От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспаривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа -
Не все ли нам равно? Бог с ними.
Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
Вот счастье! Вот права...
Г.
Что же придумал Дантес? Он использовал ещё один шанс: попросил устроить свидание наедине с Натальей свою хорошую знакомую (а может и бывшую любовницу), Идалию Полетику. К этому времени, она уже не была дружна с Пушкиным как когда-то, но оставалась в дружеских отношениях со своей троюродной сестрой Натальей. Дантес договаривался с Полетикой о заведомом обмане Натальи. То есть, чтобы она пригласила подругу к себе, ничего не говоря о том, что там её встретит Дантес. Таким образом, оба эти человека пошли на подлость. По воспоминаниям современников,Полетика даже заслужила прозвище "Мадам интрига". В дальнейшем, в какой-то момент, Пушкин и Идалия стали врагами. О ненависти Идалии к Пушкину свидетельствуют неоспоримые факты (это ясно из её писем).
|
|
С годами ненависть Полетики к Пушкину превратилась в яростное озлобление против всего, что было связано с памятью о нем. В 1880 году, когда в Одессе был воздвигнут памятник А. С. Пушкину, Идалия Полетика говорила, что это её глубоко оскорбляет и она намерена поехать и плюнуть на того, кто был "изверг".
П. Бартенев, в 1880 году, ссылаясь на слова княгини В. Ф. Вяземской, заметил: "Кажется, дело было в том, что Пушкин не внимал сердечным излияниям невзрачной Идалии Григорьевны и однажды, едучи в карете на великосветский бал, чем-то оскорбил её". А нет ничего страшнее отвергнутой женщины, особенно, если она злобная интриганка... Идалия Полетика, в период с между 28 октября и 3 ноября, обманом, организовала свидание наедине Дантеса и Натальи, заманив последнюю к себе домой.
В письме Фризенгофа дочери Натальи, об этом сказано следующее: "... ваша мать (Наталья) получила однажды от г-жи Полетики приглашение посетить ее, и когда она прибыла туда, то застала там Геккерна (Дантеса) вместо хозяйки дома; бросившись перед ней на колена, он заклинал ее о том же, что и его приемный отец в своем письме. Она сказала жене моей (то есть своей сестре, Александрине), что это свидание длилось только несколько минут, ибо, отказав немедленно, она тотчас же уехала".
|
|
Вот что рассказала впоследствии княгиня Вяземская историку Бартеневу: "Мадам N (Полетика) по настоянию Геккерна (Дантеса) пригласила Пушкину к себе, а сама уехала из дому. Пушкина рассказывала княгине Вяземской и мужу, что, когда она осталась с глазу на глаз с Геккерном, тот вынул пистолет и грозил застрелиться, если она не отдаст ему себя. Пушкина не знала, куда ей деваться от его настояний; она ломала себе руки и стала говорить как можно громче. По счастью, ничего не подозревавшая дочь хозяйки дома явилась в комнату, и гостья бросилась к ней". По словам Вяземской, Наталья Николаевна приехала к ней от Полетики "вся впопыхах и с негодованием рассказала, как ей удалось избегнуть настойчивого преследования Дантеса".
Наталья была видимо в негодовании и так взволнованна, что не в силах была промолчать и тут же рассказала Вяземской о случившемся. Мужу она всё же не решилась в тот момент сообщить об этом. Потому что вполне справедливо опасалась вызова от мужа Дантесу. Причём, любой исход дуэли, для неё был бы невыносим.
Утром 4 ноября 1836 года знакомый Пушкина, начинающий поэт Владимир Сологуб, принёс к нему на Мойку, д. 12, полученное утром, запечатанное анонимное письмо с надписью "Александру Сергеичу Пушкину".
Он отправился к Пушкину и, не подозревая нисколько содержания приносимого гнусного пасквиля, передал его. «Пушкин сидел в своем кабинете. Распечатал конверт и тотчас сказал:
- Я уж знаю, что такое; я такое письмо получил сегодня же от Елисаветы Михайловны Хитровой: это мерзость против жены моей. Впрочем, понимаете, что безыменным письмом я обижаться не могу. Если кто-нибудь сзади плюнет на мое платье, так это дело моего камердинера вычистить платье, а не мое. Жена моя - ангел, никакое подозрение коснуться ее не может. Послушайте, что я по сему предмету пишу г-же Хитровой. Тут он прочитал письмо, вполне сообразное с его словами.
В сочинении присланного ему всем известного диплома oн подозревал одну даму, которую мне и назвал.Тут он говорил спокойно, с большим достоинством и, казалось, хотел оставить все дело без внимания...".
К великому сожалению, Сологуб унес тайну этого имени в могилу. Позднее только один человек, историк Петр Иванович Бартенев, знавший многих из окружения Пушкина, в том числе и Соллогуба, ни на кого не ссылаясь, назвал это имя, притом без всяких оговорок: Идалия Полетика.
Пасквиль-диплом, в переводе с французского, гласил:
КАВАЛЕРЫ ПЕРВОЙ СТЕПЕНИ, КОМАНДОРЫ И РЫЦАРИ СВЕТЛЕЙШЕГО ОРДЕНА РОГОНОСЦЕВ, СОБРАВШИСЬ В ВЕЛИКОМ КАПИТУЛЕ ПОД ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВОМ ДОСТОПОЧТЕННОГО ВЕЛИКОГО МАГИСТРА ОРДЕНА, ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА Д. Л. НАРЫШКИНА, ЕДИНОГЛАСНО ИЗБРАЛИ Г-НА АЛЕКСАНДРА ПУШКИНА КОАДЪЮТОРОМ ВЕЛИКОГО МАГИСТРА ОРДЕНА РОГОНОСЦЕВ И ИСТОРИОГРАФОМ ОРДЕНА.