О русских «амазонках» — поляницах

Само определение «поляница» образовалось от давно забытого слова «полякование». Если перевести со старинного на человеческий, то обозначает оно своеобразный вызов на поединок. Ищущий славы выезжал в чисто поле и там искал себе противника; победивший воин привозил трофей в виде головы побежденного. Свои, родимые богатыри, Добрыня Никитич и Алеша Попович — и те не рисковали связываться с поляницами, ибо чревато последствиями. Впрочем, это не помешало Добрыне же-ниться на одной из них. Знакомство было весьма своеобразным: Добрыня выехал в поле, на пресловутое полякование, и на свою беду (счастье?) наткнулся на Настасью Микулишну. Богатырша была дочерью знаменитого пахаря Микулы Селяниновича.

 А Добрыня решил познакомиться посвоему: подъехал к Настасье сзади и что есть мочи ударил ее несколько раз по голове. Поляница некоторое время игнорировала нападки, после чего заявила, мол, думала — комар, а оказался русский богатырь. Знакомство закончилось плачевно: доблестный воин Добрыня был посажен в мешок и приторочен к седлу. Так бы и пропала история, если б не конь Настасьи — мудрое животное отказалось везти сразу двоих, далеко не маленьких, седоков. Тогда поля-ница вытащила богатыря, попутно размышляя вслух: если старый, то казнить, моло-дого взять в плен, а коли в «брачном» возрасте и хорош собою, то взять в мужья. Собственно, это и было предложено Добрыне. Отказываться невежливо, особенно с такой невестой. Еще одна Настасья стала женой богатыря Дуная. Эта поляница была повержена будущим супругом. Казалось, что жизнь молодых будет долгой и счастли-вой, да только самолюбие Дуная все погубило. На брачном пиру устроили соревно-вания: Дунай хвалился  храб-ростью, а Настасья метким глазом: девушка несколько раз выстрелила в серебряное колечко, которое лежало на голове ее нареченного. Дунай не захотел уступать жене, и потребовал повтора соревнования, но стрелял уже сам. То ли мед был чересчур хмель-ным, то ли ветер дул не с той стороны, но только убил бога-тырь  свою красавицу-жену, а когда осознал содеянное, то бросился рядом с ней на меч. По легенде, его кровь дала начало реке Дунай. Сестра Добрыниной жены, Василиса Микулишна, ничем не усту-пала Настасье, хоть и не считалась поляницей. Она стала супругой Ставра Годиновича, и не раз выручала мужа своей храбростью и смекалкой; в соревновании с воинами князя Владимира Василиса сумела одолеть их во все предложенных видах соревнований. В более поздние времена, свидетельства которых опираются не на мифы, но на факты, женщины-воительницы не были отдельным племенем: они наравне с мужчинами защищали свои селения и семьи. Женщины участвовали в походах князя Святослава, обороняли города и деревни от нашествий Орды, поляков и литовцев. На возражение о том, что исстари обязан-ностью женщин, стариков и детей была своевременная доставка боеприпасов защи-тникам и поливание нападающих кипятком и смолой, история отвечает: не только. А как же казачки, которые наравне с мужчинами бились с турками в 1641 году? Девочек-казачек даже воспитывали соответственно, обучая не только жен-скому ре-меслу, но и умению обращаться с лошадьми, владеть арканом и стрелять из лука или самострела. А 1774 год, оборона станицы Наурской? Отчаянная оборона вала полутора сотнями женщин заслужила почетное место на страницах истории. По преданию, кроме смолы и кипятка на нападающих был вылит даже кипящий свиной суп. Женская отвага и храбрость были отмечены Екатериной II, наградившей воительниц медалями и учредившей праздник в их честь. А вы говорите — эмансипация…

P.S. Я сознательно не затрагивала в статье подвиги наших женщин в Первой и Второй мировых войнах, и в Отечественной войне 1812 года, так как эта тема заслуживает отдельной статьи. Источник: http://xn----8sb7akeedene4h.xn--p1ai/istoriya/1770-devy-voitelnicy-novyy-vzglyad-na-emansipaciyu.html © русь-портал.рф

ДЕВЫ - ЛЕБЕДИ

 …Девы - лебеди древний и всеобъемлющий образ встречающийся чуть ли не повсеместно. Сюжет брака человека с лебедем или превращения в лебедя распрост-ранен у многих народов, он нашел отражение и в ряде фольклорных образов (царевна-лебедь, герой, превраща-ющийся в лебедя). В сказках, легендах и преданиях лебе-дь - это олицетворение мудрости и необычайной волшебной силы.

В славянской мифологии лебедь относится к почита-емым, "святым" птицам. В северной Руси лебедь ста-вится выше других птиц, о чем свидетельствует, напри-мер, сказочный сюжет о выборе царя птиц, которым становится белый лебедь (а не орел, как в других тра-дициях). Красота этой птицы породила множество легенд про дев – лебедей. Они владеют тайной напитка бессмертия: сказочная Бе-лая Лебедь – обладательница живой воды и молодильных яблок. Предание об основании Киева из "Повести временных лет" рассказывает о трех братьях Кие, Щеке, Хориве и сестре их Лыбеди, поселившихся на крутых горах над Днепром. Старший брат дал имя городу, двое других - горам Щекавице и Хоривице, а сестра - реке, и по сей день впадающей в Днепр.

Валькирии, так же относящиеся к Лебединым девам, по преданиям, часто появля-ются у реки, сбрасывают лебединое оперение и плещутся в прохладной воде. Девы-лебеди, сбросившие лебединое одеяние, превращаются в волшебных краса-виц, здесь-то и подстерегает их добрый молодец. Ведь кто спрячет их одеяние — под власть того они и попадают. Именно так в «Песни о Нибелунгах» один из главных героев заставляет Лебединую деву предсказать ему будущее.

По мифам славян, румынов и бурятов Девица-Лебедь, у которой добрый молодец однажды украл одежду из перьев, и стала праматерью их родов.

Образ Лебедя, Человека-Лебедя и лебединой символики проходит через всю исто-рию культуры народов Евразии: от древнейшего ковша в виде Лебедя, найденного при раскопках первобытной стоянки (III—II тыс. до н.э.) на Среднем Урале и пет-роглифов Онежского озера до нежных античных Богинь с лебедиными крылами. Крылатые девы со стилизованным оперением встречаются и на русских вышивках. Устойчивые представления о Лебединых девах прослеживаются до самых послед-них глубин, зафиксированных в литературных и фольклорных источниках. Представления, аналогичные индоевропейским, сохранились и у других народов, населяющих Север нашей Родины: у ненцев, например, также известен образ Богини-ЛебедиДева-Лебедь (Леда, Лада) — древний и всеобъемлющий образ. Сюжет брака человека с Лебедем или превращения в Лебедя распространен у многих наро-дов, он нашел отражение и в ряде фольклорных образов, в т.ч. Царевна-Лебедь, Деви-ца-Лебедь на острове русов появилась не случайно. Античные авторы также писали о том, что обитают в северных широтах девы, которые могут обо-рачиваться птицами. Римский поэт Овидий, отбывавший ссылку в приду-найском городе Томы, свидетельствовал, что женщины скифов достигают этого при помо-щи каких-то зелий. Так что А.В.Барченко, быть может, искал не то, и не там.

Кстати, имя Богини скифов, изображения которой найдены археологами в курга-нах причерноморских степей, — Дргим-паса или Аргим-пaca. Переводится это как «богиня Лебедь»! Отсюда следует удиви-тельный вывод: по-разному переведенное в «Слове о полку Игореве» выражение «аркучи», из плача Ярославны, следует по-нимать и производить не от глагола «плакать», «причитать», a oт имени скифской богини Лебеди, Аргим (Арким) — Лебедь. Аркучи — кричать, петь полебединому. А Лебеди перед смертью поют. Оттуда пошло выражение «Лебединая песня». Именно в этом драматизм плача Ярославны.

Примерно тысячу лет спустя после Овидия в славянской земле вятичей среди женщин существовал обычай наряжаться птицей. Статная девица надевала платье с длинными, много ниже запястий рукавами, напоминающими крылья, и под музыку танцевала. Девиц этих называли русалками, а сами ритуальные празднества — русалиями. Не правда ли? Мы ведь с детства привыкли к тому, что русалки живут в воде, заманивают к себе добрых молодцев, и те навсегда исчезают в омутах, при-вороженные чарами и красотой хвостатых дев. Иногда pусалки сидели сидящими на берегу, расчесывающими волосы. Существуют они и по сей день, чему есть оче-видцы. Возможно, они являются к нам из тонкого мира. Своими танцами русалки словно  стремятся снова объединить миры: земной и небесный.   Но в память о ком или о чем существовал ритуал славян?  У древних славян высшим существом божественного мира была Птица Матерь Сва. Сва вдохновляла на подвиги, помо-гала одолеть врагов, о чем свидетельствует «Велесова (Влесова) книга»: «И бьет Матерь Сва крылами и поет песнь боевую, и эта птица не само солнце, но от нее все началось».

Многие цивилизации знают богиню Лебедь Сва. От корня «Cва» происходит слово «Лебедь» в английском и скандинавском языках — Swan.

Лебедь-спутница греческой богини красоты Афродиты. На сосудах античных времен Афродита часто изображалась летящей на белокрылой птице. Но еще до греков Афродиту знали и почитали в Малой Азии. Там она признанная Мать богов. А это самый высокий из божественных титулов.

Так что же: Царевна-Лебедь — не зачарованная-заколдованная красна девица, а богиня?

До того как войти в сознание народов в образе Лебедя, Матерь богов имела другие имена.
Вот они: Изида, Анахита (богиня Ариев Средней Азии), Иннана (в Шумере «владычица небес»), Юнона (самая почитаемая богиня в Риме), Уна (главная богиня этрусков), Иштар (богиня Аккада), последнее ее воплощение — Дева Мария.

И Пушкин каким-то непостижимым чутьем уловил истинную, божественную природу Лебеди из сказки, рассказанной ему Ариной Родионовной. После той, первой записи, сделанной в 1828 году, пройдет три года, прежде чем сказка будет завершена. Поэт искал главную линию событий, которая так свободно потом со-единила все его мысли. В первом варианте волшебные превращения и прочие чу-деса происходят благодаря Царице-матери. В окончательном — их творит царевна-Лебедь. Главная тайна и чудо в том, что в своем многолетнем пути к этому пора-зительному прозрению поэт вплотную подошел к древнейшим народным истокам образа божественного Лебедя. Создается такое впечатление, что богиня явила ему себя, и он отобразил ее лик с фотографической точностью. Как величайшее откро-вение принимаю я портрет-описание вечно юной богини, какой ее увидел молодой князь Гвидон: