Трансформация и (или) модернизация

Вначале хотел бы затронуть вопрос об исторических границах переходного периода. Минуло 20 лет с начала экономиче­ских преобразований, и пока нет оснований считать их завершен­ными – и не только потому, что какие-то реформы продолжаются и Даже снова объявляются или вдруг возникает «вторая волна привати­зации» и т. п. Главное в том, что так и не состоялся выход страны на качественно новые позитивные рубежи – технологические, социаль­ные, гуманитарные и иные – в результате необходимых модернизационных усилий.

Российская модернизация, провозглашенная несколько лет на­зад в качестве стратегического курса, может претендовать на то, что­бы считаться третьим крупным этапом экономических преобразова­ний, начавшихся в стране два десятилетия назад. На первом этапе (1990-е гг.) были сформированы (хотя и в сильно деформированном виде) начальные основы рыночной экономики. Второй временной отрезок (большая часть первого десятилетия 2000-х гг.) стал этапом коррекции (снижения деформаций) сложившегося в России типа экономики и перелома макроэкономической динамики, осложнен­ным, однако, наступившим в конце десятилетия кризисом. Этап мо­дернизации в этих координатах выглядит как новое необходимое звено.

Указанная последовательность, во-первых, отражает реалии ис­торического процесса в новой России, а во-вторых, фиксирует необ­ходимость перехода к модернизации – и с этой точки зрения может быть принята. Однако она не может считаться идеальной и неизбеж­ной. Альтернативный путь, который не был реализован в России, имел иную логику. Трансформация экономических отношений, на­чавшаяся в 90-гг., должна была с самого начала исходить из необхо­димости ее совмещения с модернизацией; в противном случае, 20-летняя задержка последней выглядит оправданной. Между тем, уже в последние советские десятилетия ощущалась необходимость глубо­ких изменений производительных сил, ускорения развития. Однако задача «ускорения» была к концу 80-х гг. заменена курсом на «пере­стройку» общественных отношений, которая, как считалось, автома­тически приведет к позитивным изменениям и в сфере производства. В сложившихся позднее новых исторических условиях возобладал «рыночный детерминизм», когда трансформация экономики стала рассматриваться как достаточное условие модернизации и, по сути, приобрела самодовлеющее значение. В итоге в России получилась трансформация без модернизации. В последующее десятилетие конъюнктурно высокие темпы экономического роста также не со­провождались модернизационными сдвигами, а макроэкономиче­ская политика свелась по большому счету к финансовой стабилиза­ции. Проблема состояла в том, что модернизация с самого начала не стала стержнем экономических изменений.

Между тем, логика последних могла быть иной. Либерализация экономики и институциональные преобразования, составлявшие сердцевину первого этапа, должны были сразу содержать нацелен­ность на задачи модернизации, создавая благоприятные конкурент­ные и институциональные условия для инновационного сектора эко­номики. Огромные финансовые ресурсы, полученные Россией на втором этапе, могли бы придать количественному росту модернизационное наполнение. Отсутствие такой нацеленности на первых двух этапах рыночных изменений привело к явному запозданию россий­ской модернизации.

В целом должна иметь место синхронизация трех следующих процессов: трансформации, модернизации и формирования нацио­нальной модели экономики. В России же первый из них оказался оторванным от двух других. Трансформационные процессы с самого начала должны быть ориентированы не просто на создание рынка, а на формирование национальной экономической модели, которая бы отражала все своеобразие страны, ее национально-специфических факторов, целей и интересов. Также и модернизация должна быть совмещена с указанными национальными аспектами, принимая тем самым форму органичной модернизации. Среди этих аспектов – и система ценностей, присущая социуму. Опора на эти ценности не является тормозом модернизации: во-первых, последняя, напротив, получает естественную среду (можно вновь вспомнить опыт стран Восточной Азии) и не требует болезненной цивилизационной «лом­ки», а во-вторых, традиционные российские ценности обладают большим инновационным потенциалом, содержа в себе весомый творческий заряд.

Изначальный отрыв трансформации от модернизации и от фор­мирования адекватной национальной модели стал важнейшей при­чиной накопившихся в российской экономике проблем. Историче­ское место экономической модернизации в России можно в итоге определить следующим образом.

Во-первых, российская модернизация вынуждена выполнять за­дачи, не решенные на предыдущих этапах. Она должна окончательно вывести экономику как из трансформационного кризиса, не полу­чившего полного разрешения в 90-е гг., так и из воспроизводствен­ного (циклического) кризиса, тянущегося из 80-х гг. Положительная макродинамика 2000-х гг. как бы «купировала» указанные кризисы, перевела их в скрытую, латентную форму. Кризисные явления по­следних лет со всей силой вскрыли хронические болезни российской экономики: слабость институтов развития, отсталую структуру про­изводства, крайне низкое обновление основного капитала и т. п.

Во-вторых, модернизация, вынужденная учитывать всю специ­фику России, способна дать решающий импульс для завершения формирования национальной модели экономики, имея в виду обре­тение адекватных ей роли государства, степени социальной ориен­тации, структуры собственности и других параметров экономиче­ской системы.

В-третьих, только осуществление модернизации будет означать завершение переходного периода в России. Ни социально-экономические трансформации, какими бы глубокими они ни были, ни даже положительная макродинамика, какой бы высокой она ни оказалась в тот или иной момент времени, не могут сами по себе свидетельствовать о достижении качественно нового уровня разви­тия экономики страны, о повышении ее конкурентоспособности. Такая задача может быть решена только в результате модернизации. В противном случае это будет масштабный «трансформационный застой», «стационарная переходная экономика» или «эффект разно­образия» как выражения самого факта замены одних форм другими: были плановые, стали рыночными – и можно успокоиться. В 1939 г., спустя также примерно два десятилетия после начала радикальных социальных преобразований в СССР, был сделан вывод о завершении переходного периода. Понятно, что речь шла тогда о совсем другой направленности преобразований, к которой сейчас можно относить­ся по-разному, но важно обратить внимание на критериальные осно­вания указанного вывода. В стране состоялась не просто трансфор­мация отношений, а модернизация как выражение более глубоких сдвигов, в результате которых были сформированы качественно но­вая индустриальная база экономики, качественно новый уровень работников, качественно новая социальная сфера. До таких основа­ний (естественно, в привязке к современности) нам сейчас очень далеко. Весьма симптоматичен в этой связи недавно прозвучавший призыв Президента России В. Путина, хотя он и был формально адре­сован только к военно-промышленному комплексу: «Нужно навер­стывать упущенное! Этого требуют интересы страны. По сути, нужно совершить такой же мощный комплексный прорыв в модернизации оборонных отраслей, как это было еще в 30-е годы прошлого века»[193].

Говоря об актуальности лозунга модернизации, необходимо об­ратить внимание и на возможное влияние на нее российского поли­тического цикла. Весьма часто новая фаза такого цикла сопровожда­ется, как свидетельствует политологический опыт, «освежением» или даже изменением риторики и приоритетов. Уже сейчас замечается некоторое ослабление внимания к терминологии и идеологии мо­дернизации. Было бы непродуктивным подвергать ревизии идею мо­дернизации российской экономики, которая не может быть привяза­на лишь к конъюнктуре предыдущего политического цикла, а явля­ется давно назревшей и даже перезревшей. Жизненно важное для России направление, вызвавшее большой научный интерес и реали­зующее давние и породившие новые надежды, не может оказаться в ряду политико-конъюнктурных лозунгов. Модернизация российской экономики, при всей необходимой коррекции ее научного и практи­ческого оформления, должна оставаться стержнем стратегического курса на развитие страны.