2020-06-30
86
Всплеск демократических настроений в августе 1991 года охватил лишь узкие круги и не получили ни продолжения, ни организованного воплощения.[63] В начале 1990-большинство граждан имело достаточно смутные представления о жизни в условиях рыночной экономики и демократии. В представлениях большинства, демократия означала общество с гарантией всевозможных личных свобод при сохранении полного объема социальных гарантий. В России, в отличие от государств Центральной и Восточной Европы, не произошло действительной «революции ценностей», политические институты прежней общественной системы оказались разрушены, прежние ценности остались в сознании людей[64]. Ликвидация прежней системы не повлияла на восприятие большинства. Сложилось своего рода инструментальное отношение к демократии; новые демократические институты и практики лишь небольшая часть граждан воспринимало в качестве высших ценностей и принципов нормального функционирования государства в условиях свободы. Первые экономические трудности, связанные с процессом построения свободного рынка, отвратили большинство население от демократических ценностей, интерес и доверие были подорваны, так и не успев зародиться. Хотя молодежь 1990-х так же, как и все общество достаточно нейтрально относилась к демократическим ценностям и свободам, она все же по некоторым вопросам демонстрировала больший уклон в сторону демократичности: По данным опроса 1994 года: «свобода слова приносит больше вреда или больше пользы»: 53% молодежи высказалось, что «больше пользы» и 21% «больше вреда», при том, что 36% взрослого населения в 1990-е считало, что 36% «больше вреда» и только 30% «больше пользы».[65]
Дефолт 1998 года, когда четыре сменяющих друг друга правительство оказались неспособны справиться с финансово-экономическим кризисом[66], повлек за собой еще больший рост недоверия к демократическим институтам, а кроме того укрепление ориентаций относительно традиционного восприятия государства как гаранта стабильности и главного участника преобразований.[67] Дефолт был воспринят большинством населения как главный показатель несостоятельности политики, направленной на либерализацию экономики. В итоге общественный запрос на сильное государство (исторически присущий населению патернализм) укрепил свои позиции, что повлекло за собой еще большую консолидацию власти и усиление контроля со стороны государства. Среди массового сознание нарастал процесс постепенного укрепления антидемократических, антилиберальных и антизападных настроений.[68] Что касается молодежи, то лишь вследствие своей молодости молодежь не могла приобрести европейскую идентичность, которая так и не стала доминирующей ни среди элит, ни среди большинства населения.
| Рисунок 1. Опрос "Нравится ли Вам жить в современной России?" |
Более того, взгляды молодежи так же отличаются от ориентаций взрослого населения относительно политического режима в целом (с точки зрения свободы). В 1990-ые доля людей, которые чувствовали себя свободными, была выше среди молодого поколения, чем у лиц более взрослого возраста. Так 23% молодежи чувствуют себя свободными людьми и 24% скорее чувствуют, в то время как среди взрослого поколения голоса распределились 10% и 20% соответственно[71].
Молодежь так же, как и более взрослое население в большей степени склонна оценивать политическую обстановку в стране как напряженную (52% и 50% соответственно). При том, что доля оставшихся голосов также распределилась не благоприятным образом: 44,5% взрослого поколения и 41% молодежи оценивают политическую обстановку в стране как критическую и взрывоопасную. Оптимистичным взглядом («политическая обстановка спокойная») обладает около 1% опрошенных как в той, так и в другой группе. Доля людей как в среде молодежи, так и в среде лиц старшего возраста, которые расценивают политическую обстановку в стране как благополучную не набирает даже пол процента. [72]
В 1993 г. в опросе ВЦИОМа была дана шкала от 1 (нормальное правовое общество) до 10 (ситуация полного хаоса, не поддающаяся контролю), согласно которой необходимо было определить место России. Большая часть опрошенных получила оценку в 10 баллов по шкале, при этом доля старшего населения, выбравшая этот пункт, была выше, чем доля молодежи. Таким образом, среднюю оценку в 5 баллов (среднее положение России по шкале от нормального правового общества до ситуации полного хаоса) выбрали 12% молодежи и 10% взрослого населения. При этом 27% взрослого населения и только 20% молодежи оценили ситуацию в России как состояние полного хаоса, неподдающегося контролю[73].
Рисунок 2."На какую ступень Вы бы поместили Россию сегодня " (опрос 1993 г.)
Ориентации относительно «входов» и «выходов» политической системы:
Большинство молодого поколения 1990-х именно в государстве видят надежную опору и защиту. Командно–административная система управления экономикой была упразднена, но вот патерналистские ориентации молодежи остались. Так, в вопросе о восстановление государственного контроля над экономикой, большая часть молодежи выступила за возвращения командно-административного типа. Восстановления в средней степени желали 16%, в большей степени - 26% опрошенных, а 31,7% молодежи хотели этого в наибольшей степени.[74]
Представления о советской системе социального обеспечения все еще живы в сознании молодежи 1990-х.[75] За долгий период существования СССР люди должны были устать от тотального контроля, но даже молодежь 1990х, которая не является советским типом человека, не рассматривает свободу выбора в качестве необходимого и единственно возможного принципа при выборе жизненного пути. Около 35% опрошенных (опрос РНИСиНП по заказу фонда им. Ф.Эберта, 1997 год) высказываются за жизнь в условиях свободы выбора и полной самостоятельности, с учетом даже потери государственных гарантий, а так же поддержки в полном объеме. За гарантированную поддержку со стороны государства при вступлении в самостоятельную жизнь высказываются 44% опрошенной молодежи, даже с учетом того, что самостоятельность и свобода выбора в этом случае будут значительно ограничены.[76]
В 1993 году большинство опрошенных в среде «старшее поколение» считало наиболее важным для России порядок в стране, в то время как в среде «молодежи» также доля с подобной точкой зрения меньше. Молодежь также в большей степени, чем старшее поколение высказывалась за необходимости продолжения экономических реформ, вместо сохранения порядка в стране.[77]
Ориентации молодого поколения 1990-х относительно «входов» политической системы, в частности относительно поддержки политической системы при этом достаточно невелики. В ходе опроса, проведенного в конце 1990-х, было выяснено: политическим партиям доверяют («полностью доверяю» и «скорее доверяю») лишь 15% молодежи, негосударственным организациям – 21%, Парламенту – 30% опрошенной молодежи[78]. Другое дело, что подобный низкий уровень доверия не касается президента. Президенту доверяет 82% опрошенной молодежи в 1990-е. По типологии ценностных ориентаций Флоренс Клакхон, подобное отношение к Президенту означает наличие ориентаций на иерархический тип отношений в среде молодежи 1990-х, когда индивиды готовы на уступки по отношению к высшей власти. Если сравнивать поддержку политической системы молодежи и старшего населения, то молодежь в большей степени, чем более взрослое поколение, считает, что деятельность правительства вполне заслуживает одобрения (30% и 17% соответственно)[79].
Рисунок 3. "Одобряете ли Вы деятельность правительства?" (опрос 1993 г.)
Ориентации относительно «других»:
Ориентации относительно правил игры:
Индикатором представлений индивида о том, какие правила игры необходимо соблюдать для правильного функционирования политической системы является представления о том, какая партийная система больше подходит для российского общества. Отсутствие в России общественного запроса на многопартийность влечет за собой низкую роль партий в глазах общества. Среди институтов и атрибутов демократии, по мнению постсоветской молодежи, партии занимают одно из самых последних мест. На вопрос, о том, какая партийная система была бы сейчас лучше для России, в 1995 году молодежь ответила следующим образом: «России нужны не партии, а настоящие вожди» – 30%;. «две-три хорошо организованные массовые партии – 22%»; «несколько небольших, но настоящих партий» – 15%; «одна всенародная партия» – 11% молодежи»[80]. Таким образом, ориентации молодежи относительно правил игры партийной системы России, характеризуется отрицанием роли партии, а также принижением значений партий, в отличие от патерналистких ориентаций на «сильных вождей».
Рисунок 4. "Какая политическая система Вам кажется лучшей?"
Еще одним индикатором ориентаций относительно правил игры становятся предпочтения относительно типа политической системы. По этому вопросу также наблюдается поколенческий разрыв и своего рода ценностная неоднородность. Большинство молодежи (42%) определяют демократию по западному образцу в качестве лучшей политической системы, в то время как за советскую систему высказываются лишь 14,7% опрошенных. У взрослого поколения другая точка зрения, так 36% лучшей политической системой считают ту советскую систему, которая была до 1990-х гг., за демократию по образцу западных стран высказалось лишь 22% людей старше 24 лет[81]. При этом большинство опрошенных, как среди молодежи, так и среди более старшего возраста, в наибольшей степени согласны с утверждением «что это демократия, если от простого человека ничего не зависит». (42% и 46,5% соответственно)[82].
Ориентации относительно «себя»:
