Спор Паскаля и Ноэля о пустоте и теле

Сделаем теперь решительный поворот и обратимся сразу к XVII веку: к полемике Паскаля и Ноэля. В аргументах Ноэля нетрудно узнать суть аргументов старых. Паскаль пытался утверждать, что в безвоздушном пространстве сосуда нет материи, воспринимаемой чувствами, и, следовательно, нет нужды предполагать какое-либо невидимое тело, занимающее это пространство³⁰. Применяя выражение уже упо­минавшегося Валериана Magnus'a (см. примеч. 5), здесь — «место без помещенного», locus sine locato³¹. Противники вакуистов упирали на то, что свет, тепло, магнетизм (т. е. с точки зрения теории импондерабилий³² — световая материя, теплород, маг­нитная жидкость) проходят чрез оболочку сосуда, и, следовательно, там не абсо­лютная пустота³³. Если даже не признавать теории истечений, а разделять теорию, например, «интенциональных species», — то все же нужна передающая эти species материальная среда: пусть это и не воздух, как думали древние, для которых воздух играл роль эфира новой физики, но все же это sui generis тело. На это возражение, которое делал и Ноэль, Паскаль отвечал: отчего не допустить распространения света в пустоте³⁴. До сих пор мы не знаем природы света, и фактом распространения света в трубке, именуемой пустой, не можем опровергать существования пустоты. С равным успехом можно допустить пустоту и опровергать невозможность распро­странения света в пустоте. Иными словами — либо, исходя из пустоты как данного, перестроить оптические теории, не допускающие распространения света в абсо­лютном вакууме или же мыслящие свет материальным; либо, наоборот, сохраняя оптические представления неприкосновенными, утверждать отсутствие пустоты Допущением гипотетического посредствующего тела³⁵. Но ничто, думает Паскаль, не уполномочивает нас ко второму. «Я предоставляю вам судить, милостивый госу­дарь, — пишет он Le Pailleur'y³⁶, что более обоснованно, не видя и не воспринимая ничего в данном пространстве, говорить, что в нем есть нечто, несмотря на то, что ^в нем ничего не воспринимается, или полагать, что в нем ничего и нет, потому что ничего не видно?». Как бы то ни было, прав или не прав Паскаль, но он правильно ^п°казал, что опыт № 9 не есть и не может быть experimentum crucis.

* * *

Но и ни один из других опытов не может быть им.

^ Можно установить давление воздуха, отсутствие воздуха в Торричеллиевой трубке, отсутствие всякого тела (что утверждает Паскаль) доказать опытами нельзя;

Теории пустоты в физике XVII столетия

137

больше того, мы можем в других целях допустить существование sui generis тела для сохранения тех или иных положений (эфир, например). Так вопрос из сферы отдельных опытов уходит глубже — в тот слой, в котором его брал Аристотель: в сферу вопросов о взаимоотношении тел с их физическими качествами и геомет­рического протяжения. Мы видели, что, по Аристотелю, нельзя отрывать второе от первого. В XVII веке картезианство поставило аналогично з'йак равенства между физическим телом (обеднив его содержание: минус «вторичные» качества) и протя­женностью. Главная аргументация Ноэля вращается именно в этой плоскости: «Протяжение есть необходимое тело», — пишет он Паскалю³⁷. В другом письме он еще настойчивее и выразительнее проводит эту линию: подлинная пустота не дей­ствует ни на одно из чувств, это — геометрическая абстракция, ее нельзя мыслить как физическую реальность (в природе ведь нет геометрических тел). «Мы говорим, что есть вода, потому что видим и осязаем ее; мы говорим, что есть воздух в наду­том пузыре, потому что ощущаем его сопротивление; что есть огонь, потому что осязаем его тепло, — но подлинная пустота не действует ни на одно из чувств»³⁸. «Я знаю, что в воображении геометра, путем рассудочной абстракции отделяющего количество от всех индивидуальных условий, есть неподвижное пространство (т. е. пустота); но такое пространство, так очищенное от всех этих окружающих условий, существует только в уме геометра и не может быть той пустотой, которая оказыва­ется, по вашему мнению, в трубке»^. Мы видим, что суть аргументов Ноэля — кар-

40

тезианизированныи перипатетизм; нельзя разрывать протяжения и тела, пустота без тела есть nonsense, нуль (порой у Ноэля сквозит картезианское: тело и есть про­тяжение). Она «в голове геометра», а не в физическом мире, в трубке. В последней приведенной цитате это особенно ярко подчеркивается. Пустота есть геометриче­ское пространство. По мере того как новая физика отказывалась от мысли, что она навеки прикована к сенсуальным датам, и превращалась в абстрактную науку, она вводила постепенно ряд понятий и схем чисто вспомогательного характера — моде­лей, которые античная физика, преследуя задачи описания чувственно восприни­маемого мира, отвергала как несоответствующие ничему реальному. Установив законы, касающиеся чисто идеального случая, например падения тел в пустоте, физика от них уже шла к чувственным телам и технически овладевала ими. Таким образом физика должна была многие термины, раньше лишенные физического со­держания, наделить положительным содержанием. В частности, начав оперировать как вспомогательным понятием понятием пустоты, она не могла уже ограничиться понятием пустоты как голого нуля и должна была придать ему положительный смысл. Как мы видели, этот смысл заключался в толковании пустоты как геомет­рического протяжения. Но для того чтобы иметь возможность работать с этим поня­тием, физика должна была превратить пространство без тела все же в своего рода реальное тело, все же мыслить его не только в «голове геометра».

пустоту, в которой находится тело. И пустота, и место (locus) — одно и то же, и раз­личаются они лишь по названию. Итак, пустота есть пространство (spatium), в котором находится тело». Заметим, что Скалигер отвергает аристотелевское определение места как границы объемлющего тела⁴⁵ и примыкает к стоическому толкованию места как пространства, занимаемого телом. Все это показывает, что толкование пустоты как полного ничто (древняя физика) сменяется толкованием его как геометрического пространства, имеющего реальное бытие в физическом мире (абсолютное, неподвижное, однородное — т. е. «пространство Ньютона»). Рознь «пленистов» (перипатетиков и картезианцев) и «вакуистов» заключалась по­этому в том, что первые толковали «вакуум» как абстракцию, как понятие геометра, вторые — физически гипостазировали вакуум, мыслили геометрическое простран­ство как пустой сосуд, в который помещаются вещи. Перипатетики не отделяли геометрического протяжения от тела, картезианцы — тела от протяжения, вакуи-сты считали раздельными реальностями протяжение и тело. Одним из поводов к такому разделению и введению в физику vacuum'a было обстоятельство, указан­ное в конце § 6. Дальнейший толчок был дан возрождением материалистической философии Эпикура и Лукреция, где как раз это разделение проводится резко и решительно. Пьер Гассенди (1592—1655) в 1624 году пишет «Exercitationes рага-doxicae contra Aristoteleos», позднее опубликовывает изложение системы Эпикура и подводит систематический итог атомизма в «Syntagma philosophicum»⁴⁷. Гассенди различал йtendue corporelle (протяжение физического тела) и йtendue spaciaie или locale (то пространство, которое остается по удалении материи, — «имматериальное» пространство). Соответственно этому конечный физический мир (ограниченный по количеству материи) погружен в «обширное и огромное пространство, прости­рающееся во все стороны»⁴⁸, — т. е. пустое пространство. Мы имеем материю и пространство, и голое протяжение отличается от материи тем, что не имеет твер­дости (soliditй)⁴⁹.

