2020-06-29
223
Старообрядцы обвиняют Патриарха Никона в том, что он при совершении таинств брака, крещения, освящения церкви заменил хождение по солнцу (посолонь) на хождение против солнца. В последней четверти того же XV века происходили жаркие споры о посолонном хождении.
В 1547 году при освящении Московского Успенского собора митрополит Геронтий ходил с крестами вокруг церкви «не по солнечному всходу». Тут же враги православия воспользовались этим, чтобы поссорить митрополита с Великим князем Иоанном III. Они пожаловались князю, что митрополит поступилъ не по правилам. Князь напугался и весьма рассердился на митрополита. В следующем году был возбужден церковный процесс.
Сначала перерыли все книги, но так как решения вопроса в них не нашли, то собрались и стали спорить. На стороне князя оказались только два архимандрита, да и то по личным мотивам.
Оппоненты князя указывали на то, что и в России, и на Афоне принято хождение «противусолонь», т.е. против солнца, то сторонники князя «ограничились умствованиями». Скоро вопрос проник в общество и вызвал в нем бесконечные толки.
Отвлеченный было татарским нашествием, великий князь въ 1482 году возобновил свою распрю с митрополитом, требовал оставить свое требование- ходить против солнца; целый год не дозволялъ освящать новых церквей и, если, наконец, уступил, то потому, что на сторон митрополита были все –духовные лица и миряне.
Когда и откуда явился на Руси обычай ходить по солнцу,- сказать трудно. Один памятник XVI века, писанный на Афоне, называет посолоние латинским обычаем. Когда в XV веке в Москве возгорелся спор о том, что правильнее- посолоние или противосолоние то последнее одержало верх, но с течением времени, особенно когда это требование было внесено в печатные книги, требование посолония было занесено в Требник 1602 года в чине венчания, в Устав 1610 года в Требник 1623 года в чине освящения церкви. [334]
Надуманность обвинения в том, что против Солнца ходить грешно (это против Солнца-Христа), очевидна. Ведь хождение «противусолонь» можно трактовать и как «навстречу Солнцу- Христу».
Между тем в рукописном требнике начала XVII века Санкт-Петербургской Духовной Академии в чине освящения церкви указано: и идут около церкви противу солнца[335].
В Уставах, напечатанных в 1618 г., при Филарете 1633 г. и Иоасафе 1641 г., предписано следовать при каждении следующему порядку: кадить, прежде став пред Святою трапезу от полуденныя страны, посем от восточныя и полунощныя, а после для каждения святых икон в иконостасе, исходить северными дверьми. Почему не предписано ходить в этом случае наоборот, чтоб было по солнцу? В день Сретения Господня у старообрядцев положено делать ход вокруг церкви по солнцу. Почему в этот день не делать хода на восток? Такой ход был бы, так сказать, на Сретение Господу. Трудно представить причину[336]. Почему именно во время крещения младенцев - вокруг купели, в венчании браков – вокруг аналоя и в освещении церкви, при обхождении вокруг ее должно ходить по солнцу к западу, а против солнца - преступно и грех, когда во всех иных случаях положено делать ход к востоку? Возможно, это является глухим последствием язычества[337]. Но как далее будет указано, искажение установленных церковных обрядов- это ересь, призванная поднять народ против действующей централизованной власти.
Символ веры
Когда Патриарх Никон стал разбираться, как же правильно читать Символ веры, то он на саккосе митрополита Фотия увидел вышитый жемчугом Символ веры, который отличался об принятого в то время.
«Несогласно было новое чтение символа и с другим греческим символом, который был вынизан жемчугом на саккосе, принесенном в Москву из Греции при всероссийском митрополите Фотии. Патриарх начал рассматривать служебник, и нашел в нем ово прибавлено, ово отъято, ово превращено. Он обратился к другим богослужебным книгам, и также поражен был несходством их с древними славянскими и греческими».[338]
Патриарх Никон с удивлением обнаружил, что чтение седьмого члена Символа веры со словами: «Его же царствию несть конца» вместо «не будет конца» и восьмого члена со словом «истинного»: «И в Духа Святого Господа истинного и животворящего» является древним и правильным.
Неточный перевод греческаго слова «____» словом «несть» вместо «не будет» встречается в книгах только XIV, из печатных книг это слово в первый раз встречается в Часослове 1565 года[339]. Слово «истинного» появилось в XIV веке: этим словом стали тогда переводить греческое слово, которое ранее переводили более правильно словом Господа. В XV веке и произошло совмещение двух переводов- более раннего и позднего, и, таким образом, восьмой член стали читать и писать так: «И в Духа Святого Господа истинного и животворящего».
При издании Цветной Триоди 1591 года Символ веры стали писать именно так.[340]
Один миссионер пришел в старообрядческую общину и стал доказывал правильность исправления Патриархом Никоном Символа веры:
«Есть выписки из творений святого Иоанна Дамаскина, где в речи о Духе Святом не встречается слова истинного. Вот эти места: «тако же и во единого Святого Духа веруем, Господа животворящего, от Отца исходящего и в Сыне почивающего. «И в Пресвятого Духа Господа животворящего, иже от Отца исходящего. Но не назовете же вы за это неупотребление слова истинного и самого Дамаскина еретиком? Посмотрим теперь, -продолжал я,-и другие изменения в символ. Вы считаете неправославным, что у нас читается: «Его же царствию не будет конца»; надо бы «несть конца», по-вашему?
— Да; несть конца лучше. A то, когда говорится не будет конца, то выходит, как будто теперь есть конец.
— Что такое вы говорите? Ведь этак и я скажу, мудрствуя по-вашему: «не хорошо у вас несть конца; как будто бы только теперь несть, а потом будет конец»... Поняли? He мудрите через край; поймите, что царству Христову не было, несть и не будет конца.
- Тогда зачем Никон переменил, если все равно?
- Затем, что в греческом символ стоит; не будет конца, и значит так написано было на втором вселенском соборе. А почему. так написано?—хотите знать?
— Говори.
— Читайте весь 7-й член символа веры: «И паки грядущего со славою судити живым и мертвым, его же царствию не будет конца», т.-е. мы веруем, что Христос паки, т.е. еще, вторично придет,— в первый раз приходил для рождения от Богородицы, учения, страдания и воскресения, другой раз придет со славою судить живых и мертвых. To пришествие было, это—будет. И когда Христос паки прийдет тогда и начнется полное Его царствование и конца не будет этому царству. Поняли?
Лучше, значит, читать по-нашему, потому что не о теперешнем царстве Христовом (церкви) говорится в 7-м члене символа, а о будущем. He подумайте, впрочем, что это царство будет совсем другое против теперешнего; нет,—оно одно царство Христово, различается же так: теперь его начало, тогда его продолжение.-Но конца ему не будет, как и в Евангелии говорит Деве Марии Архангел Гавриил об Иисусе Христе: «И воцарится в дому Иаковли во веки и царствию его не будет конца» (Лук. 1, 33). Видите: в Евангелии читается так, как мы в «Верую» читаем».
Миссионер указывает старообрядцам, что весь Символ веры составлен из слов, записанных в Священном Писании[341].
Седмипросфорие
Число просфор, употребляемых на проскомидии, в разное время было не одинаково в греческой Церкви, как и в русской: в первой оно доходило до семи, во второй до восьми, хотя существенно необходимою признавалась собственно одна npocфopa—для изъятия агнца, поэтому по нужде как в греческой церкви, так и в русской дозволялось совершать литургию на одной просфоре[342].
«Кирик спрашивал Нифонта, можно ли служить на одной просфоре? Нифонт отвечал: Если это будет далеко в селе, а взять другой просфоры негде, достоит служить; если же будет близко торг, где можно купить, то не стоит»[343]
«Количество числа просфор на литургии, приносимых за живых и усопших: числа сего не определяют ни Священное Писание, ни соборные правила. Обоснование о числе просфор на литургии можно найти в 14-й главе Евангелия от Матфея: пять хлебов, которые Господь благословил для чудесного насыщения пяти тысяч человек; а в другой главе того же Евангелия - семь хлебов для четырех тысяч человек. Оба числа благословлены Господом. Но пять хлебов благословлены прежде и для большего числа людей, а семь - после, и для меньшего числа людей»[344]
Седмипросфорие вошло в практику русской церкви позднее (XV в.), чем пятипросфорие (XIII в.), узаконено же было только в патриаршество Иосифа при издании Номоканона (1639 г.).
При этом в Киевском издании Номоканона, с которого печатался Номоканон в Москве, в согласии с греческим подлинником указано пять просфор. Иосифский справщик зачеркнул слово «пять» и сверху написал «семь»[345].
«Примечательно, что так и в Церкви: пятипросфорие древнее и более употребительно, седмипросфорие менее древно и менее употребительно.
Что пятипросфорие древнее седмипросфория, показывают следующие свидетельства.
В библиотеке Новгородского Софийского собора (под № 5) хранился характерный, очень хорошего письма XII века Служебник монастыря Антония Римлянина. В нем просфоры в чине проскомидии не означены счетом, а после описания действия над первою просфорою сказано: «Вся в честь глаголет: прими Господи Иисусе Христе жертву сию в честь и в славу святому имя рек зде христиан помяни: прими Господи Боже наш жертву сию за раба Божия имярек в здравие и в спасение. За упокой: Помяни Господи душу усопших и пр.». Сей пример показывает, что в глубокой древности о числе просфор определенного положения не было, но самая краткость чина проскомидии показывает, что просфор было не больше пяти, если не менее.
В той же Библиотеке в харатейном Служебнике XIII века просфоры счетом не означены, а из самого чина проскомидии видны следующие пять: 1) Агнец, 2) Богородичная, 3) Святых, 4) в здравие, 5) за упокой.
В той же Библиотеке (№ 55) харатейный Служебник XIV века показывает пятипросфорие так же, как предыдущий[346].
В той же Библиотеке есть Служебник, написанный на бумаге, поминающий Великих Князей, а не Царей, и, следовательно, написанный не позже X века, в позднейшее время подписанный рукою Тимофея Вулквакина. Сей Служебник назначает вторую просфору в честь Богородицы, на третьей просфоре поминать святых, четвертою о епископе, князех, игумене, и о всех живых. Иную просфору, то есть пятую, - о усопших.
В той же библиотеке Служебник Важицкого монастыря, написанный на бумаге XV века, полагает: вторую просфору в честь Богородицы, на третьей просфоре глаголет о святых, другую просфору, то есть четвертую, - о всем епископстве, о царех, о игумене, и о всех живых, на другой просфоре, то есть на пятой, глаголет о усопших. Подобные сему Служебнику есть и другие в той же Софийской Библиотеке» В заключение можно сказать, что если и совершал кто-то службу на семи просфорах, то это являлось частным, а не общецерковным явлением[347].
Впервые седмипросфорие было внесено в Требники в 1639 г.[348]
Поклоны
Речь идет о молитве преподобного Ефрема Сирина в дни Великого поста с поклонами. В те времена по ошибке писца распространилось ошибочно деление этой молитвы с 16 земными поклонами вместо 12. Старообрядцы поэтому обвиняют патриарха Никона в том, что | он будто бы отменил 12 земных поклонов, положенных при исполнении этой молитвы. Но, как показывают старые книги, хранящиеся в книгохранилищах, это неверно. Земных необходимо сначала делать три, остальные 12 поклонов - малые. Никон вернул старый обряд совершения этой молитвы[349].
Старообрядцы пошли еще дальше и обвинили Патриаха Никона в том, он отменил «коленное поклонение» и тем самым впал в так называемую непоклонническую ересь.
Но, конечно первые расколоучители намеренно выставили распоряжение Патриарха Никона о поклонах в ложном свете. Никон, как известно, сделал распоряжение о поклонах, только полагаемых в святую Четыредесятницу во время молитвы Ефрема Сирина, предписав класть 4 больших поклона. а остальные- малые, а вовсе не о том, чтобы вообще не класть поклонов.
«Патриарх Никон имел много оснований (устных и письмеиных свидетельств востока и русской древности) для этого распоряжения. Так, в Уставе изданном только за несколько лет до Патриарха Никона (в 1640 г.). на л. 942 находим тот же распорядок великопостных поклонов, какой введен Никоном и сушествует доселе.
В церковном Уставе XV века находим тот же порядок поклонов».[350]
Патриарх Никон разослал «Память», в которой касался не только земных великопостных поклонов, но и других обрядовых правил, по всем церквям.
«ІІамять была разослана по всем церквям московского патриаршества, но, конечно, далеко не везде получена была своевременно; поэтому совершенно справедливо будет думать, что во многих более или менее отдаленных городах и селениях Руси, в первый великий пост Никонова патриаршества коленное поклонение совершалось по прежнему»
По-видимому, если где, то именно в Москве, среди передового московского духовенства память Патриарха Никона не должна бы была встретить какого-либо противодействия: московское духовенство, как более книжное и образованное, могло бы, по-видимому, понять законность и основательность такого распоряжения своего патриарха.
Но на деле вышло иначе: именно в Москве -то оно и встретило самое сильное, упорное и фанатическое противодействие со стороны самых видных, влиятельных и передовых лиц из духовенства, что и положило начало расколу»[351].
