Борис Николаевич Веденисов

Размеренную жизнь молодого учителя математики Муромской гимназии изменило железнодорожное крушение, которое произошло на его глазах. Причины крушения оставались неясными. Даже крупные специалисты терялись в догадках. Эксплуатационники и путейцы обвиняли друг друга. Одни утверждали, что причина – в плохом состоянии пути, другие – что всему виной превышение установленной скорости движения поездов на крутой кривой.

Борис Николаевич Веденисов долго не мог забыть катастрофу, внимательно следил за ходом расследования, публикуемыми в связи с этим материалами. Из этих материалов он узнал, что в земляном полотне встречаются так называемые пучины, что шпалы надо «подштопывать» и что прочность пути во многом зависит от состояния балласта. Стало ясным и другое: в устройстве железных дорог, которые действуют больше полувека, многое не исследовано.

 - Разве так уж сложно посчитать кривизну пути, чтобы обеспечить плавность движения поезда? – удивлялся Борис Николаевич.

Ему, выпускнику физико-математического факультета Московского университета, ученику профессора Н. Е. Жуковского, это казалось весьма простым. Но, сделав первые расчёты, он отложил их и засел за учебники по железнодорожному делу. Нет, нельзя, оказывается, выполнить расчёты без учёта динамического воздействия на путь поезда, профиля рельса, способа его крепления к шпалам и многих других факторов.

Железнодорожный транспорт, тесно связанный с перевозками больших масс людей, оказался для него совершенно незнакомым миром. Его не оставляла мысль, что дело человеческой совести сделать этот вид транспорта безопасным для пассажиров.

«А вдруг, - думал он, - и я окажусь полезным и сумею сделать что-нибудь стоящее для этого важного дела».

И Веденисов вопреки отговорам родных и друзей решает получить инженерное образование. Он поступает в Московское инженерное училище, которое оканчивает в 1900 г. Практику проходит на строительстве Виндавского порта, где молодой инженер осуществляет ряд оригинальных и смелых решений, применяет новые методы организации труда на строительстве мола и набережных. По окончанию стройки он выпускает свою первую книгу – «Постройка Виндавского порта», которая оказалась настолько заметной, что его приглашают работать на Московско-Курскую дугу.

Здесь, работая в течение многих лет изыскателем, проектировщиком, прорабом, начальником дистанции и, наконец, управляющим дорогой, он приобретает огромный опыт. Веденисов впервые применяет шлаковые подушки для ликвидации пучин, вводит новые способы укрепления Окского косогора у Нижнего Новгорода (Горького), разрабатывает меры борьбы с оползнями. Предложенные им способы ликвидации пучин и отводы грунтовых вод от земляного полотна получили широкое применение в практике, вошли во все учебники по курсу железных дорог.

На каком бы посту ни был Б. Н. Веденисов, он всегда оставался самим собой: деликатным, скромным, бескорыстным, простым и доступным для каждого рабочего и железнодорожного служащего. И всегда, жадно учился, поражая всех своим необыкновенным трудолюбием. Он мог часами наблюдать за ходом каких-либо работ и не жалел времени, беседуя с десятками на строительстве мостов, с движенцами, паровозниками. Коллеги удивлялись:

 - Зачем вам, опытнейшему инженеру, управляющему дорогой, выслушивать корявые объяснения грабарей и землекопов о том, как держат и катают нагруженные тачки, укладывают под них доски. Чему могут научить вас эти неграмотные мужики?.

 - Но ведь это очень интересно, - застенчиво улыбаясь, отвечал на такие вопросы Борис Николаевич. – Глинка как то сказал, что мелодии берёт у народа, а сам он их только аранжирует.

Он часто напоминал молодым инженерам, а спустя много лет своим студентам:

 - Если вы будите советоваться с опытными рабочими и с людьми практики, вы наверняка избежите очень серьёзных, а иногда и роковых ошибок. Никогда не стыдитесь этого делать. Это не только не уронит вашего авторитета, а лишь повысит его. Я окончил два института, но главную свою академию прошел у рабочих.

Демократичность, любовь к трудовому люду привели его к революционной деятельности, которую царский режим ему не простил: 1905-1906 гг. он провёл в одиночной камере Сызранской тюрьмы. Только после Великого Октября началась для него подлинная творческая деятельность, полная вдохновения и свободы. Он ведет огромную научно-исследовательскую, педагогическую и общественную работу, создаёт новые курсы: читает лекции по математике, строительной механики, теории упругости, изысканиям и проектированию железных дорог. Одновременно преподаёт в Высшем техническом училище (МВТУ), Политехническом институте, Институте гражданских инженеров, МИИТе, где он проработал более 30 лет, стал основателем кафедры «Общий курс железных дорог».

 На фото: Б.Н. Веденисов.

