Немецкая пропаганда объявила о гибели «Вездесущего русского призрака», «Железного сталинского монстра», но бронепоезд отбился от самолётов и, хоть и с потерями, но пришел в расположение. И снова начались богатырские поездки погибшего, якобы, «Муромца». Он появлялся неожиданно, в самых опасных участках фронта, и вновь исчезал… Авиация Люфтваффе была бессильна и тогда немецкое командование вызвало на фронт Третьей армии свое стальное «чудо» - бронепоезд «Адольф Гитлер». Такое было в авиации – когда один асс выслеживал другого, такое бывало у снайперов – когда сутками один знаменитый снайпер подстерегал своего снайпера-противника. Но чтобы бронепоезда!.. Знаменитая дуэль состоялась 4 июня сорок четвертого года. Тогда Красная армия уже наступала на Волыни. Впереди был Ковель…
Ковель - крупный железнодорожный узел, имевший важное стратегическое значение. Летом 1944 года через него уходили эшелоны отступающих немцев, а также бронепоезда или, как они назывались у немцев - «панцерцуг». Известно, что на этом участке фронта в этот период нашими артналетами были уничтожены два «панцерцуга» № 74 и № 63 – на их бронеплощадках были установлены башни от танков «Тигр» с длинноствольной восьмидесяти-восьми миллиметровой пушкой.
|
|
В ответ немцы двинули «Адольфа» - каждое утро, ровно в одно и тоже время по нашим позициям под Ковелем наносились краткие, но мощные артиллерийские удары. Ни разведка, ни авиация ничего не нашли - стало ясно, что это - бронепоезд. Оставалось выследить и сработать на опережение.
В разведку выдвинулся старший лейтенант М. М. Кравченя, он устроил наблюдательный пункт на вершине дерева, но кроны деревьев не давали полного обзора, и момент прихода немца он не увидел - вызванная им авиации застала уже пустое место… И все же Кравченя заметил над кромкой леса дым уходящего паровоза.
В это время дивизионом командовал подполковник Матвей Филимонович Сосенко. Он пригласил в свой штабной броневагон командира полковой артиллерии смежного полка, своих артиллеристов, начальника разведки:
- Этот дойче ордунг их и погубит!.. Завтра на рассвете, они опять выйдут ровно в девять и ударят. Мы должны их опередить. Когда они выкатятся на позицию, вы, товарищ Дёмин, - обратился он к командиру полковой артиллерии, - Должны разрушить полотно за вражеским бронепоездом всеми наличными средствами – артиллерией, миномётами и не допустить его отхода, а только потом перенести огонь на бронепоезд, если он, конечно, будет еще при этом в зоне вашего обстрела. А мы должны подойти на максимальной скорости вплотную, встать незаметно… Потом, без всякой пристрелки, отработать прямой наводкой. Времени у нас не будет! Судьбу боя будут решать секунды. Быстрота, точность, автоматизм при стрельбе — вот что необходимо для успеха. Вопросы? Вопросов нет!
|
|
Утро выдалось хмурым – моросил дождь… За час до прихода немца Муромец притаился за поворотом, в складках местности, притушил котлы, чтоб не дымило… Наблюдатели с катушками телефонной связи были высланы вперед на ближайшие высотки. Светало... И вот в трубке раздался голос Кравчени:
- Идет! Бронепоезд идёт на позиции!
Командир снял трубку:
- Машинное! Малый вперёд! Дёмин! Ты слышишь меня, Дёмин! Как пройдёт - огонь по полотну!
- Есть, малый вперёд! – донеслось от Ефимыча.
- Есть огонь по полотну! – прозвучало откуда-то издалека… и через несколько секунд долетел далёкий гул семидесяти-шести миллиметровых полковых пушек, отрезающих «Адольфа» от Ковеля.
Но немецкие наблюдатели тоже заметили «Илью» и артиллерийские залпы с обеих сторон раздались одновременно.
- По цели! Десять снарядов на орудие! Реактивные установки по два залпа! Огонь! Наши были точнее, а главное, - у «Адольфа» не было «Катюши». Первый же залп реактивной установки прямым попаданием поразил паровоз. От взрыва котла «панцерцуг» стал заваливаться набок, наши артиллеристы ударили вторым залпом – «Адольф Гитлер» пылал и дымился… Десяти залпов не потребовалось.
А в «Илью Муромца» не попал не один снаряд! Когда через два дня наши вошли в Ковель, немецкий бронепоезд так и лежал, несколько завалившись набок. Тут бойцы и узнали его название, написанное на борту: «Илья Муромец» победил «Адольфа Гитлера» - разнесла из уст в уста, охочая до шуток пехота. Но это была не шутка. Орудия и оптика, стоявшие на «Адольфе» вовсе не были шуткой…
А Иван Ефимыч знал свое дело, вел бронепоезд на запад да напевал на своём боевом посту:
«Ты, Владимир, князь стольно-киевский!
Ладь-ка ты поединщика во чисто поле,
Поединщика и супротивничка с силушкой великою!
Чтобы мог он с Идолищем поправиться»…
Это Идолищу не слюбилося.
Схватил свое кинжалище булатнее,
И махнул он в калику перехожую
Со всея со силушки великие.
И пристранился Илья Муромец в сторонушку малешенько,
Пролетел его мимо-то булатний нож,
Пролетел он на вонную сторону с простеночком.
У Ильи Муромца разгорелось сердце богатырское,
Схватил с головушки шляпку земли греческой
И ляпнул он в Идолище поганое,
И рассек он Идолище на полы.
Тут ему, Идолищу, славу поют.
В конце августа 1944 года бронепоезд следовал из Ковеля в сторону советско-польской границы. Волынская земля была освобождена - по обе стороны железнодорожного полотна дымились пожарища. Неожиданно перестук колес прервал знакомый голос командира по внутренней связи:
- Бронепоезд, стоп!
Ефимыч остановил: - К чему бы это - посреди поля? - мелькнуло в голове, но голос командира вновь разнесся по бронеплощадкам:
- Экипажу построиться вдоль состава!
На обочине железнодорожного полотна стоял полосатый пограничный столб с прикрепленной сверху табличкой «СССР».
- Вот она, наша государственная граница, - сказал замполит дивизиона майор А. С. Потехин, - Выстояли, отстояли свою родную землю! Теперь пойдем за Буг, за Вислу, чтобы помочь польскому народу, братьям-славянам…
Бронепоезда шли уже по территории Европы. Если про русских говорят, что они специально, из стратегических соображений, заводят у себя плохие дороги… то можно сказать, что европейцы – еще хитрее: они строят железнодорожное полотно на 170 мм уже нашего. Теперь каждый метр полотна приходилось «расшивать» вручную – выдирать костыли, сдвигать левый рельс на 170 мм влево и снова заколачивать… И только потом по полотну начиналось движение наших эшелонов – с бойцами и техникой, а обратно – санитарные… Но впереди всех, вслед за ремонтниками, шел «Илья Муромец»… Он сражался вместе с «Кузьмой Мининым» за Варшаву, был переподчинен шестой польской дивизии
|
|
Двадцать третьего февраля благодарные жители польского города Воломина вручили экипажу «Муромца» бронзового льва с надписью: «Панцирным львам — на память». И передали письмо, в котором было сказано: «Командованию специальной бронированной группы ордена Александра Невского. Жители города Воломин в памятный день праздника Красной Армии выражают сердечную и глубокую благодарность за проведение победоносных освободительных боев за Прагу под Варшавой, Яблонна-Легионово, а также Воломин. Слава богатырям за кровь, пролитую во имя свободы!»
«Муромец» не дошел до Берлина совсем чуть. И вот что было записано в журналах боевых действий:
«За время войны оба бронепоезда Отдельного дивизиона провели 150 мощных огневых налётов по переднему краю противника и прифронтовым станциям снабжения, участвовали в прорыве обороны и отражении атак противника. Артиллерийско-миномётным и пулемётным огнём уничтожено 15 немецких самолётов, 1650 солдат и офицеров (875 – на счету «Ильи Муромца»), 94 пулемётные точки, 42 артиллерийско-миномётные батареи, 24 отдельных орудия, 14 дзотов, немецкий бронепоезд, склады боеприпасов...»
За освобождение Варшавы дивизион был удостоен наименования Варшавского, а 31 октября 1944 года он был награждён орденом Александра Невского. Пройдя путь почти в две с половиной тысячи км от Оки до Одера, «Козьма Минин» и «Илья Муромец» остановились в пятидесяти километрах от Берлина во Франкфурте-на-Одере. Мост через Одер был взорван. Здесь они и отпраздновали Победу. Здесь на берегу Одера пели и плясали под гармонь Ивана Ефимыча… А уж он старался и «Трех танкистов» наяривал, и «Первую болванку», и даже «гоп со смыком» подыграл и, конечно, в честь ракетчиков-минометчиков фронтовую Катюшу…
Разлетались головы и туши,
Дрожь колотит немцев за рекой -
Выходила на берег «Катюша»
И фашистам пела «упокой»!
|
|
Расскажи, как песню заводила,
Расскажи про «Катины» дела,
Про того, которого лупила,
Про того, чьи кости разнесла…
Все мы любим душеньку «Катюшу»,
Все мы знаем, как она поёт –
Из врага выматывает душу,
А своим – отваги придаёт!
А поздно вечером, когда уже все отгуляли и утихомирились, Ефимыч, чуток выпимший наркомовких сидел на своём боевом посту возле топки и, может быть впервые за всю войну, тихо плакал, размазывая по небритым щекам слезы вперемешку с угольной пылью и машинным маслом. Плакал и тихо напевал Максиму:
Подъезжает он ко речке ко Смородине,
Да ко тоей он ко Грязи он ко Черноей,
Да ко тою ко березе ко покляпыя,
К тому славному кресту ко Леванидову.
Засвистал-то Соловей да по-соловьему,
Закричал злодей-разбойник по-звериному -
Так все травушки-муравы уплеталися,
Да й лазоревы цветочки осыпалися,
Темны лесушки к земле все приклонилися…
А й тут старыя казак да Илья Муромец
Да берет-то он свой тугой лук разрывчатый,
Во свои берет во белы он во ручушки.
Он тетивочку шелковеньку натягивал,
А он стрелочку каленую накладывал,
Он стрелил в того-то Соловья Разбойника…
Дальше Ефимыч уже не мог петь – он плакал от радости, переполнявшей сердце старого машиниста и от боли по сонмам погибших и замученных, по тысячам сгоревших деревень и городов, что видел он сквозь прорезь в броневом листе за бортом своего паровоза… Наступала пора включать реверс и катиться назад – в Россию, в город Муром…
Послесловие:
За 41-42-й год по приказу наркомата обороны должны были построить 64 бронепоезда, но железнодорожники дали Родине 85 поездов. А вместе с зенитными бронепоездами - более ста. В первый период войны, особенно из-за превосходства противника в воздухе, потери были велики… В 41-м погиб 21 бронепоезд; в 42-м – 42; в 43-м – 2, а в 44-м и 45-м – ни одного… За годы войны бронепоездами были уничтожены: почти четыре сотни вражеских танков, около 350 орудий, 840 пулеметов, свыше семи сотен автомобилей, 160 мотоциклов, 115 самолетов и два вражеских бронепоезда.
В 1958-м году все бронепоезда были списаны со службы, а в 1971 году бронепаровоз, оставшийся от «Ильи Муромца», был поставлен на вечную стоянку в Муромском депо – там, откуда он начал свой славный путь на Берлин.
2018