2020-06-29
126
Декарбонизация, направленная на сокращение антропогенных выбросов СО2 и низкоуглеродное развитие - главный долгосрочный тренд в развитии мировой энергетики, связанный со стремлением мирового сообщества бороться с изменением климата - одной из главных глобальных угроз. Декарбонизация особенно ярко проявляется в электроэнергетике – почти 75% прироста генерирующих мощностей в мире в 2019 г. обеспечили возобновляемые источники энергии, в первую очередь солнечные и ветряные электростанции, которые во многих регионах мира уже конкурентоспособны с тепловой и атомной генерацией.
Пандемия наглядно продемонстрировала масштабы понятия «глобальная угроза» и низкую готовность общества адекватно реагировать на такие угрозы. В публичном пространстве все чаще выдвигается тезис, что изменение климата - одна из непосредственных причин возникновения пандемий. Дискуссии о том, что дешевле - избегать глобальных угроз или приспосабливаться к их последствиям, - после COVID-19, вероятно, развернутся с новой силой.
|
|
|
Вряд ли стоит ожидать замедления декарбонизации - напротив, звучат призывы восстанавливать мировую экономику именно через развитие низкоуглеродных технологий. Так, глава МЭА Фатих Бироль призвал государства использовать сложившуюся во время коронакризиса ситуацию, чтобы направить государственную поддержку в первую очередь именно на низкоуглеродные технологии (с учетом того, что до 70% инвестиций в мировую энергетику зависят от государственной политики). С одной стороны, это позволит стимулировать восстановление экономики, а с другой – ускорит энергопереход и достижимость глобальных целей по сокращению выбросов СО2.
С декарбонизацией теперь все больше связаны и долгосрочные ожидания инвесторов. В этом смысле возросшая волатильность нефтяного рынка может даже ускорить приток инвестиций в ВИЭ и низкоуглеродные технологии - нестабильность «отпугивает» инвесторов и заставляет их искать другие объекты для инвестирования. Свою роль в настроениях инвесторов играет и падение цен на нефть: если при цене нефти 60 долл./барр., IRR у нефтегазовых проектов очень привлекателен, а ВИЭ на этом фоне менее интересны, то при цене нефти 35 долл./барр. ситуация выглядит уже совершенно по-другому (Рис.).
Рис. – Внутренняя норма доходности типовых энергетических проектов.
Источник: Wood Mackenzie 10 10 https://www.woodmac.com/news/opinion/could-clean-energy-be-the-winner-in-the-oil-price-war/
Низкие цены на нефть вынудят производителей с высокими издержками постепенно покинуть рынок (в группе риска: канадские нефтяные пески, высоковязкая нефть, проекты на глубоководном шельфе, арктические проекты и часть сланцевых проектов в США). Это заставит оставшихся производителей сконцентрироваться на том, что уже есть, а, значит, повышать продуктивность и энергоэффективность на действующих месторождениях. Более того, климатическая повестка и рост спроса на «зеленую» нефть и «зеленый» газ будут еще больше стимулировать этот тренд. С одной стороны, снижение мирового спроса приведет к высокой конкуренции на мировом рынке, а значит неизбежно к снижению спроса на российскую нефть и газ, при этом внутренний спрос и в лучшие годы не демонстрировал значительного роста, а после кризиса стремительное увеличение маловероятно. В итоге низкий спрос будет давить на предложение. Вдобавок ко всему в России также будет ощущаться нехватка инвестиций в отрасль: от дорогостоящих проектов придется отказаться, в особенности тех, где будут требоваться зарубежные технологии.
|
|
|
С другой стороны, Россия имеет значительный потенциал на действующих месторождениях для применения технологий улавливания и захоронения СО2. Это повысит привлекательность и конкурентоспособность российской нефти и газа на мировых рынках.
Фактически, для всех участников мирового рынка коронакризис дает уникальную возможность – попробовать на практике, в ускоренном режиме, как выглядит давно обсуждаемый пик спроса на углеводороды. Текущая ситуация на рынках наглядно продемонстрировала, что выигравших среди производителей в такой ситуации не будет. Поэтому особую важность приобретают долгосрочные коллективные действия, направленные на поиск новой модели развития всего нефтегазового сектора в условиях декарбонизации.
Благодаря кризису, российский нефтегазовый сектор получил все основания для переоценки энергетической стратегии, перспектив отрасли, ее структуры и задач реорганизации с учетом необходимости обеспечения устойчивости отрасли к любым внешним воздействиям. При определенной трансформации она может и должна быть реальным драйвером развития всей экономики страны и вполне сочетаться с «зеленой» повесткой.
Резкое сокращение спроса на основные экспортные товары – нефть, газ, уголь – в сочетании с обвальным падением цен на них и усилением конкуренции с остальными производителями на сжимающемся рынке неизбежно ведут к кратному сокращению экспортных поступлений (как доходов бюджета, так и свободного денежного потока компаний), инвестиций и заказов со стороны отраслей ТЭК и, по нашим предварительным оценкам, приведут к значительному дополнительному снижению ВВП страны на 5-13% в 2020 г. в зависимости от сценария. (помимо того, который вызван непосредственно влиянием коронавируса и карантинных мер).
https://www.gazprom.ru/f/posts/25/691043/gazprom-ifrs-4q2019-presentation.pdf?fbclid=IwAR0p-hsU66LDAMYfliyCSTO4UXANNwFOf-bKmxCEE6kR_hMiBIQIIRLdmgI
