На Даниловском кладбище

 

Лизке

 

Укропом пахнет и травой

На кладбище твоём.

Здесь дух неугомонный твой

Не мёрзнет под дождём.

 

Здесь не долезет черьвь злой

До твоего хребта,

Лежишь на кладбище нагой,

И чем ты занята?

 

Бормочешь стих, поёшь себе

На ультразвуковом?

Жалеешь о своей судьбе

Под острым каблуком

 

Пришедшей бляди поболтать

С прохожим мужиком.

«Зачем она меня топтать

Здесь, на Даниловском?..»

 

Укропом пахнет, с ветерком

Доносит пыль и гарь.

Я помню, часто под хмельком

Ходила Лизка встарь…

* * *

 

Вы, дети хорошие, любите маму,

Уроки готовите в срок.

И ты, моя девочка, Сашка упрямая,

И ты, мой красивый сынок!

 

Есть также папа, пропахший духами.

Едет в машине он

С головорезами-большевиками,

Сжатый со всех сторон.

 

Папа печальный, не спящий ночами,

Вам он совсем незнаком,

Но он всегда разговаривал с Вами

На языке неземном.

 

Средь звёздного праха и лунной пыли

Вы неуверенно с ним

В хаосе Бездны неловко парили,

Ну да, с этим папой своим

* * *

 

Молчали русские цари,

Сугробами повелевая,

Большевики, как фонари,

За ними плавились, сгорая,

 

Пришла Великая Война,

Пришли на нас шпрехензидойчи.

Их боевые племена

К нам заглянули после Польши,

 

Горящих пепел деревень

И танков рёв, как саблезубых.

Спасла нас всех монголов тень,

Монголов наших многошубых…

* * *

 

Небо всё в рыбёшках,

В серебристых кильках,

Подожди немножко,

Почекай лиш тiлько…

 

Сдвинутся рыбёшки

В тучу боевую,

Как рубли и трёшки

В пенсию большую.

 

Туча громом треснет,

Молниями жаля.

Так на Красной Пресне

По восставшим палят…

Сюзанна и старцы

 

Вы кротко носили молочные зубы

И всем старикам были милы и любы…

Но в ванную, там, где Вы тёрлись и мылись,

Скабрезные старцы внезапно вломились…

 

— Сюзанна! Ну дай на тебя посмотреть!

А может и спинку позволишь тереть?

В квартире из наших вместительных комнат

Вас любят, девчушка, Вас любят и помнят!

 

— Сюзанна! И ну полотенце тянуть,

Чтобы на девчонку получше взглянуть…

 

— Да чёрт с Вами, старые, нате, смотрите!

И даже, пожалуйста, спинку потрите!

— Что, скисли, деды? Побежали одеться?

Ну надо же было вам в ванну переться!..

* * *

 

Осень, когда мэны надевают ворсистые пальто,

Женщины становятся молчаливы и замкнуты,

К дверям подъездов прижимаются тушки котов,

А из кофейных исходит пар крутой…

 

Осень в Вене, осень в Париже,

Где, подтянув к себе облака,

Башня Эйфеля становится ближе

И призывает, как поднятая рука.

 

Ты загулялся в чужих столицах,

А пора и домой, домой пора,

А то либо французские вокруг всё лица,

Либо только постная немчура…

 

Осень. Шипит «Занзибар» — кофейник,

В окно ещё заглядывает луна,

В вазе стоящий букетик-веник

Напоминает нам грызуна…

Цветы Зла

 

Один висит цветочек орхидеи.

Один остался, а одиннадцать слетели.

Что, бледный и сухой, завис печально?

Не хочешь падать тихо и нейтрально?

 

Старик Руссо над розами трудился,

Любил сажать, с лопатою клонился

Над молодыми розами кустов.

Я орхидеи чту, как куст Христов…

 

И по утрам, седой и вертикальный,

К ним в библиотеку прихожу из спальной.

Молитвенно, почтительно гляжу,

И если что, то лозу подвяжу…

 

Цветы таинственные, злые паразиты

Тропических лесов, о, сибариты!

Однако вы бледны, как ангелá!

Исчадья Ада, Fleurs du Mal(и) Зла…

Плохо медведей…

 

Плохо медведей держать в зоопарках…

И заключённых томить в тюрьмах жарких.

Ведь и медведи, и заключённые

Богом любимые, Богом прощённые.

 

Скромно склоняют башки над тарелками

С пищею постною, с зёрнами мелкими,

У металлической скверной посуды

Вид неприятный, изломы повсюду…

 

Нехорошо это, узников скорбных

В клетках держать — и вонючих, и вздорных.

Тысячи дней попирать их достоинство.

Ужо придёт на вас ангелов воинство.

 

Поубивает в отместку мучителей

Воинство ангелов-освободителей…

* * *

 

Замерзало дерево,

Было тяжело.

Ел селёдку с вишнями,

За окном мело…

 

В детстве всё ужасное

Или хорошо.

Солнце встанет красное,

И гулять пошёл…

 

— Ну, мороз-морозище!

Сводит мне ступни.

Мальчик, вон сугробище!

Ножкою-то пни!

 

В шаровары писали,

Сопли по губе…

Девочка злой кисою

Пристаёт к тебе.

 

А сугробы пышные,

А дымы из труб,

Разговоры лишние

Среди польт и шуб.

 

Чай крутой и сладкий,

С маслом чёрный хлеб.

У нас всё в порядке:

Полный ширпотреб!

* * *

 

Мне нравится могущество России,

Я свирепею от ударов в нас.

Несчастные кривые запятые,

Не страны, междометия как раз…

 

Эстония и Латвия с Литвою,

Одним плевком вас не перешибить.

Но вас возможно перебить соплёю,

Серьёзно и навечно повредить…

 

Так потому сидите, хвост под задик,

А то вам надерут его ужо.

Мир вам не детский аккуратный садик,

Он не грузинский кисленький боржо…

 

Мир для героев выстроен был свыше,

Для негероев мир не создавал

Тот, кто у нас витает выше крыши

Над головой — сияющий овал!

* * *

 

В том холодном году… отопление нам в сентябре…

Потому что без трёх свитеров было спать невозможно.

Я же прятался в Вашей пылающей липкой дыре,

Неспокойной, как ад, и тревожной…

 

В том холодном году Вы сидели в одном кимоно,

Свесив ножку и ножкой болтая…

Я подумал, о Боже, её я ведь знаю давно…

Я был страшный монгол, а она — из Китая…