 

Он так характеризовал задачи этой кафедры: «Позаботиться, чтобы у студентов складывались правильные, отнюдь не узкие взгляды на транспортную железнодорожную науку, обнимающую, конечно, не только теорию, но и практику, основанную не только на долголетнем опыте железных дорог в мировом масштабе, но и на достижениях отдельных передовых работников железнодорожного дела». Новая дисциплина рассматривала железнодорожный транспорт как единую систему взаимосвязанных и зависимых элементов, сооружений, устройств и работников.

В годы Великой Отечественной войны Борис Николаевич отдал свой большой талант и огромный научно-технической опыт делу восстановления железных дорог.

Лекции, которые он читал своим певучим голосом с частым повторением излюбленного словечка «засим», были насыщены интересными примерами из его богатейшей практики. Форма и содержание их постоянно менялись, поэтому приводили студентов в отчаяние: «нашего Засим (так называли они своего профессора) не задремлешь: не хочешь, а будешь соображать…».

Идёт лекция. И вдруг профессор умолкает у доски со схемой. Он изображает недоумение, растерянность и обращается к аудитории за помощью… Речь идёт о расчёте кривых. Дело в том, говорит лектор, что во время поездок со скоростью более 100км/ч, которыми он руководил в 1913-1914 гг., при входе в кривую и выходе из нее у пассажиров возникали какие-то неприятные ощущения.

 - Происходила, знаете ли, странная вещь, - таинственно сообщал профессор. – У пассажиров на определённом пикете вдруг появлялась тошнота, не тошнота, а как-то муторно становилось у них на душе, что ж такое? – С большим удивлением он вскидывает голову, беспомощно разводя руками.

У студентов, конечно, ушки на макушке, все заинтересованы, и вся аудитория включается в разгадку этого необыкновенного явления. Наконец, после живого и стремительного обсуждения приходит счастливая догадка.

 - Всё оказалось проще простого, - раскрывает, наконец, секрет лектор. – неприятные ощущения у пассажиров были связаны с недостаточной длиной переходных кривых. Да-да, недостаточная длина переходной кривой…

И получилось, соавтором известного труда Веденисова «О длине переходных кривых при больших скоростях движения» становились студенты, сидевшие в аудитории. Он считал, что студентов надо втягивать в систему рассуждений лектора.

 - Студент должен не только понимать, - твердил профессор, - он должен быть моим ассистентом, со-творцом. Тогда студент - мой пленник, ученик, друг. Лекция, не ставшая страницей в жизни студента, - пустое времяпрепровождение.

Любовь профессора к студентам была взаимной и трогательной. Профессор огорчался, ставя «двойку» студенту, в свою очередь студент мучился от угрызения совести, что доставил неприятность профессору. Б. Н. Веденисов считал, что учитель ставит «двойку» не ученику, а самому себе. Поэтому в «профессорской» института, увидя хмурого Бориса Николаевича, сразу же догадывались об очередной драме.

 - Что с вами, Борис Николаевич, опять двойку схватили? – участливого спрашивали его коллеги. – Нехорошо, нехорошо, нехорошо…

Да-да, - улыбаясь, признавался профессор. – Ничего, понимаете ли не знал…

Впрочем, взаимные «страдания» профессора и студента длились недолго. Вокруг провинившегося создавалась такая атмосфера нетерпимости и неприязни со стороны его товарищей, что не проходило и несколько дней, как тот являлся с повинной на пересдачу.

Надо было видеть, как сияли радостью лица профессора и его ученика, когда конфликт улаживался и виновник получал удовлетворительную оценку. Следует при этом заметить, что получить её у мягкосердечного профессора было нелегко. В то же время он был исключительно требовательным не только к подчинённым, но и к себе. Постоянно добивался, чтобы всё делалось вовремя и аккуратно. Каждое задание было под контролем, и за него всегда был спрос.

К Борису Николаевичу постоянно обращались за консультациями, и никто никогда не получал отказа. Всегда при этом он предварительно спрашивал:

 - А по какому вопросу вы хотели бы со мной встретиться? Когда? Хорошо, я буду на кафедре в такое-то время.

Б. Н. Веденисов придавал большое значение тщательному и вдумчивому расследованию аварий на транспорте. На одном из методических совещаний кафедры профессор как-то спросил у своих коллег:

 - Какая цель прежде всего преследует расследование причин аварий?

 - Обнаружения её виновника, - не задумываясь, ответил из членов кафедры.

 - Нет, это не так, - возразил профессор, - не это главное. Надо нам самим научиться и научить студентов, будущих командиров производства, предупреждать возможность повторения аварий. Они никогда не бывают случайными.

И рассказал такой случай из своей практики.

На кривом участке пути произошла авария. Причину её видели в уширении колеи, значит, виновник – дорожный мастер. В качестве эксперта был приглашён Б. Н. Веденисов. Он установил, что авария случилась с цистерной, заполненной жидкостью не полностью. Проведя сложные расчёты, он убедительно доказал, что причина крушения не в плохом состоянии пути, а в динамическом ударе жидкости о стенку цистерны, из-за которого она была подброшена при толчке и сошла с рельсов. Дорожный мастер был оправдан.

Профессор много внимания уделял вопросам взаимодействия различных служб железнодорожного транспорта, без которого невозможна его успешная работа. Эти вопросы были предметом его научных исследований, он выносил их на лекции, включал в методические пособия, ставил перед аспирантами и слушателями.

Скромность его была удивительной, она поражала всех, кто его знал. Он отказывался от всего, что могло бы его как-то выделить из круга знакомых, коллег, близких.

Он никогда, например, не принимал никаких премий или какой-либо иной дополнительной платы. А если она все же начислялась, то передавал эти деньги в фонд нуждающихся студентов или в детский дом. Часто ходил пешком, хотя ему полагалась персональная машина, ездил только на трамвае или автобусе. А если предлагали его отвезти на автомобиле, то страшно смущался, долго благодарил, но тем не менее решительно отказывался и отправлялся к ближайшей остановке трамвая.

Однажды, придя на кафедру, рассказал такой случай.

 - Сегодня в первый раз одел свою генеральскую форму, и сразу же событие. Вхожу, знаете ли, в вагон метро. Сидят два моряка. При моём появлении встали: «Садитесь, товарищ генерал». Я их попросил отойти в сторонку и говорю: Товарищи моряки, как же так? Дамы стоят, а вы уступаете место не им, а мне. Прошу вас выйти из вагона на следующей остановке». Сказал, а сам в страхе: «А что же я буду делать, если они меня не послушаются, ведь генерал-то я штатский?» К счастью, всё кончилось благополучно: моряки выполнили моё указание. – И, весело смеясь, добавил: - Никогда не носите генеральской формы…

Однажды студенты упросили Бориса Николаевича ответить на их полусерьёзную, полушутливую анкету. Вот их вопросы и ответы профессора.

 - Ваша главная отличительная черта?

 - Молчаливость и ворчливость.

 - Недостаток, который вы можете простить?

 - Робость.

 - Недостаток, который вам наиболее ненавистен?

 - Скупость.

 - Что вам внушает отвращение?

 - Подхалимство, очевидное и скрытое.

 - Ваше любимое занятие?

 - Езда в пассажирском вагоне, на верхней полке…

 - Любимый поэт?

 - Лермонтов.

 - Любимый писатель?

 - Их два: Достоевский и неизвестный автор ʺСлово о полку Игоревеʺ.

 - Любимый герой?

 - Машинист Московско-Казанской железной дорого А. В. Ухтомский, расстрелянный во время декабрьского вооружённого восстания в 1905 г.

 - Любимая героиня?

 - Студентка МИИТа, пока еще никем не описанная.

 - Любимый цветок?

 - Василёк, но только пока он во ржи.

 - Любимый цвет?

 - Все семь цветов спектра радуги.

 - Любимое имя?

 - Вера, Владимир.

 - Любимое блюдо?

 - Три пирожка в студенческом буфете во время большого перерыва…

 - Любимое изречение?

 - «Всё проходит».

 - Любимое музыкальное произведение?

 - «Попутная весна» Глинки, написанная по случаю открытия железнодорожного движения в России.

 - Какой вид транспорта вам приятнее?

 - Когда был молод – собственные ноги, сейчас – трамвай, если в нём можно сидеть у окна.

 - Ваша любимая страна, помимо России?

 - Исландия. Люблю её за то, что мала, трудолюбива, миролюбива, за мужество её людей, живущих на вулканах. И страшусь за её судьбу: как бы не засиделись там непрошенные и могучие гости…

 - Какого вы мнения о себе?

 - Невысокого. Кунцевский я, друзья мои.

 - Какого вы мнения о своей деятельности?

 - Я строил и учил, производил изыскания, проектировал, строил и эксплуатировал новые, железнодорожные линии, мосты, путепроводы, тоннели, трубы, здания, гидротехнические сооружения, шпалопропиточный завод, водоснабжение и тем приобрёл, по-видимому, неплохой опыт. Как учил - вам, моим ученикам, виднее.

 - Ваше любимое занятие?

 - Учить, думать, трудиться.

 - Знаете ли вы иностранные языки?

 - К сожалению, мало, всего лишь четыре – немецкий, французский, английский, латынь.

 - Чем мы, студенты, чаще всего огорчаем вас?

 - Слабым знанием родного языка. Нельзя обеднять русскую речь. Это великий и непростительный грех.

 - Самые священные для вас пять понятий?

 - Родина, труд, добро, верность, социализм.

Любая анкета характеризует того, кто спрашивает и того, кто отвечает. В вопросах, предложенных Веденисову, отражено восхищение учекн6иков своим учителем, их интересы и кругозор, в ответах – ум, изящество и остроумие профессора.

Борис Николаевич был хорошим семьянином. У него были очень трогательные отношения с женой, сыном. Как и отец, сын стал учёным. Молодой доцент Московского университета погиб в начале Великой Отечественной войны, защищая Родину в рядах народного ополчения.

Вот таким «нарисовала» портрет учёного Р. Роговер, знавшая его по совместной работе в МИИТе долгие годы. На первый взгляд, он был небольшого роста. У него было маленькое лицо и маленькие, тонкие, слабые руки, тихий голос. Он был глуховат с пяти лет. Во всём его облике была, какая-то незаметность, незащищенность, порою отрешённость.

Но вдруг все это внезапно и бесследно исчезало, и появлялись чистейшей воды и исключительной глубины глаза и слышалась «медлительность русской изысканной речи» во всей её прелести. Его огорчала обеднённость речи, и он, тревожась, слегка преувеличивал размеры этого бедствия. Он считал необходимым преодоление преград – в жизни, в науке, в искусстве, в отношениях. Он всегда много читал: «… часто читал Ленина. Без конспектов, без записей – только читал». Но хорошо запоминал главное в прочитанном. Маркса и Энгельса читал в оригинале – на немецком, Лафарга и Жореса – на французском.

Он имел широкий, демократичный, гуманный взгляд на науку, на жизнь, всегда был чутко и отзывчиво настроен на волну современности. Себялюбие, эгоизм, мещанство полностью отсутствовали в нём. Нормативы его нравственности были отлиты в чеканные, неколебимые формулы: Родина, труд, коллектив, добро, самодисциплина.

Выступать он не любил и никаким уговорам в этом отношении не поддавался. Но если задевалось то, что в его внутреннем мире было самым важным, он наступательно, действенно и немедленно давал отпор, тщательно выбирая слова, форму и размеры удара. От него исходила спокойная, но громадная сила. Это оказывало на окружающих большое воздействие.

Под внешней незащищённостью скрывалась железная воля, безошибочная проницательность, уверенность в собственных силах. Уважение к человеку было одной из главных его отличительных черт, как и его духовное богатство. О его скромности, застенчивости ходили легенды, обраставшие эпизодами, анекдотами, но их всегда сопровождал оттенок восхищения.

Труды Бориса Николаевича, как и лекции, несмотря на известную сложность вопросов теории и практики, отличались стройностью, ясностью и доступностью изложения. Например, учебник «Земляное полотно» строился так, чтобы полностью исчерпать каждую тему. Веденисов излагает вопросы конструкции, расчёта, устройства и эксплуатации земляного полотна, требования и условия проектирования, содержания и способы лечения земляного полотна в зависимости от местных природных условий.

Автор никогда не избегал сложных, неизученных вопросов и смело шел им навстречу. Такое построение учебника, где наряду с хрестоматийным материалом преподносились новейшие исследования, было необыкновенно важно. Оно расширяло кругозор студентов, обогащало их, учило мыслить.

Общественная деятельность учёного весьма обширна. Он был членом Секции по научной разработке проблем транспорта АН СССР, Комитета по Государственным премиям в области науки и техники, Высшей аттестационной комиссии, Совета по инженерно-строительным наукам Академии архитектуры СССР, председателем экспертной комиссии Минвуза СССР.

Борис Николаевич Веденисов воспитал много своих последователей, инженеров, педагогов, учёных. Он был непременным участником наиболее крупных строек. За его огромную научную, педагогическую и практическую деятельность советское правительство наградило его двумя орденами Ленина, орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Трудового Красного Знамени и медалями. В 1943 г. Он бал избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. Ему присвоено звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР (1942 г.) и присуждена Государственная премия СССР (1943 г.)

Борис Николаевич прожил большую жизнь, его неоднократно чествовали, чему он всегда упорно противился. На одном из таких чествований в своём ответном слове сказал:

 - За добрые слова спасибо. Прожито много, а сделано, в общем-то, маловато. Мог бы больше написать, лучше учить. Значит, и похвастаться нечем, только разве тем, что старался увидеть, понять сегодняшний день науки и пытался заглянуть а меру своего дарования в будущее.

Умер Б. Н. Веденисов в 1952 г.

Постановлением Совета Министров СССР от 2 августа 1952 года Рязанскому техникуму железнодорожного транспорта присвоено имя Бориса Николаевича Веденисова.

 На фото: портрет Б.Н. Веденисова, более 40 лет, располагавшийся при входе в техникум.