2020-08-05
65
Они заехали в свою квартиру только для того, чтобы забрать вещи. Кингсли все еще злился и почти с ней не разговаривал. С Марком он вообще не общался. Лили проглотила пять сильнодействующих таблеток Тайленола, запила их джином, а затем собрала свои пожитки.
Они оказались в захудалом мотеле недалеко от 95-ого шоссе. Кингсли снял для них номер с двумя односпальными кроватями. Лили понятия не имела, как он поместится на своей, англичанин был под метр девяносто ростом. Марк снял себе отдельный номер через пару дверей от них. Он тоже мало разговаривал, и Лили смотрела ему вслед, пока его спина не скрылась за дверью.
— Все это было очень большой ошибкой. Мне ужасно жаль, дорогая, но я не могу этого допустить, — начал Кингсли, как только она закрыла дверь.
— Допустить что? — растянувшись на кровати, спросила Лили.
— Де Сант неосмотрителен. Он сам не свой. Я никогда не видел, чтобы он вел себя так непрофессионально. Из-за него тебя чуть не убили. Если бы тебя не было в том гараже..., — он замолчал, меряя шагами комнату.
— Если бы меня там не было... то что? — поинтересовалась она.
— Я бы его пристрелил.
Лили рассмеялась.
— Ты шутишь.
— Чёрта с два.
— Лоу, он твой друг. Вы же друзья, — напомнила она ему.
Кингсли остановился.
— Он опасен. Ему напомнить, как делаются дела в этом бизнесе?! Клянусь тебе, за такой ляп любой другой всадил бы ему пулю между глаз, — прорычал он.
Лили наконец села.
— Я тоже злюсь — в конце концов, это меня подстрелили. Но ты расстроен, потому что это была я. Если бы на моем месте оказался кто-то другой, ты бы просто над этим посмеялся, — отметила она.
Кингсли одарил её пристальным взглядом.
— Естественно, я расстроен, потому что это была ты! Если бы с тобой что-нибудь случилось, Лили, я... я не знаю, что бы тогда сделал, — сказал он и снова принялся расхаживать взад-вперед.
Это ее удивило и, конечно же, глубоко тронуло. Но и все же слегка рассердило. Словно они снова в Африке, Марк начал разговаривать с ней тем же тоном, что и перед их разрывом. Что ей ещё сделать, чтобы доказать этим мужчинам, что им вовсе необязательно выступать в роли ее ангелов-хранителей?!
— Эй! — раздраженно бросила она, вскочив на ноги и заставив его остановиться перед дверью. — Со мной ничего не случится, не нужно обо мне беспокоиться. Я могу о себе позаботиться. И даже если что-то случится, ты поступишь так, как и раньше. Закончишь работу и будешь жить дальше. Как всегда. Ничего не изменилось.
— Ты шутишь?! Ничего не изменилось? Дорогая, мне очень жаль тебя огорчать, но изменилось всё. Ты за эти шесть месяцев видела вокруг меня каких-нибудь других людей? Может, слышала, что у меня были напарники в прошлом? И да, возможно, ты и способна о себе позаботиться, но, Лили, мы друзья, а друзья заботятся друг о друге.
«Ого, кто бы мог подумать, что Кингсли такой чувствительный?»
— Это много для меня значит, правда, но даю слово, что, если бы попали в тебя, я бы сейчас не истерила. Я бы тебя перевязала, велела бы тебе собрать сопли и продолжила бы идти к намеченной цели. Я всего лишь хочу к себе такого же отношения, — сказала она ему.
— Тема закрыта. Завтра Де Сант уезжает, и мы продолжаем миссию вдвоем, — резко заявил Кингсли.
Лили ушам своим не поверила.
— Что ты сейчас сказал?!
— Ты всё слышала. И это не обсуждается. Выдвигаемся в шесть.
Она прищурилась.
— Не говори со мной в таком тоне. Я тебе не работник по найму и не шестёрка. У нас тут не диктатура, поэтому ты не можешь указывать мне, что делать, — огрызнулась она.
— Если бы не я, тебя бы здесь вообще не было, поэтому, думаю, что еще как могу, — прорычал он.
Это было больно. Кингсли никогда не был злым умышленно. По своей природе он был веселым человеком. Всё скатывалось с него, как с гуся вода, и он крайне редко принимал что-то близко к сердцу. Только работу. А теперь, похоже, ещё и её.
— Ну так, ты ещё как ошибаешься! И если ты действительно так думаешь, тогда можешь собираться и валить…
Вскрикнув, Лили почувствовала, как он ее развернул и резко прижал к двери. Предплечьем Кингсли придавил ей горло, намертво пригвоздив ее к месту. Она свирепо на него зыркнула, но не пошевелилась. Он явно хотел сказать что-то еще, и, хотя ее первым желанием было врезать ему коленом в пах, Лили не хотелось провоцировать его на настоящую драку. Даже разозленный до полного одурения, Кингсли все равно победит.
— Хватит нести херню, Лили. Почему ты со мной споришь? Это не потому, что ты якобы считаешь, будто я неправ. Это из-за него, — прошипел он.
«А. Все снова сводится к Марку».
— Не уходи от темы, Лоу. Проблемы тут только у тебя, — сказала она, пытаясь его оттолкнуть.
Кингсли не сдвинулся с места.
— Полгода, — начал он. Его голос был тихим, но гнев в основном утих. — Мы целых полгода провели вместе, почти каждый божий день. Он тебе лгал, он тебя бросил, его бы здесь не было, если бы не сделка, которую ты с ним заключила, и из-за него тебя чуть не прикончили, однако... ты все равно выбираешь его.
Когда Лили только начала работать с Кингсли, то ожидала от него чего-то подобного. Но прошло так много времени, что ей и впрямь стало казаться, будто он выше всего этого. Напрасно. Ей хотелось на него разозлиться, расстроиться из-за того, что его чувства разрушают прекрасную дружбу и еще более прекрасное партнерство. Но она даже этого не смогла сделать; все, на что ее хватило, это смотреть на него и хмуриться. Это был серьезный момент между друзьями. Между двумя пережившими тяжёлые времена людьми. Между очень несчастной женщиной и ещё более несчастным мужчиной.
Лили совсем не удивилась, когда он наклонился и поцеловал ее. Она крепко зажмурилась и смирилась с судьбой. Это избитая фраза, но Лили на самом деле, казалось, будто она разрывается на части. Прошло целых полгода, а она все еще чувствовала себя связанной с Марком. Прикованной к нему цепью. Но она так многим обязана стоящему перед ней мужчине. Если Кингсли этого хочет, то, возможно, ей следует ему это дать.
Он уперся руками в дверь по обеим сторонам от Лили и навалиться на нее всем своим весом. Затем губы Кингсли скользнули вниз по ее подбородку, подбираясь к шее. Лили застыла и напряглась, внутри у нее всё сжалось от волнения. Несмотря на все то время, что они провели вместе, его прикосновения все еще были для нее такими чужими.
Такими нежеланными.
— Лоу, это плохая…
Следующий поцелуй оказался куда напористее первого. К ее полному изумлению Кингсли проник языком ей в рот и, зарывшись руками ей в волосы, прижал к себе. Не отпуская ее, он развернулся и вместе с ней двинулся к кровати. Ноги Лили врезались в матрас, и она упала на спину. Он рухнул вместе с ней, придавив ее сверху.
— Пожалуйста, помолчи. У нас был дерьмовый день, — попросил Кингсли и провёл зубами по ее нижней губе.
Его рука скользнула по телу Лили и резко стиснула ей грудь.
— Мы не должны этого делать, — прошептала она, взяв Кингсли за его требовательную руку.
— Я могу сделать так, что ты забудешь обо всем плохом, что случилось, — прошептал он в ответ.
Лили рассмеялась.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, но мне что-то не хочется пробовать. Мы друзья. Не разрушай это, Лоу. Слезь с меня, — приказала она.
Он не обратил на ее слова никакого внимания и лишь сильнее прижался к ней.
Это было невыносимое чувство. Хотеть дать ему желаемое, но при этом понимать, что поступает неправильно. Что она ему не подходит, что они оба друг другу не подходят. Лили чувствовала себя просто ужасно. Марк ее сломал. Кингсли собрал ее по кусочкам.
«В самом начале ты была совсем одна. В конечном счёте ты тоже останешься одна. По сути, они тебе не нужны, так что перестань чувствовать себя всем обязанной».
— Слезь с меня, — громко повторила она.
— Дорогая, дай мне всего пару минут, и ты поймешь, чего ты себя лишала.
— Немедленно, — ее голос стал громче, и она толкнула Кингсли в плечи.
Его язык скользнул вниз к области ее декольте.
— Пожалуйста, замолчи.
Ну, хватит. Лили подняла руку и ударила его в шею ребром ладони. Кингсли издал короткий крик, и, воспользовавшись временной заминкой, она пнула его коленом в бедро, от чего он скатиться с нее на пол.
— Я же сказала хватит, — резко бросила она, пододвинувшись к краю кровати.
Кингсли медленно поднялся на колени, потирая ушибленное место.
— Нужно было послушаться, — проворчал он.
— Не то слово. Лоу, мы бьемся над этим уже полгода. Не облажайся на линии тачдауна, — сообщила она ему.
Кингсли застонал и поднялся на ноги.
— Вечно вы, американцы со своей спортивной терминологией. Когда ты говоришь подобную херню, это очень тупо звучит, — сказал он ей.
Лили двинула ему в кадык, от чего он поперхнулся.
— Следи за языком. Не надо вести себя со мной подобным образом только потому, что я не позволила тебе меня трахнуть, — крикнула она ему.
— Ты и впрямь считаешь, что всё дело в этом?! Что я просто пытаюсь тебя трахнуть? — спросил он, глядя на нее сверху вниз.
— Ну, это ведь твой метод, так? Дерьмовый день — просто трахни кого-нибудь. Зол на Марка — почему бы не трахнуть того, кого трахнул он? Расстроен из-за меня — так почему бы не трахнуть меня? Тебе плевать на меня, Кингсли. Ты меня используешь. Ты заботишься лишь о том, чтобы тебе было хорошо. Я — твой козел отпущения. Твой объект благотворительности, поэтому, когда тебе фигово от того, что ты — плохой парень, то ты можешь просто посмотреть на меня, и тебе станет легче.
Лили не знала, откуда все это взялось, но начав говорить, уже не могла остановиться. Просто она так устала ото всех этих мужчин, навязывающих ей свое представление о том, кем ей следует быть. Она тут же пожалела о своих злых словах, но ничего не сказала. Просто свирепо уставилась на пристально глядящего на нее Кингсли. Он откашлялся.
— Ясно. Вот что ты на самом деле обо мне думаешь.
Его голос прозвучал мягко, и Лили показалось, что у нее оборвалось сердце.
— Кингсли, я…
— Твое здоровье, дорогая, — он ей кивнул и, выскочив из комнаты, хлопнул дверью.
Лили с криком развернулась и сбила с тумбочки лампу. Она с грохотом упала на пол, но Лили по-прежнему злилась. Злилась на Кингсли за то, что он все испортил. Злилась на Марка за то, что встал между ней и Кингсли. Но больше всего она злилась на себя. За то, что была бездушной стервой. За то, что оказалась не в состоянии испытать к Кингсли то, что, судя по всему, он испытывал к ней. И в особенности за то, что оказалась не в состоянии забыть свои чувства к Марку.
«Чертов Марсель Де Сант. Умудряется всё испоганить, даже когда его нет в комнате!»
Вне себя от бешенства Лили вскочила на ноги. Она рывком открыла рюкзак Кингсли и достала оттуда его набор для бритья. Взяв его в руки, она опустилась на колени перед комодом и, вытащив нож, аккуратно распорола швы на дне кожаной сумки. Там имелось ложное дно, дополнительное пространство почти в четыре сантиметра. Первоначально в этом месте находился ватин, который обеспечивал сумке мягкое дно. Несколько месяцев назад, глубокой ночью она его оттуда убрала и заменила кое чем другим. На первый взгляд, это напоминало большой ком папиросной бумаги. Но когда она его развернула, то оттуда показались алмазы. Целая куча камней.
У Кингсли было несколько вещей, с которыми он никогда не расставался. Прежде всего, со своей большой пушкой по имени Шейла. Также со сшитым на заказ костюмом, созданным лично Джорджио Армани. И со своим набором для бритья, в котором хранились все туалетные принадлежности, необходимые ему для того, чтобы выглядеть безупречно. Лили не доверяла себе камни, но не хотела, чтобы о них узнал Кингсли. Поэтому она нашла своего рода компромисс и без ведома Кингсли спрятала с его помощью алмазы.
Она достала из своего рюкзака холщовый сверток, развернула его, высыпала в него оставшиеся алмазы и поспешно завернула. Затем схватила свой «Глок», проверила, заряжен ли он, и сунула его за пояс джинсов. Потом взяла холщовый сверток и, едва закрыв за собой дверь, выбежала из номера.
Лили стремительно подошла к двери Марка и постучала. По началу ей никто не открыл, и Лили подумала, а не свалил ли он от них. Марк был таким молчаливым, таким угрюмым. Не похожим на самого себя.
«Вот только ты этого не знаешь, потому что не знаешь, какой он на самом деле. Не забывай об этом».
Однако он не уехал. После того, как Лили где-то секунд тридцать колотила и пинала его дверь, она, наконец, открылась. Марк снова был в одних спортивных штанах и без майки. У него на руке красовалась повязка, и Лили попыталась вспомнить, а не ранили ли его в их небольшой стычке с людьми Дамиано.
— Господи, мы что, горим? — прорычал он.
Она смерила Марка свирепым взглядом и, оттолкнув его плечом, прошла в номер.
— Ты должен рассказать мне все, что знаешь, — сказала Лили, направившись в глубь комнаты, чтобы держаться от него на расстоянии.
— О чём? — закрыв дверь, спросил он.
Лили повернулась к нему. Над зеркалом в ванной горел свет. Он проникал в спальню, окрашивая все вокруг в бледно-голубой цвет, но остальная часть комнаты оставалась в тени. Больше Марк нигде свет не включил.
— О Станковском, — сказала она, глубоко вздохнув. И мысленно готовясь к предстоящей битве.
— Послушай, Лили, мне очень жаль, что так получилось. Я вошел во внутренний двор, увидел рядом с тобой того парня с дробовиком и запаниковал. Надо было просто его пристрелить. В любое другое время я бы так и сделал. Не знаю, что..., — начал было объяснять он, но Лили вскинула руку.
— Мне все равно, — заявила она.
— Что?
— Мне все равно, — повторила она. — Мне просто нужна информация. Я хочу знать, где Станковский. Давай покончим с этим прямо сейчас.
— Зато мне не все равно. Я думал, ты умерла, я...
Ей хотелось рвать на себе волосы. Мозг Лили вступил в войну с сердцем, и весь этот кавардак сводил ее с ума.
— Тебя это не волнует! — закричала она.
— Меня это слишком волнует.
— Нет, не волнует. За последние полгода я могла умереть дюжину раз. Даже больше. И ты бы об этом не узнал. Ты бы никогда об этом не узнал. Так что хватит нести чушь, Де Сант. Скажи мне то, что я хочу знать о Станковском, скажи мне, где он и куда планирует отправиться, — потребовала она.
Похоже, он немного удивился ее всплеску эмоций, а потом разозлился.
— Нет, волнует, черт возьми! Думаешь, я штурмовал то здание в Африке ради собственного удовольствия? Я делал это, чтобы спасти тебя. Именно по этой причине я от тебя и ушел. Думаешь, мне было легко?! — крикнул он в ответ.
«Не надо. Не слушай всё это. Он здесь только из-за этих дурацких алмазов, вот истинная причина, по которой он спас тебя в Африке».
— Мне плевать. Вот. Вот твоя чертова плата, — прорычала она, протянув ему холщовый мешок.
Марк не шелохнулся.
— Дело не в них, и ты это знаешь, — тихо произнес он.
— Я знаю лишь то, что всё было из-за них. Забирай их, — настойчиво проговорила она, сделав шаг к нему.
— Они мне не нужны.
— Тебе всегда были нужны только они! — снова закричала Лили. — Так забирай свою чертову плату и дай мне то, что обещал!
Она швырнула ему мешок, но Марк даже не попытался его поймать. Мешок стукнулся о его грудь и, отскочив, тяжело рухнул на пол. Он отлетел в сторону, верх мешка открылся, и часть камней рассыпалась по полу. Марк на них даже не взглянул.
— Лили, мне не нужны алмазы, — произнес он.
Она всплеснула руками.
— Господи, Де Сант, тогда чего же тебе нужно?!
— Мне нужно, чтобы ты называла меня Марком.
Ее сознание немного раскололось. Во время их разлуки она изо всех сил старалась делать вид, что ей на него плевать. Лили звала Кингсли «Лоу», чтобы поддерживать с ним профессиональные отношения. А Марка звала «Де Сантом», чтобы отделить мужчину, в которого она влюбилась в Африке, от мужчины, который там ее бросил. Стоявший перед ней парень не имел права вытаскивать его из воспоминаний и пихать ей в лицо. Лили выхватила из-за спины пистолет и направила его прямо ему в горло.
— Ты меня бросил! — закричала на него она. — Я тебе доверяла, а ты меня бросил! Я в тебя верила, а ты никогда в меня не верил. Ты бросил меня ни с чем в совершенно чужой стране. Просто бросил.
Воцарилось напряженное молчание. Марк совершенно спокойно смотрел на нее. Лили тяжело дышала, ее буквально трясло от гнева, но рука с пистолетом оставалась твёрдой.
Ей следовало бы наорать на него за то, что он поставил под угрозу ее жизнь, за то, что из-за него ее подстрелили. За то, что все это время морочил ей голову, утаивая информацию. За то, что оказался лжецом, манипулятором и вообще плохим парнем. Самым плохим парнем на свете.
Но в голове у нее крутились лишь слова из его письма, в котором он просил ее вернуться домой.
«Как я могла вернуться домой? Мой дом теперь там, где он».
— Дорогуша, — выдохнул он, и у нее защемило сердце. — Ты ведь знаешь, что я сделал это только потому…
Лили подалась вперед и взвела затвор. Внезапно все стало очень серьезно. Марк закрыл рот.
— Я знаю, что мне было сказано. Что я недостаточно хороша. Разве нет? Для Марселя Де Санта я была недостаточно хороша!
— Ты была для меня слишком хороша, вот в чем проблема.
— Заткнись, Де Сант.
— Марк.
— Заткнись! — шагнув к нему, закричала она. — Дай мне информацию, или, клянусь Богом, я тебя пристрелю!
— Валяй. Наверное, я это заслужил, — ответил он, и на его губах заиграла легкая улыбка.
Лили была на волосок оттого, чтобы слететь с катушек. На глаза навернулись слезы. Она не помнила, когда в последний раз плакала от обиды. В Африке? С тех пор уж точно ни разу, и ей вовсе не хотелось, чтобы Марк стал тем, кто это изменит.
— Знаешь, что я себе пообещала? В Африке, когда ты привязал меня к себе цепью?
— Что? — спросил он, сделав маленький шаг к ней.
— Я поклялась себе, что убью тебя. Что в конце нашего путешествия прострелю тебе голову. Всажу пулю тебе в мозг и положу предел своим страданиям, — прошептала Лили.
— Ну, милая. Наше путешествие явно подошло к концу, — прошептал он в ответ.
«Не говори мне этого. Между нами не может всё кончиться».
Она затаила дыхание и проглотила рыдания. Когда по ее щеке скатилась слеза, Лили вдруг осенило. Для нее оно никогда и не заканчивалось. Последние полгода она обманывала саму себя, говоря, что все кончено. Что это давно пройденный период ее жизни. Но все это было ложью. Это никакой не конец. Она застряла в середине пути. Остановилась где-то на дороге, считая дни. Последние полгода ожидая, когда Марк снова за ней вернется.
В руке Лили держала заряженный и снятый с предохранителя пистолет, но Марк не боялся. Она была уверена, что он вообще ничего не боялся. Он отбросил ее руку и рванулся вперед. Лили не двинулась с места, просто почувствовала, как он обрушился на нее, совсем как раньше. Как всегда, когда она находилась в его присутствии. Марк обхватил ладонями ее лицо, притянул к себе, и она снова всхлипнула. А затем он впился губами ей в губы, избавляя ее от всех страданий. Решая все ее проблемы.
Марк прижал ее к стене, и она выронила пистолет. Его руки оторвались от ее лица и зарылись ей в волосы, потянув за густые пряди. Он прижимался к ней всем телом, и каждый ее нерв, каждая клеточка радовалась его возвращению. Не веря такому долгому его отсутствию.
— Прости, — прошептал он, когда его губы скользнули по ее подбородку. — Прости, дорогуша. Прости.
— Ты меня бросил, — выдохнула Лили, проводя ногтями по его лопаткам. — А потом заключил эту дурацкую сделку. Мне показалось, что все это ничего для тебя не значило.
— Ты шутишь? Ты для меня всё, поэтому мне пришлось уйти. Может, я и сделал это неправильно, но только поэтому. Ты была для меня слишком идеальной, — сказал он, его горячее дыхание обожгло ей ухо, а руки потянули вверх ее футболку.
— Де Сант, ты такой глупый. Такой глупый. Я не идеальная. Я никогда не была идеальной, — сказала она ему, а затем подняла руки, и Марк сорвал с нее футболку.
— Для меня ты идеальна.
Лучше, чем месть. Лучше, чем алмазы. Это было все, что она когда-либо мечтала от него услышать.
— Я о тебе беспокоилась. Думала, ты вернешься или хотя бы навестишь Кингсли. Но ничего. Ни слуха, ни духа. Я начала подозревать, что тебя убили, — сказала она ему.
Марк усмехнулся, легонько покусывая ей ключицу.
— Я тебя умоляю. Думаешь, я позволил бы себя убить, не закончив работу? Без прощального поцелуя? Черт возьми, Лили, как же я по тебе скучал, — простонал он, и его рот скользнул вниз по ее правой груди.
— Неужели? Потому что, как мне помнится, ты недавно говорил, что у меня больше нет сисек, — напомнила она ему.
— У тебя потрясающие сиськи — я был на тебя зол. Ты показалась мне такой неприступной и непохожей на себя. Совершенно другой женщиной, смотревшей на меня так, будто никогда раньше не видела. Словно ты сильнее меня, — объяснил Марк и, наклонившись, поцеловал ложбинку между ее грудей.
— Той же самой женщиной. Я всегда была сильнее тебя, ты просто этого не осознавал, — заметила она.
Пока они возились, эластичная повязка Лили ослабла, и Марк снял ее и бросил на пол. Затем он почти опустился на колени, его руки и губы мягко коснулись огромного красного пятна, покрывавшего с левой стороны большую часть ее ребер.
— Поверить не могу, что сделал с тобой такое, — прошептал он.
— Я тоже. Де Сант, раньше ты всегда был таким профи. Что с тобой случилось?
— Случилась ты.
Марк скользнул руками к ее ягодицам, затем сильно их сжав, выпрямился и притянул Лили к себе. Она обхватила его ногами за пояс, а Марк тем временем рванул ее от стены и понес к кровати.
Это было словно цунами, нечто такое, что она не могла остановить, что поглощало ее целиком. Впервые за шесть месяцев ей всё казалось правильным. Что все идет как надо. По-прежнему хреново, плохо и неприемлемо, но... они вместе. Она ему нужна.
«Все хорошо».
Марк бросил ее на кровать и начал стягивать с нее джинсы. Как только он их снял, Лили села и рванула за пояс его спортивных штанов. Пока ее пальцы ловко управлялись со шнурком, Марк запустил руки ей в волосы и, приподняв ее лицо, снова поцеловал. Расправившись с его штанами, Лили стянула их вниз, он толкнул ее на спину и, поднимаясь вверх по ее телу, сбросил с ног мешающую ткань.
Они слишком торопились, наверстывая упущенное. Лили была на него так зла, но теперь ей просто этого хотелось, этого чувства завершенности. Удовлетворения. На протяжении долгих месяцев она была пустой. Опустошенной. Ей это было необходимо.
— Боже, как же мне этого не хватало. Я об этом мечтал, — простонал Марк, его руки проникли под ее спортивный лифчик, стаскивая его с ее груди.
— Молчи. Стоит тебе открыть рот, и ты сразу всё портишь, — сказала она, пытаясь стянуть лифчик через голову и освободить руки.
— Ты в этом уверена?
Его губы сомкнулись вокруг ее соска и, когда Марк с силой втянул его в рот, Лили ахнула. Затем он провел языком дорожку к шее Лили, и ее грудь принялись ласкать уже его пальцы.
Они задвигались в два раза быстрее. Рука Марка легла ей между ног, два его пальца чувствовали себя как дома. Язык Лили ласкал ухо Марка, ногти царапали рассекающие его грудь шрамы. Когда она царапнула его старые раны, Марк зашипел, а затем скользнул рукой по ее телу и сунул пальцы ей в рот.
Пока ее язык кружил по костяшкам его пальцев, она почувствовала, как Марк расположился у нее между ног. Он толкнулся в нее, и Лили укусила его за пальцы. Марк снова зашипел и убрал свою руку от ее рта. Когда его бедра, наконец, соприкоснулись с ее бедрами, она вскрикнула.
«Поверить не могу, что это снова происходит. Почему мы всё время этого не делаем? Это единственное в чем мы не имеем разногласий».
— Видишь? Вот что значит чувствовать себя как дома, — выдохнул он ей на ухо, и, как ни странно, ей захотелось плакать.
— Я забыла, — прошептала она в ответ.
— Я тебе напомню.
Он схватил ее под колено и задрал ей ногу почти до самой груди. Марк стал вколачиваться в нее, и она снова вскрикнула, зарылась пальцами в волосы, а затем провела ими по лицу.
— О... Боже... мой… я и впрямь забыла о том, какой ты, — задыхалась Лили, пока он выбивал из нее воздух.
Марк усмехнулся.
— Теперь я понял, — прохрипел он, прижав другую руку к основанию ее горла.
— Понял что?
— Почему ты всё время так на меня злилась?
— Я злилась, потому что ты сволочь.
В ответ она услышала смех.
— Это потому, что ты сексуально неудовлетворенная. Похоже, Кингсли и впрямь ничего не обломилось.
— Ммм, ты так уверен? Может, я неудовлетворенная, потому что с тех пор, как снова нарисовался ты, он ко мне не прикасается, — подколола его она.
Марк свирепо зыркнул на нее сверху вниз и, убрав руку с ее груди, зажал ей рот ладонью. Его большой палец надавил Лили под подбородок, не давая ей пошевелить челюстью.
— Хочешь посмотреть, как я его убью? Продолжай в том же духе, — прорычал он, и его толчки стали почти грубыми.
У Лили закатились глаза, и она глухо застонала в ладонь Марку в такт его движениям. Ей было все равно. Она так долго жила без него, что одно его присутствие уже было похоже на прелюдию. Да, он прав — она сексуально неудовлетворённая. Настоящий сгусток подавляемой сексуальной энергии, и сейчас она была готова взорваться. Ее тело пронзила дрожь, предвестник нарастающего чудовищного оргазма, и, когда ее тело сомкнулось вокруг Марка, уже настала его очередь вскрикнуть. Он убрал руку от ее рта и на мгновение замер.
— Пожалуйста. Пожалуйста, Марк, пожалуйста, — заныла она, двигая под ним бедрами.
Он наклонился и вплотную прижался грудью к ее груди.
— Боже, наконец-то, вот оно! Скажи это снова, — простонал он, плавно вращая бедрами, но не отстраняясь от нее.
Это сводило ее с ума, трение его движений в сочетании с ощущением необыкновенной наполненности им.
— Марк.
— Ещё.
— Марк, пожалуйста. Пожалуйста, Марк, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
Он отпустил ее ногу и уперся локтем в матрас рядом с ее головой. По-прежнему прижимаясь к ней всем телом, Марк стал долбиться в нее, и она снова закричала. Ее руки вцепились ему в бока, пальцы впились в ребра.
— Посмотри на меня, — его голос больше напоминал рычание.
— Марк, я сейчас... я сейчас..., — чтобы закончить фразу, она не могла перевести дух.
Он совершенно лишил ее дыхания, просто выбил из неё весь воздух.
«Одна и та же история».
— Посмотри на меня.
Это был приказ, и он не дал ей возможности его выполнить. Марк схватил ее за подбородок, его пальцы впились ей в лицо, и он заставил Лили повернуться к нему. Все ее тело сотрясалось в нарастающих спазмах, берущих свое начало в том месте, в которое он вколачивался.
— Пожалуйста, — похоже, это было единственное оставшееся в ее лексиконе слово.
— Я до смерти хочу снова это увидеть. Давай, милая, не сдерживай это. Разрядись, — настаивал он.
Лили с криком кончила, ударив одной рукой по расположенному позади нее изголовью кровати. Оргазм сам по себе сделал петлю, сперва утихнув, а затем вновь нахлынув на нее стремительной волной, от чего спина Лили выгнулась и полностью оторвалась от матраса. С губ Марка сорвался поток всевозможных ругательств; еще сильнее впившись пальцами в челюсть Лили, Марк кончил, и его колено больно врезалось ей в бедро. Трясясь и дрожа, она обхватила его рукой за плечи, пытаясь удержать. Пытаясь самой удержаться на Земле.
Они оба молчали. Повисшую в номере тишину нарушал лишь шум их прерывистого дыхания. Расслабившись, Марк придавил ее всем своим телом, от чего у нее еще шире раздвинулись ноги. Лили почувствовала дрожь в бедрах и облизнула губы.
— Даже не верится, что мы только что это сделали, — прошептала она.
Марк фыркнул, и она почувствовала на своем плече его губы.
— Даже не верится, что это заняло столько времени; мы могли трахаться еще с Колумбии. Видишь, что происходит, когда ты бываешь стервой? Ты лишаешь себя отличного секса, — поддразнил ее он, и Лили рассмеялась.
— Интересно, чего лишаешь себя ты, когда сваливаешь и шлёшь мне дерьмовые письма, — бросила она ему в ответ.
— Отличный аргумент. Я идиот.
Уставившись в потолок, Лили медленно восстанавливала дыхание. Его письмо. Каждое его слово глубоко врезалось ей в мозг, и все же они снова вернулись к тому, с чего начали.
Нет, это не так. Алмазы рассыпались по полу, он их не взял. Даже на них не взглянул. Марк сказал, что с ней чувствует себя как дома. Уверил ее, что сожалеет. Объяснил это тем, что она была для него слишком хороша.
«Это ложь? Или все остальное было ложью? Запомни — никогда больше не влюбляйся в наемников. Им нельзя доверять».
— Скажи мне одну вещь, — ее голос казался хриплым, и в тишине комнаты прозвучал неожиданно громко.
— Все, что угодно, — ответил Марк и принялся нежно покусывать ей шею.
— Ты написал это дурацкое письмо в Касабланке, — напомнила ему Лили, и он замер. — Так почему ты еще тогда мне его не отдал? Почему ты еще тогда ничего мне не сказал?
— Потому что..., — его голос стих, и Марк какое-то время молчал.
— Ты боялся, что я тебе не поверю? — предположила она.
Марк покачал головой.
— Нет. Я боялся, что ты меня отговоришь, — объяснил он, и Лили затаила дыхание. — Ты была мне так нужна… Ты и то, что между нами было. Я не хотел, чтобы это заканчивалось. Но узнав об объявленной за твою голову награде, я понял, что дальше это продолжаться не может. Я знал, что должен о тебе позаботиться, а это означало, что мне необходимо с тобой расстаться. Когда дело касается тебя, я становлюсь безвольным, и, если бы я сказал тебе всё в лицо, ты бы стала за нас бороться. И ты бы победила. Это было бы неправильно. А я хотел... я должен был поступить правильно. Лили, я плохой человек. И делал жуткие вещи. Но ты, ты — лучшее, что у меня было, и я должен был поступить правильно.
Что ж. Кто бы мог подумать, что «прославленный» наемный убийца Марсель Де Сант умеет говорить такие красивые слова? Лили обняла его за плечи и обхватила ногами за пояс.
— Я поняла, Марк. Наконец-то, я всё поняла. И ты прав, я бы за нас боролась и победила бы, и мы могли бы сделать все это вместе. Это, конечно, трогательно, но ты все равно облажался, — сказала она ему.
Марк снова усмехнулся.
— И так всю жизнь, дорогуша.
Откуда-то подул ветерок, и Лили вздрогнула, ее блестящая от пота кожа покрылась мурашками. Они оба по-прежнему были голыми и мокрыми, Марк все так же лежал на ней. Лили подняла голову и, посмотрев ему через плечо, окинула взглядом его тело. Залюбовалась его мускулистой спиной и сильными ногами. Она застонала и снова уронила голову на матрас.
— Боже, Кингсли меня убьет, — простонала она.
— Ты слишком много о нем говоришь, — заметил Марк.
— Это ты вспомнил о нем во время секса.
— Лили, заткнись.
— Это был очень опрометчивый поступок. Ты ведь это понимаешь, да? — спросила она.
— Возможно. Но должен сказать, что у нас с тобой… получаются самые лучшие на свете «опрометчивые поступки», — ответил он.
Лили засмеялась, но тут его рука скользнула к ее груди. Затем упиравшееся ей в бедро колено сдвинулось вперед, и ей вдруг вспомнилось, как они уже однажды совершили «опрометчивый поступок» в темном переулке, на заднем сиденье угнанного внедорожника.
— Ммм, может, у нас есть время еще на один такой «опрометчивый поступок»? — поёрзав под ним, прошептала она.
— Дорогуша, мне нравится ход твоих мыслей.
