Право собственности на землю и пространство над и под поверхностью земли

 

Содержание понятия "земля" в ирландском праве отражено в ст. 3 Акта 2009 г. "О реформе земельного права и передачи титулов". Земля включает: любой титул на землю или любой интерес в отношении земли и над землей, имеющий материальный либо нематериальный характер; рудники, полезные ископаемые и другие вещества в подземном пространстве под поверхностью, вне зависимости от того, находится она в чьем-либо владении или нет, в горизонтальных, вертикальных или иных слоях отдельно от поверхности земли; земля, покрытая водой; здания или сооружения любого рода на земле и любая их часть независимо от того, как они разделены - горизонтально, вертикально или иным образом; воздушное пространство над землей или над зданием либо над сооружением на земле, которое может быть занято или уже занято зданием или сооружением, и любая часть этого воздушного пространства независимо от того, как оно разделено горизонтально, вертикально или иным образом; любая часть земли.

Понятие "земля" охватывает не только территорию поверхности земли, которая не покрыта морскими водами. В прошлом сфера распространения прав землевладельца определялась на основе принципа cujus est solum ejus est usque ad coelum et ad inferos. Проще говоря, это означало, что право собственности на землю охватывало воздушное пространство над ней и все под поверхностью вниз до центра земли. В определенной степени этот принцип действует и сегодня*(324). Иногда говорят, что по общему правилу обладатель безусловного права собственности владеет всем, что находится над поверхностью земли на неограниченную высоту, и всем, что находится под поверхностью земли до центра земли. Однако это неверно, поскольку на пространство над землей, как и на все, что находится под землей, установлены многочисленные ограничения*(325).

Земля представляет собой не только камни и почву. Принцип римского права "quicquid plantatur solo solo cedit" ("все, что соединено с землей, принадлежит земле") отражен в общем праве следующим образом. Все, что соединено с землей, принадлежит собственнику этой земли и признается землей. Поэтому такие вещи, как здания, заборы, ворота, рассматриваются как земля. Не существует строгого критерия для решения вопроса, когда то, что является сейчас движимым имуществом, не может стать землей, и то, что сейчас является землей, не может стать движимым имуществом. Движимое имущество может быть соединено с землей таким образом, что оно утрачивает свой характер движимого имущества и в итоге рассматривается как принадлежность, которая является частью земли. Даже если движимое имущество стало принадлежностью, то при определенных обстоятельствах оно может быть отделено от земли лицом, которое присоединило его к земле*(326).

По общему правилу все, что соединено с землей, должно рассматриваться как ее часть. Это касается в том числе растительности, произрастающей на ней. Общее право разграничивает такие понятия, как fructus naturales и fructus industriales. Первое понятие относится к растениям, произрастающим на земле, которые были посажены, но не требуют ежегодной культивации, такие как трава, кусты, деревья и плоды на этих деревьях. Fructus naturales рассматриваются как часть земли в течение всего времени, пока они соединены с ней. Fructus industriales также называют emblements (урожай на корню), т.е. растения, которые дают урожай и которые нужно сеять каждый год. Иными словами, в отличие от fructus naturales они требуют ежегодного ухода. Примерами могут служить картофель, пшеница и кукуруза. Хотя fructus industriales соединены с землей, пока они растут, они признаются движимым имуществом, принадлежащим лицу, которое их посадило, а земля просто представляет собой место, где они содержатся*(327).

В земельном праве Ирландии урегулированы вопросы права собственности на вещи, найденные под поверхностью земли. Так, в решении английского суда по делу Elwes v. Brigg Gas Co., которое упоминалось выше, было признано, что древнее судно, найденное арендатором в земле, принадлежит арендодателю, хотя он и не знал об этом в момент передачи земли в аренду. Это решение является примером многих случаев, когда суды придерживаются мнения о том, что вещи, найденные под поверхностью земли, принадлежат обладателю титула freehold, когда нет первоначального собственника, даже если владелец титула не осведомлен об этих вещах. Иная позиция была выражена в решении суда первой инстанции по делу Webb v. Ireland and the Attorney General*(328). Верховный суд Ирландии изменил решение английского суда, интерпретируя условия, при наличии которых лицо, которое нашло вещи, приобретает право владения ими*(329). Судья верховного Суда Уолш выразил сомнения относительно того, что собственник земли, который не знал о существовании объектов, найденных под его землей, которые были специально закопаны, чтобы их сохранить, может претендовать на них, в отличие от первоначального собственника, который их там спрятал.

Когда вещи найдены на поверхности земли, считается маловероятным, что владелец земли будет способен доказать как факт владения, так и его намерение владеть ими, для того чтобы признать лучшим титул владельца земли, чем лица, нашедшего вещи. В знаменитом деле Armory v. Delamirie*(330) в 1722 г. мальчик-трубочист нашел в дымоходе драгоценный камень. Он отнес его ювелиру и предложил его купить. Ювелир взял камень, а потом отказался заплатить за него. Мальчик с помощью своего совершеннолетнего друга, который представлял его интересы, предъявил иск ювелиру. Возражения ювелира заключались в том, что он не был обязан вернуть драгоценный камень, поскольку совершенно очевидно, что настоящим собственником было третье лицо, а не мальчик. Суд вынес решение, что ювелир не мог так поступить, поскольку мальчик имел лучший титул на драгоценный камень, чем ювелир.

В деле Hanna v. Peel*(331) ответчик был собственником дома, в котором он никогда не проживал. Дом был реквизирован во время войны для расквартирования солдат. Истец-солдат нашел брошь в щели на верху оконной рамы. Настоящий собственник броши был неизвестен. Не было доказательств тому, что собственник дома знал об этой вещи. Полицейские отдали брошь собственнику дома. Истец требовал признать его право на эту брошь. Английский суд вынес решение, что солдат имеет право на брошь против требований любого лица, кроме настоящего ее владельца. Аргументы суда состояли в следующем. Поскольку вещь находилась на поверхности земли, титул собственника основан на концепции владения, которая применяется в отношении личной собственности. Собственник дома имеет высший титул по сравнению с титулом лица, которое нашло вещь, если собственник имеет намерение владеть вещью. Доказательствами тому было бы намерение собственника осуществлять контроль над всем, что находилось на земле. Такого доказательства представлено не было, собственник никогда не проживал на этой земле, в этом доме.

Право собственности на воздушное пространство заключается в следующем. Доктрина общего права о том, что право собственности на землю распространяется до периферии Вселенной, не имеет оснований в современном мире. Собственник земли владеет по меньшей мере пространством над поверхностью земли, которое он занимает или использует, даже если он не владеет им в физическом смысле, построив здание. В Республике Ирландия ст. 55 Акта 1936 г. "О воздушной навигации и транспорте" предусматривает, что не может быть предъявлен иск о нарушении границ владения или причинении неудобств только на основании того, что воздушное судно пролетело над землей, поскольку высота полета определяется в зависимости от силы ветра, погодных условий и любых иных обстоятельств.

Горизонтальный слой воздушного пространства, находящийся в собственности, называется "flying freehold" ("летающий фрихолд"), и его можно купить, продать, заложить и т.д. точно таким же образом, как и реальное имущество*(332). Землей на праве freehold land можно владеть в качестве горизонтальных слоев, каждый из которых будет отдельным титулом fee simple*(333). На практике объектами летающих фрихолдов являются квартиры*(334), и применение правил, выработанных общим правом в отношении этого титула, порождает серьезные проблемы. Конечно, как пишет Эндрю Лайл, очевидно, что особое содержание летающих фрихолдов является абсурдным, что безусловное право собственности на квартиру может существовать без обязанности тех, кто находится внизу, сохранять ее, однако следует помнить, что эта ситуация является абсурдной с социальной точки зрения. Абсурдность результата действия правовой системы основана на капиталистической системе отношений, на ограниченном видении возможностей людей совершать сделки и отсутствии заботы об общих социальных последствиях такого правового положения.

В Ирландии иногда избегают проблем горизонтальных титулов следующим образом. Застройщик передает не титул fee simple, а длительную аренду и сохраняет право на обратный переход имущественных прав. Позитивные соглашения об ограничениях после этого заключаются между застройщиком и арендатором квартиры. Это решает технико-юридическую проблему, но создает другую - такая практика вступает в противоречие с популярной социальной концепцией собственности. Многие люди, которые принимают решение купить квартиру, не могут быть удовлетворены только простой арендой, даже если срок ее действия составляет 999 лет*(335).

В общем праве особо урегулированы вопросы о праве собственности на археологические объекты. Применялась доктрина о найденных драгоценных кладах, признававшая их королевской прерогативой и собственностью Короны, если клад представлял собой объекты, сделанные из золота или серебра, которые были закопаны с намерением потом их откопать и собственник которых был неизвестен. Требования Короны, а сейчас государства (Республики Ирландии) уступают требованию лица, которое может доказать, что именно оно является собственником объектов или обладателем титула, который перешел к нему от первоначального собственника. Согласно общему праву в этом случае должно быть проведено расследование коронером, для того чтобы определить титул на клад. По традиции нашедшему полагалось вознаграждение. Однако это вознаграждение считалось знаком благодарности, а не правом лица, которое нашло клад. Утаивание найденного клада по общему праву считалось преступлением. Примером может служить дело R v. O'Toole*(336), которое касалось монет времен правления Елизаветы I и Чарльза I, найденных в Бутерстауне, около Дублина. Судья обратил особое внимание жюри на решение вопроса о том, что, если обвиняемый не знал, что монеты были серебряными, он должен быть освобожден.

Причина того, почему клад, если он представлял собой объекты, сделанные из серебра или золота, принадлежали Короне, заключалась в том, что Корона рассматривала такие клады как источник металла для чеканки новых монет. Монеты того времени были сделаны из серебра или золота. Цель этой доктрины была не в том, чтобы сохранить эти объекты как имеющие археологический интерес. Наоборот - ее результатом было их уничтожение.

В решении английского суда по делу Attorney General of Lancaster v. Overton Farms, о котором говорилось выше, апелляционный суд подтвердил английскую доктрину о найденных кладах из серебра или золота. Это дело касалось находки римских монет, в которых серебро было смешано с основным металлом. Содержание серебра в монетах было разным: от 0 до 18%. В большинстве монет содержание серебра составляло 1-2%. Мнения судей разделились. Один судья считал, что для квалификации клада как сокровища нужно, чтобы содержание серебра в монетах превышало 50%. Другой судья полагал, что монеты должны содержать "существенную пропорцию" серебра или золота. Суд согласился с последней точкой зрения. Именно этот принцип доктрины найденных драгоценных кладов применяется в судебной практике.

В настоящее время судьи продолжают применять эту доктрину на основании критерия "серебро и золото". Однако эта доктрина подверглась некоторым изменениям. Было признано, что клады, которыми формально владеет Корона, передаются в Англии Британскому музею, а в Ирландии - Ирландской королевской академии. Таким образом, социальная практика привела к изменению основы данной доктрины. Судьи смогли признать этот факт и изменить доктрину найденного драгоценного клада. Теперь эта доктрина применяется в отношении ценных объектов - сокровищ, и ценность сокровища понимается как археологическая или историческая ценность.

Одна из причин, почему этого не было сделано ранее, заключается в том, что доктрина найденного драгоценного клада связана с правами частной собственности на землю. В измененном виде эта доктрина выражает идею социальной или национальной собственности. Доктрина найденного драгоценного клада применяется только к объектам, которые были зарыты с намерением вернуть их в будущем. Если собственник отказался от своих вещей, бросил их, тогда собственник земли скорее всего будет иметь лучший титул, чем лицо, которое нашло сокровища. Данный вывод основан на том, что предметы, найденные в могиле, месте захоронения, не являются драгоценным кладом, даже если они сделаны из серебра или золота. Примером может служить открытие сокровищ Саттон Ху в графстве Саффолк в Англии в 1938-1939 гг., вероятно, самых значительных археологических находок в истории Британии. Это были золотые и серебряные предметы англосаксов, найденные в погребальном корабле. Сокровища, которые стоили несколько миллионов фунтов стерлингов, были переданы Британскому музею Эдит Притти - собственницей земли и, соответственно, собственницей этих сокровищ, которая их нашла в результате раскопок. Это был самый большой дар музею за всю его историю.

Лицо, которое находит предметы, закопанные в земле и которые ему не принадлежат, является нарушителем границ владения, и в этом случае оно не может иметь титула на эти предметы против землевладельца. В ином случае предметы могли быть закопаны с разрешения землевладельца, и лицо, которое их нашло, будет иметь на них право при наличии на то согласия землевладельца.

Дело Attorney General v. Trustees of British Museum*(337) касалось сокровищницы Бройтер, состоявшей из золотых артефактов I в. до н.э.: коллекции предметов, включая золотую модель корабля и золотое крученое ожерелье, найденных около города Лимеведи в графстве Лондондерри в Северной Ирландии в 1896 г. Эти предметы были найдены двумя мужчинами, нанятыми фермером, для того чтобы распахать поле. Крестьяне пахали способом двойной распашки, т.е. за одним пахарем сразу шел другой, чтобы распахать землю на максимальную глубину. Сокровище нашли на глубине 36 см примерно в одном месте. После этого вещи довольно странным образом*(338) попали в руки антиквара, который продал их Британскому музею. Ирландская королевская академия, которой было передано право на драгоценные клады, предъявила иск по поводу этой сокровищницы.

Аргументы Британского музея заключались в том, что предметы были найдены на берегу древнего озера, которое в прошлом находилось на том месте, где их сейчас нашли. Эти вещи были вотивными дарами, т.е. принесенными в дар ирландскому богу моря и озер Мананану Мак Лиру по обету. Таким образом, найденные вещи не могли быть драгоценным кладом, поскольку не было никакого намерения вернуть их обратно. Было представлено большое число выводов археологических исследований, чтобы доказать существование древнего берега на участке. Однако эти доводы не убедили судью. Судья придерживался мнения о том, что все предметы были найдены сразу и в одном и том же месте, в то время как, если бы они находились на берегу озера, скорее всего под воздействием волн их разбросало бы в разные места. Суд вынес решение: поскольку не было доказано, что предметы были захоронены, и они были из золота или серебра, эта находка представляет собой драгоценный клад, который должен быть передан Ирландской королевской академии. Британский музей не стал обжаловать это решение.

Доктрина драгоценного клада в Республике Ирландия была применена в решении по делу Webb v. Ireland and the Attorney General, которое упоминалось выше. Это дело касалось дерринафланского церковного потира (чаши) и других предметов, найденных вместе с ним, включая изумительной красоты церковный дискос и сито. Эти артефакты были найдены мистером Веббом и его сыном в 1980 г. Они попросили собственников земли разрешить им посетить руины церкви Дерринафлан, которая находилась около города Килленеле в графстве Южный Типперари в Ирландии, и получили такое разрешение.

В отношении этой земли еще в 1935 г. был выдан охранный ордер согласно Акту 1930 г. "О национальных памятниках". У отца и сына не было разрешения собственников вести какие-либо раскопки, и оно не могло быть выдано в силу наличия охранного ордера. Кроме того, раскопки на археологических объектах являлись уголовным преступлением согласно Акту "О национальных памятниках". Несмотря на это, Вебб и сын стали обследовать участок, используя металлодетектор. В провале земли около стены церкви они выкопали кубок, церковный потир и другие предметы. Не проинформировав о находке власти, они продолжили грубо извлекать из земли вещи. В результате они испортили церковный дискос, который уже не подлежал реставрации. Затем они отвезли предметы домой, намереваясь сообщить о найденных предметах властям, а потом отнесли их в Национальный музей, где им сказали, что за это они получат большое вознаграждение.

Национальный музей полагал, что эти артефакты по закону представляли собой драгоценный клад и, следовательно, принадлежали Ирландскому государству. От имени государства отцу и сыну было предложено 10 тыс. фунтов. Поскольку были некоторые сомнения относительно квалификации находки, то позднее собственникам земли было предложено приобрести у них титул на эти вещи. Собственники продали свой интерес Министерству образования за 25 тыс. фунтов каждому. Отец и сын предъявили иск о возврате ценностей, утверждая, что государство в этом случае было простым хранителем, а они - лица, которые нашли эти предметы, передали их на хранение музею, и они вправе требовать вернуть им эти ценности*(339). Государство аргументировало свою позицию тем, что собственники земли имели лучший титул на предметы, чем отец и сын, и что государство приобрело этот титул в результате его покупки. Впоследствии государство также утверждало, что у него есть лучший титул на основании доктрины драгоценного клада.

Верховный суд Ирландии признал, что доктрина драгоценного вклада с теми ограничениями, которые определены общим правом, применяется в Республике Ирландия, но она не основана на праве прерогативы Короны, а является частью суверенных прав населения, установленных Конституцией 1937 г. Суд также отметил, что эта доктрина предусматривает полномочия выплаты награды лицу, нашедшему предмет. Но это не означает признания права нашедшего на награду. Однако при обстоятельствах настоящего дела государство заверило лиц, нашедших клад, что они получат награду, и это создало у них законное ожидание вознаграждения. Суд вынес решение, что размер вознаграждения не должен быть основан на рыночной цене находки, вознаграждение должно быть выплачено за сам факт находки ценностей. Размер награды должен быть 25 тыс. каждому, отцу и сыну. В решении суда был назван конституционный принцип, согласно которому "самыми важными национальными ценностями, принадлежащими народу, являются его наследие и знание настоящих его источников, а также знания и предметы, которые выступают ключевыми для его истории".

На основе этого конституционного принципа были сформулированы условия особой доктрины, согласно которой право собственности на объекты, имеющие историческое значение, найденные и не имеющие собственника, принадлежат государству. Несмотря на признание этого конституционного принципа, суд тем не менее отметил, что данный принцип применим только в пределах доктрины общего права. Суверенитет государства, означающий ограниченное право прерогативы на драгоценный клад по общему праву, не основан на праве Короны, его основанием является суверенитет государства, который был признан и декларирован в ст. 22 Конституции 1922 г. Право или прерогатива государства на драгоценный клад имеет характеристики, определенные в общем праве до 1922 г. Это означает, что собственность государства в Республике Ирландия распространяется только на предметы из золота и серебра, закопанные с намерением их возврата. Суд также отметил, что пределы этой доктрины могут быть расширены органами законодательной власти.

Следует отметить, что в 1987 г. в Акт "О национальных памятниках" были внесены изменения. Акт признает уголовно наказуемым использование металлоискателей на участке, на котором находится памятник, или на археологическом участке либо в иных местах в целях поиска археологических объектов без лицензии.

Предусмотрены специальные требования, касающиеся сохранения исторических и национальных памятников. Акт 1930 г. "О национальных памятниках" (с изм. и доп.) предусматривает различные формы сохранения исторических и национальных памятников, включая ограничения по изменению их назначения и причинению им вреда. Национальные памятники могут быть принудительно выкуплены. Те памятники, которые не выкуплены, подлежат охране, несмотря на то что они принадлежат лицам на титуле безусловной собственности или ином интересе в отношении земли, т.е. находятся в частной собственности.

Существуют мнения, что эти положения статутного права ограничивают и сужают объем прав частной собственности, и это обстоятельство соответственно является основанием для выплаты компенсации землевладельцам. Высказываются и иные точки зрения о том, что охрана исторических и национальных памятников представляет собой форму собственности, имеющую национальный, общественный и культурный характер, что нормы статутов в этой сфере служат основанием для признания двух форм собственности. Никакого сужения объема прав частной собственности в этих случаях нет, и, следовательно, не возникает права на компенсацию*(340).

В решении по делу O'Callaghan v. Commissioners of Public Works*(341) была воспринята последняя точка зрения. Истец купил участок земли в 1977 г. площадью 38,5 акров в Лоугхшинни в графстве Дублин на берегу моря, на котором находился доисторический форт. В 1970 г. форт был включен в перечень объектов, подлежащих охране. На этом участке были запрещены какие-либо работы без предварительного уведомления об этом уполномоченных по общественным работам. После приобретения земли истец, знавший от продавца, что на земле есть древний памятник, нанял рабочих, чтобы вспахать часть участка, на котором находился форт. Он не уведомил об этом уполномоченных, которые, однако, хотели его найти и сообщить ему о запрете на производство работ. Поэтому уполномоченные - ответчики в этом деле издали охранный ордер, чтобы запретить работы на участке. Землевладелец направил Уполномоченным обращение об отзыве охранного ордера, но получил отказ. Тогда он направил в суд заявление о том, что ответчики издали охранный ордер без предварительной консультации с ним, что ст. 8 Акта "О национальных памятниках", не содержащая положений о выплате компенсаций собственнику земли, на которой находится национальный памятник, является несправедливой атакой на имущественные права граждан, предусмотренные ст. 40 Конституции 1937 г. В 1982 г. Верховный суд Ирландии отказал в удовлетворении требований истца.

Общее право регулирует вопросы прав на воду. Собственник земли, через которую протекает вода, обладает правами, которые называются правами прибрежных собственников земли. Когда собственник земли владеет берегом реки, прибрежные права распространяются до центра реки. Прибрежный собственник не имеет абсолютного права на воду, которая протекает по каналу, но обладает правом пользования. Прибрежный собственник имеет только ему принадлежащее право рыбной ловли. Нет публичного права ловить рыбу, кроме как в морских водах. Прибрежный собственник может предъявить иск в случае, если русло ручья или реки искусственно изменено или перегорожено, и по общему праву нет неограниченного права отведения воды. Прибрежный собственник имеет право на поток воды, протекающий через его землю, качество и объем которой не могут быть изменены другим собственником, находящимся выше по течению. Предусмотрено право предъявления иска в случае создания препятствий течению потока воды*(342).

