Две концепции вакуума 1 страница

Посмотрим теперь на проблему с другой стороны. Это сможет пролить свет на все сказанное и открыть его в другом аспекте. Спросим себя: как точнее и деталь­нее мыслился вакуум в разобранных теориях? Здесь прежде всего нужно будет ука­зать на установленное еще в античности различение 1) сплошной пустоты (vacuum coacervatum, αθρονν κενόν) и 2) рассеянных по всему телу мельчайших пустот или пор (vacuum disseminatum, κενόν παρεσ-παρμένον κατά μικρά μόρια), vacuola, как в Новое время называл Мерсенн.

Последняя концепция была развиваема на почве перипатетизма продолжателям Аристотеля, считавшими, что в Phys. IV 6-8 он опроверг лишь возможность первс» вида вакуума. Такова концепция Стратона из Лампсака (V в. до Р. X.), прозванн «физиком» (Ср. Cic. N. D. I, 13), - весьма интересного мыслителя древности, кото­рому в большинстве историй философии уделяется слишком мало внимания ^ Между тем в системе Стратона мы имеем весьма оригинальную попытку придат принципам физики Аристотеля уклон к материализму в духе Демокрита и стремлени

 

139

Теории пустоты в физике XVII столетия

придать многим положениям Аристотеля, носящим расплывчато метафизический характер, более четкий и резкий физический смысл. Перу Стратона принадлежит утраченный ныне трактат «О пустоте»⁶².

Как выяснил Дильс⁶³, развивавшееся им учение дало в дальнейшем мощные отпрыски в сфере медицины и гидравлики. В медицинской школе Эрасистрата было установлено различие артерий и вен, причем полагали, что артерии наполнены не кровью, а пневмой (тонким воздухом). Действительно, в трупах артерии не содер­жат крови, а вивисекции стали производиться позднее. Вместе с тем знали, что при перерезывании артерии у живого существа — брызжет кровь. Для объяснения этого, опираясь на Стратона, создали теорию: при перерезывании артерии пневма из нее удаляется, но так как природа не терпит пустоты, то в артерии проникает кровь из соединенных с ними вен. Таким образом, уже здесь мы имеем теорию страха пустоты в ее основной форме. Существенно, что пустота здесь мыслится мелко рас­сеянной в телах⁶⁴. В гидравлике учение Стратона о vacuum disseminatum переходит через Ктезибия к Филону Византийскому (конец II века) и Герону Александрий­скому (начало I века)⁶⁵. В «Введении» к своей «Пневматике» Герон дает подробное теоретическое обследование вопроса о пустоте, подкрепляемое экспериментами. Это «Введение» — главный источник позднейшего учения о страхе пустоты. Здесь не место подробно разбирать вопрос о судьбах и влиянии героновой «Пневматики» в последующие эпохи — у греков, в Риме и Византии и у арабов. Но отметим, что в эпоху Ренессанса этот труд приобретает (и сохраняет до XVII века) большую популярность. Не только «занимательная техника» его «чудесных» аппаратов (θαυματοποιική)) наложила печать на technicae curiosae и magiae hydraulicae того вре­мени, но и теоретическое введение сыграло большую роль в развитии научных идей⁶⁶. Не вдаваясь в вопрос о влияниях, я должен обратить внимание и на то, что в разбираемую эпоху у мало изучаемого и забытого И. Б. ван Гельмонта (отца) (1577-1644) в его трактате «Vacuum naturae»⁶⁷ мы находим теорию, близкую к тео­рии vacuum disseminatum Герона и Стратона. Исходя из факта сжимаемости воздуха и смешения газов и паров (кстати сказать, термин «газ» введен именно им), Гель-монт заключает о наличии в телах пустот⁶⁸, называемых им pori, porositates inanes⁶⁹. Благодаря именно этим порам воздух оказывается приемником паров⁷⁰. Однако эти рассеянные поры вакуума не суть голое чистое пространство (solus locus nudus), а тонкая материя⁷¹, называемая Гельмонтом magnale⁷². Расширением и сжатием (увеличением и уменьшением) этого magnale объясняется расширение и сжатие воздуха. Из изложенного видно, что вакуум не есть nihil, a почти ничто (репе nihil)⁷⁴.

Подведем итог: на почве преобразованного перипатетизма (Стратон) возникает теория, приписывающая вакууму (в форме vacuum disseminatum) реальное сущест­вование. Такое допущение вакуума, однако, сохраняет теорию страха пустоты: при-Рода стремится не к избежанию пустоты (чистый перипатетизм, fugiendum vacuum), ^а к заполнению пустоты (стратонизм, replendum vacuum)⁷⁵. Таковы две модификации «пленизма» перипатетиков.

Колесо Аристотеля

Посмотрим теперь внимательнее, почему vacuum disseminatum оказывался [ее приемлемым, чем сплошная пустота, и в чем было коренное отличие одного

Теории пустоты в физике XVII столетия

Рис. 9

Рис. 8

от другого. Казалось ведь: если даже мыслить пустоты очень маленькими, то все же vacuum disseminatum не окажется новым видом пустоты, а все тем же vacuum coacervatum, только очень маленьких размеров, т. е. тем вакуумом, возможность которого опровергала Phys. IV 6-8. На это проливает свет тот контекст, в котором взята проблема у Галилея⁷⁶. Для уяснения возможности вакуумов — пор в телах Галилей прибегает к известному «колесу Аристотеля»⁷⁷.

Мы имеем два концентрических круга с радиусами ОА и ОА' (см. рис. 8) и катим больший без скольжения по линии CD. По описании полного оборота точка А опять приходит в соприкосновение с линией CD, и одновременно точка А' прихо­дит в соприкосновение с параллельной CD линией CD' в В'. Отрезки AB и А'В' очевидно равны. В каждый момент движения одна из точек окружности большей находится в соприкосновении с одной из точек линии AB, и каждой точке окруж­ности можно подыскать, следовательно, свою точку на AB. С другой стороны, на линии А'В' каждой точке соответствует своя точка меньшей окружности, и т. к. AB = А'В', то между всеми точками большей, всеми точками меньшей окружности и точками прямой AB устанавливается однозначное соответствие. Отсюда парадокс Аристотелева колеса: в большей окружности столько же точек, сколько в меньшей, и обе, будучи выпрямлены, равны одной прямой AB.

Для объяснения этого парадокса Галилей заменяет сначала окружности много­угольниками (для простоты берем шестиугольник). Нетрудно видеть, что, катя шестиугольник больший по прямой СЕ и последовательно заставляя совпадать с ней его стороны, как показано на чертеже (см. рис. 9), мы получаем при полном его обороте на линии СЕ отрезок, равный его периметру. Между тем точка А' мень­шего шестиугольника во время движения большего не остается на прямой СЕ', а движется в промежутке по искривленной линии, и поэтому отрезок на СЕ', после полного оборота, равный отрезку на СЕ, не равен просто периметру меньшего шести­угольника, а равен периметру + интервалы или промежутки. Чем больше сторон у многоугольника, тем меньше интервалы или обходные скачки, и при бесконечно большом числе сторон число их бесконечно возрастает, а величина бесконечно убывает. Эти-то промежутки и суть то, что аналогично vacuum disseminatum'у старых физик, и устами Сальвиати Галилей говорит, что, допуская такие vacua, мы могли бы обойтись без допущения тех конечных пустых пространств, которые опровергал Аристотель.

 

