XVI. Кто лучше воспитывает сына

Малая гостиная Мальфой-Мэнора.

Этим утром случилось нечто, благодаря чему всё поместье стоит на ушах.

— Я пекусь об их безопасности, Северус! Кто знает что ещё они могут натворить без должного присмотра! Тогда это тоже была мера предосторожности, — голос леди Малфой можно было слышать на протяжении всего первого этажа.

— Если для достижения их общей безопасности только Адриан должен сидеть взаперти, то я не согласен на такие меры.

— Он не сидел взаперти и не будет! Лишь день обедал и ужинал в комнате, а ночью, действительно, не стоит гулять! Ночь для сна!

— Тогда, для всеобщего спокойствия, запирай и Драко.

— Северус, это его дом, — проговорила она так, словно тот не понимает очевиднейших вещей. — Я не могу запереть сына, но я запретила ему приближаться к западному крылу. Этого должно было быть достаточно.

— Достаточно ограничить Адриана чтобы решить проблему? Мне бы ты тоже велела сидеть безвылазно в комнате, чтобы не тревожить ранимое сознание сына? Так. Что же выходит — вы пригласили нас жить в качестве гостей, не имеющих право вкушать пищу за господским столом и свободно передвигаться по поместью, кроме как в отведенном нам крыле? Прекрасно, Нарцисса. Я запомню это и не переступлю отведенной нам черты.

— Ты всё понимаешь слишком буквально, Северус. В тебе говорит раздражение, — выступил в качестве примирителя Малфой.

— То, что происходит в Мэноре говорит само за себя, Люциус.

— Это была временная предосторожность, друг мой, которая, однако, не решила проблемы.

— Вчера ты позволил своей супруге запереть моего сына. А сегодня, уже Драко, стал виновником его падения с дерева.

— Соглашусь, нужно было лучше следить за детьми. Но Нарцисса от части была права в намерении уберечь от беды. Если бы Адриан остался в своей комнате, то ничего бы не произошло.

— Она права и во всём вина Адриана, — проговорил он таким тоном, словно спрашивал «это ты имел в виду?» — Ты видел во что вылилась её правда.

— Это непредвиденное происшествие… Мы не знали, что Драко в курсе вашего переезда.

— А я считаю, что это чрезмерная опека и игра в прятки стали причиной происшедшего. — Зельевар повернулся к леди Малфой и строго посмотрел на неё, — этим ты добилась лишь ещё большего всплеска интереса у Драко, Цисса. Он мало того, что нашел Адриана, так ещё и втянул в стычку с костокрылами! Мальчики могли серьёзно пострадать.

— Я… — ничего не нашлась ответить Нарцисса, но упрямо поджала губы, — Это неудачное стечение обстоятельств, несчастный случай! Никто не предполагал, что они даже если и встретятся, то обязательно покинут пределы поместья.

Женщина не считала ни себя, ни Драко виноватыми. Во всём виновен некто «случай».

— Надеюсь, что впредь подобное не повторится. Во-первых, ограничивать или не ограничивать свободу действия Адриана решаю я. Во-вторых, тебе, Цисса, нужно лучше следить за своим драгоценным Драко. Он обвел вокруг пальца всех нас и в итоге добился своего. Сущий Малфой.

— Я мать, Северус, и не надо меня учить что делать, — тоном своей фразы она возвышала статус матери над статусом опекуна тем более не кровного родственника, — я прекрасно справлялась все эти семь лет. Dragon поддался чарам связи! В этом нет его вины. Он ещё слишком юн, что бы противиться серьёзной магии.

Слова леди Малфой ощутимо задели зельевара. Он постарался не обращать на это внимание, не смотря на рвущееся негодование.

— Справлялась? Да ты избаловала его, а теперь списываешь всё на чары. Ни ты, ни Люциус не наказываете его должным образом, растя избалованного и не разумного члена магического общества.

— Нарцисса! Северус. Прекратите немедленно, — оппоненты спора обернулись на него, грозясь выплеснуть на неудавшегося примирителя весь свой пыл. Люциус же смотрел за их спины, где в дверном проеме стояли мальчики и колдомедик. — Дети, мы как раз о вас говорим. Господин Бруссе, прошу ваш вердикт.

Северус и леди Малфой были вынуждены прекратить спор, что бы не ранить детей своими не осторожными высказываниями.

