XVI. Собрание и правительства

 

Лондон, июль 1852 г.

 

Избрав прусского короля в императоры Германии (без Австрии), франкфуртское Национальное собрание отправит депутацию в Берлин, чтобы предложить Фридриху-Вильгельму корону, а затем отсрочило свои заседания. 3 апреля Фридрих-Вильгельм принял депутатов. Он заявил им, что хотя и при­ нимает предоставленное ему голосованием народных предста­ вителей право старшинства над всеми другими монархами Гер­ мании, но, тем не менее, не может принять императорскую корону, пока у него нет уверенности, признают ли и другие монархи его верховенство и имперскую конституцию, предо­ ставляющую ему такие права. Дело германских правительств, добавил он, рассмотреть, такова ли эта конституция, чтобы они могли утвердить ее. Во всяком случае, закончил он, будет ли он императором или нет, он всегда готов обнажить свой меч против внешнего или внутреннего врага. Мы увидим, что он сдержал своё обещание ошеломляющим для Националь­ ного собрания образом.

 

После основательного дипломатического расследования франкфуртские мудрецы пришли, наконец, к заключению, что этот ответ равносилен отклонению короны. Поэтому они постановили (12 апреля), что имперская конституция есть за­ кон страны и должна быть утверждена, а так как они совер­ шенно не понимали, что же делать теперь, они назначили комиссию из тридцати членов, которая должна была вырабо­ тать предложения относительно того, каким способом можно было бы осуществить эту конституцию.

 

Это постановление послужило сигналом к вспыхнувшему теперь конфликту между Франкфуртским собранием и не­ мецкими правительствами. Буржуазия и в особенности мелкая буржуазия сразу высказались за новую франкфуртскую кон­ ституцию. Они не могли дольше ждать момента, который

 

93

должен был «закончить революцию». В Австрии и Пруссии вследствие вмешательства вооруженной силы революция в данный момент была закончена. Упомянутые классы предпочли бы менее насильственный способ выполнения этой операции, но у них не было выбора. Дело было сделано, и с этим при­ ходилось примириться,—вот решение, которое они сразу при­ няли и выполнили самым героическим образом. В мелких государствах, где все разыгралось сравнительно гладко, бур­ жуазия давным-давно ограничивалась блестящей, но безре­ зультатной—потому что за ней не стояло никакой силы—пар­ ламентской оппозицией, столь соответствовавшей ее духу. Следовательно, каждое из немецких государств, взятое в от­ дельности, как будто приобрело новую, окончательную форму, которая, как полагали, для всех них сделает с этого времени возможным вступление на путь мирного конституционного развития. Оставался открытым лишь одни вопрос: о новой политической организации Германского союза. Представля­ лось необходимым без всякого промедления разрешить этот вопрос, казалось, единственный, который еще представлялся чреватым опасностью. Отсюда давление, которое буржуазия производила на Франкфуртское собрание, чтобы заставить его наивозможно быстрее выработать конституцию; отсюда решение крупной и мелкой буржуазии принять и поддерживать эту конституцию, какова бы она ни была, чтобы без промед­ лений создать устойчивый порядок вещей. Следовательно, движение в пользу имперской конституции с самого начала вытекало из реакционного чувства и исходило от тех классов, которые уже давно утомились от революции.

 

Но тут было и еще одно обстоятельство. Первые и основные принципы будущей германской конституции были приняты в первые месяцы весны и лета 1848 г., в период, когда еще высоко вздымались волны народного движения. Принятые тогда постановления для того времени были совершенно ре­ акционны, но теперь, после актов произвола австрийского

 

и прусского правительств, они казались необычайно либе­ ральными и даже демократическими. Изменилась мерка, ко­ торой их мерили. Не совершая морального самоубийства, Франкфуртское собрание не могло вычеркнуть эти постано­ вления, раз они были уже приняты, не могло создать импер­ скую Конституцию по образцу тех конституций, которые Австрия и Пруссия продиктовали с мечом в руке. Кроме того, как мы видели, большинство в этом собрании перемести-

 

94

лось, влияние либеральной демократической партии все возра­ стало. Таким образом, имперская конституция выделялась не только своим якобы исключительно демократическим про­ исхождением: она в то же самое время, несмотря на все свои противоречия, была все-таки либеральнейшей конституцией, во всей Германии. Величайший ее недостаток заключался в том, что она была только клочком бумаги, за которым не стояло никакой силы, необходимой для того, чтобы провести в жизнь

ее положения.

При таких обстоятельствах было естественно, что так на­

зываемая демократическая партия, т. е. масса мелкой буржуа­ зии, цеплялась за имперскую конституцию. Этот класс в своих требованиях всегда шел дальше, чем либеральная монархиче­ ски-конституционная буржуазия; он выступал с большей дер­ зостью, очень часто грозил вооруженным сопротивлением и не скупился на обещания пожертвовать кровью и жизнью в борьбе за свободу; однако он уже дал множество доказательств того, что в момент опасности он всегда отсутствует и что никогда он не чувствует себя лучше, чем на другой день после решительного поражения, когда все потеряно, но он может утешаться тем, что дело так или иначе уже решено. Следовательно, в то время, как присоединение крупных бан­ киров, фабрикантов и купцов к франкфуртской конституции носило более сдержанный характер, в значительной степени характер простой демонстрации в ее пользу,—стоящий не­ посредственно под ними общественный класс, наши бравые демократические мелкие буржуа выступили крайне напыщенно; они по обыкновению заявили, что скорее пожертвуют послед­ ней каплей своей крови, чем допустят крушение имперской конституции.

 

Поддержанное этими двумя партиями,—буржуа, привер­ женцами конституционной монархии, и более или менее де­ мократическими мелкими буржуа,—движение в пользу не­ медленного проведения имперской конституции быстро распро­ странилось; наиболее энергичное выражение оно нашло себе

 

в парламентах отдельных государств. Палаты Пруссии, Ган­ новера, Саксонии, Бадена, Вюртемберга высказались за эту конституцию, борьба между правительствами и Франкфурт­ ским собранием приобретала угрожающий вид.

 

Однако правительства действовали с чрезвычайной бы­ стротой. Прусские палаты были распущены,—вопреки консти­ туции, так как им еще предстояло пересмотреть и утвердить

 

95

конституцию; в Берлине произошли волнения, преднаме­ ренно вызванные правительством, а днем позже, 28 апреля, прусское министерство издало циркулярную ноту, в которой имперская конституция была объявлена в высшей степени анархистским и революционным документом, который немец­ кие правительства должны подвергнуть переделке и очищению. Таким образом, Пруссия без обиняков отвергла ту суверенную учредительную власть, которой всегда хвастались мудрецы Франкфурта, но которую они никак не сумели установить. Был созван конгресс монархов, своего рода восстановление старого Союзного сейма,—обсудить ту конституцию, которая уже была объявлена законом. В то же время Пруссия со­ средоточивала войска в Крейцнахе, в трех переходах от Франкфурта, и предлагала мелким государствам последовать ее примеру и тоже распустить свои палаты, как только те вздумают примкнуть к Франкфуртскому собранию. Ганновер и Саксония немедленно последовали этому примеру.

 

Было ясно, что решение борьбы силой оружия неизбежно. Враждебность правительств и возбуждение в народе изо дня

 

в день обнаруживались все ярче. Демократические буржуа старались обработать войска,—в Южной Германии с боль­ шим успехом. Везде устраивались большие народные собра­ ния, на которых принимались резолюции о поддержке им­ перской конституции и Национального собрания, если это потребуется, силою оружия. В Кельне с этой же целью состоялось собрание депутатов от всех общинных советов Рейнской Пруссии. В Пфальце, в Фрейберге, в Фульде, в Нюрнберге, в Оденвальде крестьяне собирались огромными массами и находились в состоянии величайшего воодушевле­ ния. В то же время во Франции Учредительное собрание было распущено, и к новым выборам везде подготовлялись в ат­ мосфере страстного возбуждения: а на восточной границе Германии венгры в одни месяц рядом блестящих побед отбросили от Тиссы к Лейте ¹ поток австрийского на­ шествия; со дня на день ожидалось, что они возьмут приступом Вену. И вот, ввиду того, что воображение народа было на­ пряжено до крайней степени и вызывающая политика прави­ тельств с каждым днем проявлялась все яснее, насильственное

 

¹ Тисса— река, пересекающая старую Венгрию в направления

с севера на юг. Лейта—река на западной границе Венгрии, от­ деляющая ее от Австрии. Ред.

 

96

столкновение было неизбежно, н только трусливое слабо­ умие могло убеждать себя, что борьба найдет мирный исход. Но именно это-то слабоумие и было сильнее всего пред­ ставлено во Франкфуртском собрании.

 

Напечатано в «Нью-Йоркской Трибуне» 19 августа 1852 г.

 

XVII. ВОССТАНИЕ

 

В первых числах мая 1849 г. неизбежный конфликт между франкфуртским Национальным собранием и правительствами отдельных государств Германии разразился, наконец, в форме открытых враждебных действий. Австрийские депутаты, ото­ званные своим правительством, уже покинули собрание и, за исключением немногих членов левой, или демократической пар­ тии, возвратились домой. Подавляющая масса консервативных членов, заметив, какой оборот принимают дела, ушли из собрания даже раньше, чем этого потребовали от них их правительства. Таким образом, независимо от указанных уже

в предыдущих письмах причин, усиливавших влияние левой, одного бегства членов правой было достаточно для того, чтобы превратить прежнее меньшинство в большинство со­ брания. Новое большинство, которому такое счастье раньше

и во сне не снилось, пользовалось своим положением на скамьях оппозиции, чтобы неистовствовать против слабости, нерешительности, дряблости старого большинства и его импер­ ского правителя. Теперь же вдруг им самим пришлось занять место этого старого большинства. Теперь они должны были показать, что сами они в состоянии сделать. Конечно, их деятельность должна быть энергичной, решительной, актив­ ной. Они—цвет Германии—быстро сумеют подтолкнуть дрях­ лого имперского правителя и его нерешительных министров,

 

а если это окажется невозможным, тогда—кто усомнился бы

в этом?—в силу суверенитета народа они низложат это не­ способное правительство и заменят его деятельной, неуто­ мимой исполнительной властью, которая обеспечит спасение Германии. Бедные люди: их правление,—если вообще можно говорить о правлении, когда никто не подчиняется ему,— вышло еще более смешным, чем даже правление их предше­ ственников.

 

Новое большинство объявило, что, несмотря на все пре­ пятствия, новую конституцию следует провести в жизнь, и притом немедленно. В ближайшее время, 15 июля, народ

 

5 Революция и контрреволюция                                                 97

должен избрать депутатов в новую палату представителей, которая 15 августа должна будет собраться во Франкфурте. Это было уже прямым объявлением войны тем правительствам, которые не признали имперской конституции, и прежде всего Пруссии, Австрии, Баварии, охватывающим три четверти всего населения Германии,—объявлением войны, немедленно принятым правительствами. Пруссия и Бавария тоже ото­ звали своих депутатов, посланных во Франкфурт от их тер­ риторий, и ускорили свои военные приготовления против Национального собрания. С другой стороны, демонстрации демократической партии (вне парламента) в пользу обще­ германской конституции и Национального собрания приобре­ тали все более бурный и энергичный характер, и масса ра­ бочих, руководимых сторонниками крайней партии, обнару­ живала готовность поднять оружие в защиту дела, которое, правда, не было их делом, но, освобождая Германию от свинцового груза старых монархических учреждений, откры­ вало перед ними возможность несколько приблизиться к своим целям. Таким образом, по этому вопросу народ и правитель­ ства повсюду с крайним ожесточением выступали друг про­ тив друга; взрыв был неминуем; мина была заряжена, и одной искры было достаточно, чтобы она взорвалась. Такими искра­ ми были роспуск палат в Саксонии, созыв ландвера [запаса]

 

в Пруссии, прямое противодействие правительств общегер­ манской конституции; искры упали, и вся страна тотчас была охвачена пламенем. В Дрездене победоносный народ 4 мая овладел городом и изгнал короля; все соседние округа по­ слали подкрепления повстанцам. В Рейнской Пруссии и Вест­ фалии ландвер отказался выступить, взял арсеналы и воору­ жился на защиту общегерманской конституции. В Пфальце народ захватил баварских правительственных чиновников и казначейство и учредил комитет обороны, который поставил область под защиту Национального собрания. В Вюртемберге народ заставил короля признать имперскую конституцию; в Ба­ дене армии в союзе с народом принудила великого герцога к бегству и создала областное правительство. В других частях Германии народ лишь дожидался сигнала от Национального собрания, чтобы восстать с оружием в руках и предоставить себя в распоряжение собрания.

 

Положение Национального собрания было несравненно бла­ гоприятнее, чем можно было бы ожидать после его бесслав­ ного прошлого. Западная половина Германии взялась за

оружие для его защиты; войска повсюду колебались, в мел­ ких государствах они явно склонялись на сторону движения. Австрия была ослаблена победоносным натиском венгров,

 

а Россия, этот оплот немецких правительств, сосредоточила все свои силы для поддержки Австрии против мадьярского оружия. Оставалось только справиться с Пруссией, и при наличии в стране революционных симпатий достижение та­ кой цели было несомненно возможным. Следовательно, все зависело от поведения самого Национального собрания.

 

Восстание—в такой же мере искусство, как и война или что-либо иное; оно подчиняется известным правилам, прене­ брежение которыми ведет к гибели партию, пренебрегшую ими. Правила эти—логические выводы из сущности партий и условий, с которыми приходится иметь дело в том или ином случае,—настолько ясны и просты, что даже короткий опыт 1848 г. достаточно познакомил с ними немцев. Во-первых, никогда не играй с восстанием, пока ты не готов к тому, чтобы лицом к лицу встретить все последствия твоей игры. Восстание, это—вычисление с крайне неопределенными вели­ чинами, значение которых может изменяться каждый день; на стороне боевых сил, против которых приходится сра­ жаться, всецело стоят выгоды организации, дисциплины и привычного авторитета; если нет возможности противопоста­

вить им крупные силы, то восставших ожидают поражение

и уничтожение. Во-вторых, раз восстание начато, действуй

с величайшей решительностью и переходи в наступление. Оборона—смерть всякого вооруженного восстания; оно поте­ ряно, прежде чем померяется силой с врагом. Нападай врас­ плох на врага, пока его полки разбросаны; ежедневно за­ боться о новых, хотя бы и мелких успехах; удерживай за собой моральный перевес, который дало тебе первое успеш­ ное восстание; привлекай к себе те колеблющиеся элементы, которые всегда поддаются наиболее сильному толчку и при­ мыкают к более надежной стороне; принуждай своих врагов к отступлению, пока они еще не успели сосредоточить против тебя своих сил; словом—как сказал Дантон, величайший из

известных до сих пор мастеров революционной тактики:

de l’audace, de l’audace, encore de l’audace! [Смелость, сме­ лость, еще раз смелость!] ¹.

 

¹ Эти указания Энгельса, подтвержденные всем опытом борьбы рабочего класса, сохранили свою полную силу и до настоящего времени. Ленин и большевистская партия при руководстве Ок-

 

7*                                                                                   99

Итак, что же следовало делать франкфуртскому Националь­ ному собранию, чтобы избежать неминуемо угрожавшей ему гибели? Оно должно было прежде всего ясно понять положе­ ние и притти к убеждению, что перед ним нет иного выбора, как или подчиниться безоговорочно правительствам, или же решительно и без промедлений выступить за дело воору­ женного восстания. Во-вторых, оно должно было открыто признать все уже вспыхнувшие восстания, повсюду призвать народ взяться за оружие для защиты национального предста­ вительства и объявить вне закона всех монархов, министров

 

и других лиц, которые отважились бы противиться суверен­ ному, представленному своими уполномоченными народу. В-тре­ тьих, оно должно было немедленно сместить германского имперского правителя, создать сильную, деятельную, ни перед чем не отступающую исполнительную власть, прямо призвать во Франкфурт для своей непосредственной защиты воору­ женные силы восстания,—что, между прочим, дало бы за­

конный повод для распространения восстания, организовать

в сомкнутую силу все стоявшие в его распоряжении боевые силы,—словом, энергично, быстро и без колебаний исполь­ зовать все возможные средства, чтобы укрепить свою позицию и ослабить позицию своих врагов ¹.

Добродетельные демократы Франкфуртского собрания по­ ступили как раз наоборот. Не довольствуясь тем, что они предоставили вещи их собственному течению, эти достойные господа дошли до того, что своим противодействием прямо-таки подавляли все возникавшие повстанческие движения. Это делал, напр., г. Карл Фогт в Нюрнберге. Они допустили подавление восстаний в Саксонии, Рейнской Пруссии, Вестфа­ лии, не оказав им никакой другой помощи, кроме сентимен­ тального протеста против бесчувственной жестокости прус­ ского правительства, после того, как события произошли. Тайно они поддерживали дипломатические сношения с южно­ германскими восстаниями, но отнюдь не поддержали их

 

тябрьской борьбы 1917 г. блестяще воплотили в жизнь энгель­ совские «правила», обогащенные опытом последующей борьбы пролетариата, в частности опытом декабрьского восстания 1905 г.

 

в Москве. См. Ленин, «Марксизм и восстание», «Советы посторон­ него» и другие статьи 1917 г. (Сочинения, т. XXI). Ред.

¹ Все эти тактические советы (директивы) Маркс и Энгельс лично давали вождям франкфуртских левых, когда они после за­ крытии «Новой Рейнской Газеты» приехали во Франкфурт. Энгельс выработал даже целый военно-стратегический план. Ред.

 

100

открытым признанием. Они знали, что имперский правитель стоит на стороне правительств, и, однако, они обратились к нему,—на что тот не обратил ни малейшего внимания,—

 

с просьбой противодействовать интригам этих правительств. Имперские министры, старые консерваторы, в каждом засе­ дании осыпали насмешками это бессильное собрание, и оно мирилось с этим. А когда Вильгельм Вольф, силезский де­ путат и один из редакторов «Новой Рейнской Газеты», по­ требовал, чтобы собрание объявило вне закона имперского правителя, который, как правильно заявил Вольф, был первым и величайшим предателем народа, его заглушил единодушный крик добродетельного негодования этих демократических рево­ люционеров. Коротко говоря, они продолжали болтать, за­ являть, протестовать, возмещать, провозглашать, но им ни­ когда не хватало ни мужества, ни ума, чтобы действовать, между тем как враждебные войска правительств подходили все ближе, и их собственная исполнительная власть, импер­ ский правитель, усердно подготовляла совместно с немецкими государями их быстрое уничтожение. Так это презренное со­ брание само потеряло последние остатки значения; повстанцы,

которые поднялись на его защиту, бросили заботы о нем,

 

а когда, как мы еще увидим, дело дошло до позорного конца, оно умерло так, что никто и не заметил его бесславного исчезновения.

 

Напечатано в «Нью-Йоркской Трибуне» 18 сентября 1852 г,