Пасха в соловецком лагере

 

Пасха 26-го. Мрачные Соловки.

Ирмосы звучат затаённо. Возгласы тоже тихи.

Ночь внимала разбитой пекарне под освещением звёзд.

Их было трое. Нет, четверо — посреди них Христос.

 

Ни парчи, ни чудесного пения... Так, шелест губ сухих.

Праздников Праздник творился посреди руин потайных.

А радость случилась такая, что к нам рвется через века

В выживших буквах священника из пропавшего дневника.

 

Причастны ли мы той радости при свете лампад золотых,

Под иконами живописными каких только хочешь святых,

С хорами благоголосными с подпеваньем народных масс?

Нас ведь — просто моря разливанные...

Ты видел Христа среди нас?

 

 

КЕРАМИЧЕСКИЕ ПЕСНИ

(поэтическая плетёнка)

 

   

Как засмотрится мне нынче, как задышится?

Воздух крут перед грозой, крут да вязок.

Что споется мне сегодня, что услышится?

Птицы вещие поют — да все из сказок (…)

 

Я стою, как перед вечною загадкою,

Пред великою да сказочной страною —

Перед солоно - да горько-кисло-сладкою,

Голубою, родниковою, ржаною.

 

Вечный Высоцкий. Песня «Купола». Как увидела тут соловецкую керамику — «Варешкина радость», пришла она мне на ум, словно сталкер в сказочный мир, который живет всё время рядом, но сокровенно для суетного ненасытного взгляда. Ведь всё ему, окаянному, мало, шарахается по миру, как необузданный вихрь. То в наружной рекламе, как в помойке изваляется, то по обшарпанным ларькам да хибарам проскользит, всю грязь на себя собрав, то… Беспредельно блуждание его. Но иногда вдруг сталкиваешься с красотой, перед которой слова в прах осыпаются, — вот тогда раскрываются глаза пошире да зрачки понеподвижней становятся. Нашла! Стоп! Замереть! «Я стою, как перед вечною загадкою…»

 

Ах ты один невинный снег

Ах ты один невинный брег

Ах ты одна невинна Русь ах у колодезя напьюсь

Из ледовой из бадьи

Ах Русь а человеки все невинные твои

Ах у колодезя упьюсь в снегах высоких утоплюсь

Но ты один невинный снег

Но ты один невинный брег

Брег жемчужного Христа брег завьюжного куста.

 

Словесное кружево Тимура Зульфикарова, сына наркома Бухарской республики, жителя таджикского кишлака Зимчуруд. «Песня». Вокруг меня сумасшедший калейдоскоп — не случившиеся даты и имена, нагло заявившие о себе машины и механизмы, непрекращающееся жужжание проводов, покрывших прочной сетью своих теней заасфальтированную землю. Земля в плену. Люди — задыхающиеся палачи счастья своего. Рукотворные руины. И так каждый день. День жестянщика в окружении непреходящей жести… А на экране компьютера невесомые чаши с птицами райскими, цветы голубые, словно ангельским пером писанные, кораблики, по беломорской волне вдаль стремящиеся. Как будто я брежу! Нет, скорее всего, как будто бред меня оставил. Оставил там, где «брег жемчужного Христа брег завьюжного куста».

«Существует подпись под одной из лубочных картинок с её изображением: «Алконост близ рая пребывает, иногда и на Евфрате-реке бывает. Когда в пении глас испущает, тогда и самое себя не ощущает. А кто вблизи тогда будет, тот всё на свете забудет: тогда ум от него отходит, и душа из тела выходит».

Простые слова неизвестного мне автора. Может ли посуда петь? Дурдом её знает! Но мне она поёт, как мифическая птица Алконост. Уже не первый день. Тихо, протяжно, завораживающе, как «близ рая», куда магнитом влечёт со времен грехопадения. «Я Варя, а керамика — моё любимое дело». Всё-таки великая сила — любовь! Есть прах земной (глина), есть искра Божия, есть руки человеческие. Компоненты склеиваются любовью, и в сумме получаются —«шедевральные детища», «работа, выполненная с душой», «красота в моём доме», «сервиз замечательный, теплый, нежный», «блюдца как пейзаж за окном». Это я из отзывов почерпнула. По мне так — смотрю и как по дороге иду вдоль Белого моря: корабли волны рассекают, птицы в воздухе танцуют, олени по земле бродят. И всё это выполнено посредством огня. Стихии мира — в своей совокупности. Откуда вы, олени-корабли-птицы? Какими путями тайными удалось вам забрести в наше бетонно-металлическое царство-государство?

 

Спит

Спокойно

Мир страниц,

Лики книг покрыла пыль,

Даже сталь пошла в утиль,

Старый шпиль успел свалиться,

Но уверенно стремится

Птица Сирин, эта птица,

Воплотиться в шелк, и ситцы,

И в полотна, и в текстиль...

 

И в керамику! Дополним мы советского поэта Леонида Мартынова. Стихотворение «Птица Сирин». В общем, молодец Варвара Глаголева, мастер с Соловков. Умеет «Варешкину радость» людям подарить, погрузить их в созерцание прекрасного, оторвать от «спешной повседневности», развеять поэтическим ветром каждодневный морок, воскресить в душе движения в сторону рая. Такое вот со-творчество со Творцом. Варвара лепит, а вокруг:

 

И таинственно

Нежно

Сияла Земля,

Прикасаясь к сердцам

Немерцающим светом.

Звездный дождь

Наполнял

Голубые поля,

Открываясь

Пророкам,

Влюбленным,

Поэтам…

(Ольга-Мария Нехорошева «Сирин, Алконост, Гамаюн…»)

 

Бог в помощь! Бог в помощь…

 

РОДНЯ НЕБЕСНАЯ