой фигуры. Странно, мне казалось, что каменные столбы арки имеют в толщину ладони две, не меньше. А отсюда, с торца, видно, что они толщиной как раз с ладонь. Я сделала ещё один шаг, обходя арку.

Арка исчезла.

— Т-тёмное небо! — выругалась я.

Передо мной были снова были холмы, и только холмы. Насколько хватало глаз, я не видела никаких каменных сооружений.

Что-то коснулось моей ноги, и я вздрогнула. Но это только Одинец пришёл взглянуть, что я тут делаю.

— Видишь, брат-храбрец, — тихо сказала я, — с той стороны дверь есть, а с этой — нет. Ты понимаешь, как такое может быть?

Вулх укоризненно посмотрел на меня — чего тут, мол, понимать? Магия. А ты опять занимаешься всякой ерундой. Тратишь время — а времени нет, с какой стороны ни посмотри. Нужно дальше ехать!

— Ну извини, — сказала я. — Сейчас вот разберусь, и поедем.

Одинец досадливо махнул хвостом и отошёл в сторонку.

Я сделала полшага вбок. Грань каменного столба, образующая торец арки, появилась в воздухе. Я решительно протянула руку и коснулась её…

Камень как камень. Шероховатый. Прогретый за день Четтаном, а теперь отдающий тепло.

Я провела пальцем поперёк грани до того места, где должно было быть ребро, а вместо него ничего не было. Рука моя встретила воздух. И впрямь ничего нет.

Ладно. Значит, это не простая каменная арка, а магическая. И — неважно, как это ей удаётся — но существует она только с одной стороны. Тем более интересно, куда она ведёт!

Я вернулась на прежнее место перед каменными изваяниями. Арка высилась за ними — прочная, надёжная, каменная… Совсем как мост через каньон, который поутру рассыпался у меня на глазах.

Джерх бы побрал всю эту магию! Прав Одинец, надо убираться отсюда.

Но любопытство меня не отпускало. Что же там, внутри?

Или снаружи?..

— Хэй, Ветер!

Вороной спокойно подошёл и остановился рядом с истуканом. Во всяком случае, никакой опасности он здесь не чуял. И вулх тоже. Кстати, где он?

Одинец, как видно, рассудил, что мы застряли здесь надолго, и нашёл себе занятие по нраву. Сноровисто работая передними лапами, он раскапывал чью-то норку. Комья сухой земли вперемешку с камешками так и летели из-под его лап.

Я достала арбалет и вытащила из колчана стрелу. А вот посмотрим…

Жалобно тенькнула тетива. Стрела пролетела сквозь арку и ударилась о камень в десятке шагов от порога — там, куда я и метила. Отскочила и осталась лежать на земле.

Я обошла арку кругом — на этот раз справа. Стрелы на земле не было. Значит, магический проход всё-таки ведёт куда-то. Куда мне по-прежнему не хочется входить. Ну вот, я проверила всё, что могла проверить. Дальше здесь торчать бессмысленно. Сейчас вот обопрусь о подбородок каменного идола, запрыгну в седло и…

В этот момент вулх докопался до обитателя норки. Бурая мышь-полёвка порскнула у него из-под лапы и шустрым клубочком метнулась в магическую арку. Одинец рванулся за ней

— К-куда?!

В три прыжка вулх настиг добычу. Полёвка исчезла у него в зубах. Одинец поднял голову, оскалился и бросился обратно через порог. И выпрыгнул по эту сторону арки целый и невредимый, только очень взъерошенный. Вид у него был смущённый и пристыженный, но довольный.

— Ну ты и скотина всё-таки!.. — сказала я нетвёрдым голосом.

Вулх вильнул хвостом, извиняясь за содеянное, и смачно облизнулся.

— Тогда… — меня вдруг окончательно проняло любопытство. — Тогда сиди здесь и сторожи! Теперь моя очередь!

Я чуть помедлила перед аркой. И решительно переступила порог.

Ничего необычного я не почувствовала. Я сделала несколько шагов и осмотрелась по сторонам. «Здесь» ничем не отличалось от «там». Ни на глаз, ни на нюх… я наклонилась, подняла камешек и повертела его в ладонях… на ощупь.

Вот только здесь была та самая вторая половина арки, которой там не было. И ещё — если хорошенько присмотреться — линия холмов на западном горизонте, за которую как раз опускался Четтан, изгибалась слегка по-другому.

Я приготовилась к тому, что здесь будет страшно. Или странно.

А сделалось мне как-то по-особенному неуютно. Добрая динна, да где же это я?!

Внезапно низкий гул прокатился между холмами. До меня донеслось громкое тревожное ржание Ветра. Я стремглав бросилась обратно к арке.

Ветер влетел в арку, едва не сбив меня с ног. Он всхрапывал и дрожал мелкой дрожью. Он искал защиты и спасения. Я с трудом увернулась от копыт и замерла на пороге странной двери.

Земля по ту сторону сошла с ума. Её колотило, как умирающего от пятнистой лихорадки. Холмы плясали. Горизонт взлетал вверх и рушился обратно. Тяжёлый грохот и пахучая мелкая пыль, застилающая небо, сразу оглушили и ослепили меня. Почти бессознательно я попятилась.

Здесь, с другой стороны арки, всё было по-прежнему спокойно. Четтан сползал за западные холмы, и красноватая тень медленно затекала в распадок. Ветер прижался к самой арке и только вздрагивал при каждом толчке. А вулх где? Где Одинец?

Я снова выглянула туда, откуда пришла. Теперь там было ещё хуже.

Каменистая почва ходила ходуном. У меня на глазах в нескольких местах появились огромные трещины. Толчки следовали один за другим, набегая друг на друга, как волны в бурю. И по земле пробегали волны — самые настоящие, только вместо пены и бурунчиков на их гребнях танцевали камни. Очертания холмов дрожали и расплывались. Воздуха не осталось. Вместо него была рыжевато-красная плотная пыль.

Землетрясение? Снова?! Как утром в каньоне? И куда более сильное!

Я оглянулась. На моей стороне вечер был тих и спокоен.

Снова глухо и протяжно застонала земля, и одновременно моего слуха достиг жалобный стон живого существа. Почему-то я сразу решила, что это вулх — хотя никто бы не распознал свирепого хищника по этому едва слышному плачу, просьбе о помощи. Я рванулась через порог.

Земля ударила меня по ступням — так, что я едва устояла на ногах. Ветер шарахнулся за мной, и я оттолкнула его обратно, за арку.

— Туда, умница моя! Жди нас там!

У меня не было времени проверить, послушался ли жеребец приказания. Я спешила на зов.

Вулх лежал на самом краю гигантской трещины. Как видно, земля разошлась прямо под ним, так что зверь не успел отпрыгнуть. И тут же края трещины сомкнулись, поймав вулха в капкан. Следующий толчок заставил каменные челюсти раскрыться и выплюнуть жертву, возвращая моему спутнику свободу. Он ещё сумел добраться до относительно ровного участка — но больше не смог сделать ни одного движения.

У него был сломан позвоночник. У него не осталось ни одного целого ребра. Обломки костей страшно светились из порыжевшей от пыли шерсти, и при каждом вздохе из раздавленной груди рвалась наружу кипящая кровавая пена.

Он умирал.

Стиснув зубы, я склонилась к нему и, превозмогая головокружение и тошноту, подняла на руки истерзанное тело. Вулх больше не стонал — наверное, потому, что весь остаток сил уходил на то, чтобы дышать. И кровь клокотала в сплющенных, прорванных лёгких, которые не могли удержать воздух.

Умоляю тебя — дыши, вулх!

Ещё один, особенно сильный толчок чуть не сбил меня с ног. Но я устояла. И почти бегом устремилась к каменной арке, растворившейся в сумерках. К ведущей непонятно куда двери, которая ещё недавно была чужой и пугающей, а теперь оказалась для нас единственным спасением.

Уже пересекая линию взгляда каменных истуканов, я задним числом глупо испугалась — а вдруг во второй раз не пустят?

Но нас пустили. Ветер коротко заржал при виде умирающего вулха. Я бережно опустила зверя на землю, сразу потемневшую от крови, сбросила магическую одежду и осторожно накрыла его.

Я больше ничем не могла ему помочь. Я могла только упрашивать его — дыши, вулх…

Синим светом Меара заклинаю тебя, оборотень: доживи до пересвета!

Четтан уже ушёл под землю, я приготовилась к преображению, но проклятый Меар куда-то пропал, синее зарево не рвалось из-за холмов, а вокруг становилось всё темнее и темнее, как никогда ещё не бывало, и я вдруг поняла: никакое солнце больше не взойдёт. Никогда. Тьма окутает мир, сначала умрёт вулх, а за ним и я, потому что никто не может жить без солнца.