Глава IV. «Хождение в народ»

Вся первая половина 70-х гг. в народническом движении – это время многочисленных кружков и тактического разногласия среди них, поскольку существовали кружки лавристов, бакунистов и бланкистов[94]. Революционная интеллигенция вступила в 70-е гг. со смутным чувством недовольства, с сознанием, что народ и после освобождения от крепостного права остался экономически порабощенным. В России начинают развиваться капиталистические отношения, поэтому необходимо прийти на помощь народу и содействовать его освобождению от экономического и политического гнета.

Из многочисленных кружков, возникших среди учащейся молодежи на почве такого настроения, наибольшим влиянием пользовался так называемый кружок «чайковцев», основанный в Петербурге еще в конце 1869 г. М. Натансоном, Александровым и Чайковским. В. Левицкий говорит о том, что чайковцы не имели первоначально единой, обязательной для всех программы: среди них были и убежденные анархисты и сторонники государственного начала, хотя постепенно влияние анархических идей становилось преобладающим[95]. Идеология чайковцев пролегала между взглядами Лаврова и Бакунина, будучи ближе к первому в вопросах тактики, т. е. преобладание пропаганды, и ко второму в вопросах программы – понимание социальной революции, отрицание политической борьбы и признание идеалом федерализм[96]. Нужно отметить, что этот кружок объединяло даже не столько программное единство, сколько единство настроения. В. Я. Богучарский отмечает, что в основе этого настроения лежала идея Лаврова об уплате долга развитой личностью перед народом[97]. Чайковцы были, безусловно, убежденными социалистами, находясь под сильным влиянием идей западно–европейского утопического социализма и рабочего движения. При этом нужно отметить, что чайковцы не ставили своей целью политическую деятельность и непосредственную борьбу с правительством.

Осознавая неподготовленность народа к революции, чайковцы на первых порах взялись за подготовительную культурно–просветительную и пропагандистскую деятельность, носившую частью легальный, а частью нелегальный характер. Это, в частности, – просветительская работа в воскресных школах и издание легальных книг для рабочих. При этом чайковцы начали организовывать нелегальные кружки и лекции для рабочих, а также издавалась нелегальная литература, все это в совокупности имело немалый успех[98]. Н. А. Троицкий пишет о том, что поход чайковцев к рабочему классу был типично народническим: рабочие рассматривались лишь как вспомогательная сила грядущей крестьянской революции, второй эшелон. Пока их можно было использовать в качестве посредников между интеллигенцией и крестьянством[99].

С осени 1873 г. начались аресты среди чайковцев: их деятельность среди рабочих прекратилась, и они занялись главным образом подготовкой к массовому «хождению в народ», выступив как инициатор, организатор и ведущая сила. Кружок к этому времени принял программу, составленную Кропоткиным. Программа ставила своей целью подготовку крестьянского восстания и изымание земли у помещиков, высказываясь против парламентаризма, она требовала прямого участия народа в управлении посредством федерации общин, коллективно владеющих земельной собственностью[100].

Массовое «хождение в народ» 1874 г. – закономерный этап в развитии народнического движения, поскольку вся практическая деятельность народников была направлена на создание условий и подготовку кадров для социальной пропаганды среди крестьянства. Наряду с чайковцами «в народ» двинулись и члены других революционных кружков, среди которых были и бакунисты, и лавристы, и даже бланкисты. Однако, пишет Н. А. Троицкий, разношерстный состав участников «хождения» не помешал принципиальному единству их деятельности[101]. Хоть революционеры и придерживались различных тактик и расчитывали на то, что народ, каким они его себе вообразили, воспримет именно их идеи, этого не произошло. Как итог, революционерам приходилось на ходу менять способы действий, а поскольку каждый действовал в одиночку, то все сводилось, в основном, к пропаганде[102].

«Хождение в народ» продолжалось недолго: уже к концу 1874 г. большинство агитаторов и пропагандистов было арестовано, а уцелевшим от разгрома пришлось бежать в города или за границу.

Еще одна попытка хождения в народ, стоящая вне главного потока, связана с кружком А. В. Долгушина. Как отмечает В. Ф. Антонов, это был бакунистски настроенный кружок[103]. Он был немногочислен, не имел четкой программы, но на собраниях очень активно обсуждался вопрос о так называемом «нормальном человеке». Создать «нормального человека», делали они вывод, можно лишь из работника, но его уродует гнет и эксплуатация. Долгушенцы намеревались вызвать в массах сознательное чувство протеста и с их помощью уничтожить причины бедности и невежества[104]. Долгушенцы считали, в соответствии с идеей Бакунина, что народ уже готов к борьбе. Этот кружок избрал путь создания новой религии – религии равенства, без бога и святых. Сделано это было для того, отмечает Н. А. Троицкий, чтобы ее можно было бы противопоставить официальной религии и царским иллюзиям крестьянских масс[105].

С 1873 г. долгушинцы начали готовиться идти в народ. Как пишет В. Ф. Антонов, осуждение господствующего строя, где процветает беззаконие вельмож и продажность духовенства, призывы к гражданскому и имущественному равенству, волновали душу крестьянина, легко доходили до его сознания, но не могли возбудить к действую[106]. Деятельность долгушенцев не возымела успеха, кружок вскоре был разгромлен.

Подводя итоги деятельности народников первой половины 70-х гг., следует признать, что, несмотря на свои внешние неудачи, она не прошла бесследно для самих революционеров. Она многому их научила, показала, как не следует подходить к народу, она выработала у них известный революционный опыт и некоторые технические приемы подпольной работы. И в этом смысле она послужила материалом следующему поколению революционеров при выработке новых задач и планов деятельности.