Существует право использовать воду для обычных целей прибрежного участка земли, даже если это приводит к истощению потока воды. Обычными целями признаются водопой скота, использование воды для домашних нужд. Этот перечень может быть расширен в промышленных районах, такими целями могут быть признаны производственные нужды. Расширение понятия "обычное использование" допустимо с позиций производителя продукции, однако это приводит к вредным последствиям для окружающей среды. Ограничением в этих случаях является то, что такое использование должно быть связано с нуждами прибрежных собственников земли, но не какой-либо иной соседней земли.

В деле McCartney v. Londonderry & Lough Swilly Railway Co.*(343) железнодорожная компания хотела забирать воду, чтобы хранить ее в резервуарах за линией железной дороги, чтобы пополнять бойлеры локомотивов. Суд вынес решение о незаконности использования воды для наполнения резервуаров, которые не находятся непосредственно на прибрежном участке земли.

Прибрежный собственник вправе использовать воду для extraordinary use (целей, которые выходят за рамки понятия "обычные цели"), но связаны с использованием прибрежного землевладения. В этих случаях требуется, чтобы подобное использование было обоснованным и состояние воды в реке или озере оставалось прежних качества и объема. Такими целями признаются ирригация и производственные цели в промышленных районах. Использование воды, которое приводит к превышению указанных пределов, допускается на основании статута или сервитута*(344).

Когда река наносит грунт на берег, такое приращение земли принадлежит владельцу этого берега реки как результат незаметного процесса*(345). Источником доктрины приращения является римское право о alluvion (приращении). Если А владеет землей на одной стороне реки, а В - на другой, противоположной стороне, и стремительный поток отрывает часть земли А и переносит ее на другой берег, принадлежащий В, то должна применяться эта доктрина. Право владения А не может следовать за перемещенной землей через реку. Тем не менее доктрина приращения вызывает определенные вопросы. Так, когда река протекает между двумя земельными владениями и понемногу наносит землю к другому берегу, но так медленно, что, если следить за этим процессом в течение дня, практически это незаметный процесс. Такое незаметное и незначительное приращение не дает никаких ощутимых прав прибрежному собственнику. Но если к берегу реки в результате внезапного и неожиданного наводнения река наносит большую часть земли с другого берега, то землевладелец приобретает право на эту землю. Приращение, которое происходит незаметно, станет явным спустя какое-то время, что не препятствует применению доктрины приращения*(346). Однако в решениях по делам Attorney General v. Chambers*(347) и Hindson v. Ashby*(348) был сделан вывод о том, что доктрина приращения не может быть применима в тех случаях, когда имеются установленные знаки, четко обозначающие границы земельных владений.

В общем праве не предусмотрено право на подземные воды и на воды в канале. Не существует также права одного землевладельца препятствовать забору подземных вод соседом в объеме, который приводит к истощению подземных вод на участке другого землевладельца.

Большая часть полезных ископаемых в Ирландии находится в собственности государства. Акты 1903-1923 гг. о покупке земли закрепили правило о том, что, когда Земельная комиссия покупала fee simple у землевладельца, а затем передавала его другому лицу, она резервировала право на полезные ископаемые за государством. Согласно ст. 11 Конституции Ирландии 1922 г. все земли и воды, рудники и полезные ископаемые в пределах территории Ирландии принадлежали государству или какому-либо департаменту, либо предназначены для публичного использования и извлечения выгоды, а также все природные ресурсы на этой территории (включая воздух и все виды потенциальной энергии). Статья 43 действующей Конституции 1937 г. закрепляет право собственности государства на рудники и полезные ископаемые, которые принадлежали ему в 1922 г. Государственная собственность на полезные ископаемые предусмотрена в ст. 4, 5 Акта 1940 г. "О добыче полезных ископаемых".

Исключительным правом добычи полезных ископаемых наделен министр промышленности, торговли и энергетики (ст. 12 Акта 1979 г. "О добыче полезных ископаемых"). Предполагается, что это право применяется также в отношении полезных ископаемых, которые находятся в частной собственности, за некоторыми исключениями. Право разведки и добычи полезных ископаемых под поверхностью территориального моря, которое принадлежало государству, передано министру. Все права государства на нефть в определенных районах континентального шельфа также переданы министру. Государству принадлежат все права на золото и серебро. Объем государственной собственности на полезные ископаемые оценивается приблизительно как 60-65% всего потенциала минерально-сырьевой базы страны.