Концептуальная система или структура - тот 8 страница

78

строенной понятийной системой [Миллер 1990]. При этом добавле­ние новой информации к уже известной составляет основу построе­ния концепта текста в процессах его понимания и продуцирования. Когнитивная функция разделения информации на «данную» и «новую» состоит в поддержке когерентности дискурса. Разделение информации действует как механизм активизации знаний адресата, к которым «адресована» новая информация.

Когнитивное ограничение, связанное с разделением данной-новой информации объясняется также ограничениями на способ­ность человека удерживать в фокусе внимания определенные объемы информации [Chafe 1987]. Соответственно в оперативной памяти необходимо сохранять баланс между тематической информацией как данной отправной точкой сообщения, и рематическим материалом, который должен интегрироваться в уже установленную тему. Это ограничение создает предпосылки для оптимальной обработки ин­формации в тексте.

Когнитивный принцип организации информации может бази­-
роваться на перцептуальном различии «фигура—фон». Этот прин­-
цип связан с перцептуальной выделенностью, которая лежит в осно-
ве интуитивно осознаваемой неравноценности разных частей текста:
"щи из них выступают как более заметные, выделенные или значи­-
мые, другие    как второстепенные, фоновые (см основа­-
ние/обоснование).

  Когнитивные принципы организации информации связаны

также с большей или меньшей степенью приверженности текста к его
прототипическому образцу. Ориентации на текстовый прототип
требует адресованность текста, необходимость принимать во внима­-
ние знания и предположения адресата,конвенционализированность
mi нов и жанров текстов, функционирующих в данной социокультур­-
ной языковой общности. Данный когнитивный принцип действует в ходе реализации плана как когнитивной структуры репрезентации знаний говорящего о типичной организации текста. Р. де Богранд и В.Дресслер связывают традиционно различаемые типы текстов с когнитивными структурами: описание с фреймом, повествование со схемой, аргументацию с планом [Beaugrande, Dressier 1981: 88, 90 и

 

Л.Л.

 КОГНИТИВНЫЙ СТИЛЬ (cognitive style; Denkstil) – первона-чальнoe использование термина К.С. относится к обозначению соот­ветствующего понятия в психоаналитической традиции. В широком

смысле  К.С. определяется «как предпочитаемый подход к решению проблемы, характеризующий поведение человека относительно целого ряда ситуаций и содержательных областей, не вне зависимости

79

 

 

от интеллектуального уровня индивида, его "компетенции"»; [Демьянков 1994: 27], см. также [Waber 1989; Aulwin 1985]. К.С. рас­сматривается также как стиль репрезентирования, связываемый с типами личности. К.С. может быть определен и как стиль подачи и представления информации, особенностей ее расположения и струк-турации в тексте/дискурсе, связанный со специфическим отбором когнитивных операций или их предпочтительным использованием в процессах построения и интерпретации текстов разных типов [Leech, Short 1987; Beaugrande, Dressier 1981].

В поведении человека К.С. связывается с систематическими структурными отношениями между мыслью и ощущением; для выде­ления К.С. существенным признается не цель деятельности, а то, как она достигается. Различные когнитивные структуры, используемые в мышлении, характеризуются двойной ролью - когнитивной и аф­фективной - и могут соотноситься с конкретными видами аффектов и чувств.

К.С. ассоциируется с особенностями характера и в этом смысле определяется как «относительно стабильное сочетание "личностных инвариантов" у конкретного индивида» [Демьянков 1994: 27]. Разли­чаются три вида таких личностных инвариантов: 1) инварианты-модальности и инварианты-процессы в обращении с информацией, т.е. речь идет о большей или меньшей степени эффективности, склонности выбирать определенную последовательность операций; 2) инварианты-репрезентации, соотнесенные по содержанию и своей структуре; 3) мотивационные когнитивные инварианты, связанные с представлениями о цели действия и с необходимостью стимуляции [Huteau 1987]. Когнитивное развитие человека можно также рас­сматривать как установление К.С.

К.С. имеет отношение к принципиальной способности челове­ка осуществлять важнейшие когнитивные процессы, определяющие структуру языковой деятельности человека: повествование, описа­ние, аргументацию, экспликацию, инструкцию. В перспективе про­дуцента/автора текста К.С. свидетельствует об особенностях инди­видуального отражательного процесса, о субъективном характере его оценок, о знаниях, используемых и активизируемых в этом про­цессе, а также об индивидуальном опыте самой текстовой деятельно­сти. В этом смысле К.С. - это комплекс вербально реализуемых ког­нитивных процедур обработки знаний [Leech, Short 1981: 35], страте­гия обработки информации и ее оценка (Дейк 1989: 295]. С точки зрения адресата текста К.С. имеет отношение к осознанию того, как изложен текст, к пониманию различий в использовании когнитив­ных процедур текста, а также к некоторой предрасположенности рецепиента к обработке информации определенным способом, к по­иску и запоминанию предпочтительной информации.

К.С. иногда связывают с эстетическим прочтением языковых произведений, о котором говорится более или менее определенно как                                                                   

 

80

 

об общем К.С. на основе теоретическим исследований и эксперимен­тальных данных [Literary discourse... 1987]. Характерным для литера­турного К.С. является готовность читателя к реорганизации дискур­са и к переключению на уровень повышенного внимания в обработ­ке литературных текстов. Экспериментально подтверждаемое при­менение специфических когнитивных схем и структур представления знаний в процессах восприятия и обработки информации текстов разных типов также рассматривается как указывающее на существо­вание общих К.С. [Beaugrande 1987].

Л.Л.

КОГНИЦИЯ (cognition, Kognition) - центральное понятие ког­нитивной науки, достаточно трудное для русского перевода и пото­му сохраняемое нами в траслитерированной форме для подчеркива­ния этого своеобразия; причудливо сочетающее в себе значения двух латинских терминов - cognitio и cogitatio - оно передает смыслы «познание», «познавание» (т.е. фиксируя как процесс приобретения •знаний и опыта, так и его результаты), а также «мышление», «размышление». Чаще всего оно обозначает познавательный про­цесс или же совокупность психических (ментальных, мыслительных) процессов - восприятия мира, простого наблюдения за окружаю­щим, категоризации, мышления, речи и пр., служащих обработке и переработке информации, поступающей к человеку либо извне по разным чувственно-перцептуальным каналам, либо уже интериори-зированной и реинтерпретируемой человеком. К. ярко отражает сущность homo sapiens'a и его интеракцию, взаимодействие со сре­дой, направленные на выживание человека, совершенствование его приспособления к природе, познание мира и т.п. К. есть проявление умственных, интеллектуальных способностей человека и включает осознание самого себя, оценку самого себя и окружающего мира, построение особой картины мира - всего того, что составляет основу для рационального и осмысленного поведения человека.

Термин К. относится ко всем процессам, в ходе которых сен­сорные данные, выступающие в качестве сигналов информации, данные «на входе», трансформируются, поступая для их переработки центральной нервной системой, мозгом, преобразуются в виде мен­тальных репрезентаций разного типа (образов, пропозиций, фреймов, скриптов, сценариев и т.п.) и удерживаются при необходимости в памяти человека с тем, чтобы их можно было извлечь и снова пус­тить в работу. В качестве когнитивных (когниции) рассматриваются не только процессы «высшего порядка» - мышление и речь, - но и процессы перцептуального, сенсомоторного опыта, происходящего в актах простого соприкосновения с миром; ср. [Schwarz 1992: 12-13]. В этом смысле К. соответствует как осознанным и специально проте-

81

 

 

кающим процессам научного познания мира, так и простому (и ино­гда - неосознанному, подсознательному) постижению окружающей человека действительности. Ср. показательные в этом отношении рассуждения Н.Хомского о подлинном значении английского глаго­ла to cognize, в семантическую структуру которого входят как пред­ставления о целенаправленных действиях, так и, напротив, о процес­сах, протекающих бессознательно [Chomsky 1980: 69 и ел., 128], что, собственно, и противопоставляет его глаголу to know «знать».

Чрезвычайно распространено также определение К. как вы­числения (computation), как особого случая обработки информации в символах, заключающейся, собственно, в ее преобразовании и трансформации из одного вида в другой - в другом коде, в иной структурации, что и переводит К. в иную плоскость, связывая ее изучение с вопросами о том, какие именно типы информации пере­рабатываются разумом (mind), в каких типах процессов это происхо­дит, с какими средствами передачи информации это сопряжено и, наконец, с вопросом о том, какой из типов информации (знаковый, символический, индексальный, иконический и т.п.) оказывается при этом самым главным; ср. [Rickheit, Strohner 1993: 13 и ел.; Pylyshyn 1984: особ. 69-74].

Хотя единой теории К. еще не существует [Jorna 1990: 11], предпосылки ее постепенно складываются и вырисовываются [Schwarzl992: 15].

Разные дисциплины в составе когнитивной науки и/или отно­сящиеся к когнитивным наукам занимаются разными аспектами К. и теми формами, которые принимают связанные с нею процессы и их результаты: лингвистика, например, занимается языковыми систе­мами знаний; философия - общими проблемами К. и методологией познавательных процессов - проблемами роста и прогресса знания; нейронауки изучают биологические основания К. и тех физиологи­ческих ограничений, который наложены на протекающие в человече­ском мозгу процессы и т.п.; психология вырабатывает прежде всего экспериментальные методы и приемы изучения К. как особой когни­тивной системы со своей «архитектурой» (т.е. единицами в виде мен­тальных репрезентаций разного типа и широким кругом разнооб­разных операций, или процедур манипулирования ими); такие меха­низмы, как индукция, дедукция, инференция и пр. тоже связываются со строением К. как выполняющей также функцию хранения знаний и ассоциативного связывания знании в памяти [McShane 1991: 319 и ел.].

Утверждают поэтому, что К. протекает в целом, демонстрируя естественное разделение на разные процессы, каждый из которых связан с реализацией определенной когнитивной способности или видом определенной когнитивной деятельности и поэтому может изучаться по отдельности. Нередко когнитивные способности счи­таются автономными и отделенными от таких явлений сознания, как

82

чувства и эмоции (мнение, которое разделяется далеко не всеми - см.. например, [DaneS 1987]). Несмотря на то, что когнитивные способно­сти в их реальном проявлении обнаруживают существенное варьи­рование у разных людей и в разном возрасте, все же можно и нужно отличать нормальное поведение человека от ненормального и даже выделить понятие «нормального познающего» [Eckardt 1993: 54 и ел., а также 311 и ел.].

К когнитивным способностям относят обычно способность говорить, что считается отличительной характеристикой человека в отличие не только от животных, но и от машины (так называемый тест Декарта-Тьюринга - [Leiber 1991: 151]), а также способность учиться и обучаться, решать проблемы, рассуждать, делать умозак­лючения и приходить к неким выводным данным (см.), планировать действия и вообще поступать интенционально (намеренно), запоми­нать, воображать, фантазировать и т.п., не говоря уж о таких спо­собностях, как видеть, слышать, осязать и обонять, двигаться по собственной воле и т.д.

К. неразрывно связана с языком не потому, что она обязатель­но протекает в языковой форме, но потому, что мы можем рассуж­дать о ней только с помощью языка; точно так же не обязательно считать, что все результаты К. обладают языковой формой - все артефакты можно считать ее итогом, но с появлением языка и с воз­можностью передачи опыта с его помощью жизнь человека и его К. радикально изменились по своему характеру. Считается поэтому, что К. лучше всего изучать, исследуя язык. Полагая, что К. = когни­тивной обработке информации, К. можно исследовать, исследуя про­цесс обработки информации языковой.

В настоящее время многие когнитологи считают, что К. - это сокращенное обозначение для понятия когнитивной обработки и переработки информации, но если раньше к этому добавляли, что этот процесс заключается только в достижении знания в виде репре­зентаций и манипуляций с ними, то сегодня К. не сводят исключи­тельно в этим операциям и ее исследование приобретает более широ­кий характер. К тому же к изучению К. сегодня считают необходи­мым привлекать факторы эволюции человека, факторы культуроло­гического порядка, социальных отношений и т.п. Эти представления наши особенно широкое распространение в отечественной науке. См. также [Klix 1992; Современные теории познания 1992; Carston 1989; Goschke 1990; Kintsch 1977; Pylyshyn 1984; Varela, Thompson, Rosen 1993].

Примерно четверть века тому назад У.Найссер пытался опре­делить К. как охватывающую «все процессы, с помощью которых сенсорные данные на входе преобразуются, редуцируются, развива­ются, запоминаются, вспоминаются и используются» [Neisser 1967: 4], и хотя в общем эта дефиниция верна и сегодня, многое в ней как бы не упомянуто и упущено или не учтено. Как он подчеркивает сего-

83

 

дня, все названные процессы познания действительно протекают в голове человека, но ранее недостаточно принимали во внимание, что все процессы протекают в определенном социальном контексте и тесно связаны с реальными потребностями человека и его взаимо­действием со средой; ср. [Pick, van den Broek, Knill 1992: 3; Neisser 1992: 333 и ел.; Kintsch 1992].

Соответственно, в исследовании К. наметились следующие проблемы:

1 - какие поведенческие процессы связаны с когницией и ха­-
рактеризуют все ее аспекты, начиная от обработки сенсорного сиг-­
нала до сложнейших процессов решения проблем (ср. понятие ситуа­-
тивно обусловленной К. или анализ роли эмоций в когниции, - эта
линия исследования ярко проходила в работах Ф.Кликса);

2 - как организовано знание и в виде каких систем его можно
представить, к каким результатом и оппозициям приводит К.? Ср., с
одной стороны, различение декларативного и процедурного знания,
или «знания, что» в отличие от «знания, как»: ср., также К. в прямом
и непосредственном восприятии, не требующую ментальных репре­-
зентации, но предполагающую осознание того, где человек находит­
ся, что его окружает, в какой среде он действует и т.п., в отличие от
более сложной системы обработки информации с идентификацией
объектов, их сравнением и пр., что требует ментальные репрезента­-
ции; см. [Neisser 1992];

3 - какие модели могут быть предложены для объяснения К. и
какие новые методики предлагаются для этого (ср., например, кон-
некционистские модели или гибридные интерактивно-коннек-
ционистские методики);

4 - исследование К. и как формируемой и как формирующей
миропонимание силы, ее многофункционального характера, ее свя­-
занности с волей и творческой активностью человека, ее историче­-
ского преобразования и ее эволюции как в онтогенезе, так и в реаль-­
ном времени жизни человека; см. [Демьянков 1994: 25 и ел.].

Е.К.

КОМПЬЮТЕРНАЯ МЕТАФОРА (computer metaphore) - ме­тафора, сравнивающая мозг и разум человека с компьютером и родившаяся в процессах интегрирования истории и философии науки с моделированием искусственного интеллекта и когнитивной психологией; ср. [The Cognitive Turn... 1989: 72]. Человеку при этом приписывается способность, подобно компьютеру, оперировать символьными системами и производить разные операции над символами, способность подвергать обработке и переработке информацию, что и обозначается соответствующими терминами – компьютация.

 

84

(computation) и обработка (processing). Принимаемая многими когни-тологами, метафора базируется на определении когниции как по преимуществу компьютационного (вычислительного) процесса, в ходе которого достигаются ответы на заданные человеку или ком­пьютеру вопросы или решения поставленных задач. Осуществление процесса достигается при этом при интерпретации и ре-интерпретации исходных данных, когда такими данными являются символы или разные типы репрезентаций. Получение результативных данных - компьютация - нередко считается аналогом ментальной деятельности мозга - см. [Pylyshyn 1984: 43], поскольку для предста­вителей этого направления в когнитивной науке мозг - это тоже физическая система, для описания деятельности или функциониро­вания которой, как и для компьютера, важен, якобы, не столько фи­зический субстрат, сколько логика операций над символами.

Поскольку классической системой переработки информации и получения новой являются вычислительные машины, понимание человека как перерабатывающего огромные массивы информации и как организма, успешно справляющегося с этой задачей, делает вполне рациональным сопоставление машины и человека и подска­зывает один из возможных путей исследования его когнитивной системы. Но предположение о том, что для описания мозга важно понятие вычисления (компьютации), может принимать либо более слабую, либо более сильную форму. В первом случае полагают, что моделирование процесса вычисления данных на компьютере важно для построения гипотез о протекании мышления и прочих мысли­тельных феноменов в голове человека. Во втором случае утверждают прямолинейно, что мышление и разум равны компьютации [The Cognitive Turn... 1989]. Эти взгляды связывают с именами А.Ньюэлла и З.Пылишина.

Не вызывает, однако, сомнения, что сравнение человеческого разума с вычислительной машиной достаточно спорно и во многих отношениях не выдерживает никакой критики; ср. [Величковский 1982]. Отсюда, кстати, делается вывод и о том, что если некое науч­ное направление некритически принимает это сравнение, оно само может быть подвергнуто основательной критике; см. [Searle 1992: 227-228]. Сегодня поэтому все больше признается условность рас­сматриваемой метафоры [Schwarz 1992: 17], а в качестве альтернати­вы понимания человека как репрезентационно-компьютационной машины (саг. [Chomsky 1991i: 11-14]) рождаются идеи коннекциониз-ма; ср. [Goschke 1990; McShane 1991: 323 и ел.]. Подчеркивается, что отнюдь не все когнитивные процессы можно воспроизвести на ком­пьютере [Schwarz 1992: 19] и что интересно как раз то, что принци­пиально отличает человека от машины [Jorna 1990: 10]. Относитель­ную уступку взглядам на мозг человека как на компьютер можно, по всей видимости, усмотреть и в том, что такой компьютер, по мнению

85

 

 

Ф.Джонсон-Лэрда, не обязательно похож на реально существующие

артефакты этого типа (Johnson-Laird 1983: 12].

Многие ученые подчеркивают также тот факт, что обработка информации человеком проявляет значительную зависимость от условий этой обработки, т.е. от той конкретной ситуации, в рамках которой она осуществляется (особенно это заметно в процессах ком­муникации при обработке вербальных данных). Важно и то, что она протекает при симультанной, а не при пошаговой переработке и постоянной оценке поступающих данных - в новых моделях разума (так называемых моделях параллельно осуществляемых или распре­деляемых процессов или распределяемых - см. [Parallel distributed processing... 1986; Sampson 1987] - эти обстоятельства подчеркнуты со всею решительностью. Отношения человека со средой есть его взаимодействие с нею, чего нельзя никак утверждать про машину; см., также [Rickheit, Strohner 1993: 17 и ел.; Ellis, Hunt 1993: 8 и ел.; Eckardt 1993, 97 и ел.].

Суть К.М. подробно разбирается также в одном из последних исследований о когнитивной науке, где приводятся некоторые итоги разных этапов ее развития; см. [Varela, Thompson, Rosch 1993]. К.М., - подчеркивают авторы, - составляла главное допущение когнити-визма, на смену которому в когнитивной науке приходит коннекцио-низм. Критика когнитивизма со стороны коннекционистов имеет, таким образом, прямое отношение и к рассмотрению роли К.М. и границ ее применения. Поскольку К.М. была тесно связана с при­знанием компьютации (вычисления) как равносильной человеческой когниции, из этого следовало тоже, что компьютер должен рассмат­риваться как механическая (техническая) модель рационального мышления и что операции на компьютере соответствуют (компъютационным) операциям в человеческом мозгу. Но ведь мыш­ление содержательно, значит, все эти операции должны быть тоже связаны с выражением или передачей содержания. Однако, семанти­ческий уровень в машине задается ее программистами и заложен в программах компьютера, причем он связан в машине только с ее «синтаксисом», т.е. комбинацией знаков (символов). В человеческих же процессах мышление, связанное с языком, протекает принципи­ально иным образом: семантика языка не определяется одним син­таксисом, а откуда «приходят» к человеку значения символов, далеко не так ясно [Указ, соч.: 40-41].

Коннекционизм поставил под сомнение саму идею деятельно­сти мозга с символами (см. с.9) - возможно, что иное решение про­блемы связано с представлениями о деятельности мозга как распре­деляемых очагах активности его нейронных клеток (см. с.41), а, сле­довательно, и когнитивная наука не может быть наукой, изучающей

86

одну только деятельность материальных символических систем, как это представлялось прежде; см., например, [Виноград 1983].

Е.К.

КОННЕКЦИОНИЗМ (connedionism, Konnektionismos) на­правление, отчасти сменившее в когнитивной науке когнитивизм и связанное с появлением новых моделей деятельности мозга, в кото­рых она описывается с помощью представления о коннекциях (связях) нейронных обоснований, формирующих определенную сетку этих связей. Возникает в начале 80-х гг., когда Д.Румельхарт и Дж.МакКлелланд разрабатывают первую коннекционистскую мо­дель как модель интерактивной обработки информации, происходя­щей при активации и распространении активации по узлам нейрон­ной сетки. Им принадлежит идея параллельно осуществляемой обра­ботки информации и созданная на ее основе модель, отражающая, по их мнению, микроструктуры когниции: в разработке модели па­раллельно распределенных процессов обработки данных (parallel distributed processing) участвовала большая группа специалистов; ср. [MacClelland, Rumelhart 1981; Parallel distributed processing... 1986].

Коннекционистские модели как бы воспроизводят нейронную структуру головного мозга, в которой нейроны тесно между собой связаны и способны взаимодействовать (передавать возбуждение и формировать пакеты информации). Работа модели ведется не поша­гово, а параллельно, т.е. с одновременным возбуждением разных участков нейронной сетки. Каждая единица несет информацию до-символического порядка и напрямую с каким-либо знаком не соотне­сена - ее поэтому именуют субсимволом. Информация в этой сети не хранится конвенциональным способом, но существует в виде модели связи между единицами. Репрезентация какого-либо концепта здесь не является постоянной и «записанной» в самой сети - она возникает благодаря активации и возбуждению взаимосвязанных элементов (McShane 1991: 323]. Будучи активизированной, каждая единица способна возбуждать или же гасить возбуждение других связанных с нею единиц, а весь активизированный участок сетки соответствует необходимой модели или структуре знания [Stevenson 1993: 303-304].

Выделяют две группы коннекционистских моделей - локалист-ские и модели параллельно осуществляемой обработки информации (Tanenhaus 1989: 19]. В локалистских моделях структуры знания ко­дируются напрямую: узлы связей соответствуют репрезентации от­дельных концептов - слов или фонем [MacClelland, Rumelhart 1981]. В моделях параллельно осуществляемой обработки информации концепты стоят не за узлами связи, а за всей моделью возбуждаемой совокупности связей [Rumelhart, MacClelland 1986]. Последняя мо-

87

 

дель считается отражающей модель когниции вообще, но фактиче­ски она описывает прежде всего некоторые виды лингвистической деятельности [Sampson 1987: 872]. Модель имитирует, например, установление различных значений одного слова, разграничение пря­мых и переносных значений и т.п., но, главное, результаты обучения каким-либо правилам (типа образование прошедшего времени анг­лийских неправильных глаголов), что и позволяло критикам К. го­ворить о том, что коннекционистские модели языка не работают и что они являют собой по существу модели механизмов обучения зна­нию [Wexler 1991: 255].

По идее коннекционистские модели противопоставлены сим­волическим; их различие касается самого представления семантиче­ских сетей с их узлами и роли ментальных репрезентаций в этих мо­делях. В то время как в символических сетях каждый их узел демон­стрирует собой концепт, в К. моделях отдельные элементы сети ни­какой концептуальной интерпретации не имеют. В символических моделях поступающие извне сигналы возбуждают ментальные репре­зентации, в К. - часть возбуждений в сети вызывается извне прихо­дящими сигналами (данными «на входе»), но часть - коннекциями между нейронами в самой сети. Сети такого рода «обучаются», т.е. приобретают модель особого поведения в ответ на определенные раздражители. Разные элементы сети характеризуются разными квантитативными характеристиками, т.е. обладают как бы разным удельным весом или «мощностью» (numerical weight). В силу незна­кового характера своих элементов они в отличие от символико-репрезентационных систем называются нередко субсимволическими [Dinsmore 1991: 24; McShane 1991: 323].

Еще одним важным отличием К. моделей от символических яв­ляется их способность к адаптации в условиях меняющихся связей между отношениями и/или изменения «веса» какой-либо из связей. В К. моделях знание хранится и кодируется не эксплицитно, как в сим­волических моделях, а потому более гибко. Если в символических моделях извлечение знания требует обращения к «готовой» репре­зентации, а новые знания сличаются с уже имеющимися, извлечен­ными или переведенными из долговременной памяти в кратковре­менную, то в К. моделях модели знания как бы создаются заново. По мнению Д.Румельхарта и Дж.МакКлелланда, извлечение знаний в их модели является автоматическим следствием обработки сигнала на входе; ср. [Stevenson 1993: 48]. Символические модели подвергаются резкой критике со стороны коннекционистов, и особенно важной чертой их собственной концепции представляется им идея парал­лельной обработки взаимодействующих друг с другом элементов сети -- признаков концептов, из совокупности которых концепт «собирается»; ср. также [Bechtel, Abrahamsen 1991].

Преимуществами К. моделей считаются также то, что они имеют аналоги в строении мозга. По уровню абстракции они гораз-

88

до ближе «реальному» механизму функционирования нейронных связей в голове человека, чем символические системы. Часть данных в модели Румельхарта-МакКлелланда была подтверждена экспери­ментально при имитации работы модели на компьютере. К. модели оправдывают себя, как будто бы, и при анализе структуры концеп­тов, и при проверке гипотезы о врожденных свойствах когниции или отражения мира в памяти человека [McShane 1991: 324]. Целый ряд ученых подчеркивает, что К. модели еще только набирают силу, а общая их значимость для когнитивной науки несомненна.

Критика К. моделей главным образом связана со скудностью полученных данных, недостаточностью обработанных этой моделью эмпирических сведений, отказом от символических способов фикса­ции данных и т.п. И все же симптоматичным является обращение редакции одного из ведущих журналов по когнитологии к специали­стам по искусственному интеллекту, лингвистике, философии, ней-ролингвистике и т.п. с просьбой рассмотреть возможности объеди­нения или синтеза символических моделей с коннекционистскими; см. [Cognitive Science 1993, vol.17, №1]. При всей действительно суще­ствующей разнице этих моделей они все же не кажутся взаимоисклю­чающими, во всяком случае в отношении понимания когниции; см., например, [Smolensky 1988; McShane 1991: 340-341; Jackendoff 1992: 17-18]. Очевидно также, что они работают на разных уровнях абст­ракции и связаны с решением разных когнитивных проблем. Резкая критика в адрес коннекционизма (см., особенно [Fodor, Pylyshyn 1988; Pinker, Prince 1988; Wexler 1991: 255]) не всегда представляется справедливой, и в более поздних версиях некоторые положения К. получают уточнения или объяснения; см., например, [Bechtel, Abrahamsen 1991]. Интересно отметить, что хотя появление К. моде­лей расценивалось как революционное новшество (см. [Sampson 1987: 871]), фактически у идеи о нейронных сетях были свои предше­ственники, причем в 50-е и 60-е гг. сходные предложения были вы­двинуты в связи с понятиями о перцептронах [Rieger 1991: 291]; отме­чают иногда и близость К. моделей с ассоцианизмом; ср. [Schwarz 1991:20].