Протекционизм и Всемирная торговая организация

Как внезапная свободная торговля (глоба­лизация), так и кровопускание, как правило, безвредны для здоровых людей, но представ­ляют потенциальную опасность для ослаблен­ных. Развитая страна с устойчивой промыш­ленностью не пострадает от «естественных» сил рынка. Но сегодняшним бедным странам «естественные» силы рынка приносят деинду­стриализацию и растущую бедность.

Эрик Райнерт

Давайте смоделируем следующую ситуацию. Представьте себе, что на прилавке лежат два абсолютно одинаковых товара — один российский, другой импортный. Ни по каче­ству, ни по своим функциональным возможностям они не отличаются, но иностранный на 5 % дешевле. 5 % — ерун­да, мелочь? Ничего подобного. Если товар стоит $1000, то 5 % — это уже $50. Кто же в своем уме купит наш товар за $1000, если рядом полностью аналогичный за 950? Иными словами, 5 % скидки достаточно, чтобы начисто убить оте­чественную отрасль, производящую данный продукт.

148

Глава 13. Протекционизм и Всемирная торговая организация

Мне возразят, сказав, что ничто не мешает нам понизить цену на свои изделия и победить в конкурентной борьбе. Но этот аргумент не выдерживает никакой критики. Се­бестоимость товара падает при его выпуске сравнительно большими сериями. Крупные иностранные компании уже располагают огромными рынками сбыта и поэтому давно наладили масштабное производство. А России еще пред­стоит возродить свою промышленность и хотя бы отвоевать свой рынок, не говоря уже о выходе на мировые. Уже в силу одного этого фактора наши вновь созданные предприятия не смогут сразу наладить выпуск огромными партиями. Значит, и себестоимость продукции окажется у нас выше. Это лишь один неблагоприятный фактор, а их очень много. Имеют значение известность бренда, возможность прово­дить дорогостоящие рекламные кампании, доступ к деше­вому кредиту, торговый опыт, лоббистские связи и тому подобное. Ясно, что и по этим параметрам масштабные, давно состоявшиеся корпорации имеют преимущество перед новичками. Но и это еще не все.

Для многих людей сухие цифры статистики ничего не значат, однако личные впечатления оказывают ошеломля­ющее воздействие. Наши туристы, возвращаясь из юго-вос­точной Азии, нередко рассказывают о бедности местного населения. Каких-то далеко идущих выводов из этого факта обычно не делают, но ясно, что чем беднее народ, тем де­шевле рабочие руки. Сотни миллионов людей на планете живут в такой нищете и готовы вкалывать за такие мизер­ные деньги, на которые в нашей стране никто не согласится. Чтобы выиграть конкурентную борьбу у жителя трущоб, надо свое население превратить в таких же полубомжей. Лично я такой судьбы для России не хочу. Впрочем, у нас,

149

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

в отличие от Индии, ежегодно на несколько месяцев уста­навливается такой холод, что жить в коробках на улице или в хибарах без отопления невозможно. Поэтому путь тоталь­ной нищеты с целью повышения конкурентоспособности все равно для нас закрыт, даже если в какую-то больную голову такая идея и придет.

Помню, когда эти аргументы излагал Андрей Паршев в книге «Почему Россия не Америка», критики говорили, что в жарких странах хотя и не требуется отопление, но кругом стоят кондиционеры, что тоже повышает себестои­мость товаров. В начале моей книги я сказал о чудовищных условиях труда в Латинской Америке. Кондиционеры там не предусматривались. Не спорю, уровень жизни в разви­вающихся странах заметно подрос за последние полвека, соответственно, выросли и зарплаты. И все же в мире до сих пор существуют огромные территории нищеты, по площа­ди и численности населения превосходящие Россию. Даже сейчас в Китае 150 млн человек живут на 1,5 доллара в день и меньше¹. Представляете, до какой степени там дешевы рабочие руки? Как с ними конкурировать без протекцио­низма? Никак.

А когда в Индии и Китае работники потребуют высо­ких зарплат, резко активизируется перенос производств в Африку. Да, сейчас там непростые условия для бизнеса. Но не сомневайтесь, Запад, когда ему нужно, умеет наво­дить порядок в своих колониях и неоколониях. Умеет Запад и вскрывать чужие рынки, уничтожая на своем пути про­текционистские барьеры. Одним из таких инструментов

¹ Фергюсон Н. Цивилизация: чем Запад отличается от остального мира. — М.: АСТ: CORPUS, 2014. С. 420.

150

Глава 13. Протекционизм и Всемирная торговая организация

является Всемирная торговая организация (ВТО). Вот о ней мы сейчас и поговорим.

В 1947 году несколько государств заключили Генеральное соглашение по тарифам и торговле. Речь шла о взаимном снижении импортных пошлин. Понятное дело, что страны, уже развившие свою промышленность под защитой про­текционизма, не боялись конкурировать с теми, кто не рас­полагал мощным производством, и поэтому в основном экс­портировали сырье. А вот снижение покровительственной защиты для стран со слабой промышленностью означало упрощение доступа на их рынок товаров индустриальных лидеров. Как видим, Запад вновь проводил в жизнь прин­цип: покупай сырье — продавай готовую продукцию.

Постепенно к этому соглашению присоединялось все больше участников и параллельно снижались импортные пошлины. В конце концов на основе Генерального согла­шения по тарифам и торговле (ГАТТ) создали новую орга­низацию под названием ВТО. Если в 1948 году средневзве­шенные став ки импортных таможенных пошлин стран, подписавших ГАТТ, находились на уровне 40–60 %, то в 2000 году в рамках ВТО они составляли всего лишь 3–5 %¹.

Разумеется, протекционизм не сводится лишь к введе­нию высоких пошлин. Существует множество и других спо­собов поддержки своей экономики. Одной из эффективных мер является квотирование импорта. Государство выдает коммерческим компаниям лицензии на ввоз лишь опреде­ленного количества иностранных товаров. Таким образом предложение ограничивается на уровне ниже спроса, и цена

Антошина А. В. Новый протекционизм в условиях глобализации миро­вой экономики. — М., 2002. С. 62.

151

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

импортной продукции растет. По правилам ВТО разреша­ется временно вводить квотирование, если импорт наносит ущерб или даже просто угрожает нанести серьезный ущерб любой отрасли, выпускающей товар, аналогичный импорту¹. Казалось бы, отлично! Не беда, что запрещаются высокие пошлины, введем квотирование. Но тут-то и заключается одна из ловушек ВТО.

На практике алгоритм выглядит следующим образом. Сначала требуется доказать, что действительно импорт угрожает своей промышленности. Для этого правительство или ассоциации производителей инициируют проведение расследования. Только если получены соответствующие доказательства, разрешается ввести квоту. Однако ее раз­мер не должен приводить к уменьшению размеров импорта, ниже среднего уровня, рассчитанного за три предшеству­ющих года. Более того, за использование квоты придется предоставить компенсацию государству-экспортеру в дру­гих сферах торговли. Сама процедура требует провести обсуждение вопроса между заинтересованными сторонами, а спорные моменты разбирает Комитет ВТО по защитным мерам.

Идем дальше. В рамках ВТО действует апелляционный суд. Он буквально завален сотнями исков по поводу приме­нения теми или иными государствами протекционистских мер. И речь даже не о пошлинах. Американцы предоставили своим компаниям налоговую льготу по прибыли, получен­ной зарубежом, и тут же нарвались на иск со стороны Евро­союза. Европейцы суд выиграли, и США пришлось выпла-

¹ Антошина А. В. Новый протекционизм в условиях глобализации ми­ровой экономики. — М., 2002. С. 91.

152

Глава 13. Протекционизм и Всемирная торговая организация

тить крупную сумму в качестве компенсации. Но на другом фронте торговой войны победу праздновали США, и тут уже Европа по суду должна была платить американцам¹.

Хотелось бы посмотреть, как слабые страны смогут от­стоять свои права в споре с военно-промышленными лиде­рами мира, не говоря уже о том, что западные юристы име­ют колоссальный опыт ведения таких тяжб. Россия недавно присоединилась к ВТО, и нам еще предстоит подготовить корпус юристов, которые способны вести такие дела.

Допустим, мы создали свое производство и хотим выйти на мировой рынок. А как туда пробиться? Там уже работа­ют конкуренты, у них заключены долгосрочные контракты с торговыми сетями, перевозчиками, складами и так далее. Иностранные бренды хорошо известны, им доверяют и пр., и пр. Нам остается одно: продавать по невысокой цене, возможно, на первых порах даже себе в убыток. Но Всемир­ная торговая организация классифицирует такие действия как демпинг и запрещает его применять. Относительно демпинга члены ВТО судятся постоянно и все уже давно переругались. Сторонники свободной торговли говорят, что членство в ВТО как раз и заставит нас подтянуться к мировым стандартам, в том числе и юридическим. Но ведь замкнутый круг очевиден: чтобы научиться торговать своей продукцией, надо сначала создать свою промышленность, а как ее создашь в таких условиях?

Это мне напоминает старый спор биологов. Их спраши­вают: если жизнь возникла из неживой материи миллиарды лет назад, то почему мы не видим зарождение этой жизни

Антошина А. В. Новый протекционизм в условиях глобализации ми­ровой экономики. — М., 2002. С. 103.

153

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

сейчас? На это биологи отвечают: а потому не видим, что уже существующие организмы просто поедают те «полуфа­брикаты», из которых жизнь могла бы возникнуть. То есть для появления жизни нужны стерильные условия.

Вот так и с промышленностью. Если уже есть индустри­альные гиганты, то для защиты от них необходим про­текционизм, то есть особые, льготные условия для своего производителя. Чтобы реализовать программу промыш­ленного подъема, требуются серьезные усилия государства, несовместимые с абстрактными теориями так называемой свободной торговли и невмешательства в экономику.

Принцип невидимой руки рынка никогда в чистом виде не существовал на практике и лишь играл роль пропаган­дистского механизма для того, чтобы морочить людям го­лову. А на практике бизнес — это жесткое противостояние, на которое мобилизованы все возможности государства.

Данный тезис косвенно подтверждается и военно-поли­тическими событиями. Вот, например, сейчас между США и Евросоюзом ведутся переговоры относительно создания трансатлантической зоны свободной торговли. Если про­ект будет реализован, то возникнет принципиально иная экономическая реальность глобального масштаба. Когда-то сам Евросоюз начинался именно как торговая зона, при­званная повысить конкурентоспособность европейских стран в соревновании с Америкой. Сейчас ЕС — уже и по­литическая организация, еще не Федерация Европейских Штатов, но что-то похожее на Священную Римскую Им­перию с ее конфедеративным устройством. И хотя много разговоров идет о распаде Евросоюза, но если произойдет объединение стран в рамках трансатлантической зоны, то все эти внутренние распады уже ничего значить не будут.

154

Глава 13. Протекционизм и Всемирная торговая организация

А точнее, только лишь ослабят позицию европейцев в споре с американцами.

Экономическое слияние Старого и Нового Света (се­верной его части), скорее всего, повлечет и политическое объединение, а военное уже давно существует в рамках НАТО. Не стоит забывать, что США состоят в торговом союзе с Канадой и Мексикой (НАФТА). Таким образом, объединятся не просто США и ЕС, а США, Канада, Мексика и Евросоюз. Кстати, ЕС уже имеет отдельный соответствую­щий договор с Мексикой и выходит на рынок США отчасти через Мексику.

Помимо НАФТА в Новом Свете существует и еще одно крупное объединение — МЕРКОСУР (Бразилия, Аргентина, Уругвай и Парагвай), при этом Чили, Колумбия, Эквадор, Перу, Гайана и Суринам в настоящее время имеют статус ассоциированных членов, а Мексика — официальный на­блюдатель. То есть Мексика может стать связующим звеном между НАФТО и МЕРКОСУР, и в этом случае гегемония США лишь упрочится.

Вопросы мировой торговли исторически носят ключевой характер. Зачастую именно контроль над торговлей (и утра­та оного) приводил одни страны к процветанию, а другие — к разорению. Можно сотнями лет вкалывать до седьмого пота, но оставаться в постоянной нищете и экономической отсталости. Выигрывает тот, кто способен защитить рынок от конкурентов, но при этом заставить другие страны сни­жать протекционистскую защиту своей экономики, жела­тельно до нуля. Вот для этого и служат таможенные союзы.

Европейцам явно не очень нравятся американские пред­ложения, и этим, я думаю, объясняются громкие демарши, связанные с идеей создать европейскую армию вне НАТО.

155

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

Но в это время американцы под предлогом «российской угрозы» усиливают свое военное присутствие на перифе­рии Европы, через недавних членов Евросоюза срываются энергетические проекты ЕС и России, американцы лезут на Украину и уже официально разместили там свои войска, назвав их «инструкторами».

Обратите внимание на то, что в последние годы мето­дично поджигались страны неподалеку от Европы: Ливия, Египет, Алжир, Сирия. Когда такое было? И главное, пом­ню недоумение всевозможных аналитиков, которые никак не могли понять, зачем понадобилось свергать режимы, и так лояльные Западу. Между прочим, до «арабской весны» Франция предложила идею Средиземноморского союза, куда все эти страны должны были войти. Куда теперь они войдут, со всеми своими проблемами?

К зоне нестабильности добавилась и Украина. Укра­инский конфликт логично анализировать через призму борьбы США и Евросоюза за те условия, на которых два субъекта вместе войдут в единое политико-экономическое пространство. Соотнесите эти события с тезисом о том, что ВТО в мировом масштабе устанавливает одинаковые экономические правила игры. Если это так, то зачем по­надобилось дополнительное экономическое объединение (США и Евросоюза)? Если все эти страны входят в ВТО и правила для всех уже едины, то какой смысл создавать еще одну торговую зону? Косвенно мы получили еще один аргумент в пользу того, что истинная суть ВТО далека от ее публичных деклараций и на самом деле всеобщего равен­ства условий внутри ВТО не существует.

Глава 14