2020-09-27
149
С точки зрения истории общественных и духовных движений в России первую половину 1930-х гг. с полным правом можно окрестить «эпохой возврата»: из ссылок, тюрем и лагерей возвращались люди, которым предстояло отыскать свое место и образ существования в новой, отнюдь не желавшей принимать их жизни, тогда как сотрудники органов ГУГБ (быв. ОГПУ) возвращались к следственным документам прошлых лет, извлекая их из архивов, чтобы снова пустить в дело.
Как заметил тогда кто-то из писателей, «вся Россия стала на колеса». Из конца в конец огромной страны двигались массы людей, поднятые с мест, сорванные со своих вековечных корней коллективизацией, административной высылкой, ехавшие в поисках работы, убежища от гонений, в надежде скрыться от «недреманного ока» ОГПУ или найти себе место для краткой передышки, поскольку мало кто из них уже верил в возможность нормальной жизни.
Познакомившиеся в лагерях, в тюрьмах, на пересылках, а еще чаще — на поселении, получив долгожданную свободу они начинали колесить из конца в конец по России, ища пристанища и останавливаясь на день-два или только на ночевку по адресам далеких или близких родных своих знакомых. Одним из таких главнейших перевалочных пунктов оказывалась Москва и находящиеся по неусыпным наблюдением органов ОГПУ-НКВД квартиры родственников репрессированных или лиц, по какой-либо причине сумевших вернуться из ссылки в столицу.
|
|
|
Разница между недавним прошлым и наступившим настоящим была огромной, поскольку гигантская, всеохватывающая надзирающая, провоцирующая и карающая система не только своими метастазами поразила буквально каждую клеточку общественной жизни, подчинив своему контролю всю без исключения территорию «Союза советских социалистических лагерей», как назвал СССР один из действующих лиц этой трагедии, но и превратила пытками, угрозами, шантажом и насилием миллионы людей, еще вчера полагавших себя свободными и морально не запятнанными, в своих рабов, доносчиков, клятвопреступников и тайных осведомителей.
Обращаясь к следственным документам того периода, об этом последнем факторе нельзя забывать ни на минуту, точно так же, как нельзя забывать и о совершенно новом подходе к оформлению следственных материалов, когда протоколы допросов не записывались, а фактически сочинялись следователем, не всегда даже заботившимся о том, будут ли они подписаны подследственным, хотя на первых порах такие приличия по возможности соблюдались. Впрочем, даже объективность записи ответов арестованного не избавляла его от совершенно превратного истолкования этих ответов в обвинительном заключении. Последнее достаточно отчетливо представлено в деле Б.М. и Е.В. Власенко 1934 г., хранящемся в ЦА ФСБ РФ, Р-35983 (преж. 545, 215238, Н-9596). Оно знакомит нас как с состоянием общества этого времени, с судьбами многих людей, имена которых уже встречались в следственных документах предшествующего периода, так и с выработкой органами политического надзора всесокрушающего принципа бессрочности «первой вины», следуя которому десятки миллионов безвинных людей снова и снова возвращались в чекистскую мясорубку в 30-х, 40-х и в 50-х годах, к сожалению, все еще нашего столетия.
|
|
|
Вместе с тем, они позволяют уточнить или по-новому осветить ситуации прошлых лет, поскольку естественный или насильственный уход из жизни многих людей, о которых заходила речь, делал такие признания бесполезными для следствия, но для исследователя сохранял в ряде случаев совершенно драгоценные уточнения. Так, например, только из показаний Б.М.Власенко 15.01.35 г. мы узнаем, что в начале 20-х гг. он руководил одним из тамплиерских кружков, куда входили, с одной стороны, М.Н.Жемчужникова1, дружба с которой сохранилась у него до конца жизни, а с другой — анархисты Виктор Пикунов, М.Солопов, Борисов и Чекин, собиравшиеся для занятий у него на квартире в Кривоколенном переулке, тогда как сам он входил в кружок А.А.Карелина, объединявший ГИ.Аносова, А.А. и А.О. Солоновичей, М.И.Сизова, Н.К.Богомолова и Н.И.Проферансова [ЦА ФСБ РФ, Р-35983, л. 38], что подтверждает известное показание М.И.Сизова от 23.04.33 г. о том, что Б.М.Вла- сенко стоял у руководства Ордена тамплиеров, обладая высшей для них, 10-й степенью посвящения [ЦА ФСБ РФ, Р-35656, л. 66об]. В свою очередь, как мне представляется, такая близость Б.М.Власенко к Ордену и самому Карелину может объясняться исключительно личной дружбой Власенко с Е.Т.Беклешовой, начавшейся еще в его студенческие годы в Варшавском университете.
По ряду признаков, Б.М. и Е.В. Власенко действительно играли важную роль в Ордене, даже находясь за пределами Москвы, связывая между собою как высланных тамплиеров, так и анархо-мистиков и просто знакомых анархистов. Достаточно сказать, что после известного поворота внутренней политики СССР в 1956 г. именно Б.М.Власенко вместе с ГВ.Гориневским предпринял попытку собрать всех оставшихся в живых членов Ордена, собрать сохранившийся корпус орденских легенд и т.д. Более того, как теперь выясняется из его переписки с М.Н.Жемчужниковой и А.В.Уйт- тенховеном, именно Б.М.Власенко принадлежит попытка систематизировать факты, содержащиеся в легендах, дав таким образом своего рода «Введение в познание»2.
Внешняя сторона жизни Б.М.Власенко наиболее подробно отражена в его автобиографии, сохранившейся среди изъятых у него и Е.В.Власенко писем, не вошедших собственно в материалы дела. Судя по всему, она относится к осени 1933 г. и написана в связи с переходом автора на работу из Мособлдортранса на Автомеханический ремонтный завод. Текст дополнен примечаниями, заимствованными из анкет арестованного и формуляров протоколов допросов.
Автобиография ВЛАСЕНКО Б.М.
1) Родился 16 июня 1896 г. в г. Керчи. Отец по сословию был дворянин, по служебному положению — учитель.3
С 1897 г. по 1904 — жил в Оренбурге, а с 1904 по 1914 г. — в Варшаве, куда переводили отца по службе. В 1913 г. окончил Варшавскую 3-ю гимназию и поступил в Варшавский же Университет на Юридический факультет.
2) В 1914 г. вследствие наступления немцев на Варшаву семья наша бежала в Москву, где я продолжил образование в Московском университете на том же факультете. С конца 1915 года по 1917 г. служил одновременно в Юридическом отделе Москвотопа в должности делопроизводителя. В 1917 г. осенью окончил Университет и сдал государственные экзамены.
3) Осенью же 1917 года был призван на военную службу и направлен в Петроград в Константиновское Артиллерийское Училище, которое не окончил по причине Октябрьской революции.
|
|
|
Участия в последней не принимал, оставаясь нейтральным вместе со всем Училищем. В ноябре 1917 г. Училище было расформировано и я, получив документы на звание мл. унтер-офицера, вернулся к родным.
4) По приезде в Москву поступил на работу в Народный Комиссариат Путей Сообщения (при наркоме т. Невском) в Юридический отдел. Проработав несколько месяцев был призван на военную службу в Московский пехотный полк, вновь формируемый на подавление Ярославского восстания.
Полк вернулся с пути, т.к. восстание было вскоре подавлено, а затем он был частично слит с другими военными частями, частично расформирован. Лицам украинского происхождения, мне в их числе, были даны документы на выезд в Украину.
5) По приезде осенью 1918 г. в Киев я принял участие в восстании против Ско- ропадского, а после его свержения направился в Галицию, где принял участие в борьбе галицийских украинцев против поляков.
В Галицийской армии я был в должности командира батареи остаток 1918 г. и
1919 г. Осенью 1919 г. эта армия была вытеснена легионами ген[ерала] Галлера на левобережную Украину, где ей пришлось вступить в борьбу с войсками ген[ерала] Деникина. Против польских и деникинских войск я участвовал в 44 сражениях. После того, как Деникин был отброшен от Орла, Галицийская армия соединилась в конце 1919 г. с Красной Армией, и я был направлен в Москву в распоряжение ГУВУЗ»а. Из последнего был командирован во 2-ю Московскую Запасную Артиллерийскую бригаду, а по расформировании ее в 1-ю Зап[асную] Арт[иллерийскую] Бригаду, где и пробыл до демобилизации в 1922 г. в должности Начальника Связи 3 Артиллерийского] дивизиона.
6) По демобилизации работал в Нар. Комиссариате Земледелия РСФСР в должности Секретаря Научно-Технич[еского] Совета, а затем до 1925 г. в Украинском Представительстве при Правительстве СССР в должности Секретаря Представительства НКЗема УССР.
Одновременно читал лекции в течение 4-х лет в Московском Землеустроительном Институте по истории русской литературы.
|
|
|
7) В апреле 1925 г. я был арестован ОГПУ по ст. 60 Уголов[ного] Кодекса4 и выслан на 3 года на Урал. Там работал сперва в г. Ирбите в должности юрисконсульта Лесного Треста (8 месяцев), а затем в Коми-Пермяцком Округе в должности Секретаря Окрплана, потом Консультанта по эконом. вопросам при Президиуме Окрис- полкома (2 года).
8) После окончания ссылки в 1928 г. я получил «минус шесть» и отправился в г. Ташкент, где работал в Окружной Плановой Комиссии в качестве сперва экономиста, затем зав[едующего] Пром[ышленной] Секцией.
Комиссией по чистке аппарата был выдвинут на должность Ученого Секретаря Окрплана с сохранением прежней. При расформировании округов в 1930 году получил денежную награду в размере месячного оклада и был переведен на работу в Госплан УзССР в качестве ответственного исполнителя по труду. При чистке аппарата Госплана, как бывший дворянин, служивший ранее в Галицийских войсках, не имевший в то время избирательных прав и допустивший ошибки при составлении пятилетки по кадрам, был снят в апреле 1931 года по 1 категории. Обжаловал это решение в НК РКИ УзССР, который сменил 1-ю категорию на 2-ю.
9) После этого поступил на службу в Уз[бекский] ВСНХ в Энергоцентр в качестве экономиста, где проработал до июня 1932 г.
В 1931 г. я был восстановлен решением коллегии ОГПУ в правах.
Зимой 1931 г.-32 г. был командирован Уз[бекским] Совпрофом и ВСНХ в Самарканд для проведения на предприятиях Самарканда (электростанция, типография и ремонтный завод) в жизнь 6 условий т. Сталина.
По возвращении в Ташкент был направлен ВСНХ на работу в Сред[не-]Аз[иатс- кий] Госплан для составления 2-й пятилетки по электрификации, за каковую работу получил премию в размере 850 руб.
10) В июне 1932 г. вследствие непригодности климата для здоровья жены оставил Ср[еднюю] Азию и переехал в Москву, где поступил на работу в Мособлдорт- ранс с 15/VIII-32 г.
Б.Власенко
[ЦА ФСБ РФ, Р-35983, приложение]
Последующий арест, на этот раз обоих супругов, произошел 14.12.34 г. был инициирован соответствующей «справкой», открывающей новое следственное дело
Р-35983 (преж. 545, 215238, Н-9596) на ВЛАСЕНКО Бориса Михайловича и ВЛАСЕНКО Евгению Владимировну, хранящееся в ЦА ФСБ РФ. Все делопроизводство и допросы вел Уполномоченный 1-го Отделения Секретно-политического отдела ГУГБ А.Кузнецов. Согласно принятым в издании правилам, из протоколов допросов публикуются только показания арестованных; все биографические сведения концентрируются в предшествующей им биографической справке; опускаются все документы следственного делопроизводства, кроме тех, что дополняют и проясняют тему (в данном случае — рапорт по ордеру № 953 от 14.12.34 г. на обыск и арест супругов Власенко, где отмечено, что в сумочке задержанной обнаружен машинописный текст одной из тамплиерских легенд, приобщенный к делу).
1 Жемчужникова Мария Николаевна (1899—1987), г. Жиздра Калужской губ. Окончила в 1922 г. ф-т общественных наук 1-го МГУ; с 1917 по 1923 г. член Московского Антропософского общества. На момент ареста — пом. зав. отделом передвижного Музея Революции. Арестована 27.04.33 г. по обвинению в участии в антисоветской анархо-мистической организации; освобождена решением ОСО ОГПУ 21.06.33 г. Вторично арестована по тому же обвинению 02.11.35 г. Постановлением ОСО НКВД от 15.01.36 г. сослана в Марийскую область на 3 года. В 1937 г. арестована в ссылке и направлена в Каргопольлаг со сроком 10 лет ИТЛ, позднее срок сокращен до 5 лет. В 1943 г. после освобождения поселяется сначала в Марийской области, затем в Брянской. В 1952 г. снова подвергается аресту и отправлена в бессрочную ссылку в Новосибирскую область. В 1956 г. вместе с реабилитацией добивается возвращения в Москву. Работала экономистом, занималась переводами антропософской литературы (о ней см.: Жемчужникова М.Н. Воспоминания о Московском Антропософском обществе. // Минувшее (исторический альманах), вып. 6. М., 1992, с. 7-53).
2 Введение в познание. // Дельфис, 1996, №1, с. 43-49; № 2, с. 68-72; № 3, с. 51-55; 1997, № 1, с. 43-47; № 2, с. 51-54.
3 Семейное положение Б.М.Власенко наиболее полно раскрыто в «анкете арестованного», заполненной им в связи с первым арестом 03.04.25 г.: Отец — Власенко Михаил Иванович, 1861 г. рожд., работает в домоуправлении; мать — Власенко Анастасия Ивановна, 1875 г. рожд., домохозяйка; жена — Власенко Евгения Владимировна, 1901 г. рожд., служащая; сестра — Власенко Евгения Михайловна, 1902 г. рожд., служащая; брат — Власенко Всеволод Михайлович, 1904 г. рожд., студент МВТУ [ЦА ФСБ РФ, Н-3203 (преж. 30968, 595019) т. 3, л. 108].
4 Арест Власенко 03.0425 г. на его квартире в Москве (Кривоколенный пер. д. 8, кв. 10) произошел в связи с печально известным делом «Центра», от начала и до конца бывшего крупномасштабной провокацией ОГПУ. Согласно показаниям одного из организаторов, преподавателя того же Московского землеустроительного техникума П.М.Данилина, где работал и Власенко, он предложил ему «вступить в организацию». Что она собой представляла — понять из его показаний нельзя, но Власенко утверждал, что речь шла «об объединении беспартийной интеллигенции» (ЦА ФСБ РФ, Н-3203, т. 3, л. 132 об-133), причем оба были согласны, что Власенко отклонил это предложение. Примечательно, что уже на третий день А.В.Луначарский через Менжинского пытается освободить Власенко (там же, л. 125), однако безуспешно, м.б., еще и потому, что в своих показаниях Власенко подчеркивает свою тесную связь с А.А.Карелиным и приверженность к убеждениям анархо-коммунизма (там же, л. 132-133). Постановлением Коллегии ОГПУ от 23.06.25 г. Б.М.Власенко был выслан через ПП ОГПУ на Урал сроком на три года, а по отбытии срока решением все той же КОГПУ от 13.04.28 г. он был лишен права проживания («минус 6») еще на три года (там же, т. 1, л. 368).
СПРАВКА (по делу ВЛАСЕНКО)
1. ВЛАСЕНКО Борис Михайлович, 1896 г. рождения, урож. г. Керчи, из дворян, экономист Авторемонтного завода, с 1918 по 1920 г. служил в Галицийской армии командиром батареи, с 1920 по 1921 г. в Красной Армии командиром связи 3-го легкого артдивизиона.
Постановлением Коллегии ОГПУ от 23.6.25 г. за руководство к.-р. нелегальными анархическими кружками был сослан на Урал на 3 года.
Постановлением Коллегии ОГПУ от 13.4.28 г. по отбытии срока запрещено проживание в 6 пунктах на 3 года.
Комиссией по чистке аппарата Госплана УзбССР в 1931 г. был вычищен по 1-й категории, по убеждениям анархист.
2. ВЛАСЕНКО Евгения Владимировна, 1900 г. рождения, урож. г. Двинска, бывш. Витебской губ., из дворян, жена ВЛАСЕНКО Б.М. Разделяя мировоззрение мужа и пользуясь свободой передвижения, неоднократно выполняла задания анархистов ссылки по связи с идеологом анархо-мистицизма А. А. Карелиным и взаимной информацией по организационным вопросам. Активно участвовала в работе московского «Черного Креста по оказанию помощи ссыльным анархистам».
В августе 1934 г. ВЛАСЕНКО Евгения Владимировна выехала из Москвы в Симферополь к своей родственнице анархистке-террористке АКСЕНОВОЙ Л.Н. (ныне арестована), где в беседе с ней и активным анархистом ГЕРАСИМЧУКОМ (арестован) сообщила следующее:
«При московском Институте по изучению труда работает подпольная организация по разложению рядов компартии путем создания оппозиции при самом ЦК... Руководит организацией директор Института, ком,мунист, работавший ранее в Ташкенте. Директор Института хорошо знает Бориса (ВЛАСЕНКО), знает его убеждения и, несм,отря на это, вызвал его к себе, уже будучи в Москве, и предложил хорошую службу при институте, обещал при этом квартиру, указывая на выгодность работы с политической точки зрения, а именно - на осуществлении интересов всех подпольных организаций, идущих по пути развала компартии».
На вопрос, почему директор Института, занимающийся такой рискованной работой, так свободно говорил с Борисом, ответ был таков:
«Да потому, что Боря анархист, следовательно, не выдаст, так как тоже является врагом той же компартии. Весь свой состав директор Института, как он сам говорил Боре, подобран из людей надежных... От работы в Институте Борис отказался, т.к. цели подпольной организации идут вразрез с движением анархистов».
Принятыми нами мерами к выявлению директора Института, работавшего в Ташкенте, положительных результатов не добыто.
На основании изложенного считаю необходимым ВЛАСЕНКО Бориса Михайловича и ВЛАСЕНКО Евгению Владимировну — арестовать.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ 1 ОТД. СПО ГУГБ
Арест прокурором санкционирован 13.12.34 г.
[ЦА ФСБ РФ, Р-35983, л. 1-2]
Нач[альнику] СПО ГУГБ
Рапорт по ордеру № 935
Арестован ВЛАСЕНКО Б.М. у себя на квартире по адресу, указанному в ордере.
ВЛАСЕНКО Евгении Владимировны дома не оказалось. По словам ее мужа ВЛАСЕНКО Б.М., она уехала к своей матери на 1-й Басманный переулок 6 кв. 4. По этому адресу ВЛАСЕНКО Е.В. была обнаружена и арестована. При обыске в ее сумочке обнаружена и взята страница, отпечатанная на машинке религиозного мистического содержания, которая при н/рапорте прилагается.
Проводивший операцию Уполномоченный СПО Ф.Шулешов
15.12.34 г.
P.S. Приложение смотри в пакете с вещественными доказательствами.
Уп[олномоченнный] 1-го Отд. СПО ГУГБ А.Кузнецов
ВЛАСЕНКО Борис Михайлович
(1896 — после 1967)
Власенко Борис Михайлович родился 16.06.1896 г. в г. Керчь, Крым; из дворян; к моменту ареста проживал по адресу: Раменское Казанской ж.д., пос. Красный Октябрь, жилой дом механического з-да № 5; экономист-плановик, Раменский механический завод № 5, обслуживание механическими деталями хлопчато-бумажной промышленности, зав. планово-производственным отделом завода. Отец служащий, учитель средних учебных заведений, зав. хозчасти Сиротского института, умер в 1929 г.; мать — Анастасия Ивановна Власенко, 64-65 л., домохозяйка; Кривоколенный пер. 8, кв. 10; брат Всеволод 28-29 л., трест «Оргкож», групповой инженер, живет с матерью; сестра Евгения, 30 л., бухгалтер треста зеленого строительства, живет с матерью. До революции обучался в университете: юридический ф-т Московского университета окончил в 1917 г. по экономическим дисциплинам. Б/п, украинец. Служба в красных частях: с конца 1919 по 1922 г. Московская артбригада, начальник связи 3-го Артдивизиона; был в Галицийской армии с конца 1918 по конец 1919 г. до соединения с Красной Армией в качестве командира батареи. В 1925 г. решением Коллегии ОГПУ сослан на Урал на 3 года; жена — Евгения Владимировна Власенко, прож. г. Раменское. Арестован 14.12.34 г. При обыске изъято: 1) 7 папок рукописей, 2) 12 записных книжек с разными записями, 3) альбом с разными фотоснимками и фотокарточками,
4) письма и разная переписка, 5) печатные брошюры — Карелина (2), Маккаи «Анархисты», Волошин, 6) негативы — 7 портретов (черные).
ПОКАЗАНИЯ ВЛАСЕНКО Б.М. 17.12.34 г.
ВОПРОС: Ваши политические убеждения и отношение к существующему строю.
ОТВЕТ: С 1924 г. анархо-коммунист Кропоткинского направления. Считаю, что политика ВКП(б) в основном направленная на развитие производительных сил страны и тем самым на улучшение положения рабочего класса приближает наступление мировой революции. Считаю, что рано или поздно, последняя неизбежна, что в данных условиях жизненно необходимо для дела победы коммунизма еще большее развитие производительных сил. А поэтому для себя я считал самым подходящим работу непосредственно на производстве. На основе этих взглядов я строю свои отношения к существующему строю.
ВОПРОС: Как Вы смотрите на нелегальную работу анархистов в СССР против существующего строя?
ОТВЕТ: Считаю ее ничем не оправданной, бесцельной и вредной, потому что она задерживает развитие производительных сил, являющихся базой для осуществления идеалов анархического коммунизма.
ВОПРОС: Назовите Ваших знакомых по Ташкенту.
ОТВЕТ: Из круга ссыльных анархистов в гор. Ташкенте я поддерживал знакомство с ВЕГЕР, ВАСИЛЬЕВЫМ, ПАВЛОВЫМ, ВОВКОМ, ОЛОНЕЦКИМ, БРОМБЕРГОМ и БАРОНОМ. Из членов ВКП(б) с ТОЛПЫГОЙ Б.В., тогда работавшем предокрплана, ныне зампред СНК Туркменской ССР, с УСТИНОВЫМ П.А., в 1932 г. перед моим выездом в Москву перешел с работы директора завода им. Ильича на работу зампред УзбВСНХ, с САИДХОДЖАЕВЫМ, кандидат ВКП(б) в то время, нач[альником] Узбэнергоцентра, с ШУРР, работавшем председателем Узбгосплана, потом переехал в Москву на работу в Комитет Стандартизации при СТО. В конце
1932 г. я по приезде в Москву разыскал его адрес, пошел просить предоставить мне работу, но он не мог мне предоставить комнату и мы не сошлись. С ПОРОШИНЫМ, (имя, кажется, Сергей Николаевич), работал в Узбгосплане. Из беспартийных с ПО- РОШИНЫМ Виктором Арсеньевичем, работавшем в Ташкентском Окрплане пред- сельхозсекцией. Он недавно приехал из Баку и работает здесь в Гидрометеорологическом Упр[авлении] при Наркомземе СССР. Жену его Ольгу Алексеевну я также знаю, она сейчас нигде не работает.
ВОПРОС: По приезде в Москву при чьей помощи Вы получили первую работу?
ОТВЕТ: Через БАГИРОВА Ефрема Джановича, б/п. Познакомился с ним в Ташкенте по работе. Здесь он работал замначоблдортранса и рекомендовал меня на работу в качестве консультанта при Упрмособлдортрансе, где я работал до 1933 г. С осени 1933 г. при содействии ЦИВЦИВАДЗЕ И.В. начоблдортранса, который рекомендовал директору Автомеханического ремонтного завода тов. КИРПИЧНИ- КОВУ, перешел на этот завод, где работал старшим экономистом до осени 1934 г. Ко мне приехал сослуживец ДУБОВ Александр Епифанович и предложил перейти для работы на завод № 5 в Раменское, где я работаю по день ареста.
ВОПРОС: Какие причины послужили тому, что Вы отказались от предложенной Вам работы ШУРРОМ?
ОТВЕТ: Условия работы, предложенные мне т[ов]. ШУРР в Комитете по стандартизации, были слишком льготными, на мой взгляд, чтобы я мог их отнести к своему значению как специалиста, тем более, что эта область работы была для меня совершенно незнакома. Мне была предложена должность зав планового отдела Комитета с окладом в 400 рублей плюс 50 рублей квартирных, и было сказано, что я такую же примерно сумму смогу заработать на командировках и работой журнально-издательского характера. Эти условия и радушный прием меня со стороны т[ов]. ШУР- РА заставили отнестись к его предложению несколько настороженно, т.е. нет ли за его предложением какой-то другой подкладки.
Для меня стало неясным, нужен ли я для него более как специалист, или он имеет на меня другие виды. Тем более, что в Ташкенте о т[ов]. ШУРР ходили определенные слухи о том, что он из Москвы на работу в Ташкент был направлен как оппозиционер. Тов. ШУРР знал, что я был в ссылке, и что по убеждению являюсь анархистом. Своими опасениями о возможной двусмысленности предложения т[ов]. ШУР- РА с политической стороны я поделился со своей женой, Евгенией Владимировной, тем более, что перед этим от целого ряда организаций и предприятий в Москве, где я не скрывал, что я бывший ссыльный, независимо от их нужды в моей специальности, я получал отказы. Жена согласилась со мной, предложив быть осторожным. В результате, я к т[ов]. ШУРРУ больше не ходил и не звонил его работнику, с которым он поручил мне договориться о найме. Это было в 1932 г. в июле, августе или сентябре. Больше я с ШУРРОМ не встречался. Добавляю, что т[ов]. ШУРР в 1930-31 гг. был предузбгосплана и в результате чистки был снят с работы и переведен в Москву.
ВОПРОС: Передавая Ваши впечатления о предложении т[ов]. ШУРРА Вашей жене, говорили ли Вы более определенно о том, что Вы не исключаете того, что ШУРР ведет оппозиционную работу и свое предложение устройства Вас к себе увязывает с привлечением к этой работе в определенной области как бывшего ссыльного анархиста?
ОТВЕТ: Точно в каких выражениях я это сообщал своей жене, сейчас я не помню, но возможно, что такое впечатление она могла вынести, возможно, и нет, т.к. разговоров на эту тему у нас больше не было.
ВОПРОС: С кем из анархистов Вы встречались по приезде в Москву?
ОТВЕТ: Встречался с СОЛОНОВИЧ Агнией Онисимовной, БРОМБЕРГОМ И.Л., ПРОФЕРАНСОВОЙ Юлией Михайловной, АКСЕНОВОЙ Лидией Николаевной, РИМСКИМ-КОРСАКОВЫМ Игорем[51].
ВОПРОС: Кого Вы видели из бывших членов мистических кружков?
ОТВЕТ: СОЛОНОВИЧ А.О., СИЗОВА, ЖЕМЧУЖНИКОВУ, видел у СОЛОНОВИЧ один раз СМЫШЛЯЕВА, о котором знал, что он так же интересуется мистикой. Раньше, не будучи с ним знаком, встретил его на улице. Жена мне указав на него объяснила, что он интересовался мистикой. Б.Власенко
[ЦА ФСБ РФ, Р-35983, л.17-19] цем; с 1925 по май 1929 г. отбывал ссылку в Красноярске; с 1929 г. до 28.06.30 г. работал в Нижнем Новгороде геодезическим рабочим; Постановлением ОСО ОГПУ от 23.10.30 г. выслан в Казахстан на 3 года (г. Петропавловск). После освобождения посетил Москву, Пермь и в июле 1934 г. вернулся в Петропавловск, где был арестован 15.02.36 г. и сослан на 3 года в г. Тара Омской области. Последний раз арестован 09.08.37 г. и расстрелян 07.09.37 г. по приговору Тройки НКВД по Омской обл. (подробнее о нем см. в деле нижегородских мистиков в т. I настоящего издания).
ПОКАЗАНИЯ ВЛАСЕНКО Б.М. 15.01.35 г.
ВОПРОС: Подтверждаете ли Вы Ваши первые показания о том, что Вам неизвестно о какой-либо оппозиционной деятельности ШУРРА и что Вы это высказали своей жене только на основе предположений?
ОТВЕТ: Полностью подтверждаю.
ВОПРОС: Чем объясните Вы, что ВЛАСЕНКО Евгения Владимировна, говоря о том, что Вы делали предположения об оппозиционной работе и на основе их воздержались от устройства на работу, связывает этот случай с директором Института по изучению труда, а не с ШУРРОМ?
ОТВЕТ: Полагаю, что она спутала Комитет по стандартизации с Институтом труда, тем более, что к Институту труда никакого отношения я не имел и директора ЦИТ ГАСТЕВА я не знал.
ВОПРОС: Кто приезжал к Вам из Крыма и характер Ваших бесед с приезжавшим?
ОТВЕТ: Во второй половине 1934 г. из г. Бахчисарая приезжала в Москву хозяйка комнаты, которую снимала моя жена, по имени Зина. Она привезла для меня абрикосы и другие фрукты от жены. С ней я встречался один-два раза и имел беседу (один час — два часа) о том, как живут в Крыму моя жена, ее мать и АКСЕНОВА Лидия Николаевна. В разговоре со мной Зина (фамилии не помню) спросила о моих политических убеждениях. Я сказал, что я анархист, придерживаюсь учения Кропоткина. На ее вопрос, не устарели ли произведения Кропоткина, я ответил, что некоторые действительно устарели, а некоторые, как «Современная наука и анархия» и «Этика», до сего времени не потеряли своего значения.
ВОПРОС: Спрашивала ли Зина и говорили ли Вы ей об условиях, методах и направлениях работы анархистов в настоящее время?
ОТВЕТ: Об этом я с ней разговора не имел, т.к. видел ее первый раз и об этом вопрос не поднимался.
ВОПРОС: Сообщила ли Вам Зина о настроениях и намерениях в смысле дальнейшей анархической деятельности АКСЕНОВОЙ и ГЕРАСИМЧУКА?
ОТВЕТ: Такого разговора не было. ГЕРАСИМЧУКА я не знаю, но фамилию я услышал впервые от жены после возвращения ее из Крыма.
ВОПРОС: Сообщала ли Вам Ваша жена о беседах с АКСЕНОВОЙ, ГЕРАСИМЧУ- КОМ и другими по вопросам анархической работы и ее перспективах?
ОТВЕТ: Евгения Владимировна передавала мне о своих беседах на эту тему главным образом с АКСЕНОВОЙ, в отношении же ГЕРАСИМЧУКА и других, то беседы эти особо не выделялись, и у меня создалось такое впечатление, что специальных разговоров на эту тему с другими у ней не было. А сущность этих бесед сводится к следующему: на данном этапе, цель, которую преследует Советское правительство в части развития производительных сил страны, совпадает с теми задачами, которые стоят перед анархо-коммунистическим течением анархизма, поэтому всякое противодействие в данном направлении со стороны анархистов было бы крупной тактической ошибкой. Правильность этого положения должны подтвердить результаты ближайших пятилетий, когда станет уже фактическим вопросом дня создание бесклассового общества и переход к коммунизму.
До этого момента почти с неизбежностью можно предсказать, что будет столкновение с капиталистическим миром и в этой решающей схватке анархисты не должны быть по ту сторону. Отношение к оппозиции определяется следующим: что анархисты ничего общего ни тактически, ни идеологически с ней не имеют. О совместной работе с ними, безусловно, не может быть и речи. К этим выводам я пришел в результате бесед с АКСЕНОВОЙ Евгении Владимировны ВЛАСЕНКО, особенно в период пребывания АКСЕНОВОЙ Л.Н. в Москве после ссылки в 1933 г. По этим же вопросам обменивались и с другими анархистами, как с Агнией Онисимов- ной СОЛОНОВИЧ и РИМСКИМ-КОРСАКОВЫМ. Жена по приезде из Крыма сообщила, что в результате ее бесед с АКСЕНОВОЙ, она пришла к убеждению, что взгляды ее по данным вопросам остались такими же, как указано выше.
ВОПРОС: Подтверждаете ли Вы показания Вашей жены, Евгении Владимировны ВЛАСЕНКО о том, что «сейчас в СССР анархистам работать нельзя в силу того, что созданные существующим строем условия не благоприятствуют для работы. Массы заняты вопросами улучшения своего материального благосостояния и вопросами анархизма не интересуются, а отсюда задача — по мере сил и возможности работать для улучшения благосостояния масс, принимая участие в строительстве. Невозможно начать работу в Москве с тем, чтобы не провалиться и не попасть в ссылку.»
ОТВЕТ: С показаниями Евгении Владимировны согласен и их подтверждаю. Основным препятствием к анархической работе считаю идеологический отход масс, который я наблюдал в направлениях или полной аполитичности, или в сторону коммунистической партии. Это то, что я хотел добавить к сказанному Евгенией Владимировной.
ВОПРОС: Не говорила ли Вам Евгения Владимировна о том, что Л.Н.АКСЕНО- ВА в связи с выводом о невозможности развернуть анархическую работу в существующих условиях в СССР — высказала намерение уехать для работы за границу?
ОТВЕТ: Об этом Евгения Владимировна мне не говорила.
ВОПРОС: Имели ли Вы с кем-либо разговор об отношении анархистов к индивидуальному политическому террору?
ОТВЕТ: Нет, не имел. И этого рода вопросы не поднимались потому, что с анархической точки зрения отношения к этого рода методам борьбы определенно отрицательные. В числе известных мне анархистов сторонников террора я не встречал.
ВОПРОС: Знаете ли Вы УЙТТЕНХОВЕНА А.В. и что Вам известно о его политических взглядах?
ОТВЕТ: УЙТТЕНХОВЕНА А.В. я знаю примерно с 1923 г., познакомился я с ним у А.А.КАРЕЛИНА. Первое время он к анархистам относился как-то настороженно, его я знал тогда как антропософа. Последнее время, после ссылки его в Архангельск, я заметил у него сочувствие анархистам, особенно в отношении природы понятия «власти». Интересуется вопросами антропософии, мистики, и вообще вопросами подсознательного до последнего времени.
ВОПРОС: Знакомил ли Вас УЙТТЕНХОВЕН со своей рукописью о «Похождениях одного заключенного в стране советских социалистических лагерей»?
ОТВЕТ: Нет, не знакомил, но говорил, что он записывал свои впечатления и переживания во время ссылки. В последний раз он мне оставил рукопись о «Харуты- Маруты». Его рукопись «Жанна» имеется у Евгении Владимировны. Обе эти рукописи мной были приняты как литературные опыты: «Жанна» в части символической литературы, «Харуты-Маруты» в виде декамероновских похождений. Рукописи, описывающей похождения одного заключенного в лагерях, от УЙТТЕНХОВЕНА я не слыхал и с ее содержанием не знаком.
ВОПРОС: Кто является автором рукописей: «Общественный идеал анархизма», «Анархизм и современность» и «Анархизм и право», отобранных у Вас при обыске?
ОТВЕТ: Автором рукописи являюсь я.
ВОПРОС: С какой целью они написаны?
ОТВЕТ: Эта рукопись является конспективным изложением книги анархиста БОРОВОГО и составлена мной в целях изучения примерно в 1924 году.
ВОПРОС: Соответствуют ли положения, изложенные в рукописях, Вашим взглядам в настоящее время?
ОТВЕТ: Не вполне. В той части, где проявляется уклон в индивидуализм и где проскальзывает в известной степени «пафос разрушения», взгляды считаю устарелыми, тем более, что и сам БОРОВОЙ, как я слышал, впоследствии от них отказался. В отношении же раздела (л. 38) «Анархизм и современность» и, в частности, в отношении к большевизму, считаю слишком конспективно изложенными и не отражающими точно настоящие моим мировоззрения.
ВОПРОС: Встречались ли Вы по приезде из Ташкента в Москву с бывшими членами анархо-мистических кружков, которыми Вы руководили до ссылки?
ОТВЕТ: Встречался с ЖЕМЧУЖНИКОВОЙ М.Н. Других, как то ПИКУНОВА Виктора, СОЛОПОВА М., БОРИСОВА, ЧЕКИНА — не встречал.
ВОПРОС: Где, на чьих квартирах происходили собрания кружка?
ОТВЕТ: В основном, у меня, в Кривоколенном переулке.
ВОПРОС: Кто входил в кружок, в котором занимались Вы сами?
ОТВЕТ: АНОСОВ Г.И., СОЛОНОВИЧИ оба, СИЗОВ, ПРОФЕРАНСОВ, я, БОГОМОЛОВ. Все мы были непосредственно связаны с КАРЕЛИНЫМ, у которого и происходили собрания.
ВОПРОС: Как Вы знаете профессора КРАСНОКУТСКОГО В.А.?
ОТВЕТ: Его я знал по университету со времени студенчества, он преподавал гражданское право. Встречал его у КАРЕЛИНА. Принадлежал ли он к какому мистическому кругу, я не знаю. Встретился и познакомился с ним более близко в г. Ташкенте; по приезде в Москву бывал у него раза два.
Протокол записан с моих слов верно, мною прочитан. Власенко
[ЦА ФСБ РФ, Р-35983, л. 35-38об]
ПОКАЗАНИЯ ВЛАСЕНКО Б.М. 23.01.35 г.
ВОПРОС: Знаете ли Вы анархиста ТАРАТУТУ Александра Григорьевича и не слышали ли о нем от Вашей жены по возвращении ее из Крыма?
ОТВЕТ: Нет, не знаю и от жены о нем ничего не слышал.
ВОПРОС: Знаете ли Вы анархистку ПОЗИНУ З.Л., знакомую Вашей жены по Петропавловску, а также ее сестру НОВИКОВУ Е.Л.?
ОТВЕТ: Нет, не знаю.
ВОПРОС: Говорила ли Вам жена о том, что она в 1933 году в приезд УЙТЕНХО- ВЕНА А. была у него на квартире, где он читал ей свою рукопись под названием «Похождения одного бельгийца в стране лесов и снега»?
ОТВЕТ: О факте посещения УЙТТЕНХОВЕНА она мне говорила. Говорила также о том, что УЙТТЕНХОВЕН передавал ей свои воспоминания. Конкретного содержания этих воспоминаний она мне не передавала, тем более, что при личных встречах с УЙТТЕНХОВЕНОМ он избегал говорить о своих переживаниях за время ссылки.
ВОПРОС: О том, что эта рукопись носила определенно антисоветский характер, говорила ли Вам Евгения Владимировна?
ОТВЕТ: Нет, не говорила.
ВОПРОС: Имеете ли Вы что-либо добавить по существу дела?
ОТВЕТ: В дополнение к прежним протоколам хочу добавить уточнение, что собрания группы лиц по вопросам мистического характера, указанных в протоколе допроса от 15.1.35 г., происходили до конца 1924 г.
ВОПРОС: Признаете ли Вы себя виновным в предъявленном Вам обвинении по 58/10,11 статьям УК?
ВОПРОС: Виновным себя не признаю.
Протокол записан с моих слов верно, мною прочитан. Б.Власенко
Об окончания следствия по моему делу мне объявлено. Б.Власенко
23.01.35 г.
Объявил: Уполномоченный] 1 отд[еления] СПО ГУГБ Кузнецов
СЛЕДОВАТЕЛЮ НКВД т. КУЗНЕЦОВУ
В добавление к ранее данным мною показаниям, считаю необходимым добавить: 1) ни в каких анархических кружках, тем более подпольного характера, ни я, ни моя жена, не состояли и не состоим; 2) убеждения мои, как анархиста-коммуниста Кропоткинского направления, сложились к 1923 году; 3) кружки мистического характера, о которых шла речь, никаких контрреволюционных целей не преследовали, ставя своей целью изучение разного рода учений в этом направлении. С 1924-25 г. участие мое в них прекратилось и в настоящее время их не существует. Б.Власенко
23.01.35 г.
[ЦА ФСБ РФ, Р-35983, л. 68]
ВЛАСЕНКО Евгения Владимировна
(1900— 1960)
Власенко Евгения Владимировна, урожд. Берегова, род. 15.06.1900 г. в г. Двинск (ныне Литва); химик; в настоящее время б/р; с 1931 г. нахожусь на иждивении мужа; проживаю — ст. Раменское Казанской ж.д. Отец был подполковником, работавшим заведующим обмундированием Псковского кадетского корпуса, из дворян, умер в 1909 г.; мать — Эмилия Карловна Берегова, 64 года, из семьи машиниста; после революции служила в учреждениях; прож.: 1-й Басманный пер. д. 6, кв. 4; образование — незаконченное высшее: кончила гимназию в г. Пскове в 1918 г. и 3 курса 1-го МГУ по химическому отделению в 1919 г. Муж — Б.М.Власенко; сестра по матери —Лидия Николаевна Аксенова, в г. Симферополе. Относительно участия в гражданской войне показала, что: «с начала сентября по 15 декабря 1919 г. в г. Киеве на моей квартире была явка коммунистической партии «боротьбистов», связь поддерживалась ЛЮБЧЕНКО Панас Петровичем, ныне Пред[седатель] СНК УССР, БЛАКИТНЫМ, ПОЛОЗ».
ПОКАЗАНИЯ ВЛАСЕНКО Е.В. 15.12.34 г.
ВОПРОС: Ваши политические убеждения?
ОТВЕТ: Анархистка-коммунистка с 1921 года.
ВОПРОС: Когда Вы приехали в Москву и в каких городах жили после первого приезда?
ОТВЕТ: В 1921 году я приехала в Москву из Ленинграда, переведясь из 1-го Политехнического института в 1-й МГУ. В 1925 г. выехала за мужем в ссылку, сначала в Ирбит, потом в г. Кудымкор, и в 1928 г. в г. Ташкент, где прожили до 1932 г. и вернулись в г. Москву.
ВОПРОС: Назовите Ваших знакомых, с которыми Вы поддерживали связь во время пребывания в г. Ташкенте.
ОТВЕТ: Знакомыми по г. Ташкенту мне были: ссыльные анархисты: ОЛОНЕЦКИЙ, ВЕГЕР, ВАСИЛЬЕВ, ТАРАСЮК, ЛУКЬЯНЧИКОВ А. и встречалась^ ВЕГЕР с БАРОНОМ. Кроме того, были знакомые мужа по службе: ЛЕВКИЕВСКИЙ Евгений Петрович, беспартийный, работал в окрплане, ЗАГОРСКИЙ (?) Константин Константинович, беспартийный, работал в Энергоцентре, УСТИНОВ, член ВКП(б), работал директором завода Ильича, ТОЛПЫГА, был предокрплана, член ВКП(б), сейчас зампред Совнаркома ТуркмССР, МОЗНАЙМ Любовь Моисеевна, член ВКП(б), профуполномоченная в Бюро ВЦСПС, сейчас она в г. Горьком, ее муж ЗАРИН П.И., член ВКП(б).
ВОПРОС: Кто из Ваших знакомых по Ташкенту проживает в Москве и с кем Вы из их встречаетесь?
ОТВЕТ:В Москве живет знакомый по Ташкенту, бывший ссыльный анархист БРОМБЕРГ Иосиф Лазаревич. Уехал он в г. Москву раньше нас, с ним знакомство поддерживаем. Больше никого знакомых по Ташкенту в городе Москве я не знаю.
ВОПРОС: Кого из анархистов Вы знаете по Москве, Кудымкору и Ирбиту?
ОТВЕТ: Поддерживаю переписку с отбывающим ссылку в г. Алма-Ата КОСОВЫМ Василием Филипповичем. Встречала в ссылке ГОЛУБКОВА Федоса, АНДИ- НА С.И., где они сейчас находятся не знаю, ГЕРАСИМОВА, ЧЕКМАСОВУ Е. и других. Кроме КОСОВА я сейчас ни с кем из анархистов переписки не веду. По Москве знала А.А.КАРЕЛИНА, СОЛОНОВИЧА А.А. и его жену, Агнию Онисимовну, АНОСОВА Г.И., АНДРЕЕВА А.В., ПРОФЕРАНСОВА. Встречалась с ЖЕМЧУЖНИКО- ВОЙ Марией Николаевной, которую последовательницей А.А.КАРЕЛИНА не считаю, а знаю ее как антропософку, и если она вращалась среди последователей КАРЕЛИНА, то просто из любопытства.
ВОПРОС: Кого Вы встречали у ЖЕМЧУЖНИКОВОЙ?
ОТВЕТ: У ЖЕМЧУЖНИКОВОЙ встречала НОТГАФТ Надежду Николаевну.
ВОПРОС: С кем Вы встречались и кого знаете из последователей А.А.КАРЕЛИНА?
ОТВЕТ: Встречалась с Агнией Онисимовной СОЛОНОВИЧ до ее выезда в ссылку к мужу. После приезда ее сюда я у ней не была. Знаю НИКИТИНА Леонида Александровича, познакомилась с ним у А.А.СОЛОНОВИЧА, знаю его жену, Веру Робертовну. С сестрой, НИКИТИНОЙ Ниной Александровной, познакомилась в г. Ташкенте. УЙТТЕНХОВЕН Ирину Николаевну, с ней познакомилась, кажется, у КАРЕЛИНА; знаю ее бывшего мужа, УЙТТЕНХОВЕНА Александра, его я анархистом не считала, с ним я переписывалась до последнего времени. Сейчас он живет в г. Архангельске. К октябрьским торжествам он приезжал в Москву и был один раз у нас.
ВОПРОС: Что представляет напечатанный на машинке мистического содержания документ, обнаруженный у Вас в ручной сумке, от кого он получен?
ОТВЕТ: Это — легенда, фантастический рассказ мистического направления. Его я нашла среди своих старых бумаг. Взяла этот рассказ как будто для того, чтобы прочесть его матери.
ВОПРОС: Кого Вы знаете из интересующихся мистикой и с кем встречались до последнего времени?
ОТВЕТ: Знаю и встречалась с СИЗОВЫМ Михаилом Ивановичем. Последний раз видела его года два назад. Несмотря на то, что я расхожусь во взглядах с А.А. и
А.О. СОЛОНОВИЧ, так как являюсь анархо-коммунисткой, я встречалась с Агнией Онисимовной и интересовалась Алексеем Александровичем, как он живет, и так далее. Мистикой я интересовалась в период выработки своего мировоззрения. Из известных мне лиц, интересовавшихся мистикой, теперь в Москве никого не осталось, и ни с кем, кроме указанных, я не встречалась.
ВОПРОС: Кто из анархистов проездом через Москву бывал у Вас?
ОТВЕТ: Была моя сестра АКСЕНОВА в 1933 г., УЙТТЕНХОВЕН А. в 1933 г. и осенью 1934 г.; РИМСКИЙ-КОРСАКОВ зимой 1934 г., уехал в г. Пермь на какое-то строительство; ЛАНШИНА Татьяна[52] осенью 1934 г. была у моей матери и оставила адрес, чтобы взять у нее привезенный из Петропавловска матрац сестры, что я и сделала. О ней я знала только по рассказам сестры.
ВОПРОС: С кем Вы встречались в Крыму из знакомых Вашей сестры?
ОТВЕТ: Встречалась с анархистом ГЕРАСИМЧУКОМ Павлом Петровичем в г. Симферополе и один раз в Бахчисарае. Жила я у знакомой сестры ИГНАТЬЕВОЙ Зинаиды Григорьевны. Она не анархистка, а знакома сестре как-то по службе.
ВОПРОС: Какие разговоры Вы имели с АКСЕНОВОЙ и ГЕРАСИМЧУКОМ в области оценки современного состояния анархизма, условий для работы и т.д.?
ОТВЕТ: Разговор был о том, что сейчас в СССР анархистам работать нельзя в силу того, что созданные существующим строем условия не благоприятствуют для работы. Массы заняты вопросами улучшения своего материального благосостояния и вопросами анархизма не интересуются. Отсюда задача работать по мере сил и возможностей для улучшения благосостояния масс, принимая участие в строительстве. Невозможно начать работу в Москве с тем, чтобы не провалиться и не попасть в ссылку. Этого мнения держится мой муж, АКСЕНОВА и ГЕ- РАСИМЧУК.
ВОПРОС: Не высказывали ли АКСЕНОВА или ГЕРАСИМЧУК мысли о том, что в связи с такими условиями для анархической работы в СССР — надо уехать для работы за кордоном?
ОТВЕТ: Об этом я не слышала ни от того, ни от другого.
ВОПРОС: Назовите знакомых Вашего мужа и общих по Москве не из анархического круга.
ОТВЕТ: Знакомая по Варшаве моего мужа ЖОХОВА Анна Георгиевна и ее муж военный. У них мы как-то раз были на его именинах. Мой знакомый по институту в Ленинграде — ГОРДИН Александр Моисеевич (это ничего общего не имеющий с анархистами братьями ГОРДИНЫМИ), с ним изредка встречалась. Знакомый по службе мужа в г. Ташкенте, технорук авторемонтного завода РУТКОВСКИЙ Дмитрий Константинович, жили мы рядом с ним в Серебряном Бору.
ВОПРОС: Он рекомендовал Вашего мужа на завод?
ОТВЕТ: Нет, на завод мужа рекомендовал КИРПИЧНИКОВ Иван Андреевич, который был директором авторемонтного завода, входящего в систему Мособлдо- ртранса, где работал мой муж. В 1933 г. КИРПИЧНИКОВА при чистке партии сняли с работы за нераспорядительность. Его перевели на какой-то другой завод, где он работает замдиректора. Между прочим, в г. Раменском, на механическом заводе №5, по словам мужа, директор завода ПОЧАНДО, из бывших военнопленных австрийцев, работал когда-то в Ташкенте, но там мы знакомы не были, но он знал тех, с кем работал муж в Ташкенте. Кто рекомендовал мужа на работу в механический завод № 5 я не знаю, т.к. в это время была в Крыму. В Ташкенте за год до нашего выезда в Москву мужу предлагали работу в Узбпредставительстве в Москве с обеспечением квартиры, но при условии, что он даст подписку об отказе от анархических убеждений. От этого муж отказался.
ВОПРОС: Кто предлагал эти условия?
ОТВЕТ: Я не знаю.
Записано с моих слов верно, мной прочитано. Е.Власенко
15.12.34 г. 1 час 35 мин.
[ЦА ФСБ РФ, Р-35983, л. 55-57об] том, что такая работа им ведется и что все сотрудники Института принимают в этом участие?
ОТВЕТ: Прямого предложения он не получал, а высказал свои подозрения мне на основе своих впечатлений от разговоров при устройстве на работу.
ВОПРОС: С кем Вы говорили об изложенном выше факте, в какой форме и в связи?
ОТВЕТ: Говорила ли я об этом с АКСЕНОВОЙ Л.Н. я не помню, но помню, что
об этом я говорила с ИГНАТЬЕВОЙ Зинаидой Григорьевной. Разговор начался в связи с ее вопросами ко мне о том, почему анархисты не дают подписок об отречении от политических убеждений, чтобы использовать это для легализации и продолжения нелегальной анархической работы, на что я ответила, что этим усиленно занимаются оппозиционеры, а я считаю эту тактику неправильной, глубоко развращающей тех, кто прибегает к ней. На ее вопрос, почему анархисты не объединяются в своей работе с оппозиционерами, я ответила, что у нас и цели и пути с ними разные. При этом я сказала, что муж отказался поступить на работу в Институт по изучению труда, даже подозревая только, что там что-то неладно. Об этом я говорила ИГНАТЬЕВОЙ, по-моему, когда мы были вдвоем в Бахчисарае, в июне или августе
1934 г., когда я была у ней.
По вопросу об отношении анархистов к оппозиционерам, я говорила также с Л.Н.АКСЕНОВОЙ и ГЕРАСИМЧУКОМ, которые, также как и я, считают, что никакая работа совместно с ними невозможна и нежелательна.
ВОПРОС: О ком Вам сообщает анархист КОСОВ В. в письме от 25.10.33 г., отобранном у Вас при обыске?
ОТВЕТ: В письме КОСОВ сообщает о Шуре, анархисте ЛУКЬЯНЧИКОВЕ, который после ссылки много спустя из Саратова приезжал в командировку в Москву, хотел видеть нас, но не знал адреса и у нас не был. Далее КОСОВ просил меня сходить в «Красный Крест» к Е.П.ПЕШКОВОЙ с целью выяснения вопроса об окончании им срока высылки. У ПЕШКОВОЙ я была, но там мне сказали, что могут справляться только родственники и поэтому ответа не дали. Он пишет, что «Федос», анархист ГОЛУБКОВ, также ждет разрешения вопроса об окончании срока высылки.
Сообщает, что он получил письмо от Сени Ф., который после трехмесячного скрывания убежал из фашистской Германии во Францию. Кто этот «Сеня Ф.» я не знаю, но думаю, что это анархист.
ВОПРОС: Кому принадлежит адрес: «Запсибкрай, г. Мариинск, Сиблаг, 3-е Ор- лово-Розовское отделение», сообщенный Вам анархистом КОСОВЫМ в письме от
17.08.34 г. из г. Алма-Аты?
ОТВЕТ: Адрес принадлежит анархисту ЛУКЬЯНЧИКОВУ Александру.
ВОПРОС: О каком «Яне», проживающем в Париже, сообщает Вам КОСОВ в открытке от 30.09.33 г.?
ОТВЕТ: Яня, проживающего в Париже, я не знаю, но думаю, что он также анархист.
ВОПРОС: Кому принадлежит письмо за подписью «С.» от 30.08.33 г., каким путем оно получено?
ОТВЕТ: Письмо принадлежит Александру Владимировичу УЙТТЕНХОВЕНУ, отбывающему ссылку за г. Архангельском в Ново-Двинской крепости, где работал на заводе «Конвеер». Письмо привезено и передано мне его матерью.
ВОПРОС: Чей адрес и с какой целью УЙТТЕНХОВЕН просил Вас сообщить ему в этом письме?
ОТВЕТ: Просил адрес Василия Александровича КРАСНОКУТСКОГО с тем, чтобы просить его помочь устроиться в г. Ташкенте бывшей жене УЙТТЕНХОВЕНА И.Н.ИЛОВАЙСКОЙ, прибывшей туда после изолятора в ссылку.
ВОПРОС: Скажите, как Вам известен КРАСНОКУТСКИЙ и его политические взгляды?
ОТВЕТ: Познакомилась я с ним в Москве через мужа, который знал его еще со времени учебы в университете, т.е. приблизительно с 1916—1917 г. О его политических взглядах я не знаю.
ВОПРОС: Принадлежал ли КРАСНОКУТСКИЙ к числу последователей А.А.КА- РЕЛИНА?
ОТВЕТ: Принадлежал ли он к числу последователей КАРЕЛИНА, я не знаю; не знаю также, интересовался ли он мистикой. Мне известно о его большом интересе к египтологии, ассирологии и тому подобному. В Ташкенте я слушала его лекции о сумерийской культуре и об Интернационале в древности. Слышала, что он читал лекцию об Атлантиде, но я при этом не была.
ВОПРОС: О ком и о чем идет речь в письме УЙТТЕНХОВЕНА, где он пишет: «Я порядком побеспокоился, узнав о болезни Маруси. С удовольствием узнал, что все кончилось сравнительно благополучно.»
ОТВЕТ: Речь идет о Марии Николаевне ЖЕМЧУЖНИКОВОЙ, которая была арестована и сидела два месяца. Об этом ему, очевидно, сообщила мать его, которая ездила к нему.
ВОПРОС: Кому принадлежит письмо от 13.08.33 г., подписанное СОРОКИНЫМ, отобранное у Вас при обыске?
ОТВЕТ: Письмо адресованное Лидии Николаевне АКСЕНОВОЙ, принадлежит СОРОКИНУ Федору Даниловичу, отбывавшему вместе с ней ссылку в г. Петропавловске. По убеждениям СОРОКИН Ф.Д. — эсер. С ним я познакомилась через АКСЕНОВУ Проездом он был у моей матери Э.К.БЕРЕГОВОЙ.
ВОПРОС: Кто такие ПОРОШИНЫ, письма которых обнаружены у Вас при обыске?
ОТВЕТ: ПОРОШИНЫ знакомы мне и моему мужу по Ташкенту. ПОРОШИН Виктор Арсеньевич — профессор геофизики, его жена, Ольга Алексеевна — экономист. Оба они беспартийные. О том, что мой муж отбывал ссылку, и что оба мы по убеждениям анархисты, они знали. По вопросам анархизма и мистики я разговоров с ними не вела. Они вполне советские, лояльно настроенные люди. Они недавно переехали на жительство из г. Баку в Москву, живут в Салтыковке. В.А.ПОРОШИН работает в Наркомземе.
ВОПРОС: Уезжая из Симферополя, имели ли Вы поручения от АКСЕНОВОЙ и ГЕРАСИМЧУКА к московским анархистам?
ОТВЕТ: От АКСЕНОВОЙ Л.Н. я имела поручение выяснить, где находится анархистка, отбывавшая ссылку в г. Петропавловске, ПОЗИНА Зинаида Лазаревна, и как ее здоровье, т.к. она была сильно больна. АКСЕНОВА предложила разыскать ее адрес по телефонной книжке. По приезде в Москву я, найдя телефон, позвонила и из разговора с ее матерью выяснила, что ПОЗИНА З.Л. уехала обратно в г. Петропавловск. Других поручений от АКСЕНОВОЙ я не имела. От ГЕРАСИМЧУКА поручений не имела вообще.
ВОПРОС: Не имели ли Вы поручений разыскать в Москве анархиста Франческо ГЕЦЦИ?
ОТВЕТ: Нет, не имела. И вообще Франческо ГЕЦЦИ в разговорах с АКСЕНОВОЙ и ГЕРАСИМЧУКОМ не упоминался. О нем я слышала от анархиста РОГДАЕ- ВА в Ташкенте, о том, что он вместе с ним отбывал политизолятор.
ВОПРОС: Знали ли Вы ПОЗИНУ З.Л.?
ОТВЕТ: Ее я видела, когда ездила в г. Петропавловск (в 1931 г.) к АКСЕНОВОЙ Л.Н.
Записано с моих слов верно, мной прочитано. Е.Власенко
03.01.35 г.
[ЦА ФСБ РФ, р-35983, л. 58-61]
ПОКАЗАНИЯ ВЛАСЕНКО Е.В. 23.01.35 г.
ВОПРОС: Скажите, откуда Вы ездили в Петропавловск к Л.Н.АКСЕНОВОЙ и в каком месяце были там?
ОТВЕТ: В Петропавловск я ездила из г. Ташкента в июне 1931 г. Там у Л.Н.АКСЕНОВОЙ была моя мать, приехавшая немного раньше меня из г. Москвы. Из г. Петропавловска, пробыв там около двух месяцев, я вместе с матерью выехала в г. Москву. В конце сентября из Ташкента на время отпуска в Москву приехал мой муж Борис Михайлович уже после освобождения после ограничений. В конце октября я с мужем вернулась в г. Ташкент.
ВОПРОС: Будучи в г. Петропавловске, с кем Вы познакомились из ссыльных анархистов и других?
ОТВЕТ: Познакомилась с ПОЗИНОЙ З.Л., ПАЛЬМОВЫМ Павлом Павловичем[53], СОЛОНОВИЧЕМ Сергеем Алексеевичем и его женой Ниной, с эсером СОРОКИНЫМ Ф.Д., с меньшевичкой АРКАВИНОЙ Верой Яковлевной и ее мужем, ЛЕВИНЫМ А. и БЕЛЕНЬКИМ Захаром Давыдовичем.
ВОПРОС: Знаете ли Вы сестру З.Л.ПОЗИНОЙ, и не была ли она у них в Петропавловске в период Вашего пребывания там или в Москве?
ОТВЕТ: Сестру и вообще кого-либо из родственников ПОЗИНОЙ З.Л. я не знаю ни по Москве, ни по Петропавловску. При выезде из г. Петропавловска ПОЗИНА передала мне и мой матери письмо к ее матери, но нас на ж.д. обыскали, это письмо прочли и возвратили. Моя мать в присутствии обыскивавшего агента ГПУ это письмо разорвала.
ВОПРОС: С какими рукописями знакомил Вас УЙТТЕНХОВЕН в один из его приездов в Москву из Архангельска?
ОТВЕТ: В свой приезд из Архангельска в Москву в 1933 г. УЙТТЕНХОВЕН А. читал мне у себя на квартире отдельные места из своей рукописи под названием «Похождения одного бельгийца в стране лесов и снега». Рукопись излагала, главным образом, его собственные переживания. Там он затрагивает о быте ссыльных, с которыми познакомился, пишет о какой-то группе украинских националистов или же вообще украинских ссыльных, точно сейчас не помню, описывает свою работу на заводе «Конвеер».
ВОПРОС: Говорил ли Вам УЙТТЕНХОВЕН, что он предполагал сделать с этой рукописью и в каких целях ее написал?
ОТВЕТ: Он говорил мне, что он будет держать ее у себя в портфеле как написанную только для себя и что увезет ее обратно с собой.
ВОПРОС: Отношение УЙТТЕНХОВЕНА к рукописи говорит за то, что он боялся оставить ее где-либо. Скажите, не носила ли она определенно антисоветского характера?
ОТВЕТ: В той части рукописи, с которой он меня ознакомил, я не нашла ничего антисоветского, а если бы это было так, то я не считаю, что рукопись была бы вредна Советской власти, т.к. он носил ее в портфеле и написал ее только для себя.
ВОПРОС: Говорили ли Вы о рукописи и ее содержании Вашему мужу?
ОТВЕТ: Нет, не говорила. Говорила ли кому-либо еще — не помню.
ВОПРОС: Кому принадлежит предъявленная Вам рукопись под названием «Общественный идеал анархизма», «Анархизм и современность» и «Анархизм и право», и разделяете ли Вы взгляды, изложенные в ней?
ОТВЕТ: Рукопись написана моим мужем, Борисом Михайловичем. Взгляды, изложенные в ней, я разделяю.
ВОПРОС: Знаете ли Вы анархиста ТАРАТУТУ Александра Григорьевича?
ОТВЕТ: ТАРАТУТУ Александра Григорьевича я не знаю, слышала от ИГНАТЬЕВОЙ о том, что она его знает. В какой связи она мне сообщила об этом, я не помню. В 1929 или 1930 г. я при выезде из Ташкента в Москву имела от ссыльного анархиста БАРОНА поручение зайти к Ольге ТАРАТУТЕ и выяснить ее отношение к вопросу о «переходничестве» (переходном периоде от революции к анархизму). В этом вопросе БАРОН был, кажется, сторонником необходимости переходного периода. К ТАРАТУТЕ я ходила, но она оказалась в отъезде. Передать поручение БАРОНА и получить ответ О.ТАРАТУТЫ я не смогла и ее лично до сих пор не знаю.
ВОПРОС: Кто такой и как Вы его знаете ВАГАНОВ, снятый на фотографии, предъявленной Вам?
ОТВЕТ: ВАГАНОВА Юрия Сергеевича я знаю с 1921—1922 гг. Он был арестован в засаде на нашей квартире в 1925 г. и отбывал три года «минус 6 пунктов». Бывал ли он у КАРЕЛИНА и СОЛОНОВИЧА, я не знаю, т.к. с ним там не встречалась. К анархистам он определенно не имел никакого отношения. В кружке мистиков он не состоял. По приезде в Москву виделась с ВАГАНОВЫМ один раз осенью 1932 г.[54]
ВОПРОС: Скажите, слышали ли Вы за последнее время от кого-либо из анархистов суждения по вопросу их отношения к террору как к методу политической борьбы в условиях существующего строя?
ОТВЕТ: Нет, не слышала. Больше добавить к моим показаниям ничего не имею. В предъявленном мне обвинении виновной себя не считаю.
Записано с моих слов верно, мною прочитано. Е.Власенко
Об окончании следствия мне объявлено. Е.Власенко
23.01.35 г.
[ЦА ФСБ РФ, Р-35983, л. 66-67об] ной Армии; по делу к.-р. террористической организации постановлением Коллегии ОГПУ от 23.6.25 г. был сослан на Урал на 3 года; по отбытии срока пост. Коллегии ОГПУ от 13.04.28 г. отбыл 3 года ограничений в правах жительства в 6 пунктах; в
1931 г. Центркомиссией по чистке госаппарата УзССР был вычищен по 2-й категории с запрещением в течение 5 лет работать в планирующих органах; независимо от этого до ареста работал зав. планово-производственного отдела на механическом заводе № 5 в Раменском; по убеждениям анархо-коммунист с 1924 г.
ВЛАСЕНКО Евгения Владимировна, 1900 г. рождения, урож. г. Двинска, из дворян, дочь б. подполковника кадетского корпуса с незаконченным высшим образованием по проф. химик, до 1931 г. служила, с 1931 г. на иждивении мужа, со слов — не судилась, по убеждениям анархо-коммунистка с 1921 г.
Материалами дела и показаниями обвиняемых в процессе следствия установлено, что ВЛАСЕНКО Б.М. в 1925 г. арестовывался по делу к.-р. террористической организации максималистов «Центр», готовившей убийство т.т. Дзержинского и Калинина. Будучи связан с руководителем этой организации ДАНИЛИНЫМ, он знал от него о целях и задачах организации, располагавшей кадрами свыше 100 человек и складом боевого оружия.
К этому времени ВЛАСЕНКО Б.М. и ВЛАСЕНКО Е.В. состояли членами анархомистической организации «Орден Духа», возглавлявшейся секретарем анархо-ком- мунистической Федерации А.А.КАРЕЛИНЫМ, причем ВЛАСЕНКО Б.М. входил в руководяще ядро организации и являлся руководителем нелегального кружка (организация в целях конспирации строилась по принципу отдельных замкнутых групп), собиравшегося у него на квартире (см. показ. ВЛАСЕНКО Б.М., л.д. 24). Об этом при следствии в 1925 г. ВЛАСЕНКО скрыл.
Отбывая ссылку на Урале и в Средней Азии, ВЛАСЕНКО поддерживал широкие организационные связи с ссыльными анархистами и оставшимися невскрытыми б[ывшим] ОГПУ до 1931 г. членами анархо-мистической организации в Москве (в частности, с КАРЕЛИНЫМ, ЖЕМЧУЖНИКОВОЙ, СОЛОНОВИЧ, ПРОФЕ- РАНСОВОЙ и др.). В этих целях использовалась свобода передвижения проживавшей вместе с ним ВЛАСЕНКО Е.В., периодически приезжавшей для взаимной информации к КАРЕЛИНУ и др. (показания ВЛАСЕНКО Е.В., л.д. 62) и —
«В 1929 г. или 1930 г. я при выезде из Ташкента имела от ссыльного анархиста БАРОНА поручение зайти к Ольге ТАРАТУТЕ и выяснить ее отношение к вопросу о «переходниче- стве» (переходном периоде от революции к анархизму). В этом вопросе БАРОН был, кажется, сторонником необходимости переходного периода» (л.д. 64).
В 1932 г. по окончании срока ограничений ВЛАСЕНКО Б.М. и Е.В. возвратились в Москву. Их квартира стала служить целям взаимной информации для анархистов, кончавших сроки ссылки и проездом останавливавшихся у ВЛАСЕНКО (как то РИМСКИЙ-КОРСАКОВ, АКСЕНОВА, ЛАНШИНА, УЙТТЕНХОВЕН и др.) (л.д. 15, 22, 25).
В конце 1933 г. СПО ГУГБ стало известно, что прибывшая из ссылки в г. Симферополь анархистка АКСЕНОВА Л.Н. по заранее принятому решению Петропавловской колонии ссыльных анархистов, намерена развернуть к.-р. подпольную работу в Крыму. По явке из ссылки она связалась с анархисткой ИГНАТЬЕВОЙ Зинаидой. Позднее туда же прибыли из ссылки анархисты ГЕРАСИМЧУК и ЛАНШИНА (ныне арестованы). Обсуждая вопрос о развитии нелегальной работы, АКСЕНОВА объявила себя сторонницей террора, высказав при этом желание убить товарища Сталина. В целях установления связи и выяснения позиции московских анархистов по вопросам тактики и методов анархической работы в современных условиях, ГЕРА- СИМЧУК и АКСЕНОВА направили в Москву анархистку ИГНАТЬЕВУ с явками к анархистам: ТАРАТУТЕ, ОБОРИНУ и ВЛАСЕНКО. При этом высказали свое мнение, что ввиду репрессий и других условий, не способствующих развитию анархической деятельности в СССР, они намерены бежать за границу, где сконцентрировав отборные силы анархистов, начать работы по возрождению движения. Эти установки ТАРАТУТА (ныне арестован) — одобрил, указав, что одним из методов работы московские анархисты признают «частичное» применение террора к «отдельным большим людям».
ВЛАСЕНКО Б.М., не отрицая встречи с ИГНАТЬЕВОЙ, на вопрос о том, говорил ли он с ИГНАТЬЕВОЙ об условиях, методах и направлении работы анархистов, ответил, что об этом он с ИГНАТЬЕВОЙ разговора не имел, «так как видел ее первый раз» (л.д. 20, 21, 22).
В июле 1934 г. ВЛАСЕНКО Е.В. выезжала в Крым, где встречалась с АКСЕНОВОЙ и ГЕРАСИМЧУКОМ. На вопрос, имела ли она с ними беседы об оценке современного состояния анархизма, условиях для работы и т.д. — ВЛАСЕНКО ответила:
«Разговор бьл о том, что сейчас в СССР анархистам работать нельзя в силу того, что созданные существующим строем условия не благоприятствуют для работы...»
«Невозм,ожно начать работу в Москве с тем, чтобы не провалиться и не попасть в ссылку, этого мнения держатся: м,ой муж, АКСЕНОВА и ГЕРАСИМЧУК». (л.д. 45, 26 и показание ВЛАСЕНКО Б.М., л.д. 23).
О том, что им известны намерения АКСЕНОВОЙ и ГЕРАСИМЧУКА в связи с их вышеприведенным мнением об условиях работы в СССР — бежать за границу, ВЛАСЕНКО отрицает, между тем как АКСЕНОВА, допрошенная по этому же вопросу, показала:
«Работу анархистов в СССР я считаю невозм,ожной потому, что нашу базу отбили у нас большевики, создав базу для контрреволюции» и «единственным исходом из этого считаю работу за кордоном» (л.д. 69).
СПО ГУГБ стало известно, что бывший ссыльный анархо-мистик УЙТТЕНХО- ВЕН А.В. осенью 1933 г., приехав из Архангельска в Москву, встречался с ВЛАСЕНКО.
В одну из встреч ознакомил ВЛАСЕНКО Е.В. со своим произведением под названием «Похождения одного бельгийца в стране советских социалистических лагерей», описывающем в антисоветском духе жизнь заключенных, строящих гиганты- каналы и сплавляющих лес. УЙТТЕНХОВЕН сообщил ВЛАСЕНКО Е.В., что это произведение написано УЙТТЕНХОВЕНОМ с целью отправки и напечатания за границей, что он носит его все время с собой, так как не может найти места, у кого можно было бы его оставить.
Допрошенная по существу этого вопроса ВЛАСЕНКО Е.В. показала, что УЙТ- ТЕНХОВЕН действительно читал ей свою рукопись, описывающую его переживания, быт ссыльных и так далее, что рукопись называется «Похождения одного бельгийца в стране лесов и снега». На вопрос, в каких целях написана рукопись и носила ли она антисоветский характер, ВЛАСЕНКО ответила:
«Он говорил мне, что он будет держать ее у себя в портфеле как написанную только для себя и что увезет ее обратно с собой» (л.д. 63).
И далее:
«В той части рукописи, с которой он меня знакомил, я не нашла ничего антисоветского, а если бы это и было так, то я не считаю, что рукопись была бы вредна Советской власти, так как он носил ее в портфеле и написал ее только для себя» (л.д. 64).
Обыском у ВЛАСЕНКО обнаружена его рукопись с подразделами «Общественный идеал анархизма», «Анархизм и современность» и «Анархизм и право». В рукописи подраздела «Анархизм и современность» ВЛАСЕНКО пишет:
«Социализм, являющийся в сущности решением хозяйственной проблемы, требует для своего осуществления достаточной технической и экономической подготовки и политической зрелости масс. А ведь социализм, вопреки его заявлениям, оставляет человека, как такового, в покое: его интересует лишь планомерная организация производства и распределение продуктов в целях достижения социального равенства.
Анархизм же не может быть сведен к хозяйственному благополучию людей, и поскольку указанные выше цели социализма не могут быть достигнуты одним приказом, властным принуждением (пример не за гора,ми), поскольку, значит, личность рано или поздно запротестует против навязанных ей задач - преследовать развитие производительных сил и только - постольку анархизм требует для своего осуществления свободного человека, сам,одеятель- ности, воспитания, культуры» (л.д. 30).
И далее:
«Отрицательные стороны большевизма: а) опыт социализации сверху (насильственно),
б) усиление власти государства и подавление прав личности, в) другими словами, неправильный путь к правильной цели (бесклассовому и безвластному обществу), пользование средствами, уничтожающ
