Протекционизм по-японски, тайваньски и южнокорейски

Наша недолгая история демократических экспериментов была историей заблужде­ний и ошибок; растранжиривание ресур­сов общества и неэффективность полити­ческой системы подрывали силы нации, ограничивали возможности осуществле­ния модернизации общества.

Пак Чжон Хи

Я думаю, почти все смотрели кинотрилогию «Назад в буду­щее». Главные герои — Эммет Браун и его товарищ Мартин Макфлай — попадают в разные исторические эпохи и вы­кручиваются из, казалось бы, совершенно безвыходных ситуаций. Фильм потрясающий, но сейчас я хочу обратить внимание читателя не на достоинства картины, а на один очень красноречивый момент в сюжете. В 1985 году доктор Браун создает машину времени, и Макфлай попадает на ней в 1955 год. Браун в 1955 году видит свое же изобретение, ко­торое на тот момент он еще не создал. Машина неисправна, а когда Браун берется ее починить, то находит сломавшуюся деталь и говорит: «Неудивительно, что она отказала, — здесь сказано “Сделано в Японии”». На что Мартин, человек

117

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

из восьмидесятых, отвечает: «Да ты что, док. Все лучшее делается в Японии».

Обратите внимание, для 1955 года сделанное в Японии считалось, очевидно, некачественной вещью, а всего-то тридцать лет спустя столь же самоочевидным стал факт, что японская продукция — лучшая в мире. Более того, по сюжету Мартину на тот момент было семнадцать лет, но он не застал тех времен, когда японцы выпускали плохую технику. То есть Япония не в 1985 году, а гораздо раньше вышла в мировые промышленные лидеры.

Скажут, что нельзя делать далеко идущие выводы из шутки, произнесенной в кино, однако описанное в фильме подтверждается серьезными исследованиям и статистиче­скими данными о японской экономике. Японцы за двадцать лет действительно превратили нищую, отсталую и разру­шенную войной страну в индустриальную сверхдержаву. Россия сейчас находится в куда лучших стартовых условиях, так что же мешает нам повторить этот успех?

Кому интересно углубиться в детали, рекомендую пре­красную работу В. В. Алексеева «Очерки экономики Япо­нии», которой я воспользовался для написания этой главы.

Итак, Япония до середины XX века представляла собой полуфеодальную страну. Социальные отношения находились на уровне XIX века, и почти половина земли обрабатывалась арендаторами, отдававшими помещикам до 60 % урожая. Латифундистам принадлежала не только пашня, но и луга, и леса, и немалая часть оросительных систем. Причем чис­ленность городского населения лишь немногим превосходи­ла 50 %, а значит, ситуация в сельском хозяйстве во многом определяла и облик страны в целом. Еще задолго до оконча­ния войны сельское хозяйство сильно отстало от передовых

118

Глава 11. Протекционизм по-японски, тайваньски и южнокорейски

стран. Так, например, в 30-х годах абсолютное большинство крестьянских хозяйств не располагало тяг ловой силой. По общей оснащенности техникой аграрный сектор Японии значительно уступал другим промышленным державам.

Положение изменилось лишь после того, как государство выкупило у латифундистов значительную часть их земли и по­том небольшими участками стало ее продавать крестьянам по низкой цене. Эту реформу провели только после войны.

Что касается промышленности, то ее перспективы представлялись совершенно в мрачном свете. В 1946 году производство не достигало и трети от показателей 1934– 1936 годов. Инфраструктура была сильно разрушена амери­канскими бомбардировками. Стратегические запасы сырья и продовольствия, сделанные во время войны, оказались разворованы и выплеснулись на черный рынок. Вдобавок оккупационные власти потребовали раздробить крупней­шие индустриальные объединения «дзайбацу», служившие флагманами японской экономики.

Правда, японцы постарались саботировать это реше­ние, и ключевые концерны, несколько видоизменившись, сохранились в форме предпринимательских объединений «кэйрэцу». Тем не менее следует учитывать, что во время войны заводы работали на пределе своих возможностей, а провести техническое переоснащение тогда было невоз­можно. В результате чего станки оказались мало того что изношенными, так еще и устаревшими. Парадоксально, но этот факт имел и положительную сторону. Сама жизнь не оставляла шанса вести бизнес по-старому, и возрождение промышленности сразу началось с радикального обнов­ления фондов. Более того, японцы взяли курс на создание совершенно иной структуры экономики.

119

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

Речь шла не просто о возвращении к довоенным показа­телям, а о том, чтобы освоить новые сферы деятельности. Так, например, в 30-х годах в текстильной промышленности работало порядка 40 % от занятых в обрабатывающих от­раслях, а в 1959 году только 21 %. Резкий рывок произошел в транспортном машиностроении, металлообработке, в про­изводстве электрооборудования, химической и нефтепере­рабатывающей отраслях. Быстрыми темпами развивались радиоэлектроника, бытовая техника, автомобилестроение и многое другое. По объему промышленной продукции Япония обогнала Францию в 1961 году, в 1970 — ФРГ, а ведь и Франция, и Западная Германия в то время тоже пережи­вали экономический бум.

Как же были достигнуты столь феноменальные резуль­таты? О трудовой этике японского народа сказано многое. Однако японцы и в 30-х годах отличались трудолюбием, но тогда Япония заметно уступала мировым экономиче­ским лидерам. Значит, были и другие причины индустри­ально-технологического рывка в послевоенные годы. Не стоит сбрасывать со счетов американскую экономическую помощь, а также факт масштабных закупок иностранных технологий. Но решающую роль сыграла политика властей, основанная на протекционистских идеях.

Начнем с того, что государство в сотрудничестве с бизне­сом разработало экономическую стратегию модернизации. В Японии не уповали на то, что некие стихийные процессы сами собой выведут страну на первые позиции. Осознанно выбрав ряд отраслей в качестве приоритетных, государство оказывало им особую поддержку. Обновление производств и создание новых предприятий получало существенные ассигнования из бюджета.

120

Глава 11. Протекционизм по-японски, тайваньски и южнокорейски

В связи с этим применялось и сейчас применяется ин­дикативное планирование. Суть метода заключается в том, что государство сообщает обществу о целях и способах их достижения, для чего и разрабатывается комплексный план социально-экономического развития страны. Правитель­ственная программа отнюдь не является предписывающей для частного сектора, но бизнес заранее получает важную для себя информацию о том, как власть видит будущее стра­ны, и это помогает предсказать конъюнктуру рынка, то есть ситуацию в экономике на многие годы вперед. Понятно, что таким образом снижаются риски банкротств, а инвесторов и других предпринимателей подталкивают работать именно в сферах, необходимых государству.

Для этих целей в Японии существует Национальный институт прогнозных исследований и правительственное Управление экономического планирования, в составе ко­торого находится Бюро планирования и Экономический совет. Кроме того, в разработке планов участвует Управле­ние по науке и технологии, Министерство финансов и Ми­нистерство внешней торговли и промышленности. В Эко­номическом совете представлены предпринимательские, научные, профсоюзные круги и общественные организации. Поскольку разработки осуществляются в тесном контакте с крупным бизнесом, то кэйрэцу воспринимают планы хотя и не как жесткий приказ, но как руководство к действию и способствуют их выполнению.

В нашей стране многие скептически относятся к самой идее планирования в масштабах государства. На этот счет действительно есть отрицательный опыт советского пла­нирования. Мне довелось беседовать с Николаем Алек­сандровичем Паничевым, который занимал пост министра

121

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

станкостроительной промышленности Советского Союза. И вот что он мне сказал о ситуации накануне перестройки:

«К 1985 году мы все понимали, что дальнейшее развитие только командно-административным методом невозмож­но. Мы понимали, что такое ускоренное развитие техники, особенно машин, оборудования, не позволяло содержать в конкурентоспособной среде нашу продукцию. Мы отста­вали от развитых стран по конкурентоспособности, по надежности, по качеству изделий.

Я скажу, почему: потому что система, которая была уста­новлена после войны и существовала все эти годы — пла­нирование от достигнутого, — не побуждала и не заин­тересовывала предприятия и также субъекты страны заниматься развитием техники так, чтобы держать ее на уровне конкурентоспособности.

К сожалению, было так, что если мне спланировали такое-то количество единиц оборудования, значит, уже спланиро­вано, кому оно будет поставлено. И мы дошли до того, что к 1985 году по моей отрасли мы знали, что в промышленно­сти установлено 6,5 млн единиц металлообрабатывающе­го оборудования, станков и прессов, в то время когда ста­ночников по их обслуживанию насчитывалось всего 3,5 млн. Поэтому и производительность труда, и эффективность всей работы сдерживалась, тормозилась, и, конечно, тре­бовались реформы. Я убежден, что ни одна экономика мира не может долго существовать в таком едином виде, как она когда-то была задумана, как ее сделали — будь то капи­талистическая, социалистическая или смешанная, любая. Идет время, возникают новые задачи, новые требования, и все это требует, конечно, реформирования» ¹.

http://www.km.ru/tv/nikolai-panichev-perestroika-ili

122

Глава 11. Протекционизм по-японски, тайваньски и южнокорейски

Паничев — настоящий советский патриот в лучшем смыс­ле этого слова. Признавая необходимость реформ в СССР, он категорически отверг тот путь, по которому пошла наша страна в начале 90-х годов. Тем не менее он видел и призна­вал перекосы советского планирования. Обратите внимание на то, как Паничев объясняет причину снижения конкуренто­способности советских товаров: государство планировало не только выпуск, но и сбыт, а если сбыт гарантирован планом, то производителю и нет особой нужды бороться за качество, за снижение издержек и так далее. Но японское планиро­вание отличалось от советского принципиально. Оно было скорее рекомендательным, а не строго предписывающим.

Роль государства проявилась еще и в строгом контроле за банковским сектором, благодаря чему уже в самом начале реформ удалось наладить эффективную систему кредито­вания предпринимателей. Внедрение нового оборудования стимулировалось специальными налоговыми льготами.

Промышленность и аграрный сектор долгое время за­щищались жесткими протекционистскими барьерами, а некоторые из них сохраняются до сих пор. Как отмечает Алексеев, в отдельные годы до 80 % сельскохозяйственного производства регулировалось государством, которое к тому же оплачивало кооперативам порядка 30 % стоимости сель­хозтехники.

Также заслуживает серьезного внимания японский опыт управления ценами. Широкое применение получила практи­ка государственных закупок сельхозпродукции по высоким ценам и последующая их продажа оптовикам, но уже со зна­чительной скидкой. Финансирование научно-технических и инфраструктурных проектов в значительной степени осуществлялось за государственный счет, а в сфере валют-

123

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

ного контроля влияние государства долгое время было абсолютно определяющим. Вплоть до 70-х годов курс иены устанавливался административно. Кроме того, в Японии реализуются и государственные программы, рассчитан­ные на долгую перспективу. Все это важные составляющие японского экономического чуда, послужившего ориентиром и некоторым другим странам Азии.

Возьмем для примера остров Тайвань. Какие ассоциации возникают, когда мы слышим это слово? Электроника, раз­нообразнейшие бытовые товары, высокоразвитая промыш­ленность, завалившая весь мир своей продукцией. Быстрые темпы развития и довольно значительный ВВП, по паритету покупательной способности сопоставимый с западноевро­пейским. Но так было далеко не всегда.

С 1895 по 1945 годы остров был японской колонией со всеми вытекающим последствиями. Например, в отно­шении тайваньцев оккупационная администрация ввела ограничение на ведение бизнеса, торговля была завязана на удовлетворение запросов Японской империи и уже по этой причине развивалась однобоко. Как и положено колонии, Тайвань поставлял в основном сельскохозяйственные не­обработанные продукты, а закупал промышленные товары. Это еще не все, после войны и без того не слишком развитая индустрия Тайваня получила серьезный удар — значитель­ная часть фондов была просто вывезена в Китай. Когда в 1949 году разбитые части Чан Кайши эвакуировались на Тайвань, проиграв гражданскую войну коммунистам, доход на душу населения в год был менее $100¹. Население острова

¹ Иванов М. В. Экономическая политика государства на Тайване. — М., 2002. С. 12.

124

Глава 11. Протекционизм по-японски, тайваньски и южнокорейски

вместе с хлынувшим потоком беженцев составляло тогда 9 млн человек.

На острове практически отсутствовали энергоносители, да и вообще природные ресурсы, лишь четверть территории было пригодно для сельского хозяйства. Развитие портово­го хозяйства осложнялось географическими особенностями береговой линии, не слишком удобной для строительства терминалов. Множество местных фермеров, как и в Японии, арендовало землю в обмен на половину урожая. В общем, знакомая, безрадостная картина

Как быть? Власти решили воспользоваться примером Японии и начали с крестьянской реформы. Латифундистов заставили расстаться с землей, выплатив им сравнительно небольшую компенсацию. Полученные участки государство перепродало крестьянам на льготных условиях. После чего государство реализовало ряд программ модернизации сель­ского хозяйства. Опираясь на государственные инвестиции, тайваньские фермеры добились значительно роста продук­ции. В середине XX века рост в этой сфере составлял 14 % в год¹. Крестьяне обеспечили продовольственные запросы своего народа, а излишки пошли на мировой рынок. Значи­тельный сельскохозяйственный экспорт дал правительству валюту, крайне необходимую для индустриального рывка.

Как уже говорилось, потребительские товары Тайвань закупал, и руководство страны посчитало необходимым провести политику импортозамещения. Как и положено, был введен комплекс протекционистских мер, стимулиро­вавший предприятия легкой промышленности.

Иванов М. В. Экономическая политика государства на Тайване. — М., 2002. С. 18.

125

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

Параллельно создавались мощные государственные корпорации, обеспечивавшие львиную долю производства промышленных изделий. Постепенно Тайвань осваивал все более сложные отрасли: нефтехимию, литье стали, судостроение, производство запчастей для автомобилей и т. д. Импортозамещение дополнялось и политикой вла­стей, призванной создать экспортно ориентированную экономику. Соответствующие предприятия получали фи­нансирование и различные привилегии. Кредитная сфера контролировалась административно, размер ставок по займам строго ограничивался, в результате чего промыш­ленность получила доступ к дешевым деньгам. Более того, инвестиционная деятельность поощрялась налоговыми льготами. Не забывало правительство и об инфраструк­туре. Строились дороги, аэропорты и атомные электро­станции.

Важную роль сыграли и государственные научно-ис­следовательские центры прикладного характера, заточен­ные под технологические нужды производства. Общую координацию развития Тайваня осуществляли разраба­тываемые государством экономические программы. Руко­водство страной неуклонно проводило политику импор-тозамещения, охватывая все более высокотехнологичные отрасли. Власть внимательно отслеживала ситуацию в от­раслях экономики и направляла ресурсы в сферы, наиболее зависимые от зарубежных поставок, с целью понизить роль от импорта.

По сути, на Тайване сложилась модель, сочетающая пла­новые и рыночные механизмы. Государственный сектор играл роль локомотива, значительная часть банков управ­лялась правительством, и более того, даже деятельность

126

Глава 11. Протекционизм по-японски, тайваньски и южнокорейски

флагманов частного сектора регулировалась администра­тивными рекомендациями¹.

Спору нет, Тайваню сильно помогла американская под­держка, в том числе и финансовая, но для того, чтобы выйти на мировой рынок, надо было научиться выпускать соот­ветствующую продукцию. Тайваньцы справились с этой задачей на высоком уровне.

Руководство Тайваня прекрасно понимало, что нищета населения — очевидный тормоз для экономики. Если ос­новные средства сконцентрированы в руках узкой группы лиц, а весь остальной народ едва сводит концы с концами, то как обеспечить внутренний спрос на товары? Поэто­му власть многие годы проводила политику сглаживания доходов и добилась очевидных успехов. Если в 1950 году доходы 20 % наиболее богатой части общества в 15 раз пре­вышали доходы 20 % самых бедных, то уже в 1964 году этот показатель упал до 5,3 раза, а в конце 70-х годов составил и вовсе 4,2 раза².

Высокие пошлины на импорт и другие протекционист­ские меры способствовали не только становлению про­мышленности и развитию сельского хозяйства, но и повы­шали уровень жизни населения, что, в свою очередь, также стимулировало местную экономику.

Таким образом, на практике опровергался неизбывный аргумент противников протекционизма о том, что лучше купить за рубежом более дешевый товар, чем ограничивать импорт, заставляя население переплачивать за отечествен-

Иванов М. В. Экономическая политика государства на Тайване. — М., 2002. С. 44. Там же. С. 58.

127

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

ную продукцию. Да, на первых порах свое производство не­редко оказывается дороже иностранного, но в дальнейшем выгоды от протекционизма с лихвой перекрывают издерж­ки начального этапа.

Еще одной страной, воспользовавшейся японским опы­том, стала Южная Корея. В 1961 году там пришли к власти военные во главе с генералом Пак Чжон Хи. Практически сразу начались реформы, результаты которых заслуженно называют экономическим чудом. В последующие 25 лет темпы роста ВНП в среднем составили 8,5 % в год, а в об­рабатывающей промышленности производство ежегодно повышалось на 20 %¹. Южная Корея с успехом производит и продает на внешнем рынке автомобили, суда, электрони­ку, продукты металлургии и нефтехимии, текстиль и многое другое. Стартовав с 72 места в мире по объемам внеш­ней торговли, спустя пятнадцать лет Южная Корея вошла в двадцатку, включая страны, экспортирующие сырье, и это несмотря на то, что она испытала на себе особенно сильный удар во время нефтяного кризиса 1973 года.

Все эти выдающиеся успехи были достигнуты в пора­зительно короткий срок и в неблагоприятных начальных условиях. Во время японской оккупации до 1945 года основ­ные промышленные центры находились в северной части страны, где располагались залежи полезных ископаемых. Юг прозябал в нищете и отсталости. Корейская война 1950– 1953 годов лишь усугубила ситуацию. Внутриполитиче­ская обстановка была нестабильна. Апрельская революция 1960 года свергла президента Ли Сын Мана, и за этим по-

¹ Хруцкий В. Е. Южнокорейский парадокс. — М.: Финансы и статистика, 1993. С. 7.

128

Глава 11. Протекционизм по-японски, тайваньски и южнокорейски

следовал период анархии, когда у власти побывали Хо Чжон, Квак Санг Хун и опять Хо Чжон

Все это никак не способствовало развитию страны, и ког­да в конце концов установилась военная диктатура Пак Чжон Хи, Южная Корея находилась в полном упадке. Од­нако новая власть твердо решила вывести страну на пере­довые позиции и, несмотря на неприязненное отношение к своим вчерашним оккупантам, не погнушалась восполь­зоваться многими наработками Японии. Так, например, в Корее почти сразу появилось Управление экономического планирования, в составе которого основную роль играли Бюро генерального планирования, Бюджетное бюро, Стати­стическое бюро и Бюро мобилизации материальных ресур­сов. Разработка программ развития страны осуществлялась в сотрудничестве с другими органами власти, в том числе с министерствами строительства, финансов, иностранных дел и внешней торговли. Планирование охватывало инфра­структуру, экономические показатели, ситуацию в финансо­вом секторе и социальные вопросы.

Государственные корпорации заняли важное место в ряде ключевых сфер экономики, и даже акционерный капитал частных банков был поставлен под контроль го­сударства. Власть установила жесткий режим валютного управления, в соответствии с которым предприниматель имел право импортировать товары только на ту сумму, которую он зарабатывал своим же экспортом. Исключение делалось лишь для тех проектов, реализация которых ини­циировалась или поддерживалась государством.

Безусловно, у корейского руководства существовали широкие возможности заставлять бизнес двигаться в тех направлениях, которые власть считала правильными и при-

129

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

оритетными для страны. Помогало государство и нала­живать продажи, а само развитие экономики проводи­лось в соответствии с пятилетними планами. В некоторой степени это похоже на то, как управляли СССР, но было и принципиальное отличие. Одно дело поддерживать пред­принимателя в продвижении его товаров в том числе и на мировой рынок, и совсем другое — по плану гарантировать ему сбыт.

Экономический рывок Южной Кореи неотделим от по­литики протекционизма. Правительство использовало ши­рочайший набор соответствующих мер: высокие пошлины, всевозможные нетарифные барьеры, квотирование импор­та, то есть административное ограничение объемов ино­странных товаров, разрешенных к ввозу, и многое другое. В свою очередь, экспорт готовой продукции всемерно поощ­рялся. Предприятия, осуществляющие поставки на внешние рынки, получали значительные налоговые послабления, кредиты под небольшой процент, льготы по коммунальному обслуживанию и прочие преференции. Разумеется, ввозные пошлины на сырье были низкими. Все как всегда, прямо по Кольберу: сырье закупай да подешевле, свои готовые това­ры продавай, а чужая промышленная продукция обложена повышенной пошлиной, в том случае, если она конкурирует с местными аналогами.

Рассказывая о южнокорейских успехах, нельзя обойти вниманием такое понятие, как «чеболь», — гигантские фи­нансово-промышленные группы, являющиеся становым хребтом корейской экономики: «Самсунг», «Киа», «Хен-дай», «Эл-Джи», «Дэу», «Санъен» и другие. На практике чеболь — это конгломерат десятков дочерних фирм, инве­стиционных, страховых, внешнеторговых, транспортных

130

Глава 11. Протекционизм по-японски, тайваньски и южнокорейски

и прочих компаний¹. Они возникли как семейный бизнес и до сих пор в значительной степени контролируются кла­нами. Разрабатывая стратегию реформ, Пак Чжон Хи и его команда исходили из принципа максимальной концентра­ции сил на приоритетных направлениях. Южная Корея не располагала значительными капиталами, поэтому не могла себе позволить роскошь разбрасывать и без того небогатые ресурсы по всевозможным сферам деятельности. Каждую пятилетку государство выбирало узкий круг отраслей, ко­торым предстояло совершить рывок, и создавало им режим наибольшего благоприятствования. Туда шли государствен­ные средства и заказы, валюта, административная поддерж­ка, налоговые льготы и так далее. В этом смысле чеболи стали инструментом концентрации денег, специалистов, техники и пр.

Помните, одно время нам все уши прожужжали относи­тельно малого бизнеса? Он и прогрессивен, и гибок, и эф­фективен, и вообще должен стать локомотивом российской экономики. Одновременно чего только ни наговорили по поводу «неэффективности», «забюрократизированности» и «косности» предприятий-гигантов. А между тем абсурд­ность этих рассуждений очевидна. Да, есть такие сферы, где малый бизнес незаменим. Рестораны, торговые точки, сфера услуг и тому подобные вещи. Но как вы себе представля­ете реализацию масштабных проектов силами крохотной фирмы? Здесь требуются миллиарды долларов и сотни, а то и тысячи работников. Ни тем, ни другим малый бизнес не располагает, в противном случае он называется иначе. Хотел

¹ Королев А. Ю. Роль финансово-промышленных групп в экспорториен-тированном развитии экономики Южной Кореи. — М., 1999. С. 8–9.

131

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

бы я увидеть небольшую фирму, выпускающую по сто тысяч автомобилей, компьютеров или станков в год. Автомобили «Мерседес», «Форд», «Тойота» — это продукты малого бизнеса? Самолеты «Боинг» и «Аэробус» — собраны отцом и его двумя сыновьями в гараже? Айфоны и айпэды делают фирмы с числом сотрудников в десять человек?

Присмотритесь внимательно к известным промыш­ленным брендам, и необязательно южнокорейским. Вы не найдете ни одного малого предприятия, все это гиганты, распоряжающиеся средствами, сравнимыми с бюджетами многих государств мира. Когда нам рассказывали сказки про то, как «полезно» раздробить советские крупнейшие организации, то постоянно кивали на западный опыт. Тем временем в колоссальной экономике США 60 % продаж производственного сектора приходилось всего лишь на 200 компаний¹. Конечно, малые предприятия существуют не только в сфере услуг, есть они и в промышленности, но в значительной степени они живут благодаря заказам от больших компаний. То есть локомотивами экономики яв­ляются корпорации, финансово-промышленные субъекты сверхкрупного бизнеса.

Как уже говорилось выше, Корея развивалась согласно пятилетним планам. 1962–1966 годы прошли под знаком развития производства минеральных удобрений, угольной, цементной и легкой отраслей, а также энергетики. Затем до­бавились нефтепереработка, строительство и черная метал­лургия. Модернизировалась, а зачастую создавалась с нуля, инфраструктура промышленности и сельского хозяйства.

¹ Королев А. Ю. Роль финансово-промышленных групп в экспорториен-тированном развитии экономики Южной Кореи. — М., 1999. С. 21.

132

Глава 11. Протекционизм по-японски, тайваньски и южнокорейски

В результате к 1976 году доля сырья в экспорте упала ниже 3 % против 48,3 % накануне реформ¹. Четвертый пятилетний план, 1977–1981 годов, вывел тяжелую индустрию страны на новые рубежи. Особое внимание уделялось экспортным возможностям создаваемых предприятий, однако возник­шая ранее и уже окрепшая легкая промышленность также успешно завоевывала иностранные рынки.

Между тем местные производители защищались про­текционистскими барьерами. Прошло почти двадцать лет с начала экономического чуда, и только тогда правительство постепенно и осторожно стало упрощать доступ зарубеж­ных конкурентов к своему внутреннему рынку.

Построив успешную экономику, ориентированную на экспорт, Южная Корея теперь могла отстаивать принципы свободной торговли, добиваясь от других стран снижения протекционистских ограничений на пути корейских това­ров.

¹ Хруцкий В. Е. Южнокорейский парадокс. — М.: Финансы и статистика, 1993. С. 36.

Глава 12