2020-07-12
89
Bugental J.F.T. (1978). Psychotherapy and process: The fundamentals of an existential-humanistic approach. Reading, MA: Addison-Wesley.
Bugental J.F.T. (1986). Existential-humanistic psychotherapy. In I.L. Kutash & A. Wolf (Eds.). Psychotherapist's casebooke (pp. 222—236). San Francisco: Jossey-Bass.
* Bugental, J. F.T. (1987). The art of the psychotherapist. New York: Norton.
*Bugental, J.F.T. (1997). There is a fundamental division in how psychotherapy is conceived. In J.K. Zeig (Ed.). The evolutionpfpsychotherapy: The third conference (pp. 185—196).
New York: Brunner/Mazel.
Bugental, J.F.T., & Bracke, P.E. (1992). The future of existential-humanistic psychotherapy. Psychotherapy, 29 (1), 28—33.
Comas-Dias, L. (1992). The future of psychotherapy with ethnic minorities. Psychotherapy, 29(1), 88—94.
*Corey, G., & Corey, M. (1997). I never knew I had a choice (6th ed.). ' Pacific Grove, CA: Brooks/Cole.
Cushman, P. (1990), Why the self is empty: Toward a historically situated psychology.
American Psychologist, 45(5), 599—611.
*Deurzen-Smith, E. van. (1988). Existential counseling in practice. London: Sage.
* Deurzen-Smith, E. van. (1990a). Existential therapy. London, England: Society for Existential Analysis Publications.
Deurzen-Smith, E. van. (1990b)/ What is existential analysis? Journal of the Society for Existential Analysis, 1, 6—14.
Deurzen-Smith, E. van. (1991). Ontological insecurity revisited. Journal of the Society for Existential Analysis, 2, 38—48.
Deurzen-Smith, E. van. (1992). Dialogue as therapy. Journal ofthe Society for Existential Analysis, 3, 15—23.
*Frankl, V. (1963). Man's search for meaning. New York: Washington Square Press.
Gould, W.B. (1993). Victor E. Frankl: Life with meaning. Pacific Grove, CA: Brook/Cole.
|
|
|
Heidegger, M. (1962). Being and time (John Macquarrie & Edward Robinson, Trans.). New York: Harper & Row.
Ibrahim, F.A. (1985). Effective cross-cultural counseling and psychotherapy: A framework. The Counseling Psychologist, 13(A), 625—638.
Ibrahim, F.A. (1991). Contribution of cultural worldview to generic counseling and development. Journal of Counseling and Development, 70 (\), 13-19.
*Ivey, A.E. (1995). Psychotherapy as liberation: Toward specific skills and strategies in multicultural counseling and therapy. In J.G. Ponterotto, J.M. Casas, L.A. Suzuki, & CM. Alexander (Eds.). Handbook of multicultural counseling (pp. 53—72). Newbury Park, CA:
Sage.
Lantz, J. (1993). Treatment modalities in logotherapy. International Forum for Logotherapy, 16(2), 65—73.
*May, R. (1953). Man's search for himself. New York: Norton.
May, R. (Ed.). (1961). Existential Psychology. New York: Random House.
May, R. (1983). 77ie discovery of being: Writings in existential psychology. New York: Norton.
*May, R., & Yalom, I. (1995). Existential psychotherapy. In R. Corsini & D. Wedding (Eds.). Currentpsychotherapies (5th ed., pp. 262—292). Itasca, IL: F.E. Peacock.
Mullan, H. (1978). Existential group psychotherapy. In H. Mullan& M. Rosenbaum (Eds.). Group psychotherapy: Theory and practice (2nd ed.). New York: Free Press.
Mullan, H. (1979). An existential group psychotherapy. International Journal of Group Psychotherapy, 29(2), 163—174.
Oaklander, L.N. (1992). Existentialist philosophy: An introduction. Engle-wood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.
Raymond, D. (1991). Existentialism and the philosophical tradition. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.
Rice, L.N., & Greenberg, L.S. (1992). Humanistic approaches to psychotherapy. In D.K. Freedheim (Ed.). History of psychotherapy: A century of change (pp. 197—224). Washington, DC: American Psychological Association.
Russell, J.M. (1979). Sartre's theory of sexuality. Journal of Humanistic Psychology, 19(2), 35-45.
Sartre, J.P. (1971). Being and nothingness. New York: Bantam.
Tillich, P. (952). The courage to be. New Haven, CT: Yale University Press.
*Vontress, C.E. (1986). Existential anxiety: Implications for counseling. Journal of Mental Health Counseling, 8, 100—109.
Vontress, C.E. (1988). An existential approach to cross-cultural counseling. Journal of Multicultural Counseling and Development, 16 (2), 13—83.
*Vontress, C.E. (1996). A personal retrospective on cross-cultural counseling. Journal of Multicultural Counseling and Development, 24(3), 156—166.
*Yalom, I.D. (1980). Existential psychotherapy. New York: Basic Books.
ГЛАВА 10
ЛИЧНОСТНО-ЦЕНТРИРОВАННЫЙ ПОДХОД К ГРУППЕ
Введение
Подход к групповому консультированию, центрированный на личности (первоначально известный как клиент-центрирован-ная терапия), получил свое начало в работах Карла Роджерса. Он основан на предположении о том, что человек стремится к развитию в направлении целостности и самоактуализации и что конкретные члены группы, равно как и группа в целом, могут найти собственное направление движения с минимальной помощью группового консультанта и «фасилитатора». Личностно-центрированный подход подчеркивает личные качества группового консультанта, а не технику ведения группы, поскольку основной функцией фасилитатора является создание плодотворной и оздоровляющей атмосферы в группе. Эту терапию лучше рассматривать как «способ бытия», а не «способ действия». Суть подхода превосходно выражена Роджерсом (Rogers, 1986b):
|
|
|
Личностно-центрированный подход — это, прежде всего, способ бытия, который находит свое выражение в отношениях и поведении, создающих продуктивную атмосферу для роста и развития. Это философия, а не просто техника или метод. Когда эта философия претворяется в жизнь, она помогает человеку более полно развить его способности. Когда она воплощается в жизни, она стимулирует конструктивные изменения в других. Она вдохновляет человека, и, когда эта личная сила ощущается, опыт показывает, что она используется для личной и социальной трансформации [р. 199].
Терапевтический климат представлен взаимоотношениями, основанными на конкретных способах взаимоотношений, таких как эмпа-тическое понимание, принятие, забота и искренность, создание которых в группе является заботой фасилитатора. По мере того как фаси-литатор формирует эти отношения в группе, складывается обстановка принятия и взаимной заботы. Члены группы отбрасывают свои защиты и обращаются к проработке личностно значимых целей, что обычно ведет к соответствующим конструктивным изменениям в их поведении.
Современный личностно-центрированный подход к групповому консультированию — это результат эволюционного процесса, который продолжает оставаться открытым для изменений и нововведений. Общая тенденция зародилась около 50 лет назад. В начале 40-х годов Роджерс создал то, что получило название недирективного консультирования, которое стало сильной и радикальной альтернативой директивному подходу к терапии. Оно вызвало фурор, бросив вызов базовым предположениям о том, что консультант должен быть экспертом, а клиент должен играть пассивную роль. Роджерс усомнился в ценности ряда широко используемых процедур, таких как внушение, советы, научение, диагноз и интерпретации. Новым веянием в недирективном консультировании стало то, что консультант обретал реальность и становился эмпатичным.
Тема, которая является оригинальной для Роджерса, встречается в его ранних работах и затем пронизывает все его работы — это базовая вера в способности клиента двигаться вперед, если присутствуют соответствующие условия, обеспечивающие рост. Согласно Роджерсу, существует формирующая тенденция или центральный источник энергии, который ведет к стремлению к актуализации и полноте, в том числе и организма. Вера в субъективный опыт и убежденность в том, что человеческая природа заслуживает доверия, идут рука об руку. Целостная концептуальная рамка идей Роджерса вырастает из его знания о том, что человек может существенно увеличить степень своего доверия к миру, если однажды на глубоком уровне почувствует, что его уважают и понимают (Thorne, 1992). Несмотря на то что личностно-центрированная терапия с годами изменялась, его вера в людей осталась в основе всех ее модификаций.
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ ТЕРАПИЕЙ И ГУ-
МАНИСТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИЕЙ
|
|
|
Некоторые ключевые понятия экзистенциальной терапии представлены в предыдущей главе, и многие из них пересекаются с гуманистической тематикой, развиваемой Роджерсом и другими. В действительности Роджерс конструировал свою терапевтическую Практику на основе экзистенциальных представлений о том, что значит быть человеком, о равновесии между свободой и ответственностью и об отношениях терапевт — консультант как о ключе, открывающем доступ к изменениям. И личностно-центрированный подход, и гештальттера-пия (она рассматривается в 11 -й главе) — это экзистенциально-ориентированные подходы, основанные на опыте.
ЦЕНТР ИНТЕРЕСОВ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ.
Ряд гуманистических теоретиков сделали вклад в движение, часто называемое «третьей силой» в психологии (в противовес психоаналитическому и бихевиоральному направлению). Они писали о природе человеческого существования, методах для изучения человеческих моделей функционирования и приложении гуманистических предположений к практике. Синтезируя эти теории, касающиеся различных областей и подходов, ранние представители гуманистической психологии утверждали, что людей нельзя понять и исследовать фрагментарно. Людей следует изучать в сложных связях отношений с другими людьми и с миром. Вот лишь некоторые ключевые фигуры, которые принимали участие в развитии гуманистической психологии, — это Карл Роджерс, Ролло Мэй, Абрахам Маслоу, Сидней Джорард, Фриц Перлз и Джеймс Бьюд-женталь. Многие из этих психологов имеют экзистенциальную ориентацию, но они прилагают свои исследования к практике психотерапии, которая сконцентрирована на способностях, уникальных для человека: любви, свободе, выборе, креативности, цели, смысле, ценностях, росте, самоактуализации, автономии, ответственности, эго-трансцен-денции, юморе и спонтанности. Согласно гуманистическим психологам, любая терапия,,целью которой является рост, должна принять эти человеческие способности за основу.
При обсуждении основных гуманистических подходов к психотерапии Гринберг и Райе (Greenberg & Rice, 1997) определяют личностно-центрированный подход Роджерса, гештальттерапию и экзистенциальную терапию как три основные гуманистические модели психотерапии. Они также перечисляют четыре темы, которые имеют первостепенную важность для всех гуманистических подходов к консультированию и терапии. Вот они:
|
|
|
1. Приверженность феноменологическому подходу. Эта основная характеристика включает в себя веру в уникальность человеческой способности рефлексивного осознавания.
2. Тенденция к актуализации или росту. И Маслоу, и Роджерс утверждали, что, вместо того чтобы просто искать покоя и стабильности, человек стремится к росту.
3. Убежденность в том, что люди свободны и могут самоопределяться. Люди могут подвергаться влиянию их прошлого и среды, но они также должны стать теми, кем они могут стать.
4. Сочувствие и уважение к каждой личности, чей субъективный опыт, безусловно, важен. Гуманистический терапевт пытается понять и ощутить мир переживаний клиента.
НЕКОТОРЫЕ РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ ГУМАНИСТИЧЕСКИМ И ЭКЗИСТЕНЦИ-
АЛЬНЫМ ПОДХОДОМ. Несмотря на то что оба подхода выросли на сходной почве, они не идентичны. Согласно Майклу. Расселу (личная беседа, март 1997-го), основное различие между экзистенциальной психотерапией и гуманистической психотерапией заключается в философском основании. Он видит истоки гуманизма в философии Аристотеля, который считал, что люди ищут возможности актуализировать природу, скрытую в них. Люди обладают конкретными базовыми потребностями, которые толкают их в направлении самоактуализации. Личностно-центрированный подход Роджера подразумевает, что если будут созданы позитивные и безопасные условия, то люди автоматически начнут расти и изменяться в позитивном направлении В противоположность этому, мыслители-экзистенциалисты, такие как Кьеркегор и Сартр, не согласны с тем, что мы вообще обладаем какой-либо определенной природой или базовыми потребностями, не согласны они и с тем, что все это может произойти автоматически. Там, где гуманисты видят потребность, экзистенциалисты видят выбор; там, где гуманисты видят дорогу к позитивному и автоматическому росту, экзистенциалисты видят тревогу и страх бцтд» свободным и одинаковые возможности как для роста, так и для распада. Как только эти различия становятся заметными, сведение экзистенциализма и гуманизма воедино становится проблематичным.
ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ
Недирективный подход Роджерса, который берет свое начало в 1940-х годах, сосредоточен на отражении и прояснении чувств клиента. Роджерс верил, что через отношения принятия, которые складываются с клиентом, можно достичь усиления инсайта, касающегося природы его проблем, и затем предпринять конструктивные действия, основанные на новом самопонимании. В 1950-е годы Роджерс разработал и определил гипотезы психотерапии, и эти принципы позднее легли в основу терапевтических групп. В качестве примеров того, какое применение получили его идеи в 1950-х годах, можно назвать группы для детей с физическими недостатками и их родителей, для родителей детей с задержками развития, клиентов, проходящих индивидуальное консультирование, клиентов психиатрических клиник, домов для престарелых и т.п., его идеи применялись в работе разных профессионалов в области психического здоровья (Raskin, 1986а, р. 277).
Роджерс также развивал систематическую теорию личности и применил эту теорию к практике индивидуального консультирования, которое привело его к необходимости переименовать свой подход в кли-ент-центрированную терапию (Rogers, 1951). Клиент-центрированный подход был расширен, чтобы включить в себя возможность его применения к ситуации обучения, к аффективно-когнитивному*научению в рамках мастерских и организационному развитию и руководству.
В 1960-е и 1970-е годы Роджерс многое сделал для формирования основ групп встреч и групп личностного роста. По мере того как росло количество сфер применения, название «клиент-центрированная терапия» было изменено на личностно-центрированный подход. Роджерс также расширил свой акцент, перейдя от способности терапевта точно отражать то, что выражает клиент, к конгруэнтности и готовности терапевта быть вовлеченным в терапию. Группа встреч затрудняет осуществление различий между «терапией» и «ростом». Групповая работа, в которой Роджер был пионером, являлась, прежде всего, особой формой мастерских, которые проводились во время уик-эндов, хотя некоторые из них длились в течение двух или трех недель. Эти небольшие группы сделали многое, для того чтобы революционизировать практику групповой работы. (Для более подробного обзора развития роджерианского подхода в течение 50 лет см. Zimring & Raskin, 1992.)
Ключевые понятия
ДОВЕРИЕ В ГРУППОВОМ ПРОЦЕССЕ
Роджерс (Rogers, 1986b) считал, что личностно-центрированный подход основан на вере в стремление человека к полной реализации своего потенциала. Личностно-центрированная терапия основана на глубоком чувстве веры в способность группы развивать свой потенциал, выбирая правильное направление развития. Но, чтобы группа про- \ двигалась вперед, нужно создать атмосферу принятия и доверия, в которой члены группы смогут раскрыть те стороны, которые они обычно скрывают, и опробовать новое поведение. Например, они переходят:
• от исполнения ролей к более прямому выражению себя;
• от относительной закрытости опыта к большей открытости реальности;
• от избегания контактов с внутренней реальностью и субъективным опытом к их осознанию;
• от попытки найти ответы на вопросы во внешнем мире к готовности самостоятельно выбирать направление своей жизни, заглядывая в себя;
• от отсутствия доверия и страха перед взаимоотношениями к открытости и выразительности в общении с другими.
ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ РОСТА
Базовый принцип, лежащий в основе личностно-центрированно-го подхода к групповой работе, был кратко сформулирован Роджерсом (Rogers, 1980): «Человек обладает огромными внутренними ресурсами для самопонимания и изменения представлений о себе, базовых позиций и поведения; эти ресурсы могут быть задействованы, если будет создан адекватный климат психологической поддержки» (р. 115). Согласно Роджерсу (Rogers, 1986b), климат, в котором реализуется формирующая или актулизирующая тенденция, характеризуется тремя первичными позициями терапевта: искренность, безусловное позитивное отношение (иногда называемое принятием) и эмпатия. Эти три фактора также известны как «базовые условия», несколько слов о них мы скажем сейчас, а более подробное описание будет приведено позже.
Первый элемент — это искренность, «подлинность» или конгруэнтность терапевта (или фасилитатора). Чем выше та степень, в которой фасилитатор включается в работу как человек, как личность, не скрываясь под маской профессионала, тем выше вероятность того, что члены группы будут изменяться и расти. Искренность подразумевает, что групповой процесс подвергается влиянию личности фасилитатора в той же мере, что и участников группы.
Второй элемент — это позиция, называемая безусловным позитивным отношением, которое выражает принятие и заботу о членах группы. Когда фасилитатор демонстрирует позитивное, не осуждающее и принимающее отношение к клиентам, вероятность терапевтических изменений повышается (Rogers, 1986b).
Третий аспект процесса фасилитации — это эмпатическое понимание внутреннего мира членов группы. Фасилитаторы проявляют эмпа-тию, когда могут точно ощутить чувства и личные смыслы, которые вкладывает член группы в конкретные переживания. Для фасилитатора также важно умело передавать свое понимание членам группы. В той степени, в которой терапевт переживает искренность, принятие и эмпатию по отношению к членам группы, и в той степени, в которой клиент воспринимает это, личность изменяется, и начинается процесс роста (Braaten, 1986;Thorne, 1992). Роджерс (Rogers, 1987d) утверждал, что эта гипотеза была протестирована в самых разнообразных ситуациях с самыми различными группами, представителями разных культур и разных наций. Роджерс подчеркивает, что ключевые условия не только необходимы для эффективной терапии, но и достаточны.
Роджерс (Rogers, 1986b) добавляет и иные характеристики взаимоотношений, обеспечивающих рост, которые еще не были исследованы эмпирически. Он утверждает, что, когда он был в наилучшей форме как фасилитатор, он соприкасался с неизвестным, скрытым в нем, и что его внутренний дух проявлялся и касался духа клиента. Взаимоотношения трансцендируют себя и становятся частью чего-то большего. Подобный эффект вызывает наиболее глубокий рост и оздоровление.
Натиелло (Natiello, 1987) доказывает, что личная сила — еще одно терапевтическое качество, интегрированное в практик^ личностно-центрированной терапии. Это утверждение, в котором индивид осознает свои собственные чувства, потребности и ценности и может действовать, исходя из них, а не искать руководства за пределами себя. Достижение наивысшей степени автономии терапевтом тем менее возможно, чем больше он пытается контролировать других, и она возрастает, чем больше он пытается помочь клиенту погрузиться в свой собственный источник силы для самоопределения. Фаслитатор делится силой, активно доверяя клиенту управление собственной жизнью и разрешение проблем. Обучая фасилитаторов работе в рамках личностно-центрированной терапии, Натиелло обнаружил, что они часто испытывают трудности с применением концепции личностно-центрированного подхода на практике. Они беспокоятся по поводу того, насколько им можно делиться своими чувствами с другими или раскрываться, и они боятся заимствовать энергию у других. Эти страхи иногда приводят их к отрицанию или отчуждению от собственной силы. Они должны научиться удерживать равновесие между принятием своей собственной силы как терапевта и умением делиться своей силой с клиентом.
ПРИМЕНЕНИЕ ДЛЯ ОБУЧЕНИЯ ГРУППОВЫХ КОНСУЛЬТАНТОВ. Кохлан и
Макилдаф (Coghlan & Mcllduff, 1990) утверждают, что важным аспектом обучения фасилитаторов является обучение использованию личной силы. Поскольку личностно-центрированный подход подчеркивает уравнивание силы, важно, чтобы поведение фасилитатора ни в коей мере не подавляло силу клиентов. Согласно Кох-лану и Макилдафу, тренер должен обучать фасилитаторов тому, как предлагать группе альтернативы настолько мягко, чтобы реальный выбор и свобода стали привилегией группы, а не инструментом консультанта.
Как бы то ни было, это миф, что терапевт личностно'-центрирован-ного подхода отрицает себя, отказывается от себя, пассивен и не вовлечен в работу, просто реагируя на клиентов и отзеркаливая их реакции (Natiello, 1987). Скорее терапевты демонстрируют своим поведением три основные терапевтические позиции: искренность, принятие и эмпатическое понимание. Обзор исследований подтверждает предположения личностно-центрированного подхода о том, что воплощение этих условий фасилитатором является основой для позитивных терапевтических результатов (Raskin, 1986b). Это исследование подразумевает, что акцент должен быть сделан на искусстве слушания и понимания, а не на обучении техникам и стратегиям. Торн (Thome, 1992) бросает вызов клиницистам: «Конгруэнтность, принятие и эмпатия — о них легко сказать, гораздо сложнее описать и крайне сложно применить на практике» (р. 36).
Личностно-центрированное сопровождение групп включает в себя формирование стиля, который будет выражением конкретной личности. Бой (Boy, 1990) утверждает, что, когда эта личностная основа адекватно выражается, члены группы получают возможность вовлечься в групповой процесс естественным и спонтанным способом. Он пишет, что прогресс членов группы часто пропорционален способности фасилитатора к передаче своей личностной природы. В последующих разделах я подробно изложу три терапевтических условия, выдвинутых Роджерсом, и их применение к поведению группового консультанта.
ИСКРЕННОСТ Ь И ПОДЛИННОСТЬ
Искренность означает, что терапевт во внешних проявлениях конгруэнтен своему внутреннему опыту и переживаниям, по крайней мере, во время терапии. Другими словами, искренность терапевта выражается в том, что он не выражает заинтересованность, если это не так, не привлекает к себе внимания, не говорит того, что не думает, и не стремится вызвать своим поведением одобрение других. Он может выполнять свои профессиональные функции, не выходя за пределы своей профессиональной роли.
Согласно Натиелло (Natiello, 1987), чтобы проявить искренность и подлинность, терапевт должен обладать высоким уровнем самоосознания, самопринятия и доверия себе. Подлинность — это аутентичное состояние, которое становится результатом глубокого исследования себя и готовности принять правду, открывающуюся в ходе этого исследования. В ее работе со специалистами, обучающимися по программе личностно-ценитрированной терапии, Натиелло обнаружила, что конгруэнтность труднодостижима и что это условие игнорируется наиболее часто. Она доказывала, что без конгруэнтности другие терапевтические условия становятся неаутентичными и превращаются в технику — бессмысленную, манипулятивную и контролирующую.
ПРИМЕНЕНИЕ ДЛЯ ОБУЧЕНИЯ ГРУППОВЫХ КОНСУЛЬТАНТОВ. Искренний
терапевт, несмотря на то что он честен во время встреч в группе, не демонстрирует неразборчивую открытость и знает границы приемлемого самораскрытия. Несмотря на то что искренность подразумевает, что консультант внутренне конгруэнтен (а значит, он не занимается самообманом), он не делится своими собственными мыслями и чувствами, если они возникли в неподходящий момент или их возможный эффект будет нетерапевтичным. Он осознает важность принятия ответственности за любые чувства, выражаемые им в группе, и важность исследования устойчивых чувств клиента, особенно тех, которые могут блокировать его способность полностью присутствовать в настоящем. Через свою собственную аутентичность конгруэнтный групповой консультант предлагает модель, которая помогает клиентам работать с большей искренностью и самоотдачей.
Некоторые групповые консультанты имеют трудности с тем, чтобы «быть самими собой». Нередко эти трудности появляются из ошибочного мнения о том, что искренность и подлинность подразумевают выражение любой пришедшей в голову мысли или чувства, или означают спонтанное поведение без каких-либо ограничений или представления о его своевременности. Другая сложность возникает тогда, когда консультант, называя свои действия аутентичными, делает себя центром группы, в деталях обсуждая личные проблемы. Как отмечал Браатен (Braaten, 1986), не всякая искренность будет полезна клиенту. Раскрывая себя, терапевт может переборщить. Даже выражение искренности должно быть благоразумным и умеренным. Консультант должен честно исследовать свою мотивацию, которая толкает его на обсуждение личностных проблем, и спросить себя, чьи потребности удовлетворяет подобное раскрытие — его или клиента? Если консультант имел опыт, схожий с опытом или переживаниями клиента, тот факт, что он поделится этим опытом, может быть весьма терапевтичным для клиента. Когда групповой консультант приступит к самораскрытию, важно сосредоточить внимание членов группы на их собственных проблемах и ни в коем случае не отвлекать их от исследования этих проблем. Консультант, который часто ставит себя в центр внимания в ходе групповой дискуссии, может использовать группу как полигон для решения своих собственных проблем.
БЕЗУСЛОВНОЕ ПОЗИТИВНОЕ ОТНОШЕНИЕ И ПРИНЯТИЕ
Как мы видели, цель личностно-центрированной группы — создать атмосферу, в которой может свободно выразиться базовая актуализирующая тенденция каждого из участников и группы в целом. Чтобы вызвать эту силу роста внутри каждого индивида и внутри группы, безусловное'позитивное отношение выступает в роли второго необходимого фактора.
Как уже отмечалось, позитивное отношение включает в себя безусловное и не содержащее оценочных суждений о мыслях и чувствах клиента общение. Другими словами, групповой консультант ценит и принимает участников группы, не диктуя условия и не формируя ожиданий. Он говорит клиенту: «Я принимаю тебя таким, какой ты есть», а не «Я буду принимать тебя, если... или когда...» Принятие не следует смешивать с одобрением; терапевт может принимать и ценить клиента как отдельную личность, обладающую правом на самостоятельность, но не обязательно принимать его поведение.
В тесной связи с позитивным отношением находится позиция бескорыстной заботы и сердечности, то есть позиция, которая не зависит от потребности терапевта в одобрении и выражается на тонком, невербальном уровне — через жесты, контакт глазами, тон голоса и лицевую экспрессию. Выражение искренней заботы ощущается клиентом и обеспечивает его развитие. Искусственное тепло с легкостью распознается и препятствует изменению и росту клиента. Если клиент хотя бы один раз почувствует, что тепло и сердечность, выражаемые терапевтом, скорее техничны, нежели человечны и искренни, ему будет трудно доверять другим реакциям терапевта.
Браатен (Braaten, 1986) пишет о трудностях, возникших с концепцией безусловного позитивного отношения или даже с термином позитивное отношение. Он подставил фразу теплые отношения, которые включают в себя выражение как позитивных, так и негативных чувств. Он убежден, что это отношение должно включать в себя готовность поделиться собой со значимым другим, и поделиться целиком, не исключая злости и возможного отвержения. Роджерс (Rogers, 1987b) доказывал, что в личностно-центрированном подходе существует пространство для выражения различных чувств терапевта. Это означает, что могут быть выражены скука и злость, равно как и сострадание.
Таким образом, между искренностью и утверждением о безусловности возникает потенциальный конфликт (Lietaer, 1984). Весьма редко можно встретить терапевта, который может искренне и постоянно проявлять безусловное принятие по отношению к любому клиенту. Безусловность не является недостижимым идеалом, но ее достижение весьма проблематично. Безусловное позитивное отношение лучше понимать как восприимчивость к субъективному миру переживаний клиента. С точки зрения Литаер (Lietaer, 1984), безусловность означает, что терапевт ценит глубинные проявления клиента, его мир. Через терапевтическую безусловность клиент ощущает, что он на одной стороне с терапевтом и что он сможет выбраться из возникших проблем. В своей оптимальной форме безусловность выражает глубокую веру в другого человека. Для более подробного ознакомления со спорным понятием безусловного позитивного отношения смотрите книгу Lietaer (1984).
В тесной связи с принятием конкретного члена группы с заботой и теплом, а также безусловным позитивным отношением находится идея развития позиции принятия в группе как целом. Роджерс (Rogers, 1970) верил в способность индивида находить правильное направление, но точно так же он верил в возможность принятия группы такой, какая она есть, без попыток определить направление движения вместо нее: «Из своего опыта я знаю, что, если я пытаюсь подтолкнуть группу к переходу на более глубокий уровень проработки, это не срабатывает» (р. 48).
ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ГРУППОВОГО КОНСУЛЬТАНТА. По своему опыту могу сказать, что в процессе обучения групповой консультант наиболее часто испытывает трудности с тем, чтобы чувствовать принятие или демонстрировать позитивное отношение. Некоторые отягчают свою жизнь нереалистичными ожиданиями, вроде «я всегда должен принимать пациента и с теплом и позитивным отношением реагировать на все ситуации». Таким образом, мой опыт свидетельствует о том, что групповой консультант нуждается в развитии позиции принятия по отношению к себе, в принятии того факта, что иногда он не будет чувствовать душевного тепла или безусловного позитивного принятия. Чтобы быть эффективным групповым консультантом, нет необходимости испытывать сильные теплые чувства и позитивное отношение все время. Подобное отношение не подразумевает условия «или — или», скорее оно возникает и существует в некоем качественном континууме. Эффективность группового консультанта начинается с принятия себя и удержания в сознании того, что наивысшая степень заботы и принятия клиента порождает возможность облегчить происходящие в нем изменения.
ЭМПАТИЯ
Третье центральное понятие личностно-центрированного группового подхода — это эмпатия. Роджерс (Rogers, 1961) определял эмпатию как способность видеть мир другого, принимая за основу внутреннюю точку отсчета этой личности: «Чувствовать внутренний мир клиента как если бы он был вашим, но без «как если бы» — это и есть эмпатия, и она чрезвычайно важна для терапии» (р. 284). Но ощущения и даже понимания личного мира клиента недостаточно. Консультант должен также эффективно передавать это понимание клиенту.
Роджерс (Rogers, 1975) рассматривал эмпатию как «недооцененный способ бытия», непонятый многими практиками. Он считал эмпатию одним из наиболее мощных факторов, позволяющих произвести внутренние самонаправляемые изменения, локализуя, таким образом, силу в самой личности, а не в эксперте. Он резюмировал основные находки, которые были получены в результате исследования эмпатии, вот они:
• Терапевты с самой различной ориентацией согласны с тем, что попытка сензитивно и точно понять другого через его мировоззрение является важнейшим фактором эффективной терапии и характерна для эффективного терапевта.
• Одна из основных функций эмпатии заключается в усилении самоисследования клиента. Клиент приходит к более глубокому пониманию себя через отношения, в которых он чувствует,. что понят другими людьми. Исследования показали, что клиенты, которые чувствуют, что терапевт понимает их, смелеют и могут раскрыть себя.
• Эмпатия снимает отчужденность человека, который воспринимает эмпатические чувства, связанные с другими. Более того, тот, кто воспринимает эмпатию, узнает, что его ценят, о нем беспокоятся и его принимают таким, какой он есть. Роджерс (Rogers, 1975) выражает это так: «Эмпатия дает необходимое подтверждение того, что кто-то существует как самостоятельная, отдельная и ценная личность с собственной идентичностью».
• Способность проявлять эмпатию зависит от развития личности терапевта. Роджерс (Rogers, 1975) пришел к выводу, что «чем более терапевт психологически зрел и интегрирован как личность, тем более полезные и адекватные отношения он сможет построить» (р. 5).
• Осуществление квалифицированной диагностики и формулировка интерпретаций не связаны с эмпатией, которая должна быть принимающей и безоценочной. В действительности для Роджерса (Rogers, 1975) «истинная эмпатия всегда свободна от любых оценок и диагнозов» (р. 7).
Наша способность испытывать злость, удовольствие, страх и любовь позволяет нам войти в мир другого человека, даже несмотря на то, что обстоятельства, в которых оказался этот человек, отличаются от наших. Роджерс (Rogers, 1987b) поясняет, что эмпатия — это активный процесс, и все же его часто поверхностно рассматривают как пассивное состояние, подразумевающее тихое сидение и слушание:
Позволить себе действительно войти во внутренний мир другого человека — это одна из наиболее активных, трудных и востребованных задач, которые я знаю. И все же она стоит того, поскольку является одной из наиболее освобождающих и оздоравливающих вещей, которые мне когда-либо случалось делать (р. 45).
Эмпатия является центром личностно-центрированного подхода. Это способ, которым располагает терапевт, для того чтобы услышать смыслы, которые выражены клиентом, но лежащие на дне его осознания. Таким образом, клиент расширяет свое осознание, когда предсо-знательный смысл понимается и передается фасилитатором, который способен помочь ему отважиться на более глубокое выражение того, что он думает и чувствует (Natiello, 1987).
Особый вид слушания чьего-то мира — это важная составляющая достижения эмпатии. Сензитивное слушание включает в себя воздержание от осуждения других. Оно не используется, для того чтобы Получить личную выгоду или с какими-то скрытыми мотивами. Скорее этот тип слушания возникает из искренней заинтересованности в установлении значимого контакта с другими через узнавание и понимание их реальности (Barret-Lennard, 1988). Браатен (Braaten, 1986) обнаружил, что активное слушание включает в себя осознание когнитивных и аффективных сообщений клиента в данный момент и попытку сверить свое понимание с пониманием клиента. Он считает, что терапевт, работающий в рамках личностно-центрированного подхода, уникален, поэтому нуждается в тщательном отслеживании реакций с целью установления полноты своего понимания тех сообщений, которые были посланы клиентом.
Активное и сензитивное слушание это то, что Роджерс делал, когда работал с группой. «Я прислушиваюсь к каждому человеку, который выражает себя, настолько тщательно, внимательно и аккуратно, насколько я способен. Вне зависимости от того, значимо или поверхностно то, что говорится, я слушаю» (Rogers, 1970, р. 4?). Очевидно, что Роджерс «слушал» нечто большее, чем просто слова; он также умел слышать те смыслы и значения, которые выражались в контексте, вер-бально и невербально. Благодаря такому отношению он соприкоснулся с истинным выражением субъективного опыта личности. Согласно Кейн (Cain, 1987а), наиболее значительный вклад Роджерса заключается в демонстрации важности слушания не только в терапевтических отношениях, но и в других. Роджерс расширил значение слушания и показал, какой оздоравливающий эффект оно оказывает на других. Кейн подозревает, что Роджерс запомнится как сензитивный и сердечный терапевт, который показал целому поколению терапевтов жизненную важность умения присутствовать и умения слушать.
В групповом контексте межличностные аспекты эмпатии часто являются результатом связи, существующей между членами группы, и сплоченности группы в целом. Ивсе же они не должны рассматриваться как первичные катализаторы изменений. Согласно Дэвиду Кейну (Дэвид Кейн, личная беседа, 15 июля 1997-го), сильнодействующие аспекты эмпатии ведут к изменению работы в следующем направлении, эмпатия (обычно эмоциональная эмпатия) помогает клиенту (1) обратить внимание на свои переживания и оценить их; (2) воспринять их как когнитивно, так и телесно; (3) увидеть старый опыт по-новому, что позволяет изменить восприятие себя и чьих-либо взглядов на мир; (4) усилить доверие к своему восприятию и развить способность принимать решения и предпринимать действия. В контексте безопасной группы способность членов группы эффективно узнавать новое о себе и о том, как взаимодействовать с другими, восстанавливается. Подробное изложение роли эмпатии в личностно-цент-рированном подходе смотрите в Bozarth (1984), а о слушании читайте в книге Barret-Lennard (1988).
ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ГРУППОВОГО КОНСУЛЬТАНТА. Как уже отмечалось ранее, эмпатия понимается как важная сила для формирования атмосферы принятия и доверия, которая необходима для успешной работы группы. Если правильно понимать этот термин, эмпатия — это навык, который должен быть развит у любого консультанта, желающего быть эффективным.
При работе с групповыми консультантами я обнаружил, что многие ошибочно считают, что, поскольку они сами непосредственно не переживали те же самые проблемы, что и члены их групп, они не могут быть эмпатичными. Подобное предположение может значительно ограничивать потенциальную сферу влияния консультанта. Очевидно, что человеку не нужно переживать инцест, чтобы проявить эмпатию к члену группы, болезненно переживающему обращение к этому сексуальному опыту. Человек не нуждается в том, чтобы его бросили родители, чтобы почувствовать и пережить грусть брошенного и отверженного ребенка. Нет необходимости разводиться, чтобы разделить с клиентом его злость, боль и печаль. Подобные переживания приходят в самых разнообразных формах, и на том или ином уровне они являются общими для всех нас. По своей сути они не специфичны. Что существенно — так это готовность со стороны группового консультанта к тому, чтобы столкнуться со своими собственными уникальными жизненными проблемами. В жизни любого из нас были ситуации, которые вызывали чувство изоляции, гнева, обиды, вины, печали, потери или отвержения. Оставаясь открытым для своих эмоций, позволяя себе соприкасаться с эмоциями других и переживать некоторые болезненные события, групповой консультант увеличивает свою способность психологического присутствия.
БАРЬЕРЫ НА ПУТИ ЭФФЕКТИВНОЙ ТЕРАПИИ
На обучающих тренингах, которые проводились мной и моими коллегами, участники обычно вели группы, а затем получали обратную связь oт членов групп и от нас. Многие из наших студентов выражали чувство неадекватности в восприятии себя как группового терапевта и чувство фрустрации и безнадежности. Они видели, насколько малы изменения, произошедшие с членами Группы, и считали, что их клиенты сопротивлялись и не получали удовольствия от посещения группы. Проблемы, преследующие этих студентов, можно свести к тому, что в группах отсутствовали условия, необходимые для активного слушания, эмпатии и позитивного отношения. Здесь перечислены некоторые проблемы, которые препятствуют развитию группового процесса.
• Отсутствие внимания и эмпатии. Часто групповые консультанты показывают, что в действительности не слушают вас; они ослеплены тем сообщением, которое они хотят донести до группы, и используют группу как средство для обучения или внушения каких-либо идей. Или они задают слишком много вопросов и поглощены разрешением проблем, а не пониманием этих проблем. Короче говоря, многие наши студенты слишком много говорят и слишком мало слушают. Иногда мы видим, что консультант чрезвычайно критичен, осуждает и создает противопоставь ление между «нами» (персоналом) и «ими» (клиентами). Вместо того чтобы формировать альянс со своими клиентами, такие консультанты иногда кажутся членам группы врагами. Эти консультанты зачастую не могут действительно увидеть никого из тех, с кем работают.
• Отсутствие самораскрытия консультанта. Некоторые организации и институты поощряют и даже требуют отчуждения и отстранения при исполнении роли консультанта. Групповые консультанты посылают следующие Сообщения: «Избегай того, чтобы проявлять себя как личность», «Не вовлекайся» и «Старайся ни с кем не делиться своими мыслями и чувствами, даже если они являются результатом этих взаимоотношений». Консультанты ожидают изменений в поведении членов группы, и при этом они хотят сохранить себя и остаться вне взаимодействия с другими членами группы — беспочвенное и защитное ожидание.
• Недостаток позитивного отношения и принятия. Некоторые групповые консультанты нетерпимы к людям, которым они помогают, и настолько подвержены своим предположениям и мыслям, что относят всех своих клиентов к стереотипным категориям. Подобные предрассудки затрудняют изменения или делают их невозможными. Надо признать, что иногда трудно проявлять позитивное отношение и принятие по отношению к тем людям, которые участвуют в лечебных программах, связанных с такими действиями, как избиение, насилие над детьми или убийство. Нет необходимости прощать подобные действия и зачастую совершенно невозможно избежать негативных чувств по отношению к тем, кто сделал это. Но важно попытаться отстраниться от подобных реакций, по крайней мере на время ведения группы. Вполне возможно увидеть в этих людях нечто большее, чем просто «насильника», «асоциальную личность», «преступника» и так далее. В связи с отсутствием или недостатком позитивного отношения, по отношению к клиенту выражают равнодушие, холодность, резкость, сарказм и ненависть. Несмотря на то что консультант осознает свое отношение к клиенту, шанс, что он изменит его, невелик, а вот вероятность того, что он будет руководителем крайне неуспешной грунпы, очень велика.
• Недостаток веры в терапевтический процесс. В основе понятий позитивного отношения и принятия лежит вера в то, что люди могут измениться. Наблюдая за процессами, происходящими на наших обучающих тренингах, мы часто встречали практиков, которые вели группы только потому, что от них требовали поступать именно так, — они не верили в эффективность групповой терапии. Удивительно ли, что в атмосфере полного отсутствия энтузиазма, мотивации и веры в группу консультант наконец обнаруживал, что его группа неуспешна? Как члены группы могут поверить в эффективность происходящего, если сам консультант не верит в это? Неудивительно, что изменений практически не наблюдалось, а члены групп сопротивлялись и не получали удовлетворения от посещения группы.
ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ГРУППОВОГО КОНСУЛЬТАНТА. Важно, чтобы групповой консультант проанализировал те способы, посредством которых его поведение или отношение может превратиться в барьер, препятствующий прогрессу группы. Вот примерные вопросы, которые помогут вам запустить процесс саморефлексии:
• Насколько искренне (и искренне ли) я заинтересован в людях?
• Какие личные потребности я удовлетворяю, выступая в роли группового консультанта?
• Аутентичен ли я в группе или прячусь под маской консультанта?
• Способен ли я принять людей или хочу управлять ими? Требую ли я, чтобы они смотрели на мир моими глазами?
• активное, и сензитивное слушание;
• рефлексия;
• разъяснение;
• подведение итогов;
• умение поделиться личным опытом;
• умение идти в ритме и направлении, задаваемыми группой, вместо того чтобы специально направлять группу;
• подтверждение способности клиента к самоопределению и самодетерминации.
Справедливости ради нужно отметить, что развитие личностно-центрированного подхода в последнее время обеспечило большую свободу для терапевта, который получил возможность делиться своими реакциями, вступать в конфронтацию с клиентами и быть активным в терапевтическом процессе (Lietaer, 1984). Эффективный личностно-центрированный фасилитатор не ограничен ригидными правилами, и иногда они делают многие вещи, которые я привел в списке тех, которые не являются стандартной частью репертуара фасилитатора. Основой этого подхода является ориентация членов группы на то, чтобы они, а не фасилитатор становились центром внимания группы. Члены личностно-центрированной группы часто являются фасилита-торами в той же мере, что и консультант. Нынешние формулировки касаются той важности, которой обладает привнесение здесь-и-сейчас переживаний терапевта, которые могут стимулировать клиента к исследованию себя на более глубоком уровне. Несмотря на то что позиция принятия, занимаемая терапевтом, рассматривается как наиболее важная, это не исключает возможности принятия инициативы на себя и стимулирования переживаний клиента. Литаер (Lietaer, 1984) отмечает, что даже «домашняя работа» и другие вспомогательные техники могут быть использованы в личностно-центрированном подходе, если в основе взаимодействия остаются переживания клиента.
Бой и Пайн (Boy & Pine, 1990) описали те трудности, которые встречаются при работе фасилитатором в неструктурированной группе. Следуя спонтанной природе процесса личностно-центрированно-го консультирования, групповой процесс организован иначе, чем при использовании более структурированной групповой модели. Акцент делается на естественных проявлениях самости каждого участника. Фасилитатор должен быть внимательным к естественным проявлениям отношений и поведению членов группы. Сложность заключается в том, что характеристика эволюции группы требует от фасилитатора, чтобы он использовал себя как личность, которая является катализатором прогресса членов группы. Вместо того чтобы опираться на знания и применение конкретных техник, фасилитатор готов к использованию своих реакций на происходящее в группе в качестве способа фасилитации процесса. Бой и Пайн ясно показывают, что нелегко быть центрированным на личности, это требует от фасилитатора исследования своего поведения и позиций в глубину и ширину, что позволит обеспечить эффективную фасилитацию группового процесса.
Кохлан и Макилдаф (Coghlan & Mcllduff, 1990) утверждают, что можно сочетать формы структурирования группы с личностно-цент-рированным подходом, не отбрасывая принципы личностно-центрированного подхода и его философские основания. Более важным является то, будет ли используемое структурирование результатом подкрепления зависимого от консультанта поведения или усиления членов группы.
Один из личностно-центрированных терапевтов, Дэвид Кейн (Cain, 1990b), утверждает, что некоторые терапевты настолько стараются придать членам группы силу, что группа становится фрустрированной и совершенно непродуктивной. Он убежден, что недиректив-ность не обязательно следует переводить как «свободу» для многих участников, которая становится скорее барьером. Он предполагает, что терапевт должен модифицировать свой терапевтический подход для аккомодации специфических потребностей каждого клиента и группы в целом. Наводящий вопрос, который он задает себе и своим клиентам, звучит так: «А подходит ли нам это?» Согласно Кейну (Кейн, личная беседа, 17 марта* 1997), личностно-центрированные группы тяготеют к попустительскому стилю. Одним из недостатков этого стиля является то, что члены группы каждый раз как бы заново изобретают ее. Личностно-центрированный групповой терапевт обычно считает, что формирование групповых норм не является обязательным, но Кейн считает, что фасилитатор может создавать структуру и формулировать некоторые нормы (такие, как, например, прямое обращение друг к другу), не контролируя в то же время содержание или направление движения группы. Более важно предположение о том, что члены группы могут самостоятельно раскрывать и использовать все ресурсы,.необходимые для их росТа. Несмотря на то что такая тактика может привести к усилению уверенности в себе у тех членов группы, которые умеют направлять себя, не все клиенты смогут получить от группы пользу и действовать так, как от них ожидают, если они будут опираться главным образом на свои внутренние ресурсы.
Очевидно, что Роджерс (1970) верил в способность группы развиваться на основе собственной инициативы, хотя и признавал, что отсутствие ясной и четкой структуры может вызвать тревогу и раздражение. Он предлагал группе самой определить, как они хотят провести отведенное им время, и открывал сессию следующими словами: «Мы можем превратить групповые переживания во все, что захотим».
Получая свободу выбирать направление движения самостоятельно, члены группы не всегда выбирают продуктивное направление. Например, группа может характеризоваться низким уровнем энергии, и члены группы будут оставаться на поверхностном и внеличностном уровне. Фасилитатор может поощрять членов группы к тому, чтобы поразмыслить над тем, что они делают и чего они не делают. Более того, они могут прямо выразить свои реакции на то, что происходит в группе. В конечном счете у членов группы может быть, а может и не быть силы, для того чтобы продвинуться на более глубокий уровень, однако консультант может поощрять их к тому, чтобы они посмотрели на свое поведение и решили, что могло бы быть (и должно быть) иначе.
Личностно-центрированный групповой консультант использует себакак инструмент изменения группы. Его центральная функция заключается в установлении терапевтического климата, в котором члены группы будут взаимодействовать друг с другом честно и на личностном уровне. Очевидно, что позиция консультанта, которую он высказывает в группе, и его поведение являются мощными детерминантами, которые определяют формирование атмосферы принятия, необходимой для реальной коммуникации между членами группы — никаких других техник, стратегий или упражнений фасилитатор не применяет.
Групповой процесс
ХАРАКТЕРИСТИКИ ГРУППЫ
Личностно-центрированные группы могут встречаться каждую неделю в течение двух часов при участии неопределенного количества членов группы. Другой формат работы включает в себя тренинг личностного роста, который организуется сроком на уик-энд, неделю или дольше. Поскольку чаще всего такие тренинги организуются как выездные, они предоставляют своим участником возможность стать маленькой общностью — группой.
При организации личностно-центрированных групп нет никаких' жестких правил, касающихся процедур отбора будущих членов группы. Если фасилитатор и клиент считают, что группа может принести пользу, этого клиента обычно включают в список участников. Когда группа встречается первый раз, фасилитатор не предлагает группе правила, которые должны соблюдать все члены группы, и по большому счету не предлагает им никакой информации, которая могла бы сориентировать их. Членам группы предоставляется возможность самостоятельно сформулировать правила для прохождения встреч и установить нормы, которые, по их мнению, соответствуют их целям.
СТАДИИ РАЗВИТИЯ ГРУППЫ
На основе своего опыта работы с группами Роджерс (Г970) очертил 15 процессуальных паттернов, которые характерны для любой группы, работающей в рамках личностно-центрированного подхода, когда представлено большинство условий, описанных, в этой главе. Нужно подчеркнуть, что процессуальные паттерны или тенденции не проявляются в строгой последовательности и могут значительно изменяться от группы к группе.
1. Движение по кругу. Недостаток руководства неизбежно приводит к тому, что клиенты чувствуют растерянность, фрустрированы или «ходят по кругу» — либо реально, либо вербально. Вопросы вроде «Кто здесь главный?», «Зачем мы сюда пришли?», «Что мы будем делать?» весьма характерны и отражают беспокойство, испытываемое на этой стадии.
2. Сопротивление выражению своей личности или ее исследованию. Члены группы сначала демонстрируют группе свою публичную маску, такую, которая, по их мнению, будет наилучшим образом принята группой. Они полны страха и сопротивляются тому, чтобы освободиться и раскрыть свое истинное «я».
3. Описание прошлых чувств. Несмотря на риск самораскрытия и сомнения по поводу того, достойна ли группа доверия, клиенты начинают раскрывать личностные чувства, хотя весьма нерешительно и порой противоречиво. Это самораскрытие касается событий, произошедших вне группы, члены группы стремятся описывать чувства в манере «там-и-тогда».
4. Выражение негативных чувств. По мере того как группа прогрессирует, она начинает обращаться к выражению чувств в режиме «здесь-и-сейчас»,. Зачастую выражение чувств принимает форму прямого словесного нападения на группового консультанта, которого обычно обвиняют в недостаточной степени руководства группой.
5. Выражение и исследование личностно значимого материала. Если члены группы видят, что выражаемые ими негативные чувства принимаются группой, то устанавливается атмосфера доверия. Благодаря возникновению доверительных отношений члены группы начинают постепенно идти на риск и выражать личностно значимые чувства и мысли. Участники начинают осознавать, что группа представляет из себя то, что они делают из нее, и начинают ощущать свободу.
6. Выражение непосредственных межличностных чувств в группе. Члены группы стремятся выразить весь спектр чувств и эмоций, которые они испытывают по отношению друг к другу.
7. Развитие способности группы к оздоровлению. Члены группы начинают спонтанно реагировать друг на друга, выражать заботу, поддержку, понимание и беспокойство друг задруга. На этой стадии внутри группы формируются отношения взаимопомощи, которые помогают членам группы вести более конструктивный образ жизни за пределами группы.
8. Самопринятие и начало изменений. На этой стадии участники группы принимают те аспекты своей личности, которые они раньше отрицали или искажали. Они приближаются к своим чувствам и постепенно становятся менее ригидными и открытыми для изменений. По мере того как члены группы принимают свои сильные стороны и слабости, они устраняют свои защиты и приветствуют перемены.
9. Уничтожение масок. На этом этапе члены группы начинают уступать требованию группы, которое касается снятия масок. Это позволяет освободить более глубокиеуровни себя, и тогда члены групгьы самостоятельно приходят к выводу о том, что значимая встреча между людьми происходит тогда, когда они идут на риск, встречаясь лицом к лицу в открытом взаимодействии. На этой стадии группа выходит на более глубокий уровень общения.
10.Обратная связь. В процессе получения обратной связи члены группы усваивают большое количество сведений о том(как их воспринимают другие и какое влияние они оказывают на других людей. Эта информация приводит к новым инсайтам, которые помогают участникам группы решить, какие аспекты себя они хотят.изменить.
11.Конфронтация. Члены группы вступают в конфронтацию друге другом, что обычно усиливает эмоциональные процессы и отражается на обратной связи. Конфронтацию можно рассматривать как усиление взаимодействия, проявляемого на ранних стадиях.
12.Отношения взаимопомощи вне групповых сессий. На этой стадии члены группы устанавливают контакты вне группы. В этом я вижу усиление процесса, описанного под номером 7.
13.Основная встреча. Поскольку члены группы вступают в более тесный и прямой контакт друг с другом, это проявляется и в обычной жизни, поскольку формируются искренние личностные отношения друг с другом. Члены группы начинают осознавать на собственном опыте, как устанавливать значимые отношения в ходе совместной работы над достижением общих целей и на основе чувства общности.
14.Выражение чувства близости. Между членами группы усиливаются близкие отношения и теплое отношение друг к Другу, поскольку они выражают истинные чувства по отношению к себе и другим. Возникновение терапевтического чувства близости приводит к последнему и наиболее важному процессу.
15.Поведенческие изменения. По мере того как обогащается Опыт членов группы и они обучаются легко выражать сбои чувства, их поведение, манеры и даже их внешность начинают изменяться. Они стремятся действовать в открытой манере, выражают глубокие Чувства по отношению к другим людям, достигают более полного понимания себя и более эффективно взаимодействуют с другими. Если изменения эффективны, члены группы будут переносить новые формы поведения в повседневную жизнь.
НЕКОТОРЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ГРУППОВОГО ОПЫТА
Роджерс (1970) предпринимал систематические постгрупповые исследования, чтобы определить, каковы результаты групп встреч, которые вел он или его сотрудники и коллеги. Опросник, используемый после окончания работы группы, — это инструмент самоотчета, который отражает реакции членов группы, равно как и степень применения того, чему они научились в группе, к ситуациям повседневной жизни. Всего было исследовано 500 участников подобных групп. Вот некоторые результаты, полученные в ходе этого исследования.
• Двое испытуемых заявили, что опыт группы был для них травмирующим и вызвал негативные изменения в поведении.
• Несколько участников оценили групповой опыт как нейтральный и продемонстрировали лишь незначительные изменения в поведении.
• Еще столько же участников показали, что группа только временно повлияла на их поведение.
• Большинство участников групп встреч оценили групповой опыт как очень позитивный и значимый, оказавший на них значительное и продолжительное влияние, которое привело к позитивным изменениям в их поведении.
(Если вы заинтересовались более подробной информацией о методе самоотчета, используемого для исследования группы после окончания основной работал с ней, смотрите Rogers, 1970, pp. 126—134).
Основываясь на своем обширном опыте организации и ведения групп, мастерских и тренингов, а также исследовании группового процесса и постгруппового влияния, Роджерс (Rogers, 1987d) определил ряд изменений, которые обычно происходят с членами группы, если группа была проведена успешно. Члены группы становятся более открытыми и честными. По мере того как они ощущают всевозрастающее понимание и принятие, они уже не нуждаются в том, чтобы защищать себя, поэтому они разрушают фасады, которые скрывали их'ис-тинное «я», и могут быть самими собой. Поскольку они лучше осознают свои чувства и то, что происходит вокруг них, они становятся реалистами и более, объективно смотрят на жизнь. Они стремятся стать такими, какими хотят быть. Их не так легко испугать, они не боятся того, чего боялись раньше, поскольку безопасность изменений, происходящих в группе, изменяет их позицию по отношению к себе и другим. Находясь внутри группы, они лучше понимают себя и поэтому принимают себя. Члены группы принимают себя такими, какие они есть, и обретают способность развиваться дальше. Они больше доверяют себе и более уверены в своих силах. Члены группы становятся более креативными, поскольку они готовы принять свою уникальность. Они осознают, что изменения несут в себе как боль, так и наслаждение.
ДРУГОЕ ПРИМЕНЕНИЕ ЛИЧНОСТНО-ЦЕНТРИРОВАННЫХ ГРУПП
Роджерс (Rogers, 1980) отмечал, что существует сходство между терапевтическими группами и группами встреч. Приходят ли люди в группу для того, чтобы разрешить серьезные проблемы (групповая терапия), или стремятся достичь личностного роста (группы встреч), процесс в целом схож. Личностно-центрированный подход к сопровождению группы может быть применен в самых разных областях, для работы с клиентами терапии, для работы с консультантами, персоналом школ, администраторами, студентами медвузов, группами, находящимися в состоянии конфликта, людьми, использующими наркотики, с представителями разных культур, говорящими на разных языках, и т.п. По мере того как развивалось групповое движение, личностно-центрированный подход все чаще применялся для уменьшения человеческих страданий, для работы с кросскультурным осознанием и для разрешения конфликтов на международной основе (Raskin, 1986а).
В 1973 году Роджерс и некоторые из его коллег создали новую форму личностно-центрированной группы, которая стала известной под названием Большая общественная группа. Эти группы, которые получили свое начало в Центре по изучению личности в Ла-Джола, Калифорния, сейчас применяются по всему миру. Они представляют собой группы, состоящие из 50—100 (и даже более) человек, которые работают и живут вместе в течение 2 недель. Эти мастерские были организованы, чтобы создать общность, сопровождать процесс самоисследования у членов группы и разрешать напряжение между членами группы, которые являются представителями разных культур. Они предоставили информацию для понимания того, как можно примирить кросскультурные и интернациональные различия посредством создания условий, определенных в рамках лйчностно-центрированного подхода (Raskin, 1986а).
Возможно, основной вклад личностно-центрированной модели заключается в попытке достичь мира. В последние несколько лет своей жизни Роджерс уделял много внимания альтернативе ядерного планетарного суицида. Выход он видел в том, чтобы уменьшить или уничтожить психологические барьеры, которые препятствуют достижению согласия между различными фракциями (Rogers, 1987с; Rogers & Malcolm, 1987).
Оценка
личностно-центрированного группового подхода ВКЛАД И СИЛЬНЫЕ СТОРОНЫ ПОДХОДА
Поскольку личностно-центрированный подход по большей части феноменологичен и основывается на субъективном видении мира клиентом, я считаю, что он является превосходной основой для начальной стадии развития группы любого типа. Эта основа заключается в том тоне, который позволяет группе активно развиваться на последующих стадиях. Этот подход поощряет членов группы с самого начала принять ответственность за определение степени своего участия в группе и принятие решения о том, над чем они будут работать. Акцент делается на активном слушании и глубоком понимании мира клиента, которое исходит из внутренней точки отсчета, заданной клиентом. Критическая оценка, анализ и суждения придерживаются, и все внимание сосредоточивается на понимании мыслей и чувств, которые выражаются другими участниками группы. Я рассматриваю эту форму слушания и слышания как основную предпосылку, которая должна лежать в основе любого группового подхода, особенно на ранних стадиях развития группы, когда члены группы должны почувствовать свободу открытого выражения своего беспокойство, своих мыслей и чувств. Пока участники группы не обретут чувство безопасности и не почувствуют, что их поймут, любые техники и процедуры не возымеют своего действия.
Многие из проблем групповых консультантов начинаются из-за того, что они не формируют глубокого понимания субъективного мира членов группы и не понимают того, что успех может быть достигнут только при тщательном слушании и внимании к членам группы, а также при отказе от стремления быстро разрешить все проблемы. Сильная сторона этого подхода, заключается в том, что консультанту как личности отводится очень значимое место в консультировании, и от него во многом зависит общий исход групповой работы. Личностное развитие терапевта более важно, чем мастерское владение техниками. Слишком часто студенты уделяют огромное внимание обучению техникам, вместо того чтобы культивировать свою способность устанавливать терапевтические отношения с клиентом. Важно удерживать в уме, что ни одна техника не может быть эффективной, если она отделена от личности терапевта.
Консультант должен развивать свою способность к полному психологическому присутствию и умение поощрять членов группы к прямому и открытому взаимодействию с другими. Если консультант умеет создавать в группе атмосферу открытости и принятия, то члены группы скорее всего обратятся к такому способу работы, который поможет им обнаружить более удовлетворительные способы взаимодействия с другими и развить свою решит
