В Великой Отечественной Войне со стороны СССР участвовало 34.767.000 человек. 10 страница

 Факт прихода в Москву некой телеграммы 17 июля и у нас в России, и на Западе воспринимается одинаково: будто отправлена она из Екатеринбурга утром того же дня, как это происходит сейчас.

 Но тогда, телеграммы Бонч-Бруевича, Старка, высокопоставленных комиссаров, шли из Москвы в Екатеринбург 2-3 дня. Значит, и это сообщение, пришедшее Ленину 17 июля, ушло из Екатеринбурга не позднее 15 июля. Телеграммы тогда ходили кружным путём.

 Мятеж в Ярославле добавил трудностей в почтовом сообщении. Скорее всего, телеграмма, предусмотрительно убранная из конверта, - доклад Берзина лично Ленину, о своём поступке.

 Иначе кто бы его спас от гнева Троцкого при оставлении поля боя без приказа.

 Приведём и второй факт, который раньше вообще не комментировался.                      /Сонин Л./

 

 Одновременно с Берзиным отбыл из Екатеринбурга председатель УралЧК Фёдор Лукоянов.

 Отбыл под смехотворным предлогом – проследить за эвакуацией в Пермь архивов ЧК.

 Будто для этого не нашлось никого рангом пониже. И больше он в Екатеринбург в июле 1918г, не вернулся: оставался в Перми и был занят размещением Царской Семьи.

 То, что Берзин и Лукоянов вывозили Романовых в ту ночь, подтверждается свидетельством бабушки принца Анжуйского. Она настаивала, что их вывезли из Екатеринбурга именно 15 июля.

 Причём Царская Семья о времени своего отъезда знала. Берзин предупредил их ещё днём.

 15 июля 1918г. Юровский пригласил в ДОН уборщиц. В своих показаниях Сергееву наряженные туда женщины рассказали, что Государь, Государыня, их дети были необычайно возбуждены. Радовались призраку возможного спасения?

 Перелистаем страницы допроса Соколовым Жильяра, учителя детей Романовых:

 «Во второй половине августа ко мне пришел Чемодуров. Это было в Тюмени, где я жил.

 Он мне сказал: “Слава Богу, Государь, ея Величество и дети живы. Все же остальные убиты”.

 Он мне говорил, что был в комнате Ипатьева, где расстреляны Боткин и другие.

 Он рассказал мне, что всех их одели в солдатское платье и увезли.

 Он, вероятно, так предполагал, потому что он мне говорил о волосах, которых он много видел в доме: как будто там нарочно стригли людей …

  После прихода ко мне Чемодурова я вместе с мистером Гибсом поехал в Екатеринбург к Сергееву, чтобы ему помогать: нам Чемодуров сказал, что он ведет расследование.

 Я был с Сергеевым и мистером Гиббсом в доме Ипатьева.

 Я видел комнату, где были следы от пуль в стене и на полу…

 Кроме того, я обратил внимание на печи. Все комнаты на верху дома были полны обгорелыми предметами. Я здесь узнавал очень много их уничтоженных вещей.

 Тут были зубные, головные щетки, шпильки, масса разных мелких вещей.

 На ручке одной из щеток, почти сгоревшей, /она из белой кости/, я различил инициалы “А.Ф.”

 На меня произвело впечатление, что, если они увезены “без ничего”, в “чем были”.

 Все вещи, которые они взяли бы с собой, если бы они куда-нибудь переезжали по своей воле, были сожжены. Вот какое на меня произвело впечатление.

 Но я скажу, что уйдя из этого дома, я не верил тогда в их гибель. Мне казалось, что в комнате, которую я видел, так было мало места, где сидели пули, что я не поверил в расстрел всех их …

  Когда я был в Ипатьевском доме, я сам видел остриженные волосы. Чьи они были, я сказать не могу. От кого-то я слышал, что к ним был допущен парикмахер. Я об этом писал Сергееву …».

 Каким образом подпись Государя могла оказаться под текстом Брестского договора, представить нетрудно: ему предоставили выбор – попись в обмен на жизнь его близких.

 Договор в Брест-Литовске был подписан 3 марта 1918г.

 И сразу последовала череда перемен в судьбе Государя и его Семьи. 15 марта Тобольская газета «Сибирский листок» перепечатывает из «Омского вестника» интересную информацию:

«В Тобольск послана срочная телеграмма комиссариатом внутренних дел об усиленной охране, в смысле обеспечения безопасности, бывшей Царской Семьи».

 Одновременно подобная телеграмма послана Ялтинскому военно-революционному комитету, с приказанием смягчить режим охраны над членами Царской Семьи, проживающих в Крыму.

 Эту телеграмму связывают с особыми секретными условиями мира, выставленными Германцами. Кайзер Вильгельм считал, что король Англии морально был обязан помочь своему кузену – Русскому царю. Вильгельм указывал также, что Россия стала большевистской опять же из-за Англии.

 Британское правительство могло спасти царскую семью в 1917г, если бы король Англии не дал обратного хода своему приглашению. Спасти царя могло бы и немецкое правительство, если бы проявило волю, так что германский кайзер наполовину лукавил.

 В тот момент немцы контролировали южную часть России, и связь между Крымом, где пребывала вдовствующая императрица, и Копенгагеном продолжала действовать.                         /Сонин Л./

 Мария Федоровна была убеждена, что семья освобождена и находится где-то в безопасности.

 Когда датский король Кристиан X, её племянник, выразил ей письменное сочувствие в связи с гибелью Николая, она ответила в октябре 1918 года /по-датски/:

«Эти вызывающие ужас слухи о моем бедном любимом Ники, слава Богу, все же неправда, так как после многих недель ужасного напряжения, противоречивых сообщений и публикаций я уверена в том, что он и его семья освобождены и находятся в безопасном месте.

 Можешь представить себе то чувство благодарности Господу, которое наполнило мое сердце.

 От него самого я ничего не слышала с марта, когда они еще были в Тобольске, поэтому ты можешь представить, какой кошмар я пережила за эти месяцы, хотя в глубине души и не оставляла надежды… Теперь, когда мне об этом говорят со всех сторон, что Николай жив, надо верить, что это правда. Это ужасно – быть отрезанной от них, дорогих близких, и ни разу не иметь утешения получить письмо!

 В настоящий момент мы живем спокойно и свободно, надеясь на лучшие времена. Мы все здоровы. Сын Ольги Тихон бегает сейчас вокруг; он такой милый и всегда в хорошем настроении.

 Ольга и Ксения просят меня приветствовать тебя и Александрину».

 Через пару лет в России прошел слух, что Царя видели в Дании. Об этом писал бывший управляющий Царским двором граф, гофмаршал Николая-II, Павел К.Бенкендорф.

 В марте 1918г. Датское правительство признало большевистский режим, благоприятствуя официальному визиту в Копенгаген Советского посланника Воровского.*

 Правительство Дании не дало своему посланнику в Петрограде никаких инструкций, чтобы выразить протест в связи с преступлением в Екатеринбурге.

 Тогда же, в 1918г. Датское правительство даже позволило Советской России учредить в Копенгагене постоянную дипломатическую миссию, а также бюро пропаганды РОСТА.

 По сведениям агента разведки США Джона Гейтса, правительство Дании не известило иностранные миссии в Копенгагене о традиционном соблюдении траура, в связи с убийством в Екатеринбурге; это обстоятельство Гейтс назвал неприличным. Хотя иностранные миссии были извещены о панихиде в Русской церкви, на которой присутствовали королевская семья и дипломатический корпус.

 В Крыму под охраной немецких войск пребывала вдовствующая императрица и ее дочери, а в Петрограде в тюрьме на Шпалерной находились три Великих Князя, куда они были доставлены после событий в Екатеринбурге – из Вятки, Вологды и Перми, где до того содержались под домашним арестом. Вскоре, в тюрьме на Шпалерной, оказался Великий Князь – Павел.

 Эти четыре Великих Князя сидели в одиночных камерах на пятом этаже тюрьмы.

 В марте 1918г., В.К.Георгий Михайлович мог бежать из России, но не сделал этого.

 Как и многие другие члены династии Романовых, он не отдавал себе отчёта в том, что после захвата власти большевиками, ситуация в России изменится радикально.

 Великому Князю Павлу Александровичу, деверю вдовствующей императрицы, брату Императора Александра-III,, тоже предлагали тайно покинуть Россию. 9.08.1918г. - ещё до того, как он был арестован, - к нему явилась с предложением от Скавениуса его приёмная дочь Марианна.***

 В Гельсингфорсе один из друзей сделал ему фальшивый паспорт, но Великий Князь отказался: он хотел уезжать не инкогнито, а только с разрешения Советского правительства и под своим собственным именем. Вскоре после этого его арестовали.                                               /Енсен Б./

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*Воровский Вацлав Вацлавович /1871+1923/. Учился в Моск. ун-те и МВТУ /1890-97/, окончил Мюнхенский политехникум /1903/. С 1902г, сотр. газ. «Искра», позднее газ. «Вперед», «Пролетарий», «Новая жизнь», «Правда». С 1917г, диппредставитель РСФСР в Дании, Норвегии и Швеции. 1919-20гг, секр. Исполкома Коминтерна, одноврем. зав. ГИЗом. 1921-23гг., диппредставитель РСФСР в Италии. 1922-23гг, ген. секр. сов. делегации на Генуэзской и Лозаннской конференциях. Убит в Лозанне русским эмигрантом М.Конраде.

**Речь идёт о братьях Георгии и Николае Михайловичах, а также о Дмитрии Константиновиче.

***Первая жена Великого Князя Павла Александровича - Греческая принцесса Александра Георгиевна умерла в 1891 году.

В том же марте 1918г. Датский посланник в Петрограде Харальд Скавениус /1873+1939/, позаботился о сыне В.К.Михаила Александровича и его английской гувернантке.*

Укрыв их в Датском посольстве в Петрограде, Скавениус занялся их отправкой в Данию.

 Осенью 1918г., Скавениус вёл многочисленные переговоры с Председателем Петроградской ЧК М.Урицким, который всё время уверял Датского посла, что Великих Князей перевезли в Петроград «только для собственной безопасности».

 Великому Князю предоставляли убежище в посольстве Австро-Венгрии, а через несколько дней он, одетый в форму Венгерского военнопленного, должен быть отослан в Вену.

 Однако Павел отказался, предпочтя умереть, чем надеть форму вражеской армии.

 Отклонил Великий Князь Павел и поздние предложения о побеге, поскольку полагал, что это бегство повредит его племянникам, арестованным Великим Князьям.

 Вскоре он сам был арестован, и теперь в Петрограде содержались уже пять Великих Князей:

 Георгий и Николай Михайловичи; Павел Александрович; Дмитрий и Гавриил Константиновичи.

 Скавениус сотрудничал с министром внутренних дел Петром Николаевичем Дурново, которого вовлёк помогать членам Дома Романовых.

 Скавениус помогал жене Павла Александровича, Княгине Ольге Палей, сохранить её драгоценности и документы - сначала в Австро-Венгерском посольстве, а затем в посольстве Дании на Миллионной улице. По словам Княгини Палей, её драгоценности всё-таки были похищены большевиками, после того, как Скавениуса в декабре 1918г, отозвали на родину.

 В августе 1918г, королева Дании Александрина получила из Лондона телеграмму от жены Великого Князя Георгия - Марии Георгиевны, с мольбой о помощи её мужу и другим Великим Князьям.

 Ситуация отчаянная, подчёркивала Великая Княгиня; она располагала данными, поскольку получила информацию от жены великого князя Кирилла из Финляндии, и тогда сразу попыталась довести это до сведения английского короля, королевской семьи в Дании, испанского короля и папы Римского.

 Королева Дании Александрина, через «Фритци», своего брата, великого герцога Франца Фердинанда Мекленбург-Шверинского, получила требование от «Мама» - своей матери, Великой Княгиги Анастасии,- оказать помощь «дяде Георгию и дяде Николаю», т.е., В.К.Георгию и Николаю Михайловичам, чьей племянницей являлась королева Александрина.

 Помощь в том, чтобы Кристиан X добился освобождения Великих Князей из тюрьмы через посла в России. Министр иностранных дел Дании Эрик Скавениус сообщил об этом своему кузену Харальду и дал ему соответствующие инструкции.

 К Скавениусу обратился британский посол с поручением оказать посильную помощь Великому Князю Дмитрию Константиновичу.

 В начале августа Датский посол получил от властей разрешение на свидание с четырьмя Великими Князьями в кабинете тюремного комиссара /пятый заключённый Великий Князь Гавриил Константинович, был арестован 15.08/.

 Таким образом, деятельность Великой Княгини Марии Георгиевны принесла плоды.

 По сведениям, которые она получила от папского престола, правительство Германии должно убедить московские власти в том, что четырёх Великих Князей следует перевезти в Крым.

 Американский президент Вудро Вильсон, которого во время его визита в Лондон тоже настоятельно просили принять усилия для спасения Великих Князей, так и не откликнулся на этот призыв и не ответил на письмо Великой Княгини.                                                                           /Бент Енсен/

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*Харальд Скавениус, с женой Анной Софией Скавениус жил в Петрограде в 1912-1918гг. Министр иностранных дел Дании 1920-1922гг. С помощью фальшивых документов, которые представляли гувернантку как жену Датского чиновника, Георгия и его спутницу удалось переправить через границу. Жене Великого Князя - Наталье /Брасовой/, в платье сестры Красного Креста, с помощью Скавениуса удалось ускользнуть из России в Англию, где они с мужем жили до войны, высланные из России, так как Великий Князь взял в жёны женщину, уже дважды бывшую замужем. Греческая королева Ольга выехала из России в 1918г, тоже благодаря помощи Датского посольства.

Антисемитке В.К.Марии Георгиевне стоило больших усилий передать /через знакомых/ письмо большевистскому представителю в Лондоне Финкельштейну-Литвинову.*

 В ответ, Литвинов обещал, что сделает всё от него зависящее,- в частности пошлёт в Москву телеграмму с просьбой облегчить участь арестованных Великих Князей.

 Всю осень 1918г. Скавениус поддерживал связь с заключёнными.

 Он и его жена посещали их в тюрьме, и посол тайно обменивался письмами с В.К.Николаем, заботясь также о том, чтобы письма к В.К.Георгию и от него тайно переправлялись в тюрьму.

 Моисей Урицкий почтил вниманием заложников в тюрьме, и заявил, если немецкое правительство освободит К.Либкнехта, большевики освободят Великих Князей. В.К.Георгий написал жене:

«Я более чем спокоен, и ничто не тревожит меня более. Бог дал мне мужество, и мое сердце уже вполне пришло в себя после шока, который я пережил в январе в Гельсингфорсе, когда, после того как зажег свет, увидел револьвер, направленный мне в голову, и штык против моей груди…

 Я уже решил, что если меня прикажут застрелить, то откажусь, чтобы мне завязали глаза, потому что хочу видеть то оружие, которое должно убить меня.

 Я уверяю тебя, что ничего страшного в этом нет. Если это случится, то это будет в Божьей воле, а почему тогда не умереть с доверием?...

 Я совершенно раздавлен всем тем, что происходит здесь. Как ты знаешь, России больше не существует: она продана Германии евреями при помощи русских предателей.

 Русские не имеют ничего, кроме водки в своей голове. Если американцы в один прекрасный день придут сюда, я не удивлюсь, коли они продадут жителей так же, как однажды продали негров».

 В Ялтинском дворце Дюльсберг, где содержалась Мария Фёдоровна, В.К.Александр Михайлович и дочери Марии Федоровны с детьми, их охранял отряд Балтийских моряков Задорожного.

 Когда Немцы стали приближаться к Ялте, местный Совет постановил, расстрелять укрывшихся во дворце классовых врагов. Но матрос Задорожный выкатил навстречу посланному Ялтинским Советом отряду красногвардейцев пулемёты и заявил, что жизнью и смертью его поднадзорных может распорядиться только один человек – вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин.

 Но главным для власти было – определиться в Тобольске. Решение было принято сразу после утверждения Брестского мира. Об этом рассказывал один из делегатов VII съезда РСДРП, проходившего 6-8 марта 1918г, комендант ДОНа Александр Авдеев:

«После VII съезда партии, на котором были решены основные вопросы закрепления октябрьских завоеваний и дальнейшего развития революции, Уральский комитет партии /большевиков/ обратил внимание на “беспризорность” бывшего царя».

 Его поправляет другой участник событий, член Уралсовета, Павел Быков:

 «В начале марта президиум Областного Совета постановил обратиться в ВЦИК с предложением о переводе Романовых в Екатеринбург.

 Не дождавшись ответа центра, им было решено послать в Тобольск экспедицию, которая выяснила бы на месте положение и приняла предварительные меры к увозу царской семьи.

 Для выполнения этого постановления был спешно разработан план, по которому несколько групп надежных рабочих-большевиков должны были поехать в Тобольск и его окрестности… из Екатеринбурга была выслана застава на дорогу Тобольск – Тюмень.

 В эту группу входили екатеринбургские рабочие.

 Они остановились в селе Голопутовском, где выдавали себя за торговцев.».                      /Сонин Л./

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*Литвинов /Валлах/ Максим Максимович /1876+1951/. С 1908 секр. Лондонской группы большевиков. С 1918г., член коллегии НКИД РСФСР, с 1921г., зам. наркома иностр. дел РСФСР-СССР. В 1930-39гг., нарком иностр. дел СССР, в 1934-38гг., представитель СССР в Лиге Наций. Снят с поста в мае 1939г., перед сближением с гитлеровской Германией. В 1941-43гг., посол СССР в США, одноврем. /до 1946г.,/ зам. наркома иностр. дел СССР. С 1946 на пенсии. После войны - в опале, подозревался Сталиным в сотрудничестве с США. Жена - английская гражданка Айви Лоу /Литвинова/, преподавала английский яз. в Военной акад. им.Фрунзе в 1972г, вернулась в Англию/.

   «Благодаря промахам со стороны руководства группы /обилие новых “царских” денег, плохо спрятанное оружие, предательство квартирной хозяйки/, участники ее были арестованы и приведены на сход, где при обыске у них были найдены документы, изобличавшие их настоящую задачу в Голопутовском. По подстрекательству офицеров и кулаков все члены группы были тут же убиты крестьянами. Впоследствии в Голопутовское была послана карательная экспедиция, которая и воздала должное защитникам царя.

  Наиболее удачной оказалась экспедиция из екатеринбургских партийных работниц Т.Наумова. В Ялуторовском уезде у нее жила мать, и приезд ее подозрений не возбудил. Вскоре за ней приехал, под видом ее жениха П.Хохряков.*

 Вслед за ними поодиночке приехали с подложными «торговыми» паспортами т. Заславский и позже А.Авдеев. Этой группе Областным Советом даны чрезвычайные полномочия по принятию всех мер к недопущению освобождения Романовых.

 В помощь им в начале апреля был выслан небольшой отряд надежных красногвардейцев, пробравшихся в Тобольск малыми группами и поодиночке. Часть из них были латыши».

 Хохряков с местными большевиками добился перевыборов Совета, став во главе его.

 Но цели не добился. Охрана Царя не пожелала ему подчиниться. И не ему одному.

 В Тобольске пытались взять под контроль Семью красноармейские отряды Омска и Тюмени.

 Попытку спасения Царской Семьи из Тобольска описывает книга «Сумские гусары 1651-1951», вышедшая в Буэнос Айресе, в 1954г:

единственная реальная попытка спасения Государя и его семьи исходила из кругов одной гражданской организации, возглавляемой Московским присяжным поверенным Полянским, монархистом по убеждению, горевшим искренним желанием спасти Царскую Семью.

 План Полянского, основанный на сведениях его агентов, посланных в район Тобольска, был следующим: Семью Царя предполагалось вывезти в г.Троицк, занятый Оренбургскими казаками атамана генерал-лейтенанта Александра Ильича Дутова /1879+1921/.

 Для разведки /настроение населения, подставы ямщиков, расположение отрядов большевиков и пр./ должны быть командированы в район городов Екатеринбурга, Тюмени, Троицка и Омска 30 человек под командой ротмистра Сумского полка Лопухина.

 Отряд, по освобождении Царской Семьи, должен был стать Её конвоем при проезде через Оренбургскую губернию.

 Для выполнения задачи самого освобождения Царственных узников должны были прибыть в Тобольск 100 гардемаринов под командой полковника Н… командира одного из полков, который на месте должен был возглавить экспедицию.

 Отряд ротмистра Лопухина должен был несколькими группами отправиться в назначенные города несколько позже отъезда первой разведывательной партии, назначенной в Тобольск.

 Эту разведгруппу составили Сумцы – штаб ротмистр Соколов, поручики Дмитрий Головин и Моравский.

 Им было поручено: разведка дома Государя; вхождение в связь с местными монархическими организациями; выяснение численности и боеспособности их, численности охраны Царя, расположение постов; сведения о перевозочных средствах – подставы, настроение населения.

 Во исполнения задачи Соколов, Головин и Моравский выехали из Москвы 6 января и прибыли в Тобольск 14 января 1918г. До Тюмени ехали по железной дороге, от Тюмени до Тобольска – 269 вёрст на ямщицкой тройке.

 Ехали переодетые солдатами, заранее придав своим лицам и рукам соответствующий вид.

 Во время путешествия распределили между собой разведработу. Соколов – разведка дома Государя, численности охраны и расположения постов. Головин – разведка телеграфа.

 Моравский – сведения о перевозочных средствах, местах подстав.                               /Сонин Л./

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*Балтийский матрос с линкора «Заря свободы», комиссар Петроградского РВК Павел Хохряков.

Охрана Царской Семьи состояла из солдат Гвардейской Стрелковой дивизии, численностью 300-350 человек, дисциплинированных, хорошо выправленных и одетых. Детально было изучено размещение караула в казармах, распорядок дня, число и место постов выставляемых караулом.

 Кроме охраны в городе была местная команда при воинском начальнике, из 50 оборванных, постепенно разбегающихся солдат, реальной силы не представляющих.

 Милиция из старых /частью/ городовых с комиссарами из бывших околодочных.

 В городе из вернувшихся с фронта солдат образовался «Союз фронтовиков» большевицкого толка, настроенный против стрелков дивизии, «отожравших морду на родных хлебах», и против милиции, занявшей тёплые места в ущерб фронтовикам. Желая укрепить своё положение и отвести от себя всякие подозрения, Соколов, Моравский и Головин завязали с «Союзом фронтовиков» близкие отношения и заслужили там полное доверие, что совершенно не удалось с охраной и милицией.

 Отношение населения к Царю было не злобное. 6.12.1917г., в местном Соборе на молебствии диакон провозгласил многолетие Царскому Дому. Местная монархическая организация состояла из бойскаутов не старше 17 лет и как боевая сила значения не имела.

 Выяснили, что телеграф захватить легко, достаточно 5-6 человек.

 Можно с уверенностью сказать, что захват телеграфа задержит тревогу на несколько дней, принимая во внимание дальнее расстояние Тобольска от железных дорог.

 Перевозочные средства, маршрут ямщиков, количество лошадей у каждого в самом Тобольске и далее по пути до Тюмени и Ялотурска были детально изучены, и сделана общая сводка всех сведений. Разведка показала, что приведение плана в исполнение удобнее совершить ночью:

темнота, дающая возможность подобраться к постам, сон большинства охраны, мороз, не позволяющий выйти полураздетыми, - всё это давало большое преимущество нападающим.

 Труднее обстояло размещением гардемаринов, прибытие которых ожидалось со дня на день.

 Во время этих поисков был арестован поручик Головин, а вслед за ним штабс-капитан Соколов и поручик Моравский. Арест произвели по постановлению Совета рабочих и солдатских депутатов.

 Им предъявили обвинение в попытке ограбления женского монастыря.

 Как выяснилось на допросе у начальника Сыскного отделения - чиновника дореволюционного, конфиденциально сообщившего им, что это обвинение только повод для ареста, в действительности арест произошёл в подозрении сношения их с Государём. После месяца отсидки, постановлением Совета рабочих и солдатских депутатов Сумцам было приказано немедленно покинуть Тобольск.

 Отряд ротмистра Лопухина направился из Москвы в назначенный ему район Екатеринбург – Тюмень – Троицк – Омск. Отправлялись небольшими группами.

 Последняя группа прибыла на место 1 февраля. По прибытии в Челябинск первой группы стало известно, что Троицк 25 декабря взят красными. Решено было ждать распоряжений из Москвы, разместившись по указанным районам. Местами назначения Сумцев были Омск /три офицера/ и Екатеринбург /4 офицера/, с последними находился и ротмистр Лопухин.

 На сношение с Москвой уходило много времени. Прибытие гардемаринов и полковника Н… откладывалось на неопределённое время. Пребывание в Тобольске и его районах значительного количества офицеров было небезопасно как для Царской Семьи, так и для участников экспедиции.

 Власть большевиков начала обосновываться в Сибири, приехали комиссары и 1 Северокарательный отряд, состоящий из матросов броненосца «Гангут». В конце февраля 1917г., было получено распоряжение из Москвы возвращаться обратно. Один из участников в воспоминаниях говорил:

«Безрезультатна и безплодна была наша поездка, но не наша тому вина. При основательной и правильной постановке, я и сейчас уверен, что спасение Царской Семьи было делом вполне осуществимым. Освобождение и вывоз из Тобольска представляли бы не самую трудную задачу.

 Главные трудности заключаются, конечно, в том, как скрыть и охранить спасённых.

 Для этого нужна была, во всяком случае, более солидная организация и иной руководитель, а не легкомысленный Полянский, предпринявший покушение с негодными средствами, при преступной неосведомлённости в обстановке.».                                                                                    /Марков С./

«Нужна была большая подготовительная работа, хорошая осведомлённость, а главное, как правильно указывает в заключении своей статьи К.Соколов /«Попытка спасения Царской Семьи», Архив русской революции, т.17/ – “деньги, деньги и деньги”.

 В рядовых исполнителях замысла недостатка не было. Мы не могли и не должны были входить в критическую оценку плана. От непосредственного начальника мы получили задачу с сознанием важности конспирации, с верой в основательность как постановки дела, так и данных нам директив. С верой в успех мы пустились в путь.

 С большим разочарованием мы вернулись, но ни тогда, ни теперь, много лет спустя, никто из нас не жалеет об участии в попытке спасти Царскую Семью.

 Осталось хорошее воспоминание о пережитом подъеме духа и сознание, что мы на деле проявили готовность послужить своему Государю и были верны данной Ему присяге».               /Марков С./

 1996г, в Перми вышла книга «Скорбный путь Михаила Романова:

 от престола до Голгофы» Владимира Гладышева, ведшего расследование:

 «Я считаю, что побег Михаила Романова из Перми готовился. Романов жил в «Королевских номерах» несколько месяцев, но гостиничные номера его не совсем устраивали. Он подыскивал себе другую квартиру и во время прогулок по городу заходил в гости к некоторым пермякам.

 Среди них была и семья Тупициных – Ольга и Сергей – дети Владимира Тупицина, владельца пермского фосфорного завода. Тупицыны владели большим домом на Екатерининской улице, 212. Этот дом стоит до сих пор /ул.Большевистская, 210/.

Сюда и собирался переехать Михаил Романов «накануне своего похищения», как показал на допросе в ЧК Сергей Тупицын. Думается, этот дом Великий Князь выбрал не случайно, хотя было несколько других предложений. Например, большой дом семейства Кобяк на ул.Обвинской /25 октября/, или дом Алиных, что на Сибирской.

 Но дом Тупицыных был как раз близко от станции Пермь-II, и в то же время рядом с подворьем Успенского женского монастыря. Как известно краеведам, от некоторых зданий монастыря существовал подземный ход, который вёл к железнодорожному полотну. Это позволило бы Михаилу Романову уйти незамеченным.

 Он сам подчеркивал, что передвигался по городу свободно, не считая 11 часов дня когда нужно было являться в ЧК. Разрешение на переезд Романов получил от ЧК 12 июня 1918г.

 После объявленного официально «побега» Михаила Романова 16 июня в Пермь Сергею Тупицыну приходит телеграмма от бывшего управляющего Великого Князя Матвеева, в которой говорится:

 «..Очень обеспокоен, сообщите подробности и где служащие.., также вещи.

 Наталия Сергеевна просит, если возможно, приехать, захватив оставшиеся вещи.

 Судя по тексту телеграммы, Наталия Брасова что-то знала о готовящемся побеге.

 Но документы и воспоминания современников свидетельствуют, что она всегда ждала Михаила Романова, надеясь, что рано или поздно они встретятся…

 В 1920г., в газетах были опубликованы заметки о приезде Михаила Романова на Дальний Восток, в Харбин, на Ближний Восток и т.д. Остаются вопросы: