Действенное влияние «феномена паразитизма» на процессы производства благ и услуг, причинная зависимость их несправедливого распределения

Феномен паразитизма в сфере производства благ и услуг и их распределения занимал не меньшее исследовательское внимание мыслителей из среды общественных наук, чем любой иной вопрос, касающийся сути и сущности бытия людей на любом этапе шестигранки истории, от рабовладения до либерально-космополитического этапа развития.

Следует особо подчеркнуть, что непременным двуединым условием при организации производства благ и услуг на любом этапе развития людей являлось: обязательность применения программно вменённой эксплуатации на базе насилия, по форме проявления строго соответствующей цели событий текущего времени; и также обязательным наличием колониальной опоры в том организационном воплощении, который соответствовал тому же времени. Формы и масштабы эксплуатации и колониальной опоры менялись, полностью гармонируя текущему типу цивилизации, т.е. одной из граней исторической шестигранки, которые в свою очередь менялись поступательно по мере введения лидирующей группы генотипов мозга и изменения уровня их сознания, а также соответствующей формы проявления феномена паразитизма.

Управляемо менялся и феномен паразитизма с момента первого введённого генотипа и до последнего. Но, несмотря на поэтапно меняющееся производное от него проявление управляющего насилия, сама истинная суть эксплуатации принципиально на всех этапах была неизменна. Совершенствование познания и соответствующее ему изменение уровня технологического прогресса в процессах производства благ и услуг, меняли только формы и способы проявления насилия в сторону их ужесточения и социального ущемления эксплуатируемой части людей, сохраняя целевую суть их рабского вещного применения.

Аналогичным образом происходило сохранение истинной сути и наличествующей обязательности в колониальных опорах. Производство благ и услуг, как суть произведённой вторичной ценности, всегда требовало применения определённого количества естественных или произведённых первичных сырьевых ценностей, синхронно увеличивающегося из-за нарастающей тенденции объёмов потребления благ. Сырьевые ценности и по нынешнее время приобретаются всей структурой управляющего сословия на прежних незыблемых условиях колониально-силового воздействия. Ранее это решалось через формы чисто физического колониального насилия, унижая коренное население и уничтожая сырьё и окружающую природную среду. Ныне это же самое воплощается путём военно-силовой формы воздействия и угроз по отъёму национальных ценностей и ликвидации исторически традиционной социальной самостоятельности, сопрягая это с дополняющим воздействием через различные формы глобальной административной и финансовой колонизации. Последняя форма особенно остро проявилась с момента введения 461 генотип мозга, т.е. после 1990 года.

Многие предшествующие мыслители в своих исследованиях достаточно часто обращали внимание на данный проблемный вопрос. Но результаты исследования так и не смогли выйти за рамки только ограниченных или заказных научных целей и, соответственно, не обрели практической позитивной значимости, поскольку ими не могла быть затронута истинная причинность о неизбежности проявления насилия при организации производства благ и услуг.

Чаще таковая причинность воспринималась, как естественный самообразующийся элемент соционической картины развития отношений в обществе между организаторами и исполнителями в процессе производства, как общественно-историческая необходимость в обязательном наличествовании противоречия между производительными силами и производственными отношениями, как естественно природные отношения, корнями исходящие из мира животных в дуэльной ситуации «сильный и слабый», и многое другое. Нет смысла позиционировать истинность или безумность признанных умозаключений, выраженных специалистами общественных наук, основная часть из них так и не нашла практического жизненного их воплощения. Применение энергоинформационной диалектики позволило нам совершенно с иных позиций продемонстрировать истинность причин проявления насилия при формировании процессов управления по организации производства благ и услуг.

Без колониальной опоры на сырьевые ресурсы и без эксплуатации на базе насилия, не смогла бы быть воплощена программа «развития Цивилизации», как таковая вообще, в части производства благ и услуг и удовлетворения нарастающих потребностей в них, в частности.

В этой связи никакие досужие рассуждения, включая и научные утверждения марксистко-ленинской теории, декларативно утвердившей закономерности развития капиталистической и коммунистической фазы развития общества, не могут быть истинными, тем более практичными. Ибо все заявленные ими декларированные «научные закономерности», являлись и относились своим реальным проявлением лишь к строгим рамкам программных обязательных условий, истребованных для воплощения Вектора Цели явлений, действий и событий. А это есть не что иное, как управляемый процесс со стороны Системы. Они были неизбежно обязательными при воплощении указанного исторического периода развития Цивилизации, без права вмешательства и противления им со стороны людей, которые в этом исполнительском общем состоянии были лишь элементом вещного их применения. Все теоретические заявления и умозаключения, включая и марксистско-ленинскую теорию, строились на основе анализа всего лишь уже свершённых результатов поведенческого уровня с участием людей, как завершённый результат управления ими со стороны чем-то извне, а не сутью самостоятельного их разумного осмысления проистекающих событий. Поэтому, такие теории не могут быть истинны, и с этой точки зрения тоже.

Безусловная неизбежность проявления насилия на базе феномена паразитизма полностью отрицается нами, как явление чисто природного естества! Ибо это есть факт программно вменённого производного насилия, как следствие уже свершившегося насилия на более высоком уровне, а именно – вещное применение людей и управление их развитием со стороны Системы со своими программными целями, а не в интересах этих же людей! Это одна сторона проявленного факта влияния феномена паразитизма.

С другой стороны, этот феномен выразительно проявил себя, как дополнительный и, одновременно, самостоятельный элемент социальной характеристики в структуре общественных отношений, т.е. как элемент социального паразитизма.

Общественные науки не только обратили на это внимание, но и предпринимают ряд попыток исследования данного проблемного вопроса, в том числе и на современном этапе. Замечено, что влиятельная значимость его на состояние и уровень развития большинства сфер бытия и соответствующая нарастающая актуальность в управленческих процессах, связанных с образующимися общественными отношениями современности, действительно не могут быть отставлены на вторые роли при организации современных конструкций сферы властности в целом. В чём смысл такого внимания и научного беспокойства?

На первый взгляд, такое положение вещей в какой-то степени обескураживает. Казалось бы, в сфере отечественного обществоведения длительное время декларативно господствовал всепобеждающий марксизм-ленинизм, как единственный основополагающий базис формирования сознания, идеологии, направляющий фактор в определении путей познания, как единое начало образующихся общественных отношений и соционической картины страны в целом и прочее. В марксизме-ленинизме, как «целостной теории», вопросы, связанные с суждениями о «присвоении прибавочного продукта» и «эксплуатации человека человеком», являлись одними из стержневых в большинстве базовых основоположений по формированию общественных отношений, в том числе и касающихся сферы производства благ и услуг. Однако, и в марксизме представления о сути социального паразитизма обрели состояние двойственного суждения, как у основоположников теории, так и у развивающих её последователей. В чём суть таковой двойственности, почему на этапах последующего развития этой теории она сохранена и, может ли теория быть определена как целостная, если в ней сохранены причинно необъяснённые фрагменты двойственных суждений? В чём же проявилась двойственность суждений у марксистов-ленинцев.

Во-первых, во всех обществах классового разделения и соответствующего этому организованного бытия, основным антагонистическим отношением в сфере производства является эксплуатация господствующими классами непосредственных производителей, главным образом благодаря монополии эксплуататоров на средства производства и, в этой связи, эксплуататоры – это паразиты. Поразительная человеческая беспомощность и одновременно, удивительная основополагающая незыблемость в организации производства, она очевидно также совершенно естественна, как подснежники весной или увлечение медведей мёдом! А истинная причинность и корни проявления указанного, как сложившего неминуемого обстоятельства, где?

Во-вторых, по мнению марксистов-ленинцев, эксплуататоры на протяжении общественной истории обеспечивали функционирование более прогрессивной системы социально-экономических отношений, по сравнению с предыдущей архаической формацией, и потому оценивались положительно. Классовое неравенство, по их мнению, оказалось самым целесообразным и единственным стимулом исторического общественно-экономического прогресса, а организаторский труд господствующих классов квалифицировался, как «…труд производительный».

Просто умиляющая природная естественность в необходимости и наличествующей обязательности паразитирующего «классового неравенства», как единственно целесообразного «стимула развития», доведённая до неприступной апофатичности, видимо природой «даром дарованного» явления. Правда, теоретики марксизма несколько ошиблись с обязательностью классового неравенства для одной фазы развития и соответствующей конструкцией бытия, и невозможностью такового неравенства для другой фазы. Они были уверены, что придавая «ведущую роль» рабочему классу уже при социалистической фазе развития коммунизма, им удастся избежать классового неравенства и, более того, подготовить устойчивый и непременный первичный базис для перехода на безклассовое общество! Но, ошиблись очень серьёзно, и не только теоретически в итоговой сути. Рабочий класс при социализме не справился с «даром дарованной» функцией ведущей роли стимулирующего развития, как бы ни старался паразитировать, т.е. в смысле «лидировать». Поэтому, для дальнейшей стимуляции по развитию социализма такую святую функцию «природной естественности» с большим «нежеланием для себя», т.е. как бы вынужденно, обрядила для себя самая «сознательная» элитная часть этого же класса, но воплощенная в лице КПСС с её самым главным «рулевым», - Центральным Комитетом. На короткий период якобы вынужденно сокрытое классовое неравенство действительно начало не только оказывать определённое влияние, но и открыто формулировать своё преимущество, и не только через безправную изоляцию безпаспортной деревни от города, но и обретения особого управляющего состояния, - «Сталинизма» и его все последующие перевоплощения. Чтобы «стимулировать» общественно-экономическое развитие, сам «Рулевой» обрёл состояние наивысшей степени «временного особого классового неравенства» для ограниченного круга лиц из ЦК КПСС, и только исключительно с целью «стимуляции развития ради всего общества». Но, продолжительность этого времени не указал, очевидно, поэтому и ликвидировали в дальнейшем ЦК, вместе с КПСС. Такая вот научная суть марксистско-ленинской методологии в практике её реального воплощения, показавшая в деле, что для целостной теории время и количество жертв роли не играют, главное - это цели!

Таким образом, класс собственников эксплуататоров одновременно является и не является социальным паразитом. Последователи К.Маркса слабо разрабатывали его идеи о паразитических социальных прослойках, в том числе и в период фазы социализма. Именно эта часть серьёзнейшей проблемы была осознанно отставлена вследствие её практической неразрешаемости, как таковой. Опережая суждения, отметим, что именно это послужило ведущей причиной в дальнейшей незавершённости учения о Коммунизме у марксистов последователей. Исключение было сделано для «инструмента классового угнетения» – государства-паразита. Но и здесь взгляды основоположников были непоследовательны. Например, трактуя суть государства, как института управления, исключительно как инструмента поддержки и сопровождения классового господства, способного выполнять некоторые общеполезные функции лишь в силу необходимости, К.Маркс и Ф.Энгельс вместе с тем допускали возможность его использования на начальных этапах пролетарской революции. После ликвидации классового разделения в обществе, по мнению марксистов, государство-паразит должно было отмереть естественным путем, по причине объективной ненадобности, т.е. естественно рассосаться, как некий атавизм. При этом не должно было возникать никакой необходимости в каких либо специальных политических актах, направленных на вынужденную ликвидацию такой насильственной конструкции государства. Здесь К.Маркс и Ф.Энгельс категорически расходились в своих научных позициях, в частности с анархистами, аналогично оценивавшими значение государства, как института социального паразитизма и содействующего таковому неизбежному паразитизму, но при этом более последовательно смотревшими на его судьбу и последствия.

Подобная недоговоренность относительно путей строительства будущего справедливого общества, мягко и естественно маскируемая упованием на некие непреложные законы общественного естественного развития, явно проистекала из неуверенности основоположников и их последователей в возможности ликвидировать вообще властное принуждение в условиях упразднения всякой частной собственности. На практике, как это показала история всех без исключения стран марксистского социализма, это означало беспрецедентное усиление паразитарного состояния и функций подавления со стороны государства в процессе развития социализма. Более того, продемонстрирована полная безсмысленная тупиковая незавершённость в теории коммунизма. Произошло вынужденное пассивное подчинение всего проистекающего процесса развития цивилизации социалистического типа, под некие общие неподвластные коммунистам процессы и состояния управления, осуществление которых производится чем-то более высоким, чем все призывы о светлом коммунистическом будущем с неопределённым временем завершения.

Как бы там ни было, но особенно в сфере производства благ и услуг, насилие не изменило своей истинной эксплуатационной сути, даже при социализме. Что касается обязательности в наличии опоры на колонии, то следует заметить, что в масштабных рамках «лагеря социализма» таковая опора не миновала своего сущего истинного прежнего проявления, и не только в рамках его собственного территориального определения, но даже и за пределами социалистического лагеря. Помимо своих ресурсных возможностей, последнее обрядилось в форму «оказания помощи» развивающимся братским несоциалистическим странам. Но, таковая помощь не была безвозмездна, ибо кроме, как сырьём, за такую помощь братским странам больше нечем было рассчитываться. Сырьевая добровольно-принудительная колонизация в «условиях братских объятий и клятвой в вечной дружбе» народов, - это особенная форма проявления колониальной опоры при социалистическом типе цивилизации. В определённой степени, это защитило многие маргинальные государства от скоротечного опустошительного разорения и национальной ликвидации со стороны капиталистического насилия.

На некотором этапе периода 50-х годов в советской версии марксизма усиливалась тенденция однозначно трактовать эксплуататорские отношения, как паразитарные. При этом вне теории оказывались случаи, не связанные с отношениями собственности на средства производства вообще. Отдельные индивиды и социальные группы получали ярлык «паразиты», без учета их места в системе классовых отношений. Это касалось сферы, отчасти представленной творческой средой, частью интеллигентской прослойки, тунеядцами, криминальным элементом. Вследствие этого, понятие «социальный паразитизм» преобразовалось в идеологическое клеймо с сильной эмоциональной окраской. Но исторический опыт СССР и других стран показал, что ликвидация крупной частной собственности не смогла покончить с социальным паразитизмом, но и не сумела объяснить истинную причинность проявления этого.

Пресловутый жёсткий исторический материализм, не только как инструмент исследования, но и как методология познания мира, формирования законов развития цивилизации, как научная теория построения будущего, - сгорел, как случайный мотылёк над пламенем действительной практической истины. Феномен паразитизма, независимо от типа цивилизации, всегда проявлял своё производное управляющее насилие, а вариации его форм проявления синхронно менялись вместе с введением каждого нового генотипа мозга, как управляемый процесс извне. Именно таковая истина была недоступна основоположникам последней «целостной теории» развития общества, - марксистско-ленинской, которой уже почти полтора столетия. К таковому главному недостатку указанной теории следует добавить ещё и дополняющий утопический характер общих взглядов у её основателей. В тот исторический период формирования указанной теории, следует принять во внимание наличие сопернического тендема президента США Вудро Вильсонаи главы Совнаркома РСФСР Владимира Ленина(в 1919—1920 гг.). Оба эти доктринёра представляли типичный продукт гуманитарного образования конца XIX века, впитавшего в себя натурфилософию XVIII века Просвещения, с его незыблемой декларированной идеей «Человек есть царь природы». Оба считали, что общество уже совершило к началу XX века гигантский научно-технический рывок к прогрессу — поставило себе на службу пар, нефтепродукты, электроэнергию, химию и др. Несовершенной остается только политическая надстройка общества, именно она привела к кровавой бойне в первую Мировую войну. Значит, надо всего лишь исправитьнадстройку, и больше не будет ни войн, ни революций, а наступит «библейский рай» по Вильсону или «коммунизм» по Ленину. При этом каждый из двух утопистов вначале верил, что именно Он один держит в руках универсальный ключпослевоенного облагодетельствования общества: Вильсон — через Лигу Наций, Ленин — через Коминтерн. На поверку истории оба политика оказались неисправимыми идеалистами. На самом же деле и Вильсон, и Ленин больше уповали на силу идей,нежели на силу вещей. Они и не могли быть иными, поскольку оба представляли собой индивидов-исполнителей, воплощаемых программные процессы через труд ментала, их задача, - осуществить проявление идеи, а не воплощать её.

Не будем увлекаться ревизионизмом, но это не единственная утопическая ошибка в марксистско-ленинской теории. В рамках нашего исследования для нас интерес представляет только лишь проблема весьма слабой освещённости марксистами и их последователями, связанная с вопросами паразитизма, как в сфере организации производства, так и в сфере формирования общественных отношений в целом, несмотря на их уверенность и ориентацию на классовую теорию. Недостаточная степень освещённости этой важнейшей основополагающей проблемы возымела серьёзные производные общественные проблемы разрушающего социального паразитизма в период всей социалистической фазы развития коммунизма, а особенно, после замены её иным типом цивилизации, как результата от проведённых неолиберальных реформ в СССР.

В какую форму обрядился социальный паразитизм после проведённой в России неолиберальной реформы конца ХХ столетия, и какое состояние он обрёл за первое десятилетие этого нового века? Понимая важность влияющего значения уложившегося состояния социального паразитизма на построение общей социальной Конструкции управления обществом, этот вопрос мы выделяем, как отдельный фрагмент исследования. А в данный момент, следует определённым образом коснуться вопроса действенного влияния феномена паразитизма на неравноправное, в смысле не справедливое распределение благ и услуг, которое в свою очередь, существенным образом само повлияло и на особенности проявившегося социального паразитизма в том числе, особенно итогового его состояния, как одного из результатов проведённой неолиберальной реформы в России.

Надо отдать должное представителям общественной и исторической науки в том, что вопросу несправедливости в распределении и перераспределении произведённых благ и услуг в локальных государственных и системных межгосударственных масштабах, было обращено огромное внимание по каждому историческому этапу развития. Однако, представленной глубины их суждений нам не достаточно, поскольку освещение данного вопроса носило описательский поверхностный характер, охватывающий лишь результаты поведенческого уровня людей в процессе их исполнительских действий, т.е. без выявления истинных причин именно только такого характера поведения, который был единственно приемлем для конкретного исторического эпизода или момента. Не могут быть проявлены истинные причины в несправедливости распределения произведённых благ и услуг без учёта самого факта внешнего управления с вменённым эффектом проявления феномена паразитизма и программно вложенных рамок вещного применения людей. Уместно отметить, что нет необходимости рассматривать весь поэтапный характер изменения состояний несправедливого распределения, поскольку это информационно перегружает наши суждения. Очевидно, проявить истинную причину таковой несправедливости в распределении будет вполне достаточно, а рассмотреть её влияние применительно к каждому отдельному этапу не составит в дальнейшем какой-либо сложности для исследователей этого вопроса.

Специалистами экономики и социологии общепринято, что распределение, это особая стадия в движении произведённых благ и услуг и, своей конечной целью, оно предполагает определение доли благ, поступающих в потребление участникам экономической деятельности. С этим пониманием стоит в общих чертах согласиться, поскольку оно справедливо для любого этапа развития производства и соответствующего построения общественных отношений, поскольку в прямой постановке не затрагивает проблемы справедливости. Мы также осознанно упустим суждения о роли и стимулирующем значении самого распределения в развитии производства, не коснёмся рассмотрения типов распределения, поскольку, на наш взгляд, этот проблемный вопрос раскрыт экономистами исчерпывающе для разных целей научного и практического применения. Нас интересует наличие или отсутствие справедливости при проистечении самого процесса распределения, связанного и зависящего в том числе, от особенностей построения общественных отношений, но с иной причинной платформы, более приближенной к истине.

Не ущемляя утверждения сторонников классовой теории, ранее мы определились, что все общественные отношения строились только между управляемым и управляющим сословиями, как единый и единственный исполнительский процесс программных воплощений на каждом отдельном этапе развития Цивилизации, управляемый со стороны старой Системы. Дополнительно имеет смысл обязательно подчеркнуть важную особенность, влияющую на конструкцию построения самого процесса управления, а именно, - насилие носило сложный двухуровневый характер своего завершающего практического проявления и воплощения.

На высшем ярусе, т.е. части конструкции, касающейся только Системы. Таковое проявление насилия носило наводящий, т.е. генерирующий первичный характер. Оно воплощалось в форме установки специфичных функций мозга для группы индивидов; изменения способности обработки и расширения возможности по приёму более совершенных информационных потоков; предоставления специфичной программной управляющей информации для её узкой идентификации конкретными индивидами с дальнейшим производным осознанным проявлением у них организующих или прямых действий насилия; формирование общих исполнительских обстоятельств и состояний, обеспечивающих и сопровождающих восприятие насилия остальными людьми, как необходимое и неизбежное условия в каких-либо проистекающих процессах и т.д.

Всё это явилось обречённым вменением главной формы проявленного насилия со стороны Системы над людьми в целом, - обладать правом «даровать жизнь». Это означает, что только со стороны Системы могли складываться обстоятельства, как уровень решений: быть мозгу рождённым с таковым общим и целевым функциональным наделением или нет, обрести определённые функции мозга и развивать их далее или нет, обладать вменённым состоянием воплощать насилие или быть подверженным ему, распределять блага и услуги или обладать лишь частью предоставленного и т.д.

На нижнем ярусе, т.е. во всех комплексных исполнительских воплощениях через и на уровне индивидов, само насилие или подвержение от его воздействия, носило производный исполнительский характер, при этом локальное осознание о его непременности или необходимости не носило обязательный характер. По этой причине у многих мыслителей и складывалось утверждение о якобы природной естественности его происхождения, проявления и обязательной неотъемлемости в любых явно и неявно выраженных общих процессах проистечения бытия, в том числе и в распределении произведённых благ и услуг. С осознанным пониманием об обязательности и непременности насилия или без него, но люди были вовлечены в общий исполнительский процесс без их воли, в этом и есть причинность их безропотности на протяжении тысячелетий. Даже нынешний изменённый высокий уровень познания, по какой-то необъяснённой до сих пор причине со стороны мыслителей, не позволяет разрешить основных проблем «разумного бытия»! До сих пор, ограниченный малый круг индивидов и обладает, и управляет всем, что есть в мире, при этом отчасти осознаёт, что это не целесообразное состояние, что это временное состояние успеха, опирающееся на насилие.

Тем не менее, мы утверждаем, что при программном процессе управления со стороны старой Системы, справедливого распределения произведённых благ и услуг быть не могло вообще, поскольку справедливая, - это есть искусственно вменённая добродетель, т.е. программная. А естественная добродетель в распределении произведённых благ, - это есть милосердие, как состояние совершенно иного уровня Мозга и осознания своего истинного предназначения, как Человека на Земле. Милосердие впервые будет являться естественно сформированным осознанием справедливости для поведенческого и организационного состояний во всех сферах бытия, в том числе и в отношении распределения. В этом смысле Государство обретёт для себя совершенно иные функции и гуманные обязательства, в том числе и контролирующие в вопросе распределения, сопровождения и обязательного обеспечения всем необходимым, с чем будет связано исполнение своего предназначения Человеком на Земле. Но это возможно только в период перехода Человечества на иную ступень развития Цивилизации при обязательном условии перевода мозга на другой уровень октав.

Милосердия, как естественной добродетели при внешнем управлении старой Системы, конструктивно и программно существовать не могло вообще! По этой частной причине, нынешняя Цивилизация уже непоколебимо приговорена к окончательной неизбежности в своей самоликвидации, как таковой в целом. Осознание сути значения слова «милосердие» приемлемо было лишь в сфере удовлетворения духовных потребностей, но они не есть материально произведённые блага, поэтому распределялись в любом нематериальном «количестве», кое-как и как попало.

Указанная истинная причина исключила возможность естественной добродетели и какой-либо справедливости в распределении благ и услуг вообще, и именно это явилось базовым основоположением при формировании всех и всяких отношений на основе насилия в процессе организации производства на любой стадии его развития и при любой грани «шестигранки истории».

Как бы настойчиво ни убеждали нас в «светлости и справедливости» своих научных замыслов сторонники марксистско-ленинской теории со своим незавершённым учением о коммунизме, на практике же, без их воли, желания и при их молчаливом непротивлении, всё равно им пришлось прийти к насилию, воплощенному в форме государства-паразита и пристроившейся к нему «элитарной» части управляющего сословия в лице генотипов из ЦК КПСС и Верховного Совета СССР.

К настоящему времени истина очистила плевел от зёрен, пришла пора убрать с воззрения на Мир всю туманную лживость и лозунговую нереальность «всепобеждающей целостной теории». Программно предопределённое Системой внедрение и приход к власти представителей введённых генотипов мозга, лидирующих в тот период, через вменённое ими воплощение действий и организационных процессов управления общим «социалистическим» бытием, а также формированием специфичных социалистических общественных отношений, неизменно и безошибочно привело, в конечном итоге, к исторической катастрофе России. При этом всё было исполнено теми же «руками», которыми ранее всё вместе создаваемое «справедливо» распределялось и «перераспределялось», не забывая свои особые нужды и высокий уровень потребностей их более «красных» партбилетов. Никаких отклонений от программы Системы при социализме не произошло. Другое дело, многие элементы разумного, особенно в Системе Хозяйствования, т.е. Экономике Социализма, имеет смысл принять во внимание и применить в будущем с иным целевым и организационным переориентированием. Но ныне!

После ликвидации ранее имевших место комплексных состояний устойчивого программного управления всеми исполнительскими действиями людей по организации всех сфер совместного бытия, включая производство благ и услуг, и их распределение, осуществляемого со стороны Системы, следует особо отметить следующее. Нынешнее большинство людей, есть высокоорганизованная пустота, потерявшая контактное состояние с прежним состоянием Разума бывшей Системы и в таких условиях они не могут обладать прежним уровнем сознания, как таковым, а значит, являются только инертно вовлечённой частью прежних программных состояний, исполнение которых воплощается уже без системного управления.

Текущее состояние «сознания» людей, как таковое, ограничено только лишь теми функциями мозга, которые связаны с осознанием складывающейся необъективной окружающей действительности. Оно находится в состоянии полной изоляции от возможности в получении какой-либо коррекции по программной точности (гармоничном соответствии) для производимых действий и событий индивидами, со стороны бывшего состояния Разума. При этом чёткого прежнего целевого ориентирования для действий индивидов больше нет. Это означает, что большинство воплощаемых людьми действий, как поведенческий результат всей проявленной «неуправляемости», ныне корректируется только набором обретённых индивидуальных пороков, а не разумом или традиционным обретённым опытом, не в лучшем смысле этого слова.

В этой связи, особо обострились все производные ассоциированные пороки во всех сферах и уровнях общественных отношений, в том числе, и в проявленном современном социальном паразитизме. Соционическая картина общества на всех уровнях взаимоотношения людей, особенно в России, стала обретать полную безрассудность и окончательную разрушаемость. Это чрезвычайно опасное состояние, не только для целостности государства, а в первую очередь, связано с отсутствием какой-либо способности защищаться от любых воздействий извне.