Некоторые особенности тюремной медицины

 

    Стоматология – это один из самых болезненных аспектов, хотя, по факту, рассказывать здесь и не о чем. Почему болезненный? Да потому, что, по своей сути, зубная боль, да и вообще проблемы подобного рода, не носят ярко выраженный экстренный характер. Особенно, с точки зрения общих соматических последствий.

    Болит? Ну и хер с ним! Похода к тюремному стоматологу можно дожидаться месяцами. И это при том, что основным рабочим инструментарием является именно удаление, а не лечение зубов. Если же лечат, то уж точно забудь про всякие там фотопломбы. Максимум, старый добрый советский «цемент», который сыпется уже через два-три года.

    Тот же дядя Коля рассказывал, что его сокамерник, доведенный постоянной болью до безумия, просто сломал зуб оборотной стороной зубной щетки, а сломанный корень с криками выковыривал обычной тюремной алюминиевой ложкой, а точнее её ручкой.

    Конечно же, я не могу сказать, что такие процессы носят ярко выраженный системный характер. В некоторых тюрьмах (колониях) есть более или менее «живые» стоматологические кабинеты. Однако я не могу сказать, что подобные случаи являются неким экстраординарным событием. Статистику, по понятным причинам, привести не могу. Уж прости.

    Да и в остальном, если честно… Общий принцип пенитенциарной медицины звучит следующим образом: «Если можем вылечить – лечим. Если не можем вылечить – не лечим. Если есть таблетка – дадим. Если нет таблетки – не дадим. Если таблетка не подходит – извини!»

    Белорусские тюрьмы, по своей сути, обычный инклюзивный элемент общей государственной парадигмы, а потому здесь тоже есть свои показательные медицинские блоки. Именно туда ездят журналисты и всякие общественные ГОНГО (провластные) организации.

    Обычная же медчасть, на практике, это простое серое бетонное и очень маленькое помещение, как правило, подвального типа. Опять-таки, как правило, на кроватях там сидят около пяти-восьми человек.

Да, да! Мой дорогой друг! Ты не ослышался! Именно сидят, ибо, согласно правилам, днем лежать на кроватях категорически запрещено, даже если ты трижды больной! Ты же понимаешь, какие конкретно люди там находятся?

При самом либеральном раскладе – это, как минимум, проблемы с пищеварением, высокое (низкое) давление, тошнота, сильный жар (температура), озноб, общая слабость…

Помнишь своё состояние при показателе термометра в 39.6? Представь, что с такой температурой тебе запрещено лежать на кровати, а если ляжешь, то это стабильное дисциплинарное взыскание и как вероятный вариант прямая дорога в штрафной изолятор… После больницы! В сырой и холодный штрафной изолятор!

Это не процветающая Беларусь, как написано на билборде возле твоего дома. Это конченый ебаный фашистский Освенцим, устроенный ублюдочным Гитлером на территории центральной Европы!

В целом, уже после одного этого варварского аспекта можно было бы и заканчивать тему тюремной медицины! Однако я скажу ещё несколько очень печальных слов.

И скажу их в проекции лекарственного обеспечения. Во-первых, как ты понимаешь, никаких нормальных таблеток в тюрьме нет по определению.

В большинстве случаев, это обычные дешевые жаропонижающие, дешевый антибиотик, активированный уголь, анальгин, аспирин… Конечно же, отдельным обязательным (ещё бы) элементом идут: ремни, шприцы и галоперидол, для особо ретивых! И, собственно, на этом всё!

Если же мы говорим про те самые показательные медчасти, то там ситуация получше, правда, есть одно «но». Встретить в тюремной больничке импортную таблетку, так же невероятно, как услышать цитату Ницше из колхозных уст тупоголового Лукашенко. То есть, вообще не вероятно.

Вся лекарственная линейка – это очень дешевые белорусские дженерики, сделанные не из самых качественных азиатских субстанций. Если тебе кто-то будет рассказывать обратное, значит либо этому человеку безгранично повезло, либо он работает в местном исполкоме (БРСМ).

Конечно, я не буду отрицать, что очень часто практикуется передача лекарств родственниками. Зачастую сотрудники учреждения это охотно допускают, так как с мертвым заключенным свой отдельный бюрократический геморрой. Только вот, мой друг, ты визуализируй ситуацию и представь, что это значит на практике.

Условно говоря, у тебя что-то очень сильно болит. Для простоты картины, давай будем говорить исключительно в аспекте симптоматического лечения. Так вот, мучаясь от дикой боли, ты, через несколько дней, в лучшем случае (!), все-таки попадаешь к доктору.

Давай представим, что ты – один из тех счастливчиков, которые родились в рубашке, а потому местный Асклепий вместо того, чтобы послать тебя на хуй, неожиданно ставит тебе правильный диагноз и советует нужное лекарство. Причем, советует абсолютно правильно.

Давай также пофантазируем и представим, что ты совсем уж везучий зек, и твое лекарство не попало под безумную политику импортозамещения и его действительно можно купить в обычной аптеке, а не херачить за ним в Варшаву, Киев или Москву, как вынуждены постоянно делать десятки тысяч других, менее везучих твоих сограждан.

Так вот, даже при таком невероятном стечении обстоятельств, ты просто вдумайся в тот временной отрезок, пока эта таблеточка до тебя дойдет. Попасть к врачу… Постановка диагноза… Сообщить родным… Купить лекарство… Согласовать передачу лекарства… Привезти эту таблетку на другой конец страны…

И вот, спустя каких-то несчастных дней 20-30 ты наконец можешь принять обезболивающий препарат, который был тебе нужен «ещё вчера»!

Но понимаешь в чем тут дело, мой дорогой друг. В нашей нищей и пьющей стране большая часть заключенных вообще не имеет возможности попросить помощи, так как просить попросту не у кого. И, к огромному сожалению, наш, уже в некотором смысле общий знакомый, по имени дядя Коля, принадлежал именно к такой категории людей.

Спросишь, а что делать в таком случае? Если нет лекарств, нет доступа к врачу и нет богатых родственников. Взять и умереть? Нет, дружище! И ещё раз нет! Надо лечиться, ибо заключенным умирать нельзя, так как их безмолвные голоса особо нужны на выборах этой конченой мрази по фамилии Лукашенко. А коль так – будем лечиться. В конце концов, мы же – центр Европы! Это же 21 век!

Медицинские советы от дяди Коли, которые когда-то, сам не знаю зачем, я записывал под диктовку в допросной комнате изолятора временного содержания Пуховичского РОВД, в то самое время, когда дядя Коля украдкой хлебал честно заработанное пиво и выкуривал семьсот тридцать шестую по счету мою сигарету Кент.

И так, тюремные лайфхаки от дяди Коли:

— нарывы и гнойники можно лечить сахарным раствором. Если нету сахара, не переживайте. Возьмите пережеванный хлеб и делайте тоже самое. Но! Ни в коем случае не нужно использовать корку! Только мякиш! Почему? Честно говоря, я не помню. Вроде бы, дядя Коля что-то такое пояснял, но я уж забыл;

— фурункулы и гной под ногтями можно лечить хозяйственным мылом. Но! Помните, если вы решите выдавить гной, то будьте предельно внимательны с проколом (надрезом), ибо иголки в тюрьме строго запрещены, а те, которые втихую ходят по рукам, могут быть опасны в плане того же ВИЧ;

— стрептодермия (гнойники на коже) лечатся вообще очень просто. Вам всего лишь надо выставлять на солнце пораженные участки во время прогулки на тюремном дворике. На улице нет солнца? Ничего страшного. Солнце такая хитрая штука, что когда-нибудь обязательно появится. В крайнем случае, вернитесь к хозяйственному мылу. Оно, конечно, здесь не поможет, но что-то же делать надо;

— ангина и гайморит прекрасно лечится обычной поваренной солью, с которой, в теории, у вас не должно быть проблем в тюрьме.

— травмы глаза, конъюнктивит и «глобальный» понос – всё это дело без проблем лечится обычным чаем, с которым, в теории, у вас не должно быть проблем. Если тот самый понос у вас с кровью, то чай может и не помочь. Зато, в таком случае, вы уж точно определите – насколько вы реально везучий человек…

    Если так случилось, мой дорогой друг, что по прочтении этих строк у тебя на лице светиться дебильная лукашистская улыбка – это значит одно из двух. Либо у тебя очень плохое воображение и полное отсутствие способности к эмпатии (сопереживанию). Либо, ты – бесчувственный моральный урод. И по-другому тут быть не может. Даже в теории.

    Весь этот бесконечно длинный тюремный мартиролог оплачен миллионами часов непрерывной и очень сильной боли многих тысяч наших сограждан, имевших несчастье оказаться в жестоком, страшном и безумном месте под названием белорусская тюрьма.

     Не их вина в том, что они родились в стране, которой руководит бешеное и отмороженное животное по фамилии Лукашенко, для которого понятия сочувствие и сострадание – это далекая и, по своей сути, абстрактная субстанция, мешающая сосредоточиться на выполнении своей магистральной жизненной задачи, суть которой сводится к простому удержанию власти. Любым способом! Не взирая ни на какие факторы и человеческие жертвы!

    И кстати, именно темой человеческих жертв я и хочу закончить этой дикий и одновременной очень печальный кусочек нашей революционной инструкции. Как ты надеюсь понимаешь, мой дорогой друг, далеко не каждый человек в состоянии попасть в тюрьму, пройти тюрьму и выйти из тюрьмы. Точнее, выходят из неё все. Но не все выходят оттуда живыми. Проще говоря, их выносят…