141

Теории пустоты в физике XVII столетия

§11. Пустота как интервал

Мы недаром назвали пустоты интервалами и промежутками, ибо у Симплиция Стратону прямо приписывается определение пустоты как διάστημα⁷⁸. Как известно, это термин пифагорейцев, который в античных теориях музыки служил для обозна­чения интервала. Обследование термина в этой плоскости завело бы нас слишком далеко, но поскольку древняя теория музыки определялась в своей основе общими учениями о числе и количестве, некоторый материал должен быть нами использо­ван. Я прежде всего сошлюсь на различение протяжения и интервала, которое фигурировало в старых теориях. В своем интересном «Музыкальном словаре» Ж.-Ж. Руссо⁷⁹, вряд ли выдумывая от себя и передавая новые воззрения, так опреде­ляет йtendue и intervalle: «Протяжение (йtendue) есть различие двух данных звуков, имеющих между собою промежуточные»; «Нет расстояния... в котором нельзя было бы вставить бесконечное число промежуточных звуков... из чего следует, что про­тяжение... делимо до бесконечности, подобно времени и пространству». Наоборот, интервал есть «разница двух звуков». «Отличие его от расстояния в том, что он рассматривается как неразделенное (indivisйe), a протяжение — как разделенное (divisйe). В интервале рассматриваются лишь крайние элементы, в протяжении предполагаются элементы промежуточные»⁸⁰. Наконец, есть интервалы простые (diastemes) и сложные (образующие systиme). Говоря иначе, интервалы аналогичны целым числам, протяжения — непрерывным величинам. Древность⁸¹ различала по­следовательное (έφίξής), соприкасающееся (άπτόμΐνον) И Непрерывное (συνεχε?)· В промежутке между элементами последовательности нет ничего сходного с ними (таков ряд целых чисел), в соприкасающихся границы элементов — вместе (αμα), в непрерывных — границы составляют одно (τα έσχατα εν). Это-то отсутствие чего бы то ни было в промежутке элементов последовательности и есть пустота, диа-стема, интервал. Попытка введения понятия vacuum disseminatum Стратоном, таким образом, оказывается попыткой трактования тел не по типу учения о непрерывно­сти, а по типу учения о числах. Как известно, эта традиция гораздо древнее Страто-на, своеобразного реформатора перипатетизма. В числовом атомизме пифагорейцев и материалистическом атомизме Демокрита — уже есть проведение этого воззрения. Для пифагорейцев тела слагаются из точек, между которыми — апейрон, диастема, пустые промежутки. Известно, как пифагореец Эврит, пытаясь показать, что фигура человека определяется числом 250, располагал 250 камешков, образующих контур человека. Спор о вакууме в XVII веке, таким образом, коренился, как видим из всего исторического фона, в еще более общей и глубокой проблеме, нежели спор о физи­ческом и геометрическом в их взаимоотношении, — это был вопрос о прерывном ^и непрерывном и о путях математического трактования тел.

§ 12. Итоги

Теперь только и может нам вырисоваться в своих отчетливых общих чертах ход

Поров XVII века. Уже из сказанного ранее можно видеть, что в первоначальных

^еориях, как в эмбрионе, не обособились еще элементы различных сфер и различ-

го порядка. Всмотримся теперь немного пристальнее: прежде всего было недос-

точно расчленено общее учение о воздухе. В старой физике и медицине воздух

Ыслился как универсальная одушевленная среда (вспомним характерное учение

Теории пустоты в физике XVII столетия

143

 

Диогена Аполлонийского) и нес большинство функций эфира новой физики (так, не только звук, но и свет передавался воздухом)⁸². Опыты с безвоздушным про­странством отняли у него эту роль, и ряд соображений общего характера (ср. § 6), особенно развитие оптики (Гримальди, Ньютон), требовал допущения нового гипо­тетического тела — эфира. Так произошло расслоение воздуха древних на воздух собственно и эфир. Одновременно с этим шло постепенное расслоение явлений, связываемых со «страхом пустоты», на явления, связанные с воздушным давлением, явления капиллярности, шире — явления сцепления. В теории Фабри-Цукки и Ли-нуса «страх пустоты» превращается в силу притяжения и применяется к обоим клас­сам явлений. В дальнейшем происходит расслоение, и преобразованный в vis attractiva страх лустоты перекочевывает в должную область и на должное место — его мы узнаем в силах тяготения и силах сцепления позднейших механик и физик. Что же касается общих вопросов и общих мотивов спора, то они, как мы пытались показать, опирались уже не на те или иные отдельные факты и опыты, а основной свой пафос полагали в основных и принципиальных проблемах физической мето­дологии: спор шел о соотношении пространства и тела (материи), во-первых, и о путях математического трактования тела, во-вторых (теория Vacuum disse-

minatum).

«Пленисты», не отделяя протяжения от физического тела, в тех случаях, где можно было предположить вакуум, допускали гипотетическое тело (например, в барометрической пустоте). «Вакуисты» мыслили протяжение без тела, как пустое вместилище тел. На последней позиции выработалось учение о беспредельном абсолютном мировом пространстве до тел, тогда как «пленисты» утверждали, что там, где нет никаких тел, там нет и пространства, т. е. вообще ничего нет (напри­мер, за пределами Вселенной). Вместе с тем понятие вакуума бралось в другом смысле (vacuum disseminatum) — его допускал и смягченный «пленизм». Здесь спор шел о сплошном и дискретном строении тел. Интересно заметить, что в XX веке в новой обстановке и новом контексте возродился спор XVII-ro. Принцип относи­тельности откинул и эфир «пленистов», и вакуум (беспредельное абсолютное про­странство) «вакуистов». Геометрия оказывается частью физики, и старые «пленисты» были правы. Но поскольку откидываются и гипотетические тела (эфир и т. д. «пле­нистов»), ставится вопрос о том, как мыслить самую структуру тел, т. е. вопрос переносится сразу в ту сферу, которая была очерчена в последних §§. Если даже оставить в стороне всегда поверхностные исторические параллели, то все же придет­ся признать, что не опыты, перечисленные в § 2, привели «вакуистов» к их воззре­ниям: эти воззрения диктовала их метафизика пространства, восставшая на наив­но-реалистическую концепцию античности. Для античности существовали только эти вещи, эти тела (даже гипотетические тела мыслились вначале совершенно такими же), в новой метафизике наряду с ними встало таинственное абсолютное пространство, вещь sui generis. Словом, вакуисты были более метафизиками, чем их противники, — таков один из парадоксальных выводов, к которому приводит изучение исторических фактов.

ОСНОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ В ТЕКСТЕ

Cim (Ρ) — Труды Академии del Cimento (основанной в 1657). Saggi di naturali esperienze fatte пе1Г Ас. del С. 1667 (г. 1692, 1780), лат. (Tentamina etc.) 1731. Беру по Poggendorf. Geschfichte der Physik. Lpz., 1879.

D — Boy le R. A dйfense of the doctrine touching spring and weight of the air (1662) // Works in 6 volumes. T. II. London, 1772.

EL — Pascal B. Traite de l'йquilibre des liqueurs. 1653 (напечатано в 1663).

EM — Schott G. Experimentum novum Magdeburgicam (приложение к ΜΗ).

M — Schott G. Magia universalis naturae et artis. Pars III. Mathematica. Bamberg, 1658.

ΜΗ — Schott G. Mechanica hydraulico-pneumatica. Frankfurt, 1657.

PA — Pascal В. Traitй de la pesanteur de la masse de l'air. 1653 (напечатано в 1663).

PV - Noлl E. Le plein du vide. 1648.

SA — Boyle R. New experiments physico-mechanical, touching the spring of the air (1660)//Works. T. I. 1772.

Te — Schott G. Technica curiosa. 1664.

V — Pascal B. Nouvelles expйriences touchant le vide. 1647.

VS — Guericke 0. von. Expйrimenta nova (ut vocantur) Magdeburgica de vacuo spatio. 1663 (напечатано в 1672). 3-я книга (экспериментальная) переведена на немецкий язык Dannemann'oM (Ostwalds Klassiker der exakten Wissenschaften. Nr. 59. Lpz., 1894).

Трактаты Паскаля, трактат Ноэля и их переписка помещены в Oeuvres de Pascal. P., 1819 (том 4-й). Этим изданием я и пользуюсь. Трактаты Герона и Филона я ци­тирую по изд. Heronis Alex. Opp. t.l, ed. Schmidt. Lpz., 1899; «Discorsi» Галилея — по немецкому переводу Oettingen'a (Ostwalds Klassiker der exakten Wissenschaften. Nr. 11. Lpz., 1907). Римская цифра означает книгу, арабская—главу (если нет осо­бых указаний: например, при цитировании «Введения» Герона I, р. 8 означает I книгу, 8 страницу). Арабская цифра без римской означает всегда страницы, если только нет особых обозначений: например, с. и §.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ В Zeitschrift fьr Vцlkerpsychologie, Bd. XIV. (Wohlwill Ε. Die Entdeckung der Beharrundsgesetzes // Zeitschrift fьr Vцlkerpsychologie. Bd. XIV. S. 365-410; Bd. XV. S. 70-135; 337-387.)

В сб. Congrиs international de philosophie. Genиve, 1905. ³ Principien der Wдrmelehre. 2te Aufl., Lpz., 1900 и «Механика», рус. пер. СПб., 1909.

В отношении ориентирующих справок хронологического и библиографического характера я поль­зовался историями физики Поггендорфа, Уэвелля, Розенберга, Любимова и др.

Герике узнал об опытах Торричелли лишь в 1653 г. в Регенсбурге — от капуцина Валериана

Magnus'a, т. е. уже после смерти Торричелли (1647).

[«Множество раз после этого в разных местах выдающимися мужами [был этот опыт] повторен»

(лат.).] — Примеч. Д. Баюка.

В приложении к «Philosophia universa», 1646. Ср. его рассуждения на «барометрические» темы

в Dialogi physici 1665 и 1669 года.

Le plein du vide. 1648.

De corporum inseparabilitate. 1662.

Reflex, physico-mathem. [Видимо, тут имеются в виду либо Cogitata physico-mathematica, in quibus

tarn naturae quam artis effectus admirandi certissimis demonstrationibus explicantur... Parisiis, 1644, либо

Novarum observationum physico-mathematicarum. Parisiis, 1647.] — Примеч. Д. Б.

Philosophia naturae. [Точное название этой книги: Cursus philosophicus, concinnatus ex notissimis

cuique principiis, ac praesertim quoad res physicas instauratus ex lege naturae, sensatis experimentis passim

comprobata, autore R. P. F. Emanuele Maignan. Tolosae: apud R. Bosc, 1653.] — Примеч. Д. Б.

1586-1670. Nova de machinis philosophia, [1649].

Теории пустоты в физике XVII столетия

145

 

18 19

20 21

22 23 24 25 26 27 28

Delicia Physico-Mathematica.

Может быть, в XVII веке только у мистика-каббалиста Φ. Μ. Ван-Гельмонта (сына) мы нашли бы следы этих анимистических воззрений. Описывая вариант опыта № 4Ь/Э и опыт № 2а, он заключа­ет: «Daraus mon denn leichtlich annehmen kann, was vor ein herrliches Geistliches wesen Gott in die LufTt (по Гельмонту—в трубке и сосуде не пустота, a edelster Kern der Lufft) gepflantzet hat, dass alle so schwere corper so leichtlich regieren und bewegen kann» (Kurtzer Entwurf des Eigentlichen Natur-Alphabets. Saltzbach, 1667. S. 75).

Паскаль 270: «Природа сотворенная, не будучи одушевлена, не способна испытывать страсти; сле­довательно, это выражение метафорично». У Шотта M 524: «Отвращение к пустоте (fuga) или страх пустоты (metus) — говорится лишь метафорически». «Spiritus seu halitus e mercurio»(M 543-545; Тс IV 5 3).

M 548.

«Minor aut major quantitas subtilis humoris seu spiritus»(M 549).

De corporum inseparabilitate. 1662. Ему отвечал Бойль в D (1662).

«Extremely thin substance» (D II 1).

Один из основных аргументов Линуса — втягивание пальца (ср. № 4'): это доказывает, что не дав­ление воздуха поддерживает столб, а внутренний «funiculus, cujus superior extremitas digito affоxa,

eum sic intra tubum trahit» (D I 3; cp. D I 4).

D II 1 (p. 135).

«An unintelligible hypothesis of attraction», как называет эти понятия Бойль (р. 178).

«De vi repercussionis et motionibus a gravitate pendentibus».

«Pensieri physico-matematici supra alcune esperienze intorno diversi effetti di liquori» (1667). «De Nili et aliorum fluminum origine» (1666). «Physica in X tractatus distribuita» (1671).

Розенбергер в своей «Истории физики» утверждает, что Фабри объясняет капиллярность воз­душным давлением. У меня не было в руках физики Фабри 1671 года, но, судя по изложенной его теории на основании Тс (1664), вероятнее, что он и явления капиллярности, и явления барометри­ческие объяснял одинаково теорией vis retentiva. Впрочем, он мог, как и Шотт, переменить воззре­ния в 1671 г.

Ее можно вскрыть в основе спора Ноэля и Паскаля (1648) и проследить вплоть до появления VS (1672) и дальше. V45, 46, 57.

Так озаглавлен и его трактат: «Demonstration ocularis loci sine locato». ^: Начало этой теории положено Фракастором (1483-1553), развитие дано Гильбертом («De mag-

nete», 1600).

¹ В VS много об «истечениях» вещей, которые Герике сближает с воздухом. Ср. всю четвертую кни­гу, особенно 1; также III 1; Ш 9.

⁴  Паскаль 67-68.

⁵  Ср. PV 104 к варианту опыта № 4Ь./?: при выкачивании воздуха через поры сосуда проникает эфир,
который удаляется при открытии доступа воде.

⁶  Паскаль 129.

¹⁷     Ср. Паскаль 62-63.

¹⁸    Паскаль 80.

¹⁹    Паскаль 81.

⁴⁰    Ср. Декарта (Princ. II 18) с Ноэлем у Паскаля 62-63.

⁴¹     VS II 3.

⁴²    Письмо от 22.07.1656. Тс II 30.

^4J Exotericarum exercitationum liber XV. De subtilitate ad H. Cardanum. 1557. «Книга 15-я» помечено для

импозантности: 14-ти первых не существует. Я пользовался изданием 1620 года. ⁴⁴ Ех. V 2.

 

45 46

48 49 50 51

Arist. Phys. IV 1.

Ср. Aлtius. Placita I 20: стоики и Эпикур различают пустоту (κενόν) — отсутствие тела, место (tottos) — то, что телом занимается, и вместилище (χώρα, capacitas) — то, что телом наполняется (например, бочка вином). Опираясь на эту справку, скажем, что тотгос Аристотеля есть χώρα стои­ков, a κενόν (vacuum) Скалигера — стоический τότΐ-os. Интересно, что пространство без тел у Sext. Emp. Pyrrd. Hyp. III 16 сближается с Хаосом. Первоначально Хаос мыслился как пустота (это тол­кование восходит к Arist. Phys. IV 1), т. е., по-видимому, как пустое ничто, а затем так же, как и vacuum, приобрел своего рода реальность (rudis indigestaque moles y Ov. Met. I 7). Такова судьба всякого отрицательного понятия, неизбежно получающего в конце концов положительную харак­теристику.

«Opera omnia» Гассенди в 6 томах появились в 1658 г. При дальнейшем изложении я пользуюсь книгой: Bernier. Abrйgй de la philosophie de Gassendi. 1678. T. 1.

Bernier. 4.

Bernier. 27.

Письмо к Ноэлю 76-77.

Frg. 24 пер. Маковельского «Досократики», ч. III. Ср. VS III 6, где разбираются pro и contra: если

да, — то там есть пространство, если нет, — то там есть препятствующее тело.

В «Iter extaticum coeleste» А. Кирхера (2-е изд. 1671) в гл. «De spatio imaginario» по поводу этих тео­рий настойчиво повторяется: за пределами ничего нет, никакого бытия. Nihil est nihil — повторяется несколько раз весьма решительно. Как можно судить из цитат в VS I 35, и некоторые сторонники теории spatii imaginarii считали, что оно не есть ни ens reale, ни ens rationis, но отличие от ens reale видели в том, что оно — предвечно, тогда как реальные вещи имеют начало во времени, следова­тельно, предвечное пространство (прототип sensorium Dei Ньютона) не есть nihil absolutum, все же реально.

Дальнейший материал я беру из мало известного исследования Cohn'a «Geschichte des Unendlich­keitsproblem im abendlдndischen Denken bis Kant» (Lpz., 1896). Zodiacus vitae. 1527/28. О нем: Barach (Philos. Monatshefte. Bd. XIII. S. 41). Cp. VS II 5, где дается равенство Aether = Coelum = Spatium. «Physicarum libri octo in totidem acroamaticos libres Aristotelis» (1565). «Exercitat. Philosophica» (1620).

Не смешивать с упоминавшимся в § 4 Магнанусом или Маньяном. «Democritus reviviscens sive de atomis» появился в 1646 году. «A treatise on the nature of bodies» (1644).

Cm. VS II 1. Вся первая книга VS есть сводка различных астрономо-космологических теорий, тем же вопросам посвящены 5, 6 и 7 книги.

О нем см. старое исследование Nauwertk'a «De Str. Lamsaceno» (1836) и содержательную моногра­фию G. Bodier «La physique de Straton de Lamsaque» (1891), которой я в дальнейшем пользуюсь.

Diod. L[ib.] V 59.

Ьber das physikalische System des Stratons. Sitzungber. derBerl. Akad. 1893. Iter Halbband. S. 101-127.

κατά βραγύν παρέσπαρτα τοις σώμασίν y Galen, t. IV, p. 774, ed. Kuhn.

Время беру по Tittel'io из его статьи о Героне в «Real-Enc[iclopaedie]. Pauly-Wisswa», Bd. VIII.

Историю печ[атных] текстов и переводов см. у Schmidt'a в Suppl. к Her. Alex. Opp. t. I, p. 118-137.

Наиболее популярен был лат. пер. Коммандино 1575 (и 1583,1680), от которого исходят итал. пер.

Aleotti (1589-1647), Gerogi (1592) и нем. пер. 1693 (1688). Первый лат. пер. некоторых эксцеритов

дал G. Valla (tl499) без упоминания имени Герона в своем труде.

Цитирую по Opera omnia (1707).

§ 5 и 14.

§10, 14 и 28.

«Receptaculum exhalatuum» (§ 15).

Нечто «между воздухом и материей» (§ 20).

§21.

§27 и 31.

Теории пустоты в физике XVII столетия

§ 30.

Герике (в VS II) не различает этих подразделений и пишет: «Если допустить избежание пустоты,

то необходимо допустить существование пустоты; не было бы пустоты, не могло бы быть и избежа-

ния ее».

Discorsi, первый день, 20-26.

См. Aristoteles. Mechanica. § 24. Об этом paradoxum ciclometricum много у Шотта в M и у Бойля в D.

Simpl. Phys. 140. P. 601. Diels; Bodier. Op. cit. P. 60.

Dictionaire de musique. Genиve, 1731.

P. 288, 289, 357-358.

Cp. Arist. Phys. V3 и VI 1.

Еше у Гука (1638-1703) воздух мыслился весьма синкретично. Ср. статью «Air» в Энциклопедии

«энциклопедистов», t. 1 (1761), р. 226.

1924

ЖАН-ПОЛЬ РИХТЕР И ЕГО «ЭСТЕТИКА»* (Материалы *к характеристическому анализу)

Предмет настоящей работы — индивидуальный характер Жан-Поля. Поэтому и ро­маны Жан-Поля и его теоретические произведения («Эстетика») анализируются не формально (с точки зрения их объективного содержания), а характеристически (берутся в качестве свидетельств об индивидуальном психологическом своеобразии их автора). Задача ставится намеренно узко, и сознательному выключению (конечно условному) подвергаются как вопросы истории литературы, так и вопросы истории эстетических понятий, не говоря уже о вопросах социологического объяснения, могущего вступить в свои права лишь после того, как систематизирован и упорядо­чен подлежащий объяснению материал. Следовательно, элиминируя вовсе рассмот­рение с точки зрения «оригинально—заимствовано», «правильно—неправильно», «социально значительно - социально бесплодно» и т. д., мы сохраняем рассмотре­ние с точки зрения «характерно—нехарактерно», «показательно—непоказательно», «симптоматично-несимптоматично». Можно было бы думать, что задача настоя­щей работы таким образом вполне совпадает с задачей структурной психологии. Но в фактически существующей структурной психологии (школа Дильтея с при­мыкающими к ней направлениями) и в попытках применения ее к художествен­ным явлениям (всем известные работы Ноля, Унгера и др.) следует различить три момента: 1) основной замысел (анализ произведения в контексте индивидуально­сти и мировоззрения автора), 2) типологическую классификацию и 3) конкретное выполнение отдельных анализов. И если замысел может быть принят, то все до сих пор данные классификации — слишком широких размеров, чтобы служить основ­ным предметом в анализах отдельных индивидуальностей. Поэтому при послед­них — сами авторы классификаций выходят за пределы своей типологии и в своих индивидуальных анализах вынуждены руководствоваться лишь тонким тактом, интуицией и чутьем. За первым сомнением следует второе: произведение анализи­руется стилистически, то есть анализируется по преимуществу явное содержание художественного произведения, которое никогда не может служить решающей инстанцией в вопросе, является ли автор в этом произведении актером или самим собой? Даже привлечение биографии часто мало помогает его решению. Эта нераз­граниченность стилистического и характеристического анализа заставляет нас искать иных путей. Психоанализ с его учением о латентных содержаниях дает нам Указание, где следует искать решения вопроса: только благодаря психоанализу мы имеем возможность установить ряд примет, которые выдают автора, помимо его воли, с головой. Следует оговориться, что психоанализ служит нам здесь лишь эвристическим приемом и потому мы вправе оставить в стороне вопросы