Логическая рефлексивность

В теории познания и в логике по существу действует одна и та же рефлексивность; это — логическая рефлексивность. Превращение субъекта в объект и перенесение объекта в субъект, или представление, в процессе познания, трансцендентного имманентным (эта проблема, как известно, представляет головоломную проблему новейшей философии) возможно только благодаря логической рефлексии, именно логической рефлексивности категорий логического. Как мы уже знаем, некоторые категории онтологии представляют собой вместе с тем и категории логического (категории бытия, сущности, тождества, противоречия-отрицания и др.). Их логическая рефлексивность в своеобразной форме вводит реальное в логическое. Этим обеспечивается объективность логического, логическое (необъективное логическое, как мы знаем, невозможно). Такие категории логического, которые не относятся к онтологии и принадлежат только к логической сфере (напр., понятие категории, понятие понятия, понятие суждения) являются объектами самих себя. Это не означает представления субъективного объективным; нет, это полное осуществление логической объективности, так как в рефлексивности этих категорий осуществляется полная логическая необходимость, необходимость самообоснования посредством отрицания самого себя, т.е. самое объективное, что можно себе представить логически.

В познании действует рефлексивность, поскольку истинны как знание, так и познание познания, как знание знания (этот вопрос, как известно, впервые поставил Сократ, «Теэтет» Платона и другие диалоги исследуют именно эту проблему). Что такое знание? Ответ на этот вопрос не может не содержать рефлективности. Каковы логические условия знания, науки? Ответ на этот вопрос есть основное содержание гносеологии, начала которой заложил Кант. Понимание природы знания есть знание знания. Каковы формы знания? В каких формах существует в конечном счете знание? Ответ на этот вопрос и содержание логических форм знания совпадают друг с другом. Гносеология есть наука о логическихформах знания. Но логика, как наука, также представляет собой науку оформах знания, научное знание о логических формах знания. В этом смысле гносеология и логика одно и то же; как для гносеологии, так и для логики существенна одна и та же логическая рефлексивность.

Метод познания, знания, не может не быть логическим методом. Дажетогда, когда в теории познания стоят на почве психологизма, способность познания используется в роли логического способа. В современном позитивизме применение принципа верификации имеет значение применения логического принципа. Использование ощущений и восприятий в качестве критерия истины придает им не только логическое значение, но и, так сказать, характер своеобразного метафизического принципа. Принцип, отрицающий принцип метафизики, является принципом новой метафизики и выступает в его роли.

Суждение о том, что знание опирается на опыт, само выходит за пределы опыта. Замыкание себя в пределы опыта означает ограничение, определение внеопытным, опору на внеопытное. Установление границы есть и ее преодоление, (как это говорил Гегель в адрес Канта).

Логический метод знания не дан логике заранее; метод логики есть в то же время и ее предмет. Дедуктивная логика изучает дедуктивный метод, осуществленный в формах мысли, в частности в умозаключениях; так же предметом индуктивной логики является индуктивный метод, осуществленный в индуктивных умозаключениях. Редуктивная логика делает своим предметом редуктивный метод и т. д. Это относится и к диалектической логике. Предметом диалектической логики является диалектический метод, осуществленный в логических формах мысли, диалектический метод как метод доказательства (об этом в последующем). Следовательно логический метод, как средство, есть для логики, вместе с тем, и предмет. Поэтому надо сказать, что логика, согласно своей природе, рефлексивна.

Рассмотрение диалектического метода само имеет диалектическую природу, познание этого метода диалектично. Рефлексивность логики существенна и для теории познания. Диалектический метод познания и диалектический метод логики есть один и тот же метод. Он содержит одни и те же законы и формы. Категории, как объективные средства, применяются и в отношении их-же: это одно и то же, существенное как в теории познания, так и в логике. Применение в отношении логической формы той же формы есть логическая рефлексивность. Для логики существенно понятие понятия, суждения о суждении, диалектичность понятия диалектики и т.д. Рассмотрение силлогизма с применением формы силлогизма, применение диалектических умозаключений или суждений при рассмотрении диалектического метода являются в одно и то же время как логической, так и познавательной рефлексией. Поэтому логика, теория познания и диалектика одно и то же.

Логика рефлексивна по своей природе и у Аристотеля, логику которого называют логикой бытия; логику бытия отличают от логики рефлексии (например, Günther)[186]. Такое различение неправильно, поскольку, логика не может не быть рефлексивной. Логика изучает именно логическое; логические формы рассматривались всегда с применением этих форм и т. д. Но выводная форма логической рефлексии была открыта только на высшей ступени развития логики. Эта выводная форма не может быть дана в многозначной логике (как это полагает Günther) поскольку она — математическая наука. Выводную форму логической рефлексии представляет только бесконечное умозаключение, как это было достаточно доказано и показано выше.

Правда, логика всегда была рефлексивной, но учение об этой рефлексивности впервые разработал в своей диалектической логике Гегель (опираясь на Фихте). С точки зрения Гегеля, рефлексивными являются категории сущности; если в категориях бытия осуществляется переход к другому, то в сущности — в отношении к самому себе — имеется некое обращение — круг, где рефлексивность означает своеобразную релятивность: «просвечивание» одной категории во второй и наоборот — основание «видно» в следствии и наоборот, условие в обусловленном и наоборот, причина в действии и наоборот и т. д.

Поэтому признаваемая нами логическая рефлексивность по существу отличается от той рефлексивности, о которой говорит Гегель (мы имеем в виду только логическую сторону рассмотренной у Гегеля рефлексивности, пренебрегая мистической стороной). Признанная нами логическая рефлексивность похожа скорее на то, что у Гегеля называется «субъективностью» понятия. Понятие для Гегеля является самооснованием и саморазвитием; «субъективность» понятия состоит в том, что понятие представляет самообоснование; понятие есть общность, но оно есть и особенность; единство обоих есть единичность. Понятие, как единичное, содержит в самом себе общность и особенность. Эти три момента исчерпывают природу понятия. Понятие есть возвращенное в себя единство.

Признаваемая нами логическая рефлексивность, правда, похожа на «субъективность» понятия Гегеля, но, в действительности, по существу отличается от нее, поскольку; 1) Как это было выяснено выше, «особенное» Гегеля скрывает противоположность-противоречие, тогда как в рефлексивности бесконечного умозаключения полностью осуществляется единство противоположностей. 2) Для Гегеля понятие, как общность, есть. мистическая способность абсолюта обращаться к себе, тогда, как рефлексивность категории логического, осуществленная в бесконечном умозаключении, не содержит ничего нелогического. 3) Гегель не смог дать форму диалектического умозаключения; он ограничился формально-логическими умозаключениями, хотя «рациональное зерно» его диалектики требовало выхода за пределы умозаключений старой логики. 4) Именно поэтому для Гегеля высшим умозаключением осталось разделительное умозаключение, являющееся модусом третьей фигуры (Е-В-О), тогда как для нас высшую форму умозаключения представляет бесконечное умозаключение.

Для нас рефлексивность есть внутреннее самоутверждение (а не действие мистической способности самопознания абсолюта, как это представлено у Гегеля). Рефлексивность не следует сводить к тождеству или равенству, к отношению к самому себе (xRx) без внутреннего различия и отрицания. Без внутреннего различия и отрицания логическая рефлексивность не осуществляется. И при тождестве, как мы знаем, имеется различие; «А есть А» означает: «если есть А, то есть А», здесь: «если есть А» (неутвержденное А) отличается от «есть А» (от утвержденного А). (Что касается рефлексивного отношения математической логики, то оно представляет равенство, точнее: отношение, которое и рефлексивно, и симметрично, и транзитивно, называется равенством или эквивалентностью.[187] Но это — чисто математическое понятие, к которому нельзя сводить логическую рефлексивность).

Следовательно, можно сказать, что в аспекте логической рефлексии диалектика, логика и теория познания одно и то же. Это так именно с логической (а не с психологической или другой) точки зрения.

Логика как органон

Логика, как рефлексивная наука о логической рефлексии, не может не быть «органоном», не только в античном понимании этого слова, но и с точки зрения «высшей логики», в диалектическо-логическом понимании. Логические средства и формы применяются не только в каждой науке, в знании вообще, но они, как было сказано, применяются и в отношении их же. Поэтому и имеют они смысл логической рефлексии. Категории логического представляют собой объективные логические средства — «инструменты» любого знания вообще. Поэтому логика есть «введение» во все науки, вообще в знание, в том числе в саму логику. Логика, как «введение», обща, т.е., содержит и себя.

Здесь для наших целей достаточно рассмотреть только два вопроса: 1) абсолютность науки логики в отношении других наук и 2) тождество правил логического и познания.

Как было сказано, возможна только одна логика; признание более одной логики представляет собой логическую ошибку. Поэтому можно сказать, что логика имеет абсолютный характер, она такова по отношению к другим наукам. Это — нахождение в отношении к другому — не упраздняет ее абсолютного характера; нет, отношение к другому она содержит в себе, поскольку логика сама есть одна из наук и ее абсолютность состоит именно в том, что она есть наука и вместе с тем теория науки.

Логические формы мысли одни и те же для всех наук; они являются формами знания вообще (в том числе и науки логики). Логические средства и формы всякого познания или знания — одни и те же. Такие средства и формы представляют предмет логики и рассмотрение их осуществляется этими же средствами и формами.

Логика применяется в каждой науке; наука невозможна без применения логики, поскольку знание существует в виде логических форм — понятия, суждения, умозаключения, доказательства. Логика тоже применяет науки, поскольку предметом логики являются формы научного знания и знания вообще. Достижения наук, результаты развития науки отражаются в понятиях и категориях, которые изучает логика. Но применение логики науками отличается от применения логикой других наук, поскольку частные науки применяют логику как собственное логическое основание, но сами не являются логическим основанием логики. Материал, примеры, в том числе образцовые, дают логике другие науки; например, как это было отмечено выше, математика (Кантор) смогла положительно определить бесконечность. Поэтому и логика вынуждена и для нее стало возможным установление общелогического положительного понятия бесконечности. При применении логикой других наук используется та же логика и ее средства. Логика едина. Применение и использование другого осуществляется и должно осуществляться на основании самой логики, в противном случае, мы должны допустить необходимость другой логики, существование двух логик.

Частные науки отличаются друг от друга предметами. Вообще, каждая наука определяется ее предметом; наука потому есть определенное знание, что она есть знание предмета. Без предмета наука, конечно, не существует, но, с другой стороны, она не сможет существовать, если логика невозможна. Каждая наука есть наука вследствие логики. Наука есть система, без системы она невозможна; но система — это доказательство, система доказательства. Система науки, как система доказательства, есть логичность, осуществленная в материале науки. Например, система геометрии Эвклида есть система, составленная на основании некоторых положений логики Аристотеля, система, где материал является геометрическим, а сама системность представляет собой логическую связь. Поэтому можно сказать, что «всякая наука есть прикладная логика»[188]. Например, в «Капитале» К. Маркса, как в частной науке, применяются логика, диалектика и теория познания, которые представляют собой одну науку[189]. Диалектика «Капитала» есть частный случай диалектики[190]. Это относится и к другим наукам. Логика логически не опирается ни на что. Она сама доказывается своими же средствами. В этом смысле логика имеет абсолютный характер.

Ввиду сказанного, логика не может опираться на метод частной науки, например на математические методы, как этого требуют некоторые последователи математической логики. Применение математического метода в логике превратило бы эту последнюю в математику. Если математический метод будет содержать все логические средства, то математика превратится в логику — в универсальную науку, т.е. изменится только название, а природа логики останется той же. Если математическая схема заменит логику, то логика, как наука, будет ликвидирована. Такое обстоятельство имеет место по крайней мере (частично), когда логику считают моделью «общей схемы». Логика есть наука, теория. Нельзя представить логику вне теории. Каждая логическая схема имеет какой-то смысл и именно смысл входит в предмет логики. Теория есть понимание, мысль, и когда мы имеем дело с логикой, тогда надо сказать, что логика есть теория о логическом, а логическое есть связь мыслей, представленная в виде мысли (а не схемы).

Логика, как теория о самой себе, не может не быть, вместе с тем, и теорией познания. Если логика диалектична, то диалектика, логика и теория познания не могут не совпадать друг с другом.

Метод и правило познания должны быть методом и правилом получения нового знания. Если логическое есть синтетически-логическое (а это, как было показано, так), тогда и логическое правило является правилом получения нового. Вследствие вышерассмотренной абсолютности логики, ее метод и основное правило должны быть универсальным методом и правилом. Такое правило получения нового и правило познания должны быть одним и тем же. Это должно быть правилом логики, как инструмента — «органона». Логическое объективное средство — инструмент — применяется вообще в науке и в логическом. Эта рефлексивность, как мы знаем, отождествляет познавательное и логическое, и поскольку синтетически-логическое имеет диалектическую природу, постольку это тождество содержит и диалектичность, оно является диалектическим.

Переход в логическом, как переход к новому, есть умозаключение, осуществление логической необходимости. Но этот переход, как получение нового есть вместе с тем «открытие». Поэтому в логике отождествляются друг с другом путь доказательства и путь открытия; правило доказательства и правило открытия должны представлять одно и то же правило. Осуществление дедуктивного метода должно представлять собой получение нового, поскольку дедукция, как переход от общего к частному, есть переход к противоположному. Индукция тоже есть переход к противоположному, поскольку она есть переход от частного к общему. Поэтому правило доказательства и правило открытия должны быть диалектическим правилом, правилом логического развития, в аспекте которого диалектика, логика и теория познания будут одним и тем же (указанное здесь правило будет специально рассмотрено ниже).