2020-08-05
66
Плюсы и минусы.
По большому счёту жизнь Лили во многом определялась плюсами и минусами. Почему этот заказ выгоднее другого? Почему это направление лучше вот этого?
Объехав с Кингсли всю Америку, Лили быстро поняла, что предпочитает работать в странах третьего мира. Там гораздо проще совершать свои злодеяния, переезжать с кучей всевозможного нелегального оружия, воровать и вламываться в дома.
Но у развитых стран тоже были свои преимущества. На каждом углу полные продуктовые магазины, в каждом отеле современные удобства, и самое лучшее — отличные асфальтированные дороги, на которых, как она знала, никто не станет устраивать с ними гонки на высоких скоростях.
Ну или, по крайней мере, надеялась, что не станет.
— Когда мы в последний раз ехали в одной машине? — нарушил ее размышления хриплый голос.
Девушка взглянула на сидящего за рулём Марка и улыбнулась.
— В Колумбии, — ответила ему Лили и снова повернулась к ветровому стеклу.
— Нет, по-настоящему, — продолжил Марк, и она улыбнулась еще шире.
— Только мы вдвоем? Хммм, дай-ка подумать... В Западной Сахаре, — прикинула она.
— Ого, так давно?
— Ммм… хммм. Прямо перед взрывом машины.
— Ах, да. Хорошие были времена.
— Дорогие мои, притормозите, если будем проезжать мимо «Тако Белл». Я умираю с голоду, — простонал с заднего сиденья Кингсли (Прим. «Тако Белл» — международная сеть ресторанов быстрого питания адаптированной кухни текс-мекс).
— Как ты это ешь? — проворчал Марк.
— Это вкусно, вот как! И в большинстве стран, в которых я обитаю, его нет, — объяснил Кингсли.
Лили оглянулась на него. Он растянулся сзади, одна его нога упиралась в ее сиденье, а другая была согнута в колене. Кингсли уставился в потолок, сцепив на груди пальцы. Ему запретили курить в машине, и теперь у него на лице было написано желание оторвать кому-нибудь голову.
— Ты пожираешь это, как и все остальное. Как тебе удается не толстеть? — спросила она, ткнув его в лодыжку.
— Ежедневные тренировки, хорошие гены и огромное количество секса.
Лили закатила глаза и снова уставилась на дорогу.
Днем ранее ближе к вечеру они уехали из Майами. Дамиано всем их обеспечил. В назначенном месте они обнаружили черный «Эскалейд», внутри которого находились ящики с бутилированной водой и пакеты с продуктами.
— До Нью-Йорка всего девятнадцать часов езды, — напомнила Лили Кингсли.
Продукты добавили по его просьбе.
Однако лучше любой воды и еды оказалось удобное потайное отделение в багажнике автомобиля. Оно было буквально битком набито самым разным оружием. Пистолеты, винтовки, гранаты, Боже правый! Вдобавок ко всему, при Кингсли по-прежнему была его бестия, Barrett M82A1. Сейчас она лежала во внушительном футляре поверх всего остального.
— Какой смысл прятать все остальное оружие, когда там торчит эта штука? — сказала Лили, глядя мимо него на багажник.
— Я скорее избавлюсь от тебя, чем расстанусь с этой пушкой, — ответил он.
Девушка рассмеялась и снова повернулась вперед.
— Какой чувствительный!
— Эта винтовка со мной практически всю мою сознательную жизнь, и столько раз меня спасала, что я давно сбился со счета. Если бы встал вопрос, найти укрытие для тебя или для моей пушки, ты спала бы под дождем.
— Любовь — это так прекрасно, — вздохнул Марк.
С заднего сидения послышалось движение, и Кингсли пнул его в руку.
— Где мы? Какой у нас график?
Лили повертела в руках GPS-навигатор. Вечером перед самой Джорджией они сделали остановку и переночевали в палаточном лагере. На рассвете они проснулись и снова тронулись в путь. Сейчас им не нужно было спешить, как в Африке или даже в Колумбии. До торжественного открытия магазина Станковского оставалось еще целых пять дней. Лили хотелось успокоиться и отдохнуть. Подготовиться.
— Уже за полдень. Мы недавно проехали Миртл-Бич, а теперь направляемся в Ричмонд, штат Вирджиния. Если продолжим в том же темпе, то уже около... восьми вечера будем в Нью-Йорке, — ответила она.
— Ммм. Поехали в Южный Бронкс, — предложил Марк.
— Зачем нам туда? Его магазин на Манхэттене.
— Так у нас будет штаб-квартира, куда мы сможем вернуться, когда все неизбежно пойдет наперекосяк. Кроме того, если мы выгрузим из машины кучу оружия и перетащим её в заброшенное здание, там этого никого не заметит.
— Расскажи обо всем еще раз, — попросила Лили и, откинувшись на спинку сиденья, положила ноги на приборную панель.
— Его магазин находится на Манхэттене, в Алмазном квартале. На 47-ой улице, довольно близко к Таймс-Сквер. Это целый городской квартал, предназначенный исключительно для ювелиров и дизайнеров украшений, а также тех, кто всем этим торгует. Кроме того, примерно около девяноста процентов всех попадающих в страну алмазов проходят через Алмазный квартал.
— В Бразилии я побеседовал с людьми, что работали в доме у Дамиано. Они сказали, что примерно в это же время он планирует съездить в Нью-Йорк со своим новым знакомым. Я понял, что раз уж Станковский собрался в Нью-Йорк, то на это должна быть веская причина. Поэтому я начал копать, что там будет происходить. Оказывается, на этой же неделе состоится торжественная ювелирная выставка. Грандиозное ежегодное событие с участием множества знаменитостей. Это как «Met Gala», только для ювелирного мира. Как только я увидел алмазы, то понял, что без него там не обошлось. Капнув чуть глубже, я быстро узнал, что как раз во время выставки в квартале открывается новый магазин. И кому же он принадлежит? Компании Станковского (Прим. «Met Gala» — бал института костюма, который ежегодно собирает всех самых стильных и влиятельных знаменитостей мира моды, кино, музыки и других искусств).
— Смело, — прищурившись, заметила Лили.
— Здесь ему нечего скрывать, и не похоже, чтобы кого-то сильно интересовало, откуда у него эти алмазы, — добавил Марк.
— А откуда у него эти алмазы? Уж точно не от нас, — удивилась Лили.
— Он какое-то время занимался алмазным бизнесом в России. Но там очень строгие законы. Африка стала для него попыткой получить все намного быстрее, больше и дешевле. Не удивлюсь, если узнаю, что он уже организовал в Африке новую операцию.
— Торговля живым товаром. Контрабанда алмазов. Наркотики. Господи, как смело и амбициозно, — проворчала она. — Что ему придет в голову дальше? Купить маленькую страну и превратить ее в предприятие с потогонной системой труда? Переехать бродячих щенков и монашек?
— Боже, надеюсь, что нет. Наверняка он должен уставать. Я не буду гоняться за этим говнюком вечно. Мы остановим его гораздо раньше.
Наконец Лили снова улыбнулась.
***
Даже Лили, которая повидала в жизни разного дерьма, в Южном Бронксе стало слегка страшновато. Они нашли в районе заброшенный и никем не занятый дом и начали перетаскивать туда свои вещи. Лили на всякий случай сняла свой пистолет с предохранителя.
— Что, дорогуша, страшно? — подколол ее Марк, глядя на идущую по другой стороне улицы группу молодых людей.
В адрес Лили послышался свист и улюлюканье. В адрес Кингсли и Марка — угрозы.
— Нет. Просто я никого не убивала ещё с Марокко. Не хочу нарушать эту традицию только потому, что какому-то парню вздумалось, будто изнасилование — это интересный способ провести вечер, — пожаловалась она, глядя вслед удаляющимся за угол парням.
— Мне жаль того идиота, который попытается тебя изнасиловать.
Кингсли исчез вместе с машиной, так что она уже ничего не могла поделать с их новым жилищем. Лили вошла в дом и закрыла за собой дверь. Практически все окна были заколочены досками, что тоже служило защитой. Убедившись, что задняя дверь заблокирована, девушка направилась наверх. Внизу они ничего не оставили, полностью обустроившись на втором этаже.
Марк находился в спальне в передней части здания. Они поставили туда маленький портативный генератор, а затем установили карточный столик. Внизу они обнаружили один стул и тоже принесли его наверх. Это была вся их мебель. Марк занимался тем, что разбирал оружие и расставлял у стены винтовки.
Лили не стала ему мешать и проследовала в другие спальни. В одной из них практически все стены были расписаны выцветшей краской из баллончика. В другой комнате лежал устрашающего вида матрас с наброшенным на него брезентом. Она скрестила на груди руки и закусила нижнюю губу.
Они с Кингсли давно жили бок о бок, Лили привыкла спать рядом с ним. Его присутствие и близость её успокаивали. Однажды, когда их чуть не поймали во время ограбления, они спрятались в шкафу. Она уснула стоя, прислонившись к нему. В другой раз, спасаясь от погони в эквадорских джунглях, они забрались в полностью прогнившее изнутри бревно. Она пролежала на Кингсли восемь часов, причем с каждой стороны от нее оставалось не больше двух сантиметров свободного пространства.
Поэтому первым ее порывом было войти в комнату с разрисованными краской стенами и бросить рюкзак рядом с его рюкзаком. Именно так она бы и поступила в обычных обстоятельствах. Они засиделись бы допоздна, обдумывая план на следующий день. Потом он вытянулся бы на полу и закурил сигарету, а она легла бы рядом, прижавшись к нему спиной.
Но сумка Марка лежала в другой комнате, у накрытого брезентом матраса. Они с Кингсли были партнерами, это точно. Но с Марком... ее связывало нечто большее, и это «нечто большее» подразумевало общую кровать.
«Мне не хочется причинять Кингсли боль…»
— Видишь. Всё же тебе страшно, — прошептал ей на ухо Марк, от чего она вздрогнула.
Лили сердито на него зыркнула.
— Нет, не страшно. Просто пытаюсь всё обдумать, — ответила она.
Марк обошел ее и встал перед ней с ухмылкой, которую она обычно терпеть не могла.
— И что же ты надумала? — спросил он, явно не поверив ни единому ее слову.
— А то, что сегодня ночью я, пожалуй, подежурю, — ответила она, затем отвернулась от него и зашагала обратно в переднюю часть дома.
Все время, пока она шла, у нее за спиной не стихал его смех.
Через пару часов вернулся Кингсли с кучей всевозможных подарков. С огромными рулонами разлинованной бумаги, которые при ближайшем рассмотрении оказались чертежами большого магазина. В углу стояла печать «Архитектурно-строительная компания Шмидта», а прямо под ней крупными буквами — «СТВ Энтерпрайзис».
— Это должно пригодиться — тут все четыре этажа, — сказал он, разворачивая один из рулонов.
— Где ты их раздобыл поздним вечером?! — потрясенно спросила Лили.
Кингсли широко ей улыбнулся.
— В канцелярии округа, дорогая. Некоторые из тамошних дам могут быть очень сговорчивыми, — объяснил он.
Лили застонала.
— Ты серьезно? Как такое возможно, что в какой город мы ни приедем, у тебя всегда там оказывается секс-подружка?
— Я очень много работаю, вот как. И посмотри, как это удобно!
— Вот почему тебя так долго не было.
— Ну, мне была нужна информация, разве нет? В таком деле нельзя спешить, я должен был сотворить маленькое волшебство, — сказал он ей.
— Меня сейчас стошнит.
— Тебе это нравится.
Пока Марк с Кингсли обсуждали планы, Лили спустилась вниз, решив приготовить что-нибудь поесть. Если Кингсли не остановить, он и впрямь будет питаться одним фаст-фудом, а Марк — работать до голодного обморока. Всё равно, что жить с двумя подростками.
— Итак, какой у нас план? — спросила она, вернувшись в их «оперативный штаб» с двумя тарелками сэндвичей.
В воздухе витал сигаретный дым, а свет одинокой, питающейся от генератора голой лампочки придавал всей комнате жуткий, мрачный вид.
— Ладно, хорошо, итак! За боковыми стенами магазина находятся другие торговые помещения, поэтому ни окон, ни дверей там нет. Нижний этаж полностью отведен под розничную торговлю. И для нас он совершенно бесполезен. Имеются три выхода: один спереди и два сзади. На втором этаже работают ювелиры — все открыто, как в торговом зале. Для нас это отлично, никому не скрыться.
— С третьим этажом сложнее. Там расположены офисы для проведения закрытых сделок и коммерческой стороны операций. Коридоры, закрытые двери, ничего хорошего, но, по крайней мере, мы теперь знаем, сколько там комнат и что где находится. Четвертый этаж — это огромная роскошная квартира с открытой планировкой, и замечательная новость: в ней только одна спальня. Вот наша цель — квартира Станковского. Насколько мне известно, Роксана Станковская приехала два дня назад. Ее муж прибудет послезавтра. Торжественное открытие состоится через два дня, — закончил Кингсли, переворачивая листы бумаги.
— Мне нужно покончить с этим до открытия. Я не хочу попасть на CNN или типа того, — жуя сэндвич, заявила Лили.
Марк доел свой бутерброд и, откинувшись на спинку стула, потёр руками лицо.
— Значит, у нас есть целый день, чтобы все спланировать, — вздохнул он.
Лили кивнула.
— Целый день.
— Почему мы всегда все делаем в последнюю минуту?
— Мы — нет, — поправила она его, указав на себя с Кингсли. — Это из-за тебя мы потеряли кучу времени, потому что ты скрывал информацию. Мы могли бы поехать в Нью-Йорк прямо из Колумбии и все это время готовиться.
— Как же ты меня... раздражаешь, — прищурившись, ответил он.
Лили послала ему воздушный поцелуй.
— Что ж, дорогие мои, с вами, конечно, весело, но уже почти полночь, и мне совсем не хочется превращаться в тыкву. Итак! Я собираюсь немного расслабиться. Держите оборону, ясно? — проинструктировал их Кингсли, надев пиджак.
— Ты шутишь?! Разве не ты только что трахнул какую-то цыпочку? — удивленно спросила Лили.
— Как грубо, любовь моя, ты же знаешь, как я это не люблю. Я занимался страстной любовью с одной восхитительной разведенкой, которой, честно говоря, это было просто необходимо. А вот теперь я собираюсь «трахнуть парочку цыпочек». Пока, — сказал он, затем вышел из комнаты.
— Он такая шлюха, — проворчала Лили, глядя, как он спускается по лестнице.
Сзади послышалось какое-то движение, и она поняла, что у нее за спиной стоит Марк.
— Ответь мне на один вопрос, — начал он и, взяв ее за плечи, медленно развернул к себе. — Как это произошло?
Лили посмотрела на то место, которое сейчас поглаживали его пальцы. На ней были только обтягивающие шорты для бега и спортивный лифчик. Марк касался ее шрама, того самого, который заметил ещё в Майами, когда взгромоздился над ней на кровати. Она подняла руку и спустила с плеча бретельку.
— Вот что бывает, когда отвлекаешься, — усмехнулась она, проводя по шраму пальцами. — Мы тренировались с ножами.
— Подожди... так это случилось не на работе? — в голосе Марка мелькнуло удивление, и он наклонился ближе, чтобы рассмотреть рану.
— Нет. Тогда мы еще находились в Таиланде. Я нашла в спортзале Кингсли этот крутой нож. Ну, знаешь такие маленькие острые ножи с толстыми ручками?
— Господи, их называют метательными.
— Заткнись. Да, я нашла его метательные ножи. Он застукал меня, когда я с ними дурачилась — я ведь его даже не спросила, — продолжила она.
— Так это сделал Кингсли?! — почти прокричал Марк.
— Он не нарочно. Его бесило, что я играю с оружием, с которым не умею обращаться. Поэтому он преподал мне спонтанный урок. Я сама виновата — должна была наклониться вперед, а вместо этого повернулась назад. Кингсли не собирался меня калечить. Если честно, он ужасно расстроился. В общем, я стояла с торчащим из плеча ножом, а он сходил с ума. Мне даже самой пришлось его вытаскивать, — усмехнулась она.
— Это полный пи*дец.
— Да ладно, как будто с тобой не случалось ничего подобного. Зато теперь я виртуозно управляюсь с ножом.
Марк долго смотрел на шрам, потом его взгляд скользнул по ее телу. Лили стояла неподвижно и никак ему не препятствовала.
— Я был таким идиотом, — пробормотал Марк, коснувшись огромного уродливого синяка, оставшегося у нее на ребрах от выстрела из дробовика.
— Немного. Но, эй, это одна из черт, которые мне в тебе нравятся, — поддразнила его она.
Марк фыркнул.
— Потому что благодаря этому ты кажешься умнее.
— Точно.
Внезапно Марк к ней наклонился, и ей на затылок легла его рука. Не успела Лили опомниться, как он поцеловал ее в висок и прошептал ей на ухо:
— Хватит болтать. Иди спать.
Затем он зашагал по коридору и, расстегивая на ходу ремень, исчез в отведенной ему комнате.
Лили медленно последовала за ним, потом прислонилась к дверному косяку и стала смотреть, как он снимает ботинки и джинсы.
— Тебе это не кажется странным? — спросила она.
Он взглянул на нее.
— Что?
— Да всё. Две недели назад я изо всех сил пыталась себя убедить, что ненавижу тебя.
— Две недели назад я изо всех сил пытался себя убедить, что наводить о тебе справки — это плохая идея.
— Серьезно?
— Да. И оказался прав — это было бы напрасной тратой времени. Ты сама меня нашла.
— Если я его застрелю, и мы выберемся из всего этого живыми, ты просто уйдешь?
Бум. Взорвалась бомба. Лили не собиралась этого спрашивать. Все шло хорошо, им удалось достичь своего рода негативного пространства. Они могли разговаривать, флиртовать, вести себя как друзья. Но этот вопрос крутился где-то в глубине ее сознания и теперь вырвался сам собой.
— Знаешь, что странно, — начал он, и его голос звучал так буднично, что это сбило ее с толку. — Я думал, что разлука притупит мои воспоминания о тебе. Что ты исчезнешь, растворишься в постороннем шуме.
— Я старалась тебя забыть, — заметила она, и Марк улыбнулся.
— Не вышло, да? Иногда я слышал твой смех или чувствовал твой запах.
— Мой запах?!
— Да. Этот витающий вокруг тебя аромат лаванды, что это за херня?
Лили была потрясена.
— Мой лосьон?
— Иногда я ничего, кроме него не чувствую. Он настигает меня словно из ниоткуда. Но хуже всего — это твои глаза. Стоило мне закрыть глаза, и я видел, как ты на меня смотришь. Я чертов идиот, потому что именно это я тебе и говорил, помнишь? Только твои глаза. Всегда твои глаза, — выдохнул он.
— Вообще-то, это очень романтично, Марк.
— Ну так, а я о чём?
— Но ты не ответил на мой вопрос.
Марк вздохнул и отошел от матраса. На двух пустых ящиках стояла упаковка с водой, и он вытащил из нее одну бутылку. Выпив залпом половину ее содержимого, он остановился и перевел дух.
— Не знаю, что тебе сказать. Я не собираюсь убегать, но я также не понимаю, что происходит, — наконец сказал он. — И почему ты так говоришь? У вас с Кингсли получилось, вы... напарники. Черт, просто смотришь на вас, ребята, и как будто вам даже разговаривать друг с другом не нужно, каждый из вас и так знает, чего хочет другой. У нас с тобой не так.
— У нас с тобой была отличная команда, — напомнила она ему.
— Принцесса, из-за меня тебя несколько раз чуть не убили.
— Да, но ты также неоднократно спасал мне жизнь.
— Это не одно и то же. Я просто бродяга, Лили. Ношусь от одной взрывоопасной ситуации к другой. У меня нет особняка в экзотической стране, я не знаю, какое столовое серебро к какому блюду полагается. Вообще-то, мне на это плевать. И я в жизни не надену чертов костюм, — быстро сказал Марк.
— Думаешь, меня волнует, наденешь ты костюм или нет? Ты и впрямь считаешь меня такой пустышкой? Знаешь, я ведь тоже была в Африке. Я надрывала задницу и не останавливалась ни перед чем, как и ты. Де Сант, всё это отговорки. Если ты хочешь, чтобы со смертью Станковского всё закончилось, тогда наберись смелости и скажи мне это в лицо, — рявкнула Лили.
— Ничего я не хочу, — крикнул он в ответ. — Ты спросила, что, по моему мнению, произойдёт дальше, и я говорю, что не знаю. Я говорю, что тебе необходимо понять, чего, чёрт возьми, ты хочешь. Ты много времени провела с Лоу, а мы с ним совершенно разные люди. Похоже, вы двое очень хорошо друг другу подходите. Вы друзья. Ну а мы с тобой... у нас с тобой просто такого нет, и тебе стоит об этом подумать, прежде чем ты решишь, что быть со мной такая уж удачная мысль.
Когда Лили, наконец, поняла, что происходит, то едва не рассмеялась. Марк ревновал. И не из-за того, что она могла переспать с Кингсли или завести с ним роман, не из-за их слаженной командной работы, а из-за того, что они с Кингсли друзья. Хотя, конечно, Лили провела с Марком слишком мало времени, чтобы стать его настоящим другом.
«Тогда кто же мы?»
— Думаю, мы с тобой могли бы стать хорошими друзьями, — сказала она ему.
Марк ухмыльнулся.
— Дорогуша, друг из меня так себе.
Он снова поднес бутылку к губам, и Лили направилась к нему. К тому времени, как она подошла к Марку, он выдул почти всю бутылку воды. Она выхватила ее у него из его руки и допила оставшуюся жидкость.
— Очень хорошими друзьями, — сообщила она ему, затем прислонилась к его груди, плотно прижавшись к нему всем телом.
Марк, прищурившись, взглянул на нее.
— Хммм. Я заинтригован. Объясни, что значит быть хорошими друзьями, — потребовал он.
Лили на секунду задумалась.
— Ну, они могут разговаривать друг с другом, спорить и ссориться, но всегда мирятся, — начала она. — Они всегда друг друга прикрывают. Не врут друг другу, не исчезают и не присылают потом идиотские письма.
— По-моему, пи*дец как скучно.
— И ещё они друг друга не избивают…
— А что, если одна из них реальная сука?
— Тогда он должен перестать быть сукой.
— Следи за словами.
— А иногда один очень хороший друг может…
— Это полный отстой, тебе ни за что мне это не втюхать.
—...может захотеть отсосать другому член.
— По рукам.
Марк был ненамного выше ее, но ей казалось, что его губы приближаются к ее губам до нелепого медленно, поэтому Лили встала на цыпочки и рванулась к нему. Она даже не дала ему шанса проявить нежность, просто сунула язык ему в рот и зарылась пальцами Марку в волосы. Он зашипел и так сильно сжал руками ее обнаженную талию, что Лили ахнула.
В Майами она была так на него зла. А ещё обижена, расстроена, и прочее и тому подобное, от чего хочется расплакаться. Потому что он был с ней нежен и коснулся не только ее тела. Он затронул ее душу, всё то, что она так старательно скрывала. Глупая женщина, о чем она только думала? Он ведь наемник, в конце концов. И при желании может пробраться куда угодно. Поэтому украсть сердце было для Марселя Де Санта парой пустяков.
Но Лили больше не хотелось нежностей. Она была взволнована, взвинчена, возбуждена и прочее и тому подобное, от чего хочется взорваться. Она хотела мужчину, который когда-то прижал ее к заднему сиденью машины. Нагнул над столом в пляжном домике.
«Он ведь наемник, в конце концов…»
Видимо, Марк понял намек. Он развернул ее и прижал к стене. Пока он стягивал с нее спортивный лифчик, Лили сбросила обувь. Она попыталась дотянуться и до его футболки, но Марк уже стаскивал с ее бедер шорты, от чего они безвольно упали на пол.
Пока она сбрасывала с ног лайкру, Марк, наконец, сорвал с себя футболку, и Лили с трудом подавила стон. Ей нравилось его тело, то, какой он мощный, как хорошо сложен. Словно никому его не одолеть. Словно никому ему не навредить.
— Значит, все эти месяцы ты только и думал, что о моих глазах и аромате лаванды? — спросила она и, наклонившись, стала покрывать поцелуями его грудь.
— Нет. Иногда я думал той удивительной машине, которая у меня когда-то была. Шевроле «Шевель» 67-го года, я... ЭЙ! — вскрикнул он, почувствовав, как Лили его укусила.
— А хочешь узнать, о чем думала я? — спросила она.
Марк ее оттолкнул.
— Нет.
Затем наклонился к ней, его губы заскользили вдоль ее шеи, а руки проникли Лили под трусики и стиснули ей задницу. Она извивалась перед ним, желая быть ближе, быстрее.
— Я долгое время представляла, какими способами тебя убью, — все равно сказала ему она.
— Грязные разговоры, дорогуша.
— Ммм… хммм. Я думала о том, как найду тебя, свяжу, замучаю, а потом получу вознаграждение за твою голову. Просто чтобы доказать, что для меня это пара пустяков, — продолжила она.
— Я в этом ничуть не сомневаюсь.
— Но иногда... иногда я думала вот об этом, — прошептала она, проведя ладонью по его боксерам.
Когда ее рука обхватила основание его члена, Марк застонал.
— Боже, а я думал об этом все время, — выдохнул он и, когда ее рука набрала скорость, прижался лбом к ее груди.
— Все время?
— Это не выходило у меня из головы. Наверное, поэтому без тебя у меня всё шло наперекосяк — из-за постоянного стояка кровь просто не поступала в мозг, — сказал он, и Лили расхохоталась.
Марк тоже усмехнулся.
— Ого, Де Сант, я польщена.
Марк резко отстранился и, не успела она и слова сказать, как он рванул ее в сторону. Лили наткнулась на груду коробок и почувствовала, как он надавил рукой ей на спину. Она упала на ящик с бутилированной водой и уперлась в него ладонями.
— Я думал об этом, — наклонившись к ней, прошептал он, и его ладони коснулись сбоку ее грудей. — И вот об этом.
Руки скользнули вниз по ее спине и сжали ей ягодицы.
— Но больше всего вот об этом.
Марк стянул с ее ног трусики, и она почувствовала, как он опустился на колени. Затем он стал медленно подниматься, целуя ее икры, покусывая кожу под коленом, скользя языком по внутренней стороне ее бедер. Затем его рот сменили руки, и когда лицо Марка оказалось у нее между ног, Лили порывисто выдохнула. Всего одно быстрое движение его языка, и она поняла, что игры кончились. Лили содрогнулась всем телом и застонала.
— Да, да, это. Мне так этого не хватало, — выдохнула она.
Марк встал и, шлепнув ее по заднице, проник в нее средним пальцем. Лили ахнула и приподнялась на цыпочки.
— Неужели? Ты думала об этом все эти ночи, что была с ним?
Если бы она могла перевести дух, то рассмеялась бы.
— Все время. Я все время думала о тебе, — заверила она его, приподнимая бедра навстречу его движениям.
— Даже когда ты трахалась с другими мужиками?
«Эм... что?»
— С какими ещё другими мужиками? — пытаясь приподняться, спросила она.
Свободной рукой он надавил ей на спину и удержал на месте.
— В Колумбии. Ты сказала, что трахалась с «мужчинами, которых к тебе влекло», — прорычал Марк.
Она расхохоталась, но тут почувствовала, как у нее внутри задвигался его палец, и у Лили закружилась голова.
— Боже, Де Сант, какой же ты дурак. Никого не было. До тебя, после тебя, когда угодно. Никого другого.
— Это объясняет, почему ты так напряжена, дорогуша. Словно натянутая гитарная струна, твое тело так и умоляет меня на нем сыграть, — прошептал он и убрал руку.
Лили застонала от такой потери.
— А как на счет тебя, любитель лаванды? Ты сказал, что перетрахал всех проституток Бразилии, — напомнила она ему.
Марк усмехнулся.
— Я никогда не говорил, что перетрахал их всех, — уточнил он.
— Мерзость. Впрочем, мне есть, чем заняться остаток ночи, — проворчала она и снова попыталась встать.
— Лилиана, — прошептал он, и Лили почувствовала, как он прижался к ней своей эрекцией, обеими руками надавив ей на спину.
— О, мой... бог, — порывисто выдохнула она, когда его член уперся ей между ног.
— Неужели ты и впрямь думаешь, что, попробовав вот это, — продолжил он и на последнем слове резко толкнулся в нее. — Я бы согласился на что-то другое?
Но ей не дали возможности ответить. Марк начал трахать ее так, будто ее вопрос его взбесил. Она вскрикнула и ухватилась за стоящий под ней ящик, свалив на пол несколько бутылок. Затем Марк вскинул руку и распустил ее конский хвост. Ей на лицо упали рыжие локоны, а он крепко схватил ее за волосы у основания головы и так сильно рванул на себя, что Лили тут же выгнулась и приподнялась.
— Боже, да, вот так, пожалуйста, — умоляла она, шаря по ящику руками, чтобы не упасть.
Как только она оперлась на локти, его руки потянулись к ее груди, принялись мять ее и пощипывать.
— И вот это. Ничто с этим не сравнится. Твое тело, кожа, чёрт возьми, Лили, на свете нет ничего лучше, — прорычал он позади нее.
Это было так легко забыть. Лили пять долгих лет закаляла сердце и разум. А потом еще полгода работала над своим телом. Делала его быстрее, сильнее. Даже с шуточками Кингсли, у нее появилась склонность забывать о своей женственности. О своей сексуальности. Никто не мог до нее достучаться, и уж тем более к ней прикоснуться. Это было строжайше запрещено.
До Марка.
Он схватил ее и практически швырнул на матрас, как ей и хотелось. Пригвоздил ее к брезенту и напомнил, как сильно она его жаждала. Как ей и было нужно. Он осыпал ее грязными словами, и она отвечала ему тем же, всё это время впиваясь ногтями ему в кожу и покусывая ему плечо.
Когда ее неожиданно захлестнул оргазм, она укусила Марка так сильно, что он вскрикнул. Так сильно, что остался рубец. И когда Лили обвилась вокруг него, чувствуя, как сокращаются в спазмах ее мышцы, а он, приближаясь к разрядке, вколачивался в нее, она никак не могла отделаться от мысли…
«Может, все же и я оставлю на нем свой след».
ДЕНЬ ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ
После того, как Марк заснул, Лили незаметно улизнула с матраса и вернулась в комнату в передней части дома. Она придвинула к окну стол и стул, затем выключила генератор. Девушка зажгла карманный фонарик и стала рассматривать чертежи.
Кингсли оказался прав, им необходимо было попасть именно в квартиру. Желательно застигнуть Станковского врасплох. Если пробраться туда пораньше, то они могут застать его еще в постели. Конечно же, там наверняка повсюду охрана. Парни поднимутся в квартиру первыми, расчистят ей путь. Она сразу пойдет убивать.
Когда луч света упал на чертеж спальни, Лили нахмурилась. А с мадам Станковской что делать? Выслушав жуткий рассказ Марка, Лили спокойно убила бы мужа этой женщины прямо у нее на глазах. Вне всяких сомнений, Роксана воспользовалась своим романом с Дамиано, чтобы, обманув своего любовника, передавать важную информацию главарю русской мафии. Она была ужасным человеком, возможно, таким же, как и ее муж. Застрелить ее — означало сделать миру большое одолжение.
Но по существу, лично Лили Роксана ничего не сделала. Ее даже не было в Москве, когда погибла Кайли. Конечно, она мучила Марка, но Лили тоже порой хотелось его замучить. Она не могла придумать оправдание ее смерти, как в случае со Станковским. Так что Роксану придется устранить другим способом.
Тут послышался звон стекла, и Лили выглянула в окно. На улице, толкаясь, о чем-то громко спорили двое мужчин. Она вздохнула и снова уставилась на чертежи.
Если в квартире Станковских не окажется, то придется заманить их на первый или на второй этаж. Но третьего этажа, с его кабинетами и укромными местами, лучше избегать. Ей не хотелось влипнуть в перестрелку посреди Нью-Йорка. Она не для того прошла через ад, чтобы теперь оказаться в тюрьме.
Нет. Всё должно быть по-быстрому. Они туда проберутся. Уничтожат охрану. Свяжут Роксану.
А затем Лили прострелит башку Анатолию Станковскому.
«После всего, через что я прошла, это будет похоже на прогулку в парке».
За пару часов до рассвета наконец-то объявился Кингсли. Он нашел складной пластиковый стул и принес его наверх, после чего они немного поболтали. Вспоминали бывшие заказы и забавные случаи. И ни словом не обмолвились о Станковском и о том, что вместе им осталось быть совсем недолго.
«Все разговоры лишь о том, что будет со мной и Марком, а как насчет Кингсли? Бедняга заслуживает лучшего, чем мы двое».
Они разговаривали до тех пор, пока у Лили не начали слипаться глаза, поэтому она пожелала спокойной ночи и направилась в комнату, где все еще спал Марк. В доме было холодно, отопление не работало, но на ней по-прежнему была ее спортивная экипировка, так что Лили забралась к Марку под одеяло и прижалась к его спине. И тут же провалилась в сон.
Она проснулась поздно, от звука мнущегося брезента. Потом матрас прогнулся, и Лили почувствовала какое-то движение. Она лежала на животе, лицом к стене.
— Который час? — зевнув, прошептала она.
— Почти девять, — прошептал в ответ Марк, и она почувствовала, как он прижался к ней.
— Господи, почему ты меня не разбудил?
— Тебе нужно хорошенько отдохнуть.
По-прежнему глядя на стену, она сосредоточилась на окружающих ее звуках. Из коридора послышался скрип — старый стул в передней спальне. Затем раздался щелчок зажигалки — Кингсли все еще сидел там.
— Марк, — выдохнула она его имя.
Последовала пауза, затем Лили почувствовала, как вниз по ее спине скользнули его пальцы.
— Хммм?
— Завтра все закончится. Так или иначе. Все эти дни в Африке, и еще полгода после. Я тебя вернула, и завтра всему этому придёт конец, — выпалила она.
Ей на спину легла его тёплая ладонь.
— Лили, — выдохнул он, и она повернулась на бок, чтобы заглянуть ему в лицо. — Полгода назад ничего не закончилось. И завтра тоже не закончится. Давай просто сделаем это, а потом…
Он замолчал, и Лили наконец ему улыбнулась.
— Пустим всё на самотёк? — тихо сказала она.
Марк улыбнулся в ответ.
— Да, дорогуша. Пустим всё на самотёк.
На фоне темного загара, его глаза казались такими голубыми. Лили продолжала в них смотреть и зажмурилась лишь тогда, когда Марк наклонился и коснулся губами ее губ. Кем бы они ни были, друзьями, напарниками, любовниками, они не проявляли склонности к интимности. Ни в Африке, ни уж тем более сейчас — в присутствии Кингсли это казалось неправильным. Непрофессиональным. Может, им и не платили, но они выполняли задание и были командой. Так что на протяжении всего времени от Майами до Нью-Йорка Марк с Лили друг к другу не прикасались. Секс прошлой ночью был актом безумия, попыткой быстро разобраться в их взаимном напряжении и чувствах друг к другу.
Даже от легкого поцелуя, от долгожданного проявления привязанности Лили на мгновение забыла, где находится. На секунду она забыла о мести, ярости и холодном гневе. И стала просто Лили.
Кем бы она ни была...
— Мне страшно, — выдохнула она ему в губы.
Марк мягко толкнул ее в грудь, вынудив лечь на спину.
— Это хорошо. Страх — это хорошо. Значит, ты понимаешь, что это опасно, — ответил он, ложась на нее сверху.
— Нет, я боюсь не этого, — покачала головой Лили, а он тем временем схватил края одеяла и натянул его поверх головы, полностью скрыв их от посторонних глаз.
— За свой план? — спросил Марк, устроившись на ней сверху, и она обхватила его ногами за пояс.
— Нет, — помотала головой Лили.
Он расслабился, придавив ее всем телом.
— Тогда чего? — сонно произнес он, положив голову ей между грудей.
— Я боюсь... что не нажму на курок, — прошептала она.
Этот страх никогда ее не покидал. Она даже Кингсли об этом не говорила.
— В Африке ты уже это делала, — напомнил он ей.
— Да, но там был вопрос жизни и смерти. Я долгое время к этому готовилась, но чем ближе я к цели, тем больше волнуюсь. А что, если я туда проберусь, наставлю на него пистолет и оцепенею? — спросила она.
Лили почувствовала, как он вздохнул, а затем скользнул руками вверх по ее телу.
— Ты ничего не боялась. Помнишь? Ты прикрывала меня в пансионе. Мчась на задней передаче, пальнула в машину из ракетницы. Когда Иванов приставил тебе к горлу нож, ты сказала: «Сделай это». Я нисколько не боюсь. Лили, ты справишься, — напомнил он ей.
Лили нахмурилась.
— Просто я чувствую себя как-то иначе, — вздохнула она, не зная, как описать свои ощущения.
— Потому что ты впервые заставляешь себя делать то, что противоречит твоей природе. Для нас с Кингсли это часть нашей сущности; мы всю жизнь этим занимаемся, даже не задумываясь. Но ты... ну, дорогуша, я всегда тебе говорил. Это не твоё, — прямо сказал он.
Ей хотелось на него разозлиться за эту фразу, за то, что, по его мнению, она выбрала неверный путь. Но когда его руки вновь пробежали вниз по ее телу и подхватили под бедра, ей пришлось признать, что он прав. Убийство никогда не входило в ее планы. Лили всегда отказывалась от заказных убийств, хотя ей не раз предлагали, а иногда даже просили. Ну почему она не может быть такой, как эти парни? Она делала всё тоже, что и они. А иногда и кое-что покруче — Кингсли никогда не ловили и не пытали, никогда не протыкали ему руку ножом. Даже Марк в конце концов признал, что она способна за себя постоять и ничем не хуже их. Что она им ровня. Тогда почему для них это так легко?!
По мере того как Марк все сильнее прижимал ее к матрасу, а его дыхание становилось все ровнее, у нее возникла другая мысль. А что, если он ошибается? Лили вспомнила, как нашла Кингсли в Таиланде, лежащим в той ванной, укуренного до бессознательного состояния. Вспомнила, как от нее сбежал Марк, как он сторонился близких отношений. Вспомнила о пьяных загулах Кингсли и его тщательно продуманном беззаботном внешнем виде. Вспомнила о вспыльчивости и диктаторских замашках Марка.
Может, на самом деле им было совсем не легко. Может, со временем им стало проще убивать, а потом мастерски скрывать свою нервозность.
«Так или иначе, у тебя нет выбора. Ты уже столько прошла. Ты этого хотела. Когда доберешься до Станковского, просто сделай так, как они говорят. Нажми на этот чертов курок».
***
Примерно через час Лили уже изнемогала от того невероятного жара, что исходил от тела Марка. Это было все равно что спать в печке. Она выскользнула из-под него и решила, что сейчас самое подходящее время для начала дня.
Войдя в переднюю спальню, она обнаружила там Кингсли, потягивающего из чашки остывший кофе. Она села напротив него, и минутой позже в комнату, пошатываясь, ввалился Марк. Он тоже взял себе чашку, и Лили еще раз пробежалась по своему плану.
Она решила пробраться в здание пораньше и напасть на Станковского в его квартире. Конечно, это будет нелегко, в одиночку она бы на такое никогда не осмелилась, но втроём им, возможно, удастся справиться с любым вставшим на пути охранником.
Кингсли тоже был уверен в успехе. Этой ночью они установят наблюдение за квартирой, чтобы понять, какая там охрана. Им было известно, что Станковский здесь надолго не задержится — судя по тому, что узнал Марк, он останется только на торжественную церемонию и ни минутой дольше. На следующий день после того, как перережет ленточку, Станковский уедет из Нью-Йорка, и Марк понятия не имел, куда он потом отправится.
Они снова пробежались по чертежам, отмечая, по каким лестницам им лучше подниматься и за какими дверями присматривать. За обсуждением Лили почувствовала, как у нее в крови закипает адреналин. Все это проносилось у нее перед глазами, словно она на самом деле стояла в коридоре, который описывал Кингсли. Во время разговора Лили слегка подпрыгивала на носках.
— Расслабься, дорогуша, ты напряжена как пружина, — усмехнулся Марк и, подойдя к ней сзади, принялся массировать ей плечи.
— Долго я этого ждала, да? Столько времени, — почти задыхаясь, сказала она и, сложив руки, хрустнула костяшками пальцев.
Кингсли улыбнулся и взял ее за подбородок.
— Не волнуйся, дорогая. Я полностью в тебе уверен. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как все закончится, — заверил он ее.
Лили улыбнулась в ответ и ощутила тепло. Перед ней стоял такой удивительный мужчина, а позади — такой сильный мужчина.
«А посередине я, как связующее звено».
Заблокировав двери дома, они забрались в «Эскалейд» и поехали на Манхэттен. Кингсли сел за руль — Лили была потрясена, узнав, что он довольно долгое время провел в Нью-Йорке и жил там как раз тогда, когда она отмывала для братвы деньги на Брайтон-Бич.
«Как тесен мир».
Они припарковались недалеко от Тайм-Сквер и пешком дошли до 47-й улицы. Они проследовали по переулкам, огибая здания, и наконец остановились за домом, расположенным напротив магазина Станковского. Марка разозлило то, что пожарная лестница подтянута слишком высоко. Чтобы до неё добраться, им придется придвинуть мусорный бак. Кингсли с Лили переглянулись.
— Дилетант, — фыркнул британец, затем сложил руки и протянул их вперед.
Лили рассмеялась и, упершись ногой в его сцепленные ладони, подпрыгнула вверх. Ей удалось ухватиться за четвертую перекладину железной лестницы, которая под ее весом поддалась и выдвинулась вниз. Лили улыбнулась мрачно взирающему на них Марку.
— Показушники.
Благодаря оптическому устройству Кингсли и полевому биноклю Марка, они смогли отследить в здании какое-то движение, но это оказалось непросто. На всех окнах были опущены жалюзи. Они видели, как через парадную дверь вошли и вышли несколько мужчин в черных костюмах, и в какой-то момент шторы в квартире открыла сама блондинка, но на этом все.
— Один из нас может прийти сюда сегодня ночью и понаблюдать за домом с той стороны, — заметил Марк.
Несколько часов они прочесывали прилегающие к Алмазному кварталу закоулки. Запоминали названия улиц и возможные пути отхода. Когда солнце стало клониться к закату, Лили взобралась на крышу здания, выходящего на заднюю часть магазина Станковского, и пересчитала все окна. Она задумалась, почему убрали пожарную лестницу? Насколько прочна задняя дверь? Можно ли ее выбить стенобитным орудием?
— Пойдем, дорогуша! Нам нужно еще до хрена всего проверить!
Лили была немного шокирована, когда Кингсли предложил всем вместе поужинать в ресторане. Она утверждала, что им нужно еще раз повторить свой план. Марк настаивал, что им нужно еще раз повторить свой план. На их возражения Кингсли вскинул руки.
— Прошу прощения, но всего на один вечер, нахер ваши планы.
Лили все еще была в своей спортивной одежде, в таком не заявишься на изысканный ужин в центре Манхэттена. В ближайшем магазине она прихватила брюки и блузку и быстро переоделась в переулке. Затем, как могла, привела себя в порядок. На Марке были купленные в Майами джинсы и футболка.
На Кингсли — костюм от Версаче.
В ресторане закатили скандал из-за внешнего вида Марка и Лили, но после того, как Кингсли сунул метрдотелю пару крупных банкнот, их провели к столику.
— Как это мило, — сказала Лили, пробежав пальцами по бесчисленному количеству лежащих рядом с ее тарелкой столовых приборов.
— У меня аж мурашки по коже, — чересчур громко прокомментировал Марк, и она расхохоталась.
Лили чувствовала то же самое.
— Когда ты в последний раз где-нибудь ужинал? — спросил Кингсли, положив на колени салфетку.
— Ну, ты как-то принес домой курицу..., — начал было Марк.
— Я сказал «ужинал», а не когда ты в последний раз запихивал себе в рот жареную тушу, а потом ковырялся в зубах костями.
Было как-то неловко заниматься чем-то столь обычным в столь обычной обстановке, но через некоторое время у них все же завязался разговор. Лили с Кингсли посмеялись над ее первыми заказами и «проблемами становления». Марк рассказал им обо всех экзотических местах, в которых побывал, гоняясь за Станковским.
— Сколько можно ловить одного человека? — застонала Лили, ковыряясь в том, что осталось от ее изысканного десерта.
— Это карма. Все мы в прошлой жизни сделали что-то ужасное, — предположил Кингсли.
Марк рассмеялся.
— Да, причем друг другу — вот почему я не могу никак избавиться от вас, придурков.
Лили так долго смеялась, что к ней подошел официант.
— Это было весело, — вздохнула она, когда они наконец вышли на улицу.
Кингсли немного их опередил и, остановившись перед витриной магазина, оценивающе взглянул в отражение на свою прическу. Рядом с ним встала Лили, а вместе с ней и Марк.
— Невероятно, — проворчал он.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, — ответила она, проведя рукой по голове.
— Это вы, ребята, о чем? — посмотрев на них, спросил Кингсли.
Лили склонила голову набок и вгляделась в отражение. На ней были темные узкие брюки и кремовая блузка, волосы она собрала в гладкий хвост. Марк был в чистой футболке и хорошо сидящих на нем джинсах. Ее вдруг осенило, как они друг другу подходят, и не успела она об этом подумать, как Марк взял ее за руку и сплел их пальцы.
— Мы кажемся такими нормальными, — объяснил Марк.
Кингсли фыркнул.
— Ну, это как посмотреть, приятель. Я бы джинсы ни за что не надел.
Закуривая на ходу сигарету, британец зашагал по тротуару, но Лили с Марком по-прежнему смотрели на свое отражение.
— Ты всегда говорил, что мне вовсе не обязательно быть таким человеком, — заметила она, разглаживая свободной рукой блузку.
— Да, но боюсь, эта цыпочка мне тоже не слишком нравится.
Лили ударила его в живот.
Они пошли вслед за Кингсли, но все время держались позади. Марк не отпускал ее руку, и Лили была этому рада. Ей никогда не стать «нормальной» — через двенадцать часов она собирается штурмовать здание, а потом выстрелить человеку в голову, и ей этого хочется. Тут ничем нормальным и не пахнет. Ей никогда не стать той девушкой в отражении. Некой очаровательной молодой женщиной на свидании с мужественным красавцем. Какой чуждый образ.
Но было забавно ею притвориться, хотя бы на мгновение.