— Ничего серьезного. Гармония магии Адриана вернётся в норму уже к сегодняшнему вечеру, царапины заживут, а вот волосы придется растить насильственным путем. Магией. Драко почти не задело, ну кроме волос, разумеется.

— Не злись, пожалуйста, крестный, — подал голос Драко, шагнув на встречу. Светлая шапочка волос на его голове больше походила на соцветие одуванчика готового вот-вот разлететься от дуновения ветерка.

— Стихийная магия, я уже не говорю о костокрылах, могла чего доброго оставить вас калеками! Если не думаете о себе так о нас хоть озаботились бы, — никак не унимался Северус. Не смотря на то, что всплеск магии принадлежал его сыну, виноваты были оба.

Уже не в первый раз он видел Адриана, опасно балансирующего на границе между реальным миром и миром забвения. От этого было ещё тяжелее успокоиться и списать всё на несчастный случай. Мальчик как будто не понимал всей серьёзности произошедшего, но хорошо, что хоть сейчас стоит на своих ногах, а не лежит без движения, как ещё пару минут назад на поляне.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — он обращался к повесившему нос Анри, — считаешь, что так всё и должно быть? Где был твой разум, когда соглашался на эту авантюру? Тебя не устраивает обладание всеми четырьмя конечностями, а потому решил парочку подарить костокрылам?

Мальчик молчал, смотря в пол и даже не делая попыток взять слово.

— Он не виноват, крестный. Адриан не виноват, — заступился за него Драко и получил в ответ жесткий полный неодобрения взгляд отца.

— Прошу тебя, успокойся Северус. Адриан понял свою вину. Ведь так?

Короткие вороные пряди слегка качнулись, когда мальчик кивнул в знак согласия. Результатом его собственного всплеска магии стали неряшливо покоцанные волосы.

Он до сих пор был испуган из-за случившегося, а в его ногах не унималась дрожь. Он упал с высоты двухэтажного дома плашмя на мягкую траву и чудом остался жив, а птицы ещё некоторое время царапали когтями его живот, конечности, лицо пока магия не вырвалась наружу и не распугала их.

— Как вам могло прийти в голову растормошить гнездо? Dragon, сын мой, я ведь предупреждала тебя на счет этого. Эти птицы очень ревниво относятся к своим гнездам, тем более в сезон спаривания.

— Так получилось… — тихо пробормотал мальчик и покосился на второго виновника переполоха.

— Так получилось — прекрасный ответ достойный джентльмена и наследника благородного рода. Так получилось, — Северус Снейп злился, но за издевками скрывал волнение. — Адриан, иди к себе. Я полагаю, что теперь западное крыло готово принять нас. Я скоро последую за тобой. Нас ждет разговор.

— Хорошо, Северус, — отозвался до этого молчащий ребенок и повернулся к выходу.

— Я, надеюсь, ты не собираешься его ругать. Он и так испуган, — запричитала Нарцисса, но от дальнейших слов её предостерег взгляд супруга. Люциус всё-таки лучше понимает Северуса и когда просит помолчать — его надо слушаться.

Драко проводил Анри сочувствующим взглядом, прекрасно понимая, что вина тут полностью его. Когда они забирались на дерево за розгами, которые он сам туда случайно закинул, Адриан не намеренно разорил гнездо. Малфой-младший знал о дереве и гнездящихся в его кроне костокрылах, но вот напомнил об это карабкающемуся следом Адриану слишком поздно. Нога мальчика уже растормошила содержание гнезда, а разгневанные вторжением птицы заходили в атакующем отвесном падении.

— Драко, ты тоже иди к себе и не выходи до обеда, — ровный тон голоса Люциуса, однако, не сулил ничего хорошего.

Отец мог запретить ему некоторое время гулять в парке, а это означало лишь увеличение количества уроков. От такого плана занятий не останется времени на игры с Адрианом, с которым они, вроде бы, начали нормально общаться. Сын крестного не охотно соглашался с ним разговаривать, словно на прогулку вышел только из-за данного им обещания. На подходе к этому злосчастному дереву Драко удалось рассмешить его, подбрасывая в верх розги и заставляя пони гарцевать. Нет, он не старался поднять тому настроение, он лишь хотел показать, что умеет управлять пони и был искренне задет смехом брюнета. Тогда-то розги и застряли на дереве. Не желая показаться трусом, Драко полез за ними, совсем не подумав, что Адриан может последовать за ним. А когда перелез гнездо и услышал гневное верещание птиц, было уже поздно.

Он не понимал почему ему так тяжело налаживать отношения между ними. Ему как будто мешают неведомые потусторонние силы. Сначала была, не понятно на кого нацеленная, ревность, потом неловкость в общении, а теперь и безрассудство, граничащее с глупостью. Драко ещё ничего в жизни не получал с таким трудом, как расположение сына крестного. Он боялся, что Адриан сочтет это происшествие очередным продуманным шагом по разладу отношений между им и Северусом. Драко уже и думать забыл об этом, опасаясь лишь, что прошедшие день рождение стало для брюнета не самым лучшим воспоминанием, а значит он мог напридумать себе всё что угодно.

— Адриан не виноват, — было последним словом Драко, прежде чем тот, отчего-то обиженный, стремглав помчался в свою комнату.

Когда топот ножек прекратился, всё внимание вновь переключилось на Северуса, а тот в своё время сверлил глазами колдомедика.

— Господин Бруссе, почему они всё ещё в царапинах. Благодарю вас за быстрый отклик и диагностику, но ваша помощь была бы более кстати, имейте вы при себе заживляющее зелье.

— На особенно глубокие царапины наложено колдовство. Я не сомневаюсь в вашей компетентности в зельях, но в лечении всё-таки более сведущ я. Таким царапинам лучше заживать самостоятельно.

Северус прыснул и не оглядываясь вышел из зала. Полы его мантии развивались.

— Прошу вас не принимать его слова близко, господин Бруссе, — озаботилась душевным состоянием колдомедика Нарцисса.

— Я понимаю. Он расстроен, — отмахнулся пожилой волшебник.

— Я пришлю вам жалование с совой, а теперь прошу покинуть поместье.

— Если вы не против, то я хотел бы…

— Я сожалею, но нет. Всего хорошего, — Люциус был не преклонен, а колдомедик не скрывал своего раздражения:

— Мне необходимо переговорить с леди Малфой. Это может быть важно. Дети…

— Я, кажется, просил вас покинуть поместье, — шелестел Люциус, не добро сузив глаза.

— Люциус, позволь мне выслушать колдомедика. Если я пойму, что содержание разговора не приставляет для нас никакой ценности, господин Бруссе уйдёт, — попыталась она уговорить мужа, всё же, не надеясь на удачу.

— Я не привык повторять свою просьбу, Нарцисса. — Лорд был в ярости. Его мало того, что ослушался Бруссе, которому он платит не плохие деньги за свою работу, так ещё и жена смеет при людно пытаться перечить ему.

Женщина опустила глаза, отворачиваясь от супруга, а затем выпрямилась и произнесла ровным голосом:

— Мне очень жаль, господин Бруссе, но нам придется перенести разговор на другое время, — образумилась Нарцисса и вежливым жестом руки указала колдомедику на зал с камином, — Всего доброго.

— До скорой встречи, лорд и леди Малфой, — сухо обронил пожилой волшебник и не оглядываясь исчез в зеленом пламени летучего пороха. Что-то было в глазах старика и это что-то не понравилось Люциусу.

— Иди к сыну, Цисса. Передай, что ему запрещается покидать пределы поместья и посещать западное крыло. Если он ослушается моего приказа я усыплю всех пони в конюшне, перебью всех собак и отменю уроки по зельеварению с крестным.

— Не слишком ли это? — тихо поинтересовалась леди Малфой, но супруг взглянул на неё разгневанным взглядом и жестким шагом направился прочь, видимо, в свой кабинет.

— Хорошо, Люциус, я передам, — смиренно согласилась женщина и с тяжелым сердцем направилась к Драко. Она очень не любила расстраивать его, а слова отца могли сильно задеть. Мальчика никогда серьезно не ругали и зельевар был прав на счет избалованности наследника. Пока Драко был маленький, Люциус предпочитал слагать всё воспитание на плечи жены, но сын растет и становится более понятливым, а значит пришла пора жесткой отцовской руки.

Населяющие Малфой-Мэнор маги разделились на три группы: Нарцисса пришла к Драко, Люциус засел в кабинет, а Северус не решался зайти в спальню Анри. Зельевар не то что бы боялся постучать, но он просто не знал с чего начать разговор. Какая бы фраза не приходила на ум всё шло в разрез с истинными чувствами. Видимо он настолько «громко» думал, что о его присутствии заподозрил Адриан. Некое шестое чувство подсказало, что их обоих ждет болезненный разговор.

— «Время пришло». Я вхожу, — он решился и отпер дверь. Адриан сидел забравшись с ногами на постели, прижав колени к груди и о чем-то думая. Так решил зельевар.

— Нам надо поговорить. Речь пойдёт не о сегодняшнем происшествии. Я, надеюсь ты и так понял, что не желательно повторение этого инцидента.

— Да. В следующий раз я буду лучше держаться, — улыбнулся мальчик и у его опекуна отлегло от сердца.

«Он в порядке», — однако его мысли и слова разительно отличались, — Нахал, как ты говоришь со мной.

— Я понял, Северус. Больше не буду.

— Хочется верить. «Лучше не тянуть». Разговор будет о нас с тобой, Адриан.

Мальчик вскинул бровь в вопросительном жесте и уставился на зельевара.

— О нас? — он стал судорожно вспоминать что же такое могли произойти, что бы это удостоилось отдельного разговора и ничего не вспомнил.

— Да. Я хочу раз и на всегда поставить все точки над «и», что бы больше не возвращаться к этому вопросу.

— Я не понимаю. Объясни.

Северус не садился, встав прямо и в метре от постели Адриана. Он смотрел сверху, но давления, как такового, не ощущалось. Разве что чуть-чуть из-за разницы в статусе и росте.

— Ты уже достаточно взрослый, что бы я мог завести с тобой разговор такого рода. Скажу честно — я не очень горю желанием обсуждать прошлое, а потому выслушай всё молча, а потом если будут вопросы — задашь.

— Хорошо…

Это было, очевидно, что-то важное, раз Северус предпочел твёрдо стоять на ногах, когда решил высказаться. Адриану стало не по себе и он переменил позицию, свесив с постели ноги.

«Что-то о нас и о прошлом…» — непонимающе повторил Анри.

— Хочу заранее сказать, что говорю это вынужденно, а не по прихоти. Теперь нам придется жить здесь, а это чревато повторением прошлых ошибок, которых я не желаю.

Северус старался объяснить причину предстоящего разговора. Он делал иногда довольно длинные паузы между фразами, что навело на мысль о взволнованности и тщательном подборе слов.

— Я всё ещё не понимаю, Северус… Что ты хочешь сказать?

— Что же. Ты никогда не отличался достаточной сообразительностью. Слушай молча иначе я решу, что ты ещё не готов.

Адриан кивнул, буквально приняв слова опекуна. Северус сделал шаг в сторону и принялся не спешно расхаживать по комнате:
— Ты знаешь, что я не являюсь тебе кровным родственником. Сожалею, что это выплыло наружу при печальных обстоятельствах. Но это, действительно, так и я не хочу больше скрывать от тебя правды. Однако я твой нотариально заверенный опекун и нас всё-таки что-то да связывает. То, что ты всё это время жил со мной, а не со своими… родителями — ообъяснимо. Лили и Джеймс Поттеры погибли при трагических обстоятельствах в тот самый день, когда я встретил тебя в первый раз. Это случилось более шести лет назад. — Северус не собирался рассказывать при каких обстоятельствах сложилось их первая встреча. Так же он старался не смотреть на Анри во время повествования, — Они оставили тебе хорошее наследство в денежном эквиваленте, на которое я не претендую, а так же… Кое-что ещё, что тебе знать нужно, Анри. У тебя глаза мамы, Лили, а вот волосы достались от отца, Джеймса. Обстоятельства сложились так, что не было иного выхода кроме как взять осиротевшего тебя под опеку. Лили не хотела бы, что бы ты рос со своей теткой или в приюте, я полагаю. У тебя так же есть двоюродный брат, который немногим старше тебя. Я не претендую на роль родителя, а потому не прошу звать меня отцом или даже отчимом. Северус — вполне достаточно. Они оба сильно тебя любили и… — зельевар сглотнул ком нервов, — полагаю были бы рады видеть, как ты вырос. Твоя мать была замечательным человеком и талантливым зельеваром. К сожалению, ты не перенял её умений… Твои знания по моему предмету удовлетворительны, но зато у тебя талант к полётам от Джеймса. О нём я ничего не могу сказать. Мало был знаком.

Северус остановился у окна и обоими руками облокотился на подоконник.

— Теперь ты знаешь и я надеюсь, что повторение почти месячного молчаливого бойкота больше не повторится.

— Мама и папа… Мертвы? — на глазах у ребенка были горошины слез. Он не собирался закатывать истерику или ещё что-нибудь в этом духе, прекрасно понимая, что когда-нибудь должен был настать момент для такого разговора. Ему просто было печально, одиноко и немного больно.

— И я их никогда не увижу? — Адриан был расстроен. Он примирился с тем, что живёт с Северусом, а не с родителями, но всё же тешил себя надеждой когда-нибудь повстречать их.

— Они были убиты, Адриан, но их смерть не была мучительной, — мужчина откровенно боялся повернуться. Он просто не представлял что делать с плачущим ребенком. Дементор, гиппогриф — пожалуйста, но не плачущий ребенок.

— Никогда не увижу… Как грустно, Сев… — Адриан заплакал, прижав к лицу ладошки и мелко содрогаясь.

Страх повернуться не сравним с болью в сердце от плача близкого человека и зельевар вынужден был повернуться. Дрожащие плечи и тихое завывание стали последней каплей. Руки его задрожали, а голос понизился:

— Я полагаю что могли остаться когдографии и ты когда-нибудь сможешь увидеть их, Анри.

Мужчина чувствовал себя бессердечным истуканом, не зная как подступиться к согнувшемуся от плача мальчику. Присев рядом он притянул его к себе и неуклюже обнял. Подобного рода проявления чувств было ему не знакомо, но успокоить ребенка было нужно и желательно самому. На эту роль с удовольствием бы претендовала Нарцисса, но тогда и рассказать обо всё могла она, а эту роль зельевар оставил за собой. Заварил кашу — расхлебывай.

— Я всегда рядом. На роль отца не рассчитывай — не справлюсь, но готов попробовать стать другом. Ну или хотя бы товарищем.

Несколько мгновений тишину разбавляли лишь всхлипы и шмыганье носом, но совершенно неожиданно для Северуса мальчик тихо засмеялся, уткнувшись носом в его грудь.

— «Значит успокаивается». Я не шутил.

— Знаю, Сев, но для друга ты… ста-арый, — и смех стал более откровенным.

— И всё-таки ты нахал. Я оставлю тебя, а на обед спускайся в зал. Будем есть за одним столом с тётей и дядей Малфой.

— Ты забыл про Драко, — обтирая лицо рукавом сказал Адриан, — Он не виноват, что я упал. Кто же знал, что эти птицы такие злые… Я не заметил гнезда и случайно наступил на него.

— Драко не предупредил никого и без спросу вывел в парк пони, но, если ты переживаешь за него, то совершенно напрасно. Наказание, если и будет, то не долго и не серьезно. Они не умеют воспитывать детей.

— Но меня-то ты совсем не ругаешь.

— Снейп-младший желает принять заслуженное наказание? Что же, тогда лишаю тебя одного урока полетов.

— Нечестно! — возмутился мальчик и нахмурился, — Это нечестно, Сев! Ты ведь шутишь!

— Никак нет. Ты прав. Любой проступок должен быть наказан и прощать тебе несогласованную со мной вылазку я не собираюсь.

— Зануда…

— И никакого сладкого. Неделю.

— Р-р-р…

В общем и целом у Снейпов всё закончилось мирно. Намного лучше, чем ожидал сам зельевар и намного лучше, чем в то же самое время завершился разговор в спальне Драко. Наказание отца стало для него сущим кошмаром и как не старалась мать обуздать вырвавшуюся истерику — «мои пони» у неё ничего не выходило. Приказ отца был безжалостен для избалованного потаканием ребенка и он не преминул об этом сообщить матери. Люциус же отсиживался на безопасном расстоянии — в своём кабинете и был угрюм, и не весел. Глава древнего рода смотрел на газету. На первой полосе «Ежедневного пророка» крупными буквами было выведено: «В Министерстве Магии На обсуждение Принят Закон Об Усилении Надзора За Магическими Существами И Магическими Полукровками». Первый абзац гласил, что всем имеющим к данному закону прямое отношение личностям требуется незамедлительно обратиться в Министерство для регистрации дабы упростить работу чиновникам. Всем остальным, известным или личностям под сомнением будут высланы повестки с числом и временем желательного посещения.

— Кто-то мутит воду. С чего это вообще началось? — глава рода достал перо и пергамент, вывел ровными, каллиграфическими буквами приглашение на аудиенцию для Ноксиэллы Розье и отослал его с сивой совой в ту же минуту.