Концептуальная система или структура - тот 5 страница

Образование К. тесно связано с формированием концепта или группы концептов, вокруг которых она строится, т.е. с выделением набора признаков, выражающих идею подобия или сходства объе­диняемых единиц: в естественных К. ее члены объединяются не пото­му, что такой набор считается обязательным для каждого члена К., но потому, что эти члены демонстрируют - в большей или меньшей степени - некоторые типы подобия с тем членом, который выбирает­ся за лучшего представителя своего класса; см., например, [Tsohatzidis 1990; Cruse 1990; LakoflT 1987; Taylor 1991; Craig 1986] и др. Механизм категоризации надо отнести к уровню концептуальной структуры, ибо суждения о принадлежности к одной и той же или разным К. -это итоги сопоставления двух концептуальных структур, прини­мающих форму высказывания «X - это пример категории Y». Но поскольку ответом на вопрос о принадлежности X категории Y мо­жет быть не только утвердительный или отрицательный, но и ответ «может быть, не вполне уверен» и т.п., ответы указанного типа носят творческий характер. Но проблема выведения знания о типе (категории) из знания об отдельных представителях (экземплярах), составляющая одну из центральных проблем когнитивной психоло­гии, до сих пор еще не решена [JackendofT 1993:: гл. 5]. Ясно, однако, что в этом процессе используются прежде всего основополагающие принципы когниции и что к этому процессу самое непосредственное отношение имеет язык. В любом языке мира специальными обозна­чениями выделены главные для него К., да и наличие подобного на­именования является ярким доказательством релевантности и суще­ственности стоящих за ним концептов и реалий. Хотелось бы в этой связи подчеркнуть, однако, принципиальное различие самих классов имен, одни из которых, имея экстенсионацы в виде реальных объек­тов (жесткие десигнаторы), не могут, строго говоря, считаться пред-

46

ставляющими категории, поскольку последние, созданные номи­нальным определением, не могут иметь самостоятельного существо­вания и «обобщают то, что самостоятельно не существует, а сущест­вует лишь как то, - как это подчеркивал Аристотель, - что присуще тому, что обобщено в категории сущности» [Чанышев 1981: 293]: К. обобщают свойства вещей.

Е.К.

КОГНИТИВИЗМ (cognitivism; Kognitivismus) - термин когни­тивной науки, использующийся в нескольких разных смыслах: 1) когда под ним имеют в виду возвращение к проблемам познания и познавательных процессов, ранее изучавшихся в психологии в рам­ках противопоставлявшегося бихейвиоризму ментализма ср. [Pylyshyn 1991: 232]; не случайно атрибуты «ментальный» и «когнитивный» в целом ряде номинаций оказываются взаимозаме­нимыми - <у> когнитивные/ментальные процессы, модели, способно­сти и т.п.; 2) когда под ним имеют в виду название направления, тождественного всей когнитивной науке, т.е. когда термин К. служит обозначением самого когнитивного направления (в этом смысле, например, В.З.Демьянков говорит о К. как неоднородном течении, имеющем, по крайней мере, четыре варианта, и ссылается в их пере­числении на работу М.Ришель 1987 г. - см. [Демьянков 1992: 40; Richelle 1987: 181]; 3) когда К. называют определенный этап в разви­тии когнитивной науки, приходящийся на самые ранние годы ее становления и сменившийся затем коннекционизмом; см. [Varela, Thompson, Rosch 1993: 7 и ел.]. В этом более специальном (третьем) значении К. и будет описан в настоящей словарной статье.

К. как особое направление работает с серией допущений, главным из которых является констатация того, что когнитивные процессы у человека имеют всегда дело с репрезентацией внешнего и внутреннего мира мыслящего субъекта и что поэтому изучение обра­ботки информации должно осуществляться в рамках эпистемологии репрезентационализма: здесь развивают репрезентационную теорию разума [Gelder de 1989: 107]. В иных терминах утверждают, что ос­новным допущением К. является положение о том, что когниция равносильна операциям с символами, она представляет собой, таким образом, некое вычисление, компьютацию, и должна рассматривать­ся именно как вычислительный процесс. Соответственно принимае­мым здесь взглядам, компьютер - это механическая модель рацио­нального мышления, а его деятельность вполне сопоставима с дея­тельностью человеческого мозга (си. компьютерная метафора). Так как К. базировался на идее о том, что разум манипулирует репрезен­тациями, описание когниции считалось возможным осуществлять не обращаясь ни к нейробиологическим данным, ни к данным социоло-

47

 

К. демонстрировал довольно жестко ограниченную исследователь­скую программу; он отчасти представлен и сегодня, хотя противо­стоит довольно мощным иным направлениям когнитивной науки, представители которых критикуют К. за 1 - само исходное допуще­ние о том, что обработка информации есть оперирование символами (многие когнитологи считают, что подобные операции неадекватно отражают мыслительную деятельность) и 2 - за определение репре­зентаций как отражающих предсуществующий отражению мир (сегодня господствуют скорее представления о том, что объективно­го мира как такового, мира «как он есть», не существует - представ­ления о мире рождаются в ходе деятельности с ним, и мир может быть в принципе изображен по-разному; ср. [Varela, Thompson, Rosen 1993: 40-41 и др.].

Источниками К. считаются иногда кибернетические исследо­вания и в связи с этим говорят о кибернетическом этапе когнитивной науки, который оказался в ее развитии исключительно плодотвор­ным: на это время приходится и распространение идей о необходи­мости использования методов математического моделирования и математической логики в психологии, при изучении мышления, и изобретение компьютеров, и разработка теории систем и, наконец, создание теории информации. Очевидная новизна всего этого ставит под сомнение мысли о том, что у К. были свои предтечи в картезиан­ской философии - современное исследование проблем когниции и знания не имеет прямых аналогий [de Colder 1989: 107]. Необходимо отметить, что вопрос о соотношении картезианства и К. получал в истории когнитивной науки и другую интерпретацию и был тесно связан с обсуждением лингвистических и философских идей Н.Хомского, который, как известно, подчеркнул в одной из своих монографий [Chomsky 1966] в начале своей деятельности близость картезианству (лингвистические исследования подтверждали, по его мнению, рационализм и положение о врожденности языковой спо­собности). Позднее Н.Хомского неоднократно упрекали за то, что он преувеличивал когнитивные и формальные свойства языка и т.п., но Хомский связывал с картезианством репрезентационную теорию человеческого разума, и именно это было ему особенно важным; ср. [Chomsky 19911: 17-18; Leiber 1991]. Рассуждения о картезианстве, часто встречающиеся в трудах Н.Хомского, позволили ему сформу­лировать впоследствии основные проблемы теоретической лингвис­тики как вопросы об источниках лингвистического знания, его при­роде и его использовании; см. [Chomsky 19862: 3; 19882: 3; Kasher

I

48

1991: 124 и ел.]. Но ведь сформулированные им в указанном виде проблемы послужили затем образцом того, какие вопросы следует задать относительно знания как такового, а таким образом были определены центральные для всей когнитивной науки цели и задачи; ср. [Schwarz 1992: 14-15]

Е.К.

КОГНИТИВНАЯ ГРАММАТИКА (cognitive grammar, (cognitive Grammatik) - термин используется как в более широком, так и более узком и специальном смысле. В первом случае имеются в виду грамматические концепции или же грамматические модели опи­сания языков, ориентированные, как и вся когнитивная лингвистика, на рассмотрение когнитивных аспектов языковых явлений, т.е. на их объяснение по их связи и сопряженности с процессами познания ми­ра и такими когнитивными феноменами, как восприятие, внимание, память, мышление и т.п., ср. [Герасимов 1985 с библ.]. В этом смысле термин К. Г. близок или даже синонимичен термину «когнитивная лингвистика», и нередко предметом исследования в той и другой объявляются процессы порождения и понимания языковых сообще­ний, процессы категоризации и концептуализации мира и отражение их в языке, а, главное, проблема знаний и базы знаний, необходимых для владения языком и его использования. У истоков К.Г. считаются тогда стоящими такие ученые; как Рэй Джекендофф, Дж. Лакофф, Ч. Филлмор, У. Чейф и др. В более узком смысле слова К.Г. считают, однако, детищем Рона Ленекера (в русской традиции его имя переда­ется также как Лангакр), и тогда имеется в виду особый тип грамматического описания языка, в котором - в противовес генера­тивной грамматике и в отличие от нее - делается попытка дать объе­диненное описание лексикона и синтаксиса, предлагая для характе­ристики участвующих в их строении единиц понятие двустороннего знака, или символов. В К.Г. выделяются только три типа базовых структур: символические структуры, семантические структуры и фо­нологические структуры, причем первые из них организуются как биполярные, т.е. устанавливающие ассоциативную связь между оп­ределенной фонологической последовательностью и ее семантиче­ским содержанием, ср. [Langacker 1987, 76 и ел.; Langacker 1988 и др.). В более поздних версиях К.Г. подчеркивается ее ориентация на ана­лиз ментальных репрезентаций языковых форм, участвующих в ког­нитивной обработке языковых данных [Langacker 1991, 511]. К главным установкам К.Г. ее автор относит следующие: 1) семантическая структура конкретного языка не является универсальной, ибо она в значительной степени зависима от специ­фики этого языка; она базируется на конвенциональной образности

49

 

 

и соотносительна со структурами знания, объективируемыми в язы­ке;

2) грамматика (синтаксис) не образуют отдельного и/или ав-­
тономного уровня репрезентации языковых форм в голове человека;
грамматика знакова или символична, по своей природе представляя
собой конвенциональное отражение в символической форме опреде­-
ленных семантических структур;

3) значимого противопоставления грамматики и лексикона не
существует, лексика, морфология и синтаксис образуют континуум
символических (знаковых) структур, дифференцируемых по разным
параметрам и включаемых в разные компоненты языка лишь услов­-
но.

В целом ряде отношений К.Г. может быть сближена с другими грамматическими и/или когнитивными концепциями, но она отлича­ется от них стремлением создать более полную картину структурации и функционирования языковых явлений, притом такую, в которой основное внимание уделяется феноменам значения и принципам концептуализации мира [Langacker 1987, Введение]. К.Г. разделяет в этом отношении многие установки и многие исследовательские цели с когнитивной психологией и с моделированием искусственного ин­теллекта. Но хотя она и черпает некоторые идеи из этих областей знания, следует подчеркнуть, что лингвистика не может заимство­вать готовых моделей и только собственно лингвистический анализ может привести к адекватному представлению и лингвистических структурах. Вместе с тем такой анализ в целом ряде отношений зави­сим от когнитивной интерпретации данных и общего понимания когнитивных способностей человека, и именно это оправдывает на­звание нового типа грамматики грамматикой когнитивной, ср., [Langacker 1987,5-7].

1. Грамматика языка в К.Г. есть структурированный инвен­-
тарь конвенциональных лингвистических единиц. При этом разные
классы единиц могут иметь и различную степень конвенционально -
сти [Langacker 1987; 12]

2. Значения приравниваются концептуализации, т.е. эксплици­-
руются как когнитивная переработка [там же; 5]. Лингвистическая
семантика в концепции К.Г. имеет энциклопедический характер, так
как лингвистические выражения значимы не сами по себе, а в силу
того, что они обеспечивают доступ к различным структурам знаний,
которые и позволяют «обнаруживать» смысл   высказывания
[Rumelhart 1989]. Таким образом в К.Г. противопоставление семан-­
тики прагматике (или знании лингвистических экстралингвистиче­-
ским) рассматривается в значительной мере как искусственное
(неестественное). Автономность лингвистической семантики призна-­
ется ошибочной, а знание значения слова в словарной статье словаря
- недостаточным, узким, далеким от когнитивной реальности и даже
неадекватным. Энциклопедическая концепция лингвистической се-

50

мантики дает возможность, по мнению Р.Ленекера, проведения есте­ственного и унифицированного ее описания [Langacker I987, 156].

3. Лексикон и грамматика являются хранилищами
«конвенциональной образности», которые различаются от языка к
языку. «Если один язык вербализует нечто как cold, другой - как
have cold, третий - it is cold to me, то эти высказывания различаются
семантически, хотя и относятся к характеризации одного и того же
опыта, так как они используют различные образы для структурации
одного и того же содержания» [Langacker 1987; 47]. Таким образом
значение специфицировано в каждом языке. Полной универсально­-
сти невозможно признать даже при условии, что когнитивные спо­-
собности человека и его опыт вполне сопоставимы в различных
культурах.

4. Различия в грамматическом «поведении» языковых единиц
корректирует с последующими различиями и в их значении. Таким
образом, в отличие от генеративной грамматики К.Г. не рассматри­-
вает грамматику (синтаксис) как конструктивное средство. Любые
трансформации в К.Г. рассматриваются как ведущие к разным се­-
мантическим или по крайней мере прагматическим последствиям
[Langacker 1991,53].

При всей несомненной новизне К.Г. и привлекательности ее общих постулатов, применение ее на практике кажется достаточно проблематичным. Возражения вызывает несомненно и определенная «громоздкость» и растянутый характер описания по предлагаемой модели, части которой кажутся скорее декларативными, нежели кон­кретно указывающими на способы лингвистического описания, при­менимые на практике

5. В К.Г. выделяются три основных типа отношений между
компонентами сложной структуры. Символизация -- отношения,
устанавливаемые между семантической и фонологической структу-­
рами. Категоризация - отношения, характеризуемые Р.Ленекером в
терминах схематизации. Интеграция - отношения между компонен­-
тами сложной структуры.

6. Коннекционистская модель репрезентации знании
оказывается наиболее близкой концепции К.Г.

7. Язык, в целом, не считается отдельным «модулем» в психо­-
логической структуре: язык вызывает другие когнитивные системы и
интегрирован в более общую психологическую организацию
[Langacker 1988].

Ю.П., Е.К.

КОГНИТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ (cognitive activity; activits cognitive) -«ухватывание» и установление смысла, вслед за Г.Фреге рассматриваемое [Biihler 1983: 48-65] как

51

 

 

своеобразный когнитивный процесс установления когнитивной зна­чимости языкового выражения, его информативности. Смыслы же выражения считаются тогда объектами когнитивной деятельности и когнитивных установок. Например, в концепции «игровой семанти­ки» Я.Хинтикки [Hintikka 1975] смысл выражения является функцией, дающей множеству возможных миров некоторый экстенсионал (предложениям приписывается некоторое истинностное значение, привязанное к конкретному набору возможных миров).

Результаты К.Д. могут связываться с образованием системы смыслов (концептов), относящихся к информации относительно ак­туального или возможного положения вещей в мире - т.е. к тому, что индивид знает, предполагает, думает и/или воображает об объектах действительного и возможных миров [Павиленис 1983: 102] и что входит в концептуальную систему человека.

К.Д. как составная часть сознания человека (другие компонен­ты сознания: компетенция - способность генерировать акты созна­ния - и конкретное знание - результат когнитивной деятельности, используемый в дальнейших когнитивных актах человека) развора­чивается в определенном культурном контексте, что сильно ограни­чивает набор допустимых «возможных миров» [Morin 1986: 11]. В частности, содержание мифов, этические нормы, политические уста­новления, религия и др. компоненты культуры сказываются на про­цедурах и результатах К.Д. Отсюда и представление о когнитивной деятельности как о наборе процедур, переводящих одну реальность человека в другую.

В более широком значении К.Д. - деятельность, в результате которой человек приходит к определенному решению и/или знанию, т.е. мыслительная деятельность, приводящая к пониманию (интерпретации) чего-либо. В таком случае связь К.Д. с пониманием предложений не обязательна [Pylyshyn 1984: 197-198]. Иногда поэто­му К.Д. соотносится напрямую с понятием мышления, но относится прежде всего к процессам, сопровождающим обработку информации и заключающимся в создании особых структур сознания: тогда в К.Д. участвуют разные системы переработки информации, а потому образуемые структуры сознания нетождественны и зависят от того, по какому каналу пришла к человеку информация.

В отличие от остальных видов К.Д., язык обладает двойствен­ным характером [Сагоп 1983: 17-18]: как когнитивный инструмент он является системой знаков, играющих роль в репрезентации (кодировании) и в трансформировании информации. Это внутренняя сторона языка. Есть и внешняя: язык как независимый от человека объект, подлежащий усвоению: его функция репрезентирования ге­нетически и функционально неотделима от функции коммуникации.

О.Д.,Л.А.

52

КОГНИТИВНАЯ ЛИНГВИСТИКА (cognitive linguistics; kognitive Lingustik; lingulstique cognitive) - лингвистическое направле­ние, в центре внимания которого находится язык как общий когни­тивный механизм, как когнитивный инструмент система знаков, играющих роль в репрезентации (кодировании) и в трансформиро­вании информации. Эта система, в противоположность другим се­миотическим инструментам человека, одновременно является объек­том и внешним, и внутренним для субъекта, конституированным независимо от него и подлежащим усвоению в онтогенезе. Такая двойственность языка отличает язык от остальных когнитивных видов деятельности [Сагоп 1983: 17-18]. В механизмах языка сущест­венны не только мыслительные структуры сами по себе, но и матери­альное воплощение этих структур в виде знаков со своими «телами» [Armstrong, Stokoe, Wilcox 1995: 34].

В сферу К.Л. входят «ментальные» основы понимания и про­дуцирования речи, при которых языковое знание участвует в перера­ботке информации. Результаты исследований в области К.Л. дают ключ к раскрытию механизмов человеческой когниции в целом [Deane 1992: 1], особенно механизмов категоризации и концептуали­зации [Smith 1993: 531]. Поскольку в К.Л. на явления языка, особенно на значение и референцию, смотрят через призму когниции человека [Benthem 1991: 25], лексическая структура языка трактуется как ре­зультат взаимодействия когниции человека с семантическими пара­метрами, присущими данному языку [Senft 1994: 414]; ср. [Dobrovol'skij 1995:9]; см. параметризация языка.

В отличие от остальных дисциплин когнитивного цикла, в К.Л. рассматриваются когнитивные структуры и процессы, свойст­венные человеку как homo loquens: системное описание и объяснение механизмов человеческого усвоения языка и принципы структуриро­вания этих механизмов [Felix, Kanngiesser, Rickheit 1990: 1-2]. Мен­тальные процессы не только базируются на репрезентациях, но и соответствуют определенным процедурам - «когнитивным вычисле­ниям» [Eschcnbach et al. 1990: 37-38; Демьянков 1989], что ведет к постановке вопросов о числе и типе операций, совершаемых над

символами.

Центральная задача К.Л. состоит в описании и объяснении языковой способности и/или знаний языка как внутренней когни­тивной структуры и динамики говорящего-слушающего, рассматри­ваемого как система переработки информации, состоящая из конеч­ного числа самостоятельных модулей [Wunderiich, Kaufmann 1990: 223] и соотносящая языковую информацию на различных уровнях [Демьянков 19942].

Существуя как новая область теоретической и прикладной лингвистики, К.Л. оказывается связанной с изучением когниции в ее лингвистических аспектах и проявлениях, с одной стороны, и с ис­следованием когнитивных аспектов самих лексических, грамматиче-

                                                                                                   53

 

ских и пр. явлений, с другой. В этом смысле она занимается как ре­презентацией собственно языковых знаний в голове человека и со­прикасается с когнитивной психологией в анализе таких феноменов, как словесная или вербальная память, внутренний лексикон, а также в анализе порождения, восприятия и понимания речи, так и тем, как и в каком виде вербализуются формируемые человеком структуры зна­ния, а, следовательно, К.Л. вторгается в сложнейшую область иссле­дования, связанную с описанием мира и созданием средств такого описания. См. [Кубрякова 1992; Кубрякова 1994i; 1994:].

Начало К.Л. приходится на 80-е гг. и иногда его связывают с симпозиумом в Луйсбурге, организованном Рейс Дирвеном в 1989 г., и созданием Международной Когнитивной Лингвистической Ассо­циации, участвующей ныне в выпуске специальных изданий по К.Л. Ее возникновение было вызвано новым пониманием языка и подчер­киванием в нем (в тесной связи с идеями когнитивной науки(его психического, ментального аспекта. Определение языка как явления когнитивного или когнитивно-процессуального, акцент на том, что язык передает информацию о мире [Soames 1988: 185, 202], что он многосторонне связан с обработкой этой информации [Schwarz 1992], что он имеет прямое отношение к построению, организации и усовершенствованию информации и способов ее представления [П а пиление 1983: 28], что он, наконец, обеспечивает протекание ком­муникативных процессов, в ходе которых передаются огромные пла­сты знаний и используются - не менее значительные и сложные [Rickheit, Strohner 1993] - все это придало новое направление лин­гвистическим исследованиям; ср. [Nuyts 1992].

Хотя область К.Л. еще окончательно не сложилась -- ср. [Schwarz 1992: 37], уже сегодня в ней выделились, с одной стороны, многочисленные течения, характеризующиеся своей общей когни­тивной организацией (ср. [Герасимов 1985]) и демонстрирующие проекты разных типов когнитивных грамматик, когнитивных иссле­дований дискурса, когнитивных лексикологии и т.п. С другой сторо­ны, в активно разрабатываемой области семантики предлагаются разные варианты когнитивных ее версий - прототипическая семан­тика, концептуальная семантика, фреймовая семантика и др. могут считаться ее интересными разновидностями; ср. [Демьянков 1992; 19943; Харитончик 1992; Беляевская 1994 и др.]. Наконец, можно выделить целый цикл лингвистических проблем, получающих новое освещение и новое решение в силу их освещения с когнитивной точки зрения. Это прежде всего проблемы категоризации и концептуализа­ции, рассматриваемые в многочисленных публикациях (см.); пробле­мы языковой картины мира; проблемы соотнесения языковых струк­тур с когнитивными; проблемы частей речи и т.п. - все то, с чем свя­зано освещение ментальных репрезентаций и их языковых «привязок» (коррелятивных им языковых форм). Важно также отме­тить, что поскольку репрезентации обычно считаются единицами

54

символическими (стоящими взамен чего-то другого), когнитивная лингвистика имеет немало точек соприкосновения с семиотикой, а часть возникающих в этой связи проблем (иконичности и индек­са л biioci и знаков, соотношения тел знаков с теми концептами, пере­даче которых эти тела служат, различий в типах знаков, зависящих от их протяженности и уровня и т.п.) затрагивают интересы обеих наук и могут быть решены лишь на их стыке; ср. также [Jorna 1990]. О разграничении областей когнитивной психологии и когни­тивной лингвистики см. также, помимо указанного выше и в статье о К.П. [Katz 1984]; учитывая и то, что если К.П. занимается всеми когнитивными способностями человека и их взаимодействием, а К.Л. - только такой когнитивной способностью, как язык, последняя все равно связана с К.П., описывающей интеракцию разных когнитив­ных способностей в разных типах деятельности человека (прежде всего - в коммуникативной).

В.Д, Е.К.

КОГНИТИВНАЯ МЕТАФОРА (спи. концептуальная метафо­ра; cognitive/conceptual metaphor) - одна из форм концептуализации, когнитивный процесс, который выражает и формирует новые поня­тия и без которого невозможно получение нового знания [Гелия 1988; Маккормак 1990; Теория метафоры 1990 и др]. По своему ис­точнику К.М. отвечает способности человека улавливать и созда­вать сходство между разными индивидами и классами объектов [Арутюнова 1990: 15].

При наиболее общем подходе метафора рассматривается как видение одного объекта через другой и в этом смысле является одним из способов репрезентации знания в языковой форме. Метафора обычно относится не к отдельным изолированным объектам, а к сложным мыслительным пространствам (областям чувственного или социального опыта). В процессах познания эти сложные непосредст­венно ненаблюдаемые мыслительные пространства соотносятся че­рез метафору с более простыми или с конкретно наблюдаемыми мыслительными пространствами (например, человеческие эмоции сравниваются с огнем, сферы экономики и политики - с играми, спортивными соревнованиями и т.д.). В подобных метафорических представлениях происходит перенос концептуализации наблюдаемо­го мыслительного пространства на непосредственно ненаблюдаемое, которое в этом процессе концептуализируется и включается в общую концептуальную систему данной языковой общности. При этом одно и то же мыслительное пространство может быть представлено по­средством одной или нескольких концептуальных метафор.

Различаются следующие основные типы метафор, задающие аналогии и ассоциации между разными системами понятий и порож-                                                                                

 

                                                                                             55

 

дающие частные метафоры [Лакофф, Джонсон 1990; Lakoff 1987; Lakoff, Johnson 1980; Reddy 1979; Langacker 1991].

1. Структурные (structural) метафоры концептуализируют от­
дельные области путем переноса на них структурации другой облас­-
ти. 2. Онтологические (ontological) метафоры катетеризуют абст-­
рактные сущности, путем очерчивания их границ в пространстве.
3. Метафора «канал связи/передача информации» (conduit metaphor)
представляет процесс коммуникации как движение смыслов,
«наполняющих» языковые выражения (вместилища), по «каналу»,
связывающему говорящего и слушающего. 4. Ориентационные
(orientational) метафоры структурируют несколько областей и зада­
ют общую для них систему концептуализации; они в основном свя-­
заны с ориентацией в пространстве, с противопоставлениями типа
«вверх—вниз»,    «внутри—снаружи»,    «глубокий—мелкий»,

«центральный—периферийный» и др. Так, в английском языке «счастье, здоровье, сознательное, рациональное» описывается через метафору «наверху», «сверху», «вверх» (up), тогда как «несчастье, болезнь, смерть» г- через метафору «внизу», «вниз» (down).

5. Метафора «контейнер» (container metaphor) представляет смыслы
как «наполнения контейнеров» - конкретных языковых единиц.

6. Метафора «конструирование» (blockbuilding metaphor) представ­-
ляет смысл крупных речевых произведений как «конструкцию» из
более мелких смыслов.

В разных языках одни и те же мыслительные пространства концептуализируются с помощью разных К.М. Подробное исследо­вание таких пространств и типов метафор см. также [Heine, Traugott eds. 1990; Hopper, Thompson 1993], в которых эти явления изучаются с точки зрения их значимости для процессов грамматиза-ции. Под ними имеются в виду трансформации конкретных лексиче­ских единиц (например, глаголов движения или существительных, обозначающих части тела человека) в более абстрактные, граммати­ческие, средством чего оказывается метафорический перенос.

Л.Л.

КОГНИТИВНАЯ МОДЕЛЬ (cognitive model; kognitives Mod-ell; modclc cognitif) - термин, использующийся по меньшей мере в трех значениях:

1. Концепция «язык есть разновидность когнитивного процес-­
са». В ней язык и его познание относятся к компетенции
когнитивной науки и не является монополией лингвистики
[Герасимов, Петров 1988: 5 и ел.].

2. Модель понимания текста как результата естественной об­-
работки языковых данных. Тогда говорят о построении ментальных

•

56

                                                                                                                                  

                                                                                                                           
моделей текста (Джонсон-Лэрд), К.М. понимания [Дейк, Кинч 1988: 173] или К.М. обработки текста [Караулов, Петров 1989: 7-10; Дейк 1989: 71-72], которые, в свою очередь, требуют построения К.М. отдельных ситуаций. Когнитивное моделирование, состоящее в по­строении К.М. речи, зрительного восприятия и т.д., выясняет как состав информационно самостоятельных модулей, так и механику их взаимодействия и «архитектуру» единой системы модулей [Altmann 1990: 1].