Метафоры самовосприятия 22 страница

И вот она перед зеркалом, а в нем отражается ее мать; она ведет рукой — и мать ведет рукой, она подмигивает — и мать подмигивает. Она понимает, что первое испытание — справиться с отражением. Поэтому решает, что подойдет к этому несколько по-иному — находясь рядом с зеркалом, выключит свет. Но тогда в зеркале вспыхивает дневной свет, и все остается по-прежнему, она опять видит мать.

Вот она приближается к зеркалу очень осторожно, но и сейчас загадка не становится яснее; как это загадка может решить ее проблему, или как этот ответ на загадку сам может стать загадкой?

Наконец, все это повторяется слишком долго и становится неприятным, ей уже кажется, что сцена превратилась в бесконечный сон. В отчаянии она поднимает камень и разбивает его об образ, зеркало исчезает, и за ним оказывается дверной проем! Толпятся какие-то люди, она весело их приветствует, понимая, что видение заркального отражения матери померкло. Она бежит к людям и видит, и это опять загадка, что у каждого из толпы лицо ее отца. Целая толпа ее отцов, отцы галдят, шумят, занятые чем-то своим.

Она мчится к толпе, чтобы разделить с ними свою радость, что прошла испытание, но наталкивается при этом на новое испытание: лица отворачиваются и отцы расходятся кто-куда во все направления от нее. Она не может сообразить, спит она, делает что-то в трансе или поступает так по известной ей причине. И еще ей непонятно значение происходящего. Словно кто-то перевернул и рассыпал кроссворд.

272 ___________________ К. Лэнкпюн, С. Лэнктон "Волшебные сказк и''

Она знает, что это означает уходящего отца; она чувствует, что должна быть опустошенной. Но происходит любопытное. Она знает, что в ^реальной жизни уход одного-единственного отца действительно буквально разрушил ее; так стоит ли убиваться теперь, при виде целой кучи уходящих отцов, особенно, если принять во внимание, чего только не может быть во сне или в трансе?

Но самым любопытным было то, что они не могли отвернуться от нее, если она шла в другую сторону, уходя от них. Ей стало интересно, и она пошла с растущим ощущением гордости, а отцы пустились за ней, она шла и шла, и тут почувствовала какой-то запах. Что-то до сих пор «обонятельных» снов ей не снилось, чтобы это значило?

То был запах не завтрака, не обеда, не животного, запах был не уличный. Интересный запах, так может пахнуть лишь мысль, если только мысль может пахнуть. Я спросил, а что за мысль? Дайана ответила: «Пахнет загадкой, как-то я знаю, что это мое последнее испытание». Она вздохнула и сказала, в чем же заключается загадка: «Как я могу быть собой, если я даже не знаю, кто я?» И добавила: «Я вижу огромную статую чего-то, принуждающую меня подойти с ответом на загадку, прежде чем я смогу пройти мимо, и я не могу пережить моих родителей, если не найду ответа на загадку!»

«Я даже не понимаю загадку: "Как я могу быть собой, если я не знаю, кто я?" Я полагаю, в этом моя проблема». Порой сознание не ценит, как подсознание может решить проблемы, которые вы не понимаете, но я и в самом деле сомневаюсь, что индивид до конца понимает любую проблему. Кроме того, если есть что-то, являющееся проблемой, и вы не можете решить ее, так почему бы вам не смочь признать, что вы не видите, что у вас нет ответа, вот тут и кроется проблема. Она сказала: «Мне кажется, я понимаю, в чем решение. Я сейчас вернусь к статуе».

И пока она подсознательно чувствовала, как возвращается к статуе, о чем думало ее подсознание, мне не известно. Я полагаю, она думала, как же может она понять значение загадки, если все части загадки перевёрнуты, и ей не удается постигнуть значение в целом.

И как она в конце концов приятно удивится, когда поймет, что все же может решить задачу. Вам, вероятно, интересно было бы узнать, как она справится с загадкой, но до

Глава 7. Метафоры личностной организации и исполнения роли  273

решения во сне ей придется обдумать свои возможности и сделать свои выводы.

Ддйана воспринимала загадку во сне и трансе словно реальность. Но как ей решить ее? Как ей пройти мимо чего-то, похожего на статую, которое не пускает ее, ставит перед ней вопрос: «Как можешь^- ты быть собой, если не знаешь, кто же ты?» И тут она понимает, что ответом на загадку могла бы стать загадка. Где-то в глубине сознания она услышала собственный голос: «Не стараясь быть кем-то еще?» Статуя расхохоталась, а у нее в голове вновь пронеслись слова. То, что оказалось таким смешным, и было загадкой. «Как я могу быть собой, если я не знаю, кто я?» — Ответ здесь-: «Не стараясь быть кем-то еще». Она вовсе не была уверена, что понимает, что же тут смешное, но статуя хохотала, а ей самой было весело. Она была во сне и смеялась, сама не зная, чему. Было в этом смехе что-то вселенское.

Статуя вдруг уменьшилась, и Дайана прошла мимо, а тут и сон в трансе развеялся, а с ним вместе и связность событий. Она не могла даже припомнить, что же ей только что снилось, так бывает — просыпаешься и почти ничего не помнишь, почти. Проснувшись в первый раз, она смогла вспомнить слова загадки, но в чем суть ее обращения за терапевтической помощью, этого она не могла бы сказать. А в том, что это загадка, было что-то приятное, и скоро единственное, о чем она помнила, было приятное чувство и еще, что это был^а загадка. Но саму проблему она не помнила. Сознанием она не могла вспомнить и каким было решение. Да ей было все равно, поэтому мы все порядком посмеялись, но я помню все детали происходящего и могу воспользоваться этим знанием, я знаю, мое сознание помнит все до мельчайших подробностей, чтобы воспользоваться им и как знанием, и как метафорой, пусть даже она не помнит изначальную суть загадки.

3. Цель исполнения роли: изменение наступает через развитие силы, растущей из вашего истинного восприятия, а не иллюзий.

30

' Метафора Корд понимал саму суть вещей. Человек он был серьезный, и причины на это у него имелись. Веские причины. Ему

30^-Адаптиронанный пересказ фильма Дэвида Кэрадайла «Железный круг».

274

К. Лэнктон, С. Лэнктон "Волшебные сказки"

нужно было много чему научиться. А кому не нужно. Такое можно сказать чуть ли не о каждом. Но у Корда все было гораздо серьезнее. Он занимался боевыми искусствами. Он обязательно должен победить на городских состязаниях, потому что только победителя город снарядит и пошлет на поиски легендарной и желанной книги знаний, и победитель должен будет вернуться ипринести людям мудрость из этой книги. Существовало поверие, что эта книга содержит знания обо всем на свете, и лишь очистившись как следует, можно найти ее.

И кто бы мог подумать, что для того чтобы добыть эти знания, нужно сначала научиться быть твердым, не поддаваться лжи, совращению или страхам своей внутренней сущности. И тогда только начинаешь сознавать, что в состоянии добиться всего, к чему позовет тебя разум. И еще нужно иметь уверенность, что все это достижимо, и не как-нибудь, а в самые сжатые сроки.

Корд считал себя подготовленным лучше всех, хотя схватки он не выиграл, его техника не понравилась жителям городка и не его они выбрали в герои. Никакой известной школы боевых искусств он не придерживался, но считал себя наиболее способным и подготовленным, поэтому и решил для себя, будь что будет, но он обязательно пойдет.

И вот он уже за городом, ждет, пока пройдет избранный герой, прршедший все испытания, вслед за которым он и отправится. Именно тогда Корд и встречается впервые со слепым флейтистом. Известно, что мудрость может исходить из самых разных источников. Но как слепец может научить видеть? Он рассказал Корду, что книга знаний, которую он ищет, хранится где-то на тайном острове совершенства, и охраняет ее некий Зетон, не знающий поражений в бою. Более того, лишь только лучший из лучших в искусстве рукопашного боя может пройти испытания, уготованные ему по дороге. Нужно преодолеть три испытания, чтобы только встретиться с Зетоном.

И поскольку Корд знал, что именно он и является самым подготовленным, он и отправился в эту ночь вслед за «избранным». Корд с флейтистом на ночь остановились у развалин какого-то дома. Корд выбрал себе местечко в развалинах и заснул, под утро его разбудили шум и брань разбойников, приставших к слепому флейтисту, пытающихся его ограбить. Тогда-то он и увидел впервые все искусство слепца в рукопашном бою. Голыми руками он

Глава 7. Метафоры личностной организации и исполнения роли. 275

победил всех разбойников. Нет, он оказался совсем не беспомощным. Когда Корд стал расспрашивать флейтиста о его необычайных способностях, тот сказал, что если он начнет-учить своему искусству Корда, тому это не понравится, да и не нужно это, потому что у Корда все равно ничего не получится. Мнение слепца несколько охладило пыл Корда.

Иногда становится болезненно ясно, что ты еще не все
знаешь, чтобы подняться по жизни хотя бы на ступенечку
выше. Но ничто не могло поколебать решимости Корда, и
утром он последовал за «избранным» в пещеру, где, как
говорили, жили какие-то ненормальные, «люди-обезьяны»,
как их называли. Слепой флейтист оказался рядом с Кор
дом, наблюдавшим, что же произойдет между «избранным»
и людьми-обезьянами в этом первом испытании. Флейтист
сказал: «Прислушивайся, будь внимательным, когда сой
дешься с человеком-обезьяной, если не хочешь убитым
быть. Не поворачивайся спиной к его глупостям, ибо как
только ты посчитаешь, что он дурак, он тут же и убьет тебя».
И прежде, чем были произнесены эти слова, Корд увидел,
как «избранный» повернулся спиной к одному из людей-
обезьян и превратился в еще одного «удальца», который
никогда так и не добрался до острова, не увидел великой
книги и не вернулся в город с мудростью содержащихся в
книге знаний.                                    ^/

И_чтогда Корд решил, что является избранником гораздо более великой силы, чем правители города. Он просто снял с шеи убитого «избранника» особый знак, и надел его на себя. Тело «избранника» он похоронил той же ночью. А на следующий день он приготовился к другому испытанию, наивно рассчитывая легко с ним справиться, полагая, что обязательно распознает, когда испытание начнется.

Ночь посреди пустыни полна была разных звуков. Наконец, к великому своему удивлению, он набрел на какое-то празднество. То был караван, расположившийся в оазисе. Он вошел в шатер, в котором отдыхал султан. Султан пригласил его быть его гостем в оазисе. Но Корд поведал султану, что неотложное дело зовет его. Он не сказал султану, чужому он не дойерил бы своих сокровенных мыслей, что надеется заглянуть в книгу знаний. Он лишь сказал, что задание его очень серьезно, поэтому он не может воспользоваться любезным гостеприимством.

Выходя из шатра он вдруг заметил прелестную женщину, самую красивую из всех, кого он когда-либо видел. Ее звали Тара. Они встретились взглядами, что-то пронзило

276

К. Лэнктон, С. Лэнктон "Волшебные сказки"

их обоих, а позже Тара вошла в его шатер. Думаю, что и вы согласитесь, ничего страшного не случится, если одну только ночку длительного путешествия провести в объятиях прекрасной Тары. Так оно и случилось, и эта ночь подобна была прелестнейшей из роз, когда либо распускавшихся в пустыне. Но на утро Тара исчезла, исчез и оазис. Все исчезло, кроме пустыни.

И он понял, что это тоже было испытанием. Слепой флейтист говорил ему не поворачиваться спиной в первом испытании к людям-обезьянам. Да, он выучил этот урок, пройдя сквозь пещеру людей-обезьян, и даже вошел в пустыню в направлении, указанном ему побежденным вождем обезьян. Вот почему он оказался здесь с Тарой, но покоя не давала мысль, что его провели, обманули, заманили прелестной розой. Он очень рассердился на себя: во имя сиюминутного удовольствия с розой он забыл о главной своей цели.

Он понял, что проиграл, ему захотелось вновь встретиться с слепым флейтистом, обо всем ему рассказать, набраться от него мудрости. Да, когда-нибудь они bi i р тятся, в будущем, а пока Корд брел бесцельно куда глаза глядят по пустыне, вздыхая по Таре, пока на вершине песчаной дюны не увидел деревянный крест. Крест был очень древним, но хорошо сохранившимся. А на кресте был привязан труп растерзанной Тары. Он сразу же понял, что это дело рук султана.

И он заплакал, и в плаче его был зов Таре и проклятия Султану. И тут он услышал звук флейты, флейтист приблизился и сел рядом с тем местом, что еще прошлым вечером было оазисом, а теперь горячим песком, он сел рядом с Кордом. А Корд плакал.

Флейтист повернулся к нему и сказал: «Ты не принадлежишь себе, даже на минуту. Ты думал, что можно идти за одним и прихватить еще что-то? Так не бывает, оставь ее». Корд не мог спорить с этим слепым, но таким мудрым человеком и замечательным бойцом. Они спускались с дюны, а Корд все думал и думал о словах слепца. Корд снова обратился к нему с просьбой пойти с ним и научить его. Но слепец отказался, сказав, что у него своя^дорога, а у Корда впереди еще другие испытания, которые нужно выдержать, прежде чем найти заветную книгу знания.

В эту ночь Корд спал очень крепко, и ему приснился сон, в котором к нему пришла Смерть. Он в ужасе проснулся и увидел прячущуюся в тенях черную пантеру. Может, что еще одно испытание,— подумал он. Может, это испытание

Глава 7. Метафоры личностной организации и исполнения роли  277

связано со смертью. И тогда он положил оружие и пошел прямо к тени, в которой скрывалась пантера и сказал: «Ну, так иди же, возьми меня, Смерть!! Иди, не мешкай, я жду тебя. Я знаю, ты не выйдешь, потому что я жду тебя». И пантера бросилась прочь, а Корд рассмеялся. Он понял хитрость Смерти — она попытается запугать тебя, сделать так, чтобы ты постарался избежать ее. Он прокричал Смерти вдогонку: «Когда ты мне понадобишься, я тебя позову». И вновь он был на пути навстречу Зетону, в этот раз чувствуя гордость, за то, что удалось пройти испытание.

Он подошел к образу воды, где встречаются песок пустыни и вода-и где нет пути дальше. И он увидел здесь Султана и его караван. Корд вошел в шатер, Султан поднялся и сказал: «Я знаю, ты ненавидишь меня. А после того, что я сделал с Тарой, могу поклясться, ты готов убить меня. И я дам тебе возможность честно со мной поквитаться. Мы сделаем это завтра на рассвете ца том холме».

«Нет»,— сказал Корд,— «Мы сразимся сейчас». И говоря это, он ощутил в себе силу оттого, что назначил свое время и свое место по своему усмотрению.

Люди стали в круг, тут были клоуны, фокусники_гтан-цовщицы и акробаты. Корд приготовился сразиться с Султаном. Султан весь подобрался и сосредоточился. Толпа старалась отвлечь их внимание. Но Корд был на самом-деле великолепен. Он не смотрел на людей. Он не слышал толпы. Он не ощущал ее запаха и не думал о ней. Он умело блокировал удары, наносил свои, уклонялся, парировал, бил, и вдруг в самом разгаре боя во имя мести на Корда неожиданно снизошло — ведь он же ищет книгу знания. Вот, что должно быть главным.

Он опустил руки и рассмеялся. Никто не понял его жеста, за исключением Султана, который занес руку для смертельного удара. Но увидев, как Корд опустил руки и рассмеялся, он понял, что Корд достойный противник и опустил свои руки тоже, они стояли и вместе смеялись.

' Они обнялись, и Султан сказал: «Поздравляю». Султан был частью испытания Корда. «Ты первый, кто прошел столько испытаний и зашел так далеко». «И я первый, кто пройдет до конца?» — спросил Корд. «Нет»,— ответил Султан,— «есть еще другие пути и другие испытания, и многие из них уже пройдены. Но ты первый на этом пути^Лодка, которая отвезет тебя к Зетону и книге знания скоро прибудет». И Султан показал на приближающуюся лодку с парусом.

278

К. Мэнктон, С. Лэнктон "Волшебные сказки"

Счастливый, Корд взошел на лодку, которая медленно, спокойно, изящно повезла его к острову совершенства. «Замечательно белая»,— подумалось ему, когда он рассматривал лодку. И все одеты в белое. Они выращивали красные цветы и желтые розы. У Корда спросили, не хочет ли он немного отдохнуть, попить чаю. Он ответил: «Нет, я хочу одного — прочесть книгу». Он все еще находился под впечатлением скорого боя с Зетоном, и бой состоялся, но не такой, о котором вы подумали.

Когда его в конце концов привели к Зетону, верховному владыке острова, он нашел его обезоруживающе любезным. Затем с улыбкой протянул ему руку, и Корд хотел было пожать ее, но быстро передумал и принял боевую стойку: «Я пришел прочесть книгу знания». «Очень хорошо,— сказал Зетон,— но у нас здесь такие прекрасные розы, вот как они пахнут». — И он протянул ему раскрывшуюся розу, но Корд повторил: «Нет, я пришел прочесть книгу знания».

«Что ж»,— сказал Зетон, с улыбкой одобрения, показывающей, что Ко-рд прошел и это испытание.

Вот, наконец, они внутри башни, окруженной со всех сторон водой, на крошечном островке, и перед ними на пьедестале лежит книга. Она в кожаном переплете, в ней четыре толстые страницы, проложенные кожей. Корд с трепетом сел напротив книги, Зетон положил на книгу руку и сказал: «Прежде, чем ты заглянешь в книгу знания, ты можешь еще отказаться. Ты можешь не вынести того, что увидишь тут. Остановись на этом, стань несущим совершенство или самим совершенством и не ходи дальше». Но Корд ответил: «Я здесь, чтобы прочесть книгу», «очень хорошо»,— сказал Зетон,— «Но я повторяю, позволь мне предложить тебе мое место хранителя книги и спасти тем самым возможно последние мгновения твоей жизни». Но Корд конечно же ответил: «Не важно мне, какой ценой, но я должен заглянуть в книгу».

И с этими словами он раскрыл первую страницу и взгляд свой устремил в обтянутое кожей зеркало, в котором отразилось и удивление, и решимость. С подозрением взглянул он на Зетона и раскрыл следующую страницу, чтобы обнаружить, что и эта страница зеркало, в котором на этот раз отразилось его удивленное любопытство. Он все еще считал, что тут какая-то хитрость, взглянул на Зетона, но тот кивнул ему, как бы поощряя Корда продолжить.

Раскрыл следующую страницу, и опять там зеркало, отражающее вновь лицо, глядящее на тебя. И ты не можешь

Глава 7. Метафоры личностной организации и исполнения роли  279

не заметить, как меняется выражение: уходит с лица подозрение, его место занимает выражение понимания. На лице появляется улыбка при мысли о том, что увидишь на последней странице. Он смотрит на Зетона, они улыбаются друг другу, встретившись взглядами. В его глазах появляется блеск ожидания, и он с готовностью раскрывает четвертую страницу, которая тоже, конечно же, является зеркалом, в котором отражается его сияющая улыбка.

Корд на мгновение задумался: «Так в этой книге ничего нет кроме...» — Зетон кивнул: «Верно». И Корд докончил: «... себя самого». И оба они рассмеялись.

«А как же в?е те, кому не удалось пройти испытания?» — спросил Корд, стараясь совладать с нахлынувшим чувством одержанной победы и успеха. И Зетон сказал: «Они вернулись, чтобы подготовить испытания, преграды и несчастья для следующих за ними». «А как же те, кто смотрел в книгу? Куда они пошли отсюда?» И Зетон ответил: «Те, которые прошли испытания, но не смогли заглянуть в книгу, остались здесь, став совершенствователями совершенного. А те, кто посмотрел в книгу, пройдя все испытания, вернулись и стали учителями». В мыслях Корда неожиданно где-то далеко-далеко прозвучал тоненький голосок флейты.

Прошло сколько-то времени, порой трудно сказать, сколько именно, Корд искал и нашел-таки слепого флейтиста на горе в лучах, заходящего солнца. Слепой флейтист почувствовал, что это Корд: «Ты, Корд! Та нашел книгу, не так ли?». Корд скромно ответил: «Да». Но то же лицо, которое он видел на последней странице книги очень, видимо, ему понравилось, и он не расставался с ним, оно отражалось в глазах незрячего. «И что же ты теперь видишь?» — спросил флейтист. «Все,— ответил Корд,— все».

Не говоря больше ни слова, слепец вручил Корду флейту. Корд бережно взял флейту из рук слепца и заиграл мелодию. И они танцевали на горе в лучах заходящего солнца.

4. Цель исполнения роли: изменение наступает через позволение себе пользоваться всеми своими эмоциями как ресурсом.

___________________ __________________ Метафора

31 Эта метафора или «Сказочная легенда» была предоставлена Тиной Бейсинджер, а позднее переработана авторами для нашего использования.

260                         К. Мэнктон. С. Монктон "Волшебные сказки"

Вполне возможно, что в состоянии настороженности во сне нам снятся какие-то образы, которые способны и во сне научить нас чему-то. Или, может быть, когда сознание отключено, переживания приходят к нам более постепенно, что делает их особенно живыми. Иногда совершенно невозможно отделить события сна от реальных переживаний. Именно так оно и произошло с легендой, которая могла разве что присниться, а может быть только похожа на сон.

Легенды о птицах Голиндрины всегда отличались особой таинственностью, совсем как сны. Давным-давно во времена Моче, лет так с тысячу тому назад где-то в Перу, как рассказывают/родился ребенок, мальчик, единственный за многие годы новорожденный в заброшенном племени Пима, Ребенку на шейку повесили на кожаном ремешке бледно-бирюзовое колечко со скарабеем. За мальчиком, которого назвали Гэрроу, стал присматривать и растить его Окукус (знахарь) Тумары, и так продолжалось до тех пор, пока Гэрроу не снял кольцо со скарабеем с кожаного ремешка и не надел его на палец.

Окукус Тумары поведал ребенку тайну кольца со скарабеем и научил Гэрроу быть благородным и честным, умелым охотником. Гэрроу узнал, что жизнь свою должен прожить так, словно это испытание, пройдя через которое, он встретит женщину, женится на ней, и тогда племя продолжится, а он станет великим вождем — отцом нового рода. Но истинный смысл Тумары, испытание, и кто будет эта женщина так и остались нераскрытыми — Окукус умер, не успев объяснить всего до конца.

Мальчик вырос в юношу, живущего в мире и любви с красотой окружающей его природы. Предназначение во многом направляет внутренний мир человека, но он вынужден был расти и мужать, не зная толком о своем предназначении, не имея понятия о том великом плане, начертанном для него легендой, просто оставаясь единственным ребенком — мальчиком своего перуанского племени.

Учитель умер в тот день, когда Гэрроу надел себе на палец кольцо со скарабеем, так и не успев рассказать своему ученику о грядущем. В грусти и печали Гэрроу схоронил учителя, внутренне ощущая, что есть какая-то тайна, которая еще не раскрыта. Раскрыть самому, какие испытания ему предстоят и как они наделят его особой силой, чтобы стать вождем нового города, Гэрроу не мог. Ему было неведомо и то, что ему предназначено найти последнюю девуш-

Гл ава 7. Метафоры личностной организации и исполнении роли   281

ку племени Пима, которая, как гласит легенда, и станет матерью его детей. Тайна была с ним, но он этого не знал.

В отчаянии от смерти дорогого человека Гэрроу ушел в леса, схоронившись от людей и себя самого. Он стал озлобленным, печальным, одиноким и безрадостным, обвиняя себя в том, что не смог помочь умирающему Тумаре. Уединенность свою он тоже воспринимал как слабость. Ему хотелось предстать перед испытаниями, но где они, он не знал. Он оказался в ловушке, стал жертвой мифа, жить в котором был принужден обстоятельствами, не зная и не ведая, что тайна его последнего испытания заключена в кольце, с которым он не расставался.

Однажды в лесу от одиночества, от отчаяния он закричал; он осталея совсем один, покинутый, брошенный на произвол судьбы своим единственным другом-учителем-отцом. Ему было неведомо, что даже если бы учитель и не умер, ему все равно суждено было пройти через одиночество. Это и было одним из испытаний.

. Это нарождающаяся в нем человечность заставляла страдать от одиночества, это начала сбываться легенда, хранимая в памяти его предков, передаваясь из поколения в поколение. И очень трудно было Гэрроу принять, что это и есть предначертанный ему путь. Его память, хранившая предания глубокой старины, подсказывала, что через одиночество путь лежит к человечности, в этом отношении он вполне соответствует легенде.

А началось все, когда он присел отдохнуть под развесистой ивой. Сознание вновь заполнили мысли о возможных испытаниях, и тут его разум тучей затмило одиночество. Глаза заполнились слезами. Он старался не заплакать, убеждая себя, что рожден, чтобы править и повелевать, что его ждут испытания, и слезами делу не поможешь. Но, увы, что за испытания, какое дело, куда идти, с кем бороться? Взглянув на кольцо на пальце он больше не мог сдержаться и горько-горько зарыдал. Слезы наполняли глаза, превращая кольцо в размытое пятно. Одна только мысль терзала сего: «Завтра, может быть завтра начнутся мои испытания.»

Но и на следующее утро испытания все не появились. Он отправился к далекой горе. А там нашел наполовину ушедшие в камень меч и щит. «Ну, наконец-то,— вздохнул он,— я докажу теперь свое благородство, вытащив из камня меч и щит». Он был так обрадован, что предстал перед настоящим испытанием, что совсем потерял чувство реальности.

282 ___________________ К. Лэнктон, С. Лэнктон "Волшебные сказки"

А в реальности никто не смог бы вытащить оружие из камня. Там оно и должно было оставаться. И чем больше он старался, тем больше неуверенность росла в его сердце. И чтобы не показать себе свою слабость и неспособность, он вновь и вновь прилагал все свои силы, делая нечеловеческие усилия. И наконец он понял, что без посторонней помощи ему не справиться. И в отчаянии, отдавшись нахлынувшим чувствам, он бросился в лес, не зная и не ведая, что это как раз и есть его испытания.

Много дней провел он у меча, погруженного в камень, и слез выплакал столько, что больше в нем не осталось ни одной. С этим испытанием делать было больше нечего. И он решил, что не выдержал этого испытания, и ему стало страшно. И чем дальше он уходил от камня, тем больше мыслей теснилось в его голове: что он неудачник, что на него надеется все племя, а он не оправдывает их надежд, и племя вымрет, а он будет в ответе за это.

Целый день шел он от горы, изменившийся пейзаж несколько приободрил его совсем упавший дух, и тут он увидел спящих тигров. И прямо между ними был огромный боевой молот, манящий, словно тот меч. Еще одно испытание, подумал он. Это было совершенно ясно. Мужественный человек тихонечко вошел бы между тиграми и, не беспокоя их, взял бы молот. И молот стал бы его оружием. И этим оружием можно убить тигров, но до этого еще далеко, сначала надо достать молот.

Медленно и тихо он пробрался между тиграми. Вот сейчас он возьмется за рукоятку. Сердце оглушительно стучало. Он испугался, что гром его сердца может разбудить тигров. Каждый свой вздох он воспринимал словно порыв урагана. Изо всех сил он старался сдержать дыхание. Мышцы натянуты, как струны, кажется, вот сейчас они зазвучат, грянут оркестром в какофонии страха. Медленно, дрожащими руками он взялся за рукоять молота и рванул ее вверх.

С треском и грохотом она раскололась — ручка отломилась. Тигры повскакивали на лапы! Гэрроу закричал от ужаса. К счастью, перепуганные животные бросились наутек, одарив Гэрроу возможностью рассказать когда-нибудь о происшедшем. Но рассказывать и даже вспоминать о случившемся он не собирался. Два испытания — идве неудачи. И он отправился к горам.

Глава 7. Метафоры личностной организации и исполнения роли  283

К вечеру он добрался до основания горы. Нашел себе местечко и лег спать. На следующий день, все еще переживая о вчерашнем, он увидел израненную ламу, едва живую, испытывающую судьбу на склоне горы. Животное, не обращая внимания на осыпающиеся камни, карабкалось в защищенное места, где можно было бы залечить свои раны. Место это было защищено от снега и недоступно врагам, здесь можно было залечь и спокойно подождать, пока не исцелится тело.

«Может быть вот это,— подумал Гэрроу,— и есть долгожданное испытание». Мое предназначение стать знахарем, как Ококус Тумары. Но он просто смотрел, как поправляется лама и ничего не делал. Да и нечего было делать — либо нужно было вмешаться, либо просто наблюдать. Вот он и наблюдал. И это стало наполнять его несказанной радостью. Еще два дня он сидел, наблюдал, усмехаясь, посмеиваясь, улыбаясь при виде того, как залечивалось тело ламы. Нежность и сострадание наполняли его глаза слезами. Он забыл даже о своей судьбе. Его радость песней вылетала наружу. По ночам опять стали сниться сны. Но теперь это были не сны разочарования. Когда сознание заполнено доверху признанием своего поражения, тут вступает в игру подсознание, неся с собой ощущение успеха, подвигая на действия. Так оно было и с Гэрроу.

Прошло еще некоторое время, и Гэрроу поднялся в горы и спустился в лес по другую сторону. А здесь он подружился с птицей Голиндрина — птичкой, известной своими нежно-розовыми перышками и бесстрашными полетами на далекие расстояния за пищей. Куда бы он ни шел, она летела рядом, садилась, когда он отдыхал. Он принял ее игру. Может это испытание он сможет пройти.

В горах птичку называют Голос Духа. Ее голосок, вблизи едва лишь слышный щебет, хорошо слышен издалека. Существует поверие, что это особая птица, что она посланни*-ца богов. Никто не знает, где она выкармливает своих птенцов, слишком уж она защищает свой род, и до сих пор никто не находил гнезд этих птиц.