В истории философских воззрений и физических теорий обычно слишком мало уделяется внимания роли Гассенди в выработке этого нового воззрения, становя­щегося наряду с перипатетическим отождествлением протяжения с телом и карте­зианским отождествлением тела с протяжением. Между тем на этой линии выраба­тываются основные идеи ньютоновской механики и всякого рода динамизма с их понятиями силы + протяжения в противовес картезианской тенденции обойтись без понятия силы (вроде механики Герца в Новейшее время). Все воззрения вакуи­стов опираются на ту же позицию — так Паскаль в совершенно том же духе противо­поставляет геометрическое тело (espace vide) телу физическому, наделяя последнее отличительным признаком твердости или непроницаемости (soliditй), присоеди­няющимся к геометрическому объему⁵⁰. Стоит ли напоминать наконец о всей полемике Лейбница с картезианством на ту же тему?

§ 7. «Vacuum» и «nihil»

Поэтому Отто фон Герике настойчиво подчеркивает, что он пространстве, а не пустом просто (simpliciter dicto), а в письме к чает vacuum и nihil, толкуя vacuum как locus. Эту мысль о вакууме как ском объеме в противоположность наполняющему объем телу ™ вал еще Ю. Ц. Скалигер⁴³: «Древние полагали пустоту без тела. Мы же

₍                                             § 8. Пустое пространство за пределами Вселенной

Эти различения Гассенди, в свою очередь, тесно сплетались и, можно сказать, вырастали из тем космологического характера. Еще Лукреций спрашивал, что же находится за пределами ограниченного космоса древних, и утверждал, что ограни­ченная Вселенная все же должна находиться в безграничном пространстве, ибо, Поясняет он, попав на край мира, мы всегда можем спустить стрелу, которая должна

Теории пустоты в физике XVII столетия

пролететь куда-то, и т. д. Эта же мысль есть у пифагорейца Архита: «Поместившись на самом крае (Вселенной), т. е. на неподвижном небе, был бы ли я в состоянии протянуть свою руку или палку дальше за пределы или нет?». В Средние века та же тема может быть выявлена в учениях о «воображаемых пространствах», начинаю­щихся за пределами сферического материального мира⁵².

В эпоху XVI-XVII вв., эпоху радикальных астрономических революций, эта тема всплывает особенно настойчиво⁵³. У Палингениуса в «Зодиаке жизни»⁵⁴ сфе­рическая Вселенная погружена в беспредельное пространство бестелесного света. Его произведения знал Дж. Бруно, у которого аналогично беспредельное простран­ство наполнено эфиром — бескачественной материей. Патрици так же окружает ограниченный космос бесконечным пространством или бесконечным светом. Существенно, что этот свет, эфир и т. д. приравниваются к пространству и проти­вопоставляются телу (corpus)⁵⁵. Это станет еще более ясным, если вспомнить то настойчивое противопоставление пустоты и тела, которое дается в ту же прибли­зительно эпоху Скалигером (см. выше § 7), противником Аристотеля Рамусом⁵⁶, Горлеусом⁵⁷, Магненусом в его «Воскресшем Демокрите»⁵⁸ и Кенельмом Дигби⁵⁹. Закончим этот беглый обзор сообщением, что, по признанию самого Герике, к своим опытам, касающимся пустого пространства, он был приведен соображениями общего, преимущественно космологического, характера — размышлениями о ми­ровых небесных пространствах и др.⁶⁰

Из всего сказанного видно, что вся полемика Паскаля и Ноэля, полемика «вакуистов» и «пленистов» в своей окончательно выкристаллизовавшейся форме (т. е. спор не о делении воздуха, не о страхе пустоты, не о притягивающей силе паров и не о funiculus'ax),6bui спором общего характера — не о том или ином опыте, а о том или ином основном подходе к опыту, о методах обработки опыта — спор о принципах физики перипатетической, картезианской и третьей, нарождающейся рядом с ними. Первая не отделяла геометрического протяжения от тела, вторая — тела от геометрического протяжения, третья — категорически разделяла их. Для первой геометрия была частью физики, для второй физика — часть геометрии, для третьей — физика и геометрия стояли рядом.