А. А. Карелин. Пьесы-диалоги 3 страница

САНДИВА: Я слышала от моей прабабушки, которая жила чрезвычайно долго, что звезды, видимые на небе, какое-то отношение к телу демиурга имеют? Не можешь ли сказать мне, что известно было атлантам о демиургах?

ЛИРНОЛ: Я ограничусь здесь простым ответом на твой вопрос. Много больше ты узнаешь в четвертом зале. Наши предки-атланты думали и имели свои основания думать, что видимые на небе звезды являются атомами, а земли около них вращающиеся, ионами громадного тела демиурга. Они утверждали, что мы — люди — обладая ничтожным количеством чувств и не обладая теми чувствами, которые необходимо иметь для того, чтобы икс-тело демиурга почувствовать, видим только атомы тела его, то есть, видим ничтожнейшую часть того, что им является. Ты понимаешь, о Сандива: существо на ионе, в твоем теле сущим, живущее, не может понять тебя, хотя может видеть миллионы атомов тела твоего в потоках твоей крови несущихся. Так как мы — в демиурге, то мы не можем по этому положению нашему иметь представление о нем. Но наши предки как бы сливались с ангелами, свои обители покинувшими, и они указали нам на атомы в теле демиурга.

САНДИВА: Благодарю за объяснение. Ихронен хотел задать тебе более серьезный вопрос.

ИХРОНЕН: Многих из нас интересует вопрос, почему Великий так устроил мир, что в нем существует зло? Неужели нельзя было устроить мир без зла?

ЛИРНОЛ: Я думаю, что имеются миры, в которых нет того, что ты злом называешь. Но не может быть миров, в которых не было бы зла, а было бы одно только добро. Ведь если бы Великий или Элоим создали одно только добро, то это значило бы, что они создали Великого. К чему это? Если же создано что-либо не тождественное с Великим, то было создано и злое. Конечно, можно выразиться точнее, было создано то, что злым кажется, то, что злым является для того, чтобы люди сознательно добро творили.

ИХРОНЕН: Итак: зло существует для того, чтобы на его фоне яснее добро видным было. Ну, а как же быть с теми, кто пострадал от зла?

ДИРНОЛ: В веках и в мирах они забудут об этих страданиях, и эти страдания, еще ранее забвения этого, ничтожными покажутся, как кажутся нам ничтожными наши огорчения раннего детства, огорчения, от которых мы заливались слезами.

Конец.

ЗАРЯ ХРИСТИАНСТВА

(Сцены из прошлой жизни)

Действие первое

Большая комната с небольшими узкими окнами. На полу циновка. На стенах - роскошные восточные ковры. Большой стол, покрытый белоснежной скатертью. На столе - большие блюда с фруктами и похожие на амфоры сосуды с вином. Перед сидящими за столом гостями и хозяином - серебряные чарки и небольшие блюда с фруктами. Около стола, на широких скамейках, сидят несколько человек и среди них хозяин заканчивающегося пира - Никодим, затем Иосиф Арим,афейский, Давид, потомок национальных героев Маккавей, Авраам, Иегошуа и еще несколько гостей. Разговор ведется вполголоса.

НИКОДИМ: Ты прав, Моисей. Я, как и многие, строго исполняю предписания отцов моих, но из этого вовсе не следует, что я не интересуюсь глубокими достижениями человеческой мысли у других народов. Не чужд я и политики, как и всякий гражданин моей захваченной римлянами родины.

ИЛЬЯ: Ты приглашаешь нас быть откровенными, Никодим? Я и Моисей не желаем ничего лучшего, и с нами без сомнения согласен сын Иосифа, Иегошуа, проживший с нами в Египте большую часть своей жизни.

МАККАВЕЙ: Иегошуа? Не тот ли ты Учитель, о котором так много говорят ныне? Мне не раз описывали твое лицо и осанку, и я рад, что вижу тебя.

ИЕГОШУА: Ошибаешься, Маккавей. Я не тот, за кого ты принимаешь меня. Я только один из учеников его, к тому же из учеников, не ходивших вместе с ним. Но в Египте, где я был ребенком и откуда вернулся пятнадцатилетним отроком, я встретил того, кого тоже зовут здесь Иегошуа. Он учит ныне тем светлым истинам, которые переплелись в нашем законе с пустяками и с учением того, кто не делает различия между добром и злом.

ИОСИФ АРИМАФЕЙСКИЙ: В синедрионе знают, что один из близких к нему, едва ли впрочем ученик его, поддерживает сношения с галилеянами, готовыми поднять мятеж против Рима и подговаривает к восстанию юношей иерусалимских. Мы знаем, что этот человек рассказывает удивительные вещи о том, что слышал на собраниях, куда допускаются только близкие ученики Иегошуа.

МОИСЕЙ: Да, мы знаем. На вечерних собраниях он говорит о древнем гнозисе...

ДАВИД: Он беседует о гнозисе? Значит, он многое знает.

ИЛЬЯ: Старейшие мудрецы Египта называют его Учителем, и наиболее мудрые из них охотно учились у него.

1- й ГОСТЬ: Но он так молод!

МОИСЕЙ: Я слышал в Египте, что он только выглядит молодым, но что ему много лет.

АВРААМ: Ты говоришь, Иегошуа, что он не имеет ничего общего с твоим семейством. Чей же он сын? Я видел его родословную, в которой говорится, что он происходит от царя Давида.

ИЕГОШУА: Ты видел мою родословную, родословную моего отца, Иосифа, который прекрасно знает, что пророк Иегошуа — вовсе не его сын. Но мать моя, Мария, думает, что он — сын её. Она смешивает его со мной, а я — ессей и не должен признавать ни отца, ни матери. Но сам Учитель всегда говорит, что моя мать — не его мать, что мои братья — не его братья.

2- й     ГОСТЬ: Я слышал чудную историю о его — или твоем? — рождении. Слышал, что он родился в яслях, что звезда показала место его рождения, что волхвы Востока принесли ему дары...

ИЕГОШУА: Ничего подобного не было ни при моем, ни при его рождении.

МОИСЕЙ: Весь рассказ, который ты слышал, это рассказ о языческом боге Кришне, рассказ, принесенный к нам жителями далекой Индии, и он не имеет ничего общего с рождением пророка Иегошуа.

3- й     ГОСТЬ: О нем упорно идет слух, что он провозгласил себя царем Израиля?

4- й     ГОСТЬ: Галилеяне пробовали провозгласить его царем, но он уклонился от такой почести.

Занавес.

Действие второе

Большой зал. Много скамеек. Много людей стоят и сидят. Некоторые медленно проха,жи- ваются по залу. Молодые люди, пожилые, старик, Никодим и другие.

1- й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Я знаю учение Иоанн-Иоанна. Я слышал и новую легенду о том, что великий Иегошуа принял крещение от Иоанна.

СТАРИК: Почему ты называешь легендой рассказ о его крещении Иоанном?

1- й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Я думаю только, что живший в пустыне пророк, называемый Иоанн или Ионаканан, был одним из поклонников странного бога, имеющего много имен — Еа, Оаннес, Ионтон, Иоанн-Иоанна. Иегошуа имел какое-то отношение к поклонникам этого бога.

СТАРИК: Расскажи нам об этом боге. Это — один из языческих богов?

ИАКОВ: Он один из древнейших богов язычников. Древнее сирийское сказание, помещенное в книге «Сирийская система сокровищ», рассказывает, что царь Вавилона Немврод пришел к морю и встретил Ионтона. Немврод омылся в море, принес жертву и поклонился Ионтону. А Ионтон сказал ему: «Как ты, царь, кланяешься мне?» Немврод ответил: «Ради тебя я пришел сюда». Тогда Ионтон научил Немврода мудрости оракула и Немврод ушел и учил этой мудрости. Не видите ли вы в рассказанном нечто общее с рассказом о крещении Иоанном Иегошуа?

ГОЛОСА: Да! Конечно!

СТАРИК: Мы не знаем, крестился ли Иегошуа у Иоанна. Я слышал, что сам Иегошуа крестит. Продолжай свой рассказ, Иаков.

ИАКОВ: Ионтон или Еа, или Иоанн-Иоанна, или Оаннес был богом душевного очищения и богом мудрости. Я слышал, что Оаннес походил на рыбу с человеческой головой и с маленькими руками. Говорят, что он жил некогда в неразделенном Хаосе.

ГОЛОС: Что это значит?

ИАКОВ: Таким образом говорится о большой древности этого бога. Вначале он считался богом водной глубины. В неразделенном Хаосе жили животные, конечности которых походили одновременно на плавники, крылья и пальцы. Глаза этих чудовищ плавали вне головы. Были среди них и змеи с ногами собак. Все они были бессознательны. Оаннес укротил материю Хаоса и дал ей формы. Из Хаоса появились человекоподобные существа, и Иоанн-Иоанна научил их рыболовству, посевам, письму — всё это постепенно, и дал им познать историю богов.

ГОЛОС: Ложных богов?

ИАКОВ: Очень странных... О них я скажу, говоря об Эонах. Итак, указание на Хаос, как место рождения живых существ, близко к указанию на то, что из вод океана, отождествляемого с Хаосом, вышли все живые существа. Не отождествляется ли здесь Оаннес с солнечным богом, с солнцем?

СТАРИК: А Иегошуа?

ИАКОВ: Иегошуа будто бы был когда-то назареем, то есть поклонником Оанне- са. Он стал назореем, крестившись у Ионаканана, если только не сам крестил его.

Иегошуа не знал и не знает брака. Вот уже двадцать пять лет он явно и тайно проповедует свое учение. Поклонники Оаннеса, которых называют мандеистами, сабеистами, то есть крестильниками, назореями, а иногда помазанниками Иоанн-Иоанна, считали когда-то Иегошуа своим единомышленником. Они говорят, что он знал истинное учение, но извратил «единую речь». Иегошуа изучил Тору, но перевернул ее. Против него восстал сам Энош. Энош разоблачает Иегошуа, утверждая, что он — архонт и стремится добиться его распятия.

ГОЛОС: Как — архонт? Что ты хочешь сказать этим?

ИАКОВ: Архонтом называется исходящий из мира Эон. Энош утверждает, что Иегошуа поведут на распятие, нарядив его в царское платье, как наряжают казнимого раба или преступника. А Иегошуа — враг всякого царствования, то есть насилия.

ПОЖИЛОЙ ЧЕЛОВЕК: Так кто же он?

ИАКОВ: Многие считают его мессией, Христом, то есть помазанником.

ПОЖИЛОЙ ЧЕЛОВЕК: Мало ли, что болтают! Мессией, Христом был Ионака- нан, а вовсе не Иегошуа!

ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК: Это верно. Ведь сам Иегошуа признал Ионаканана наибольшим среди людей, значит, большим чем сам Иегошуа. Он говорил: «Из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя.» А сам Иегошуа был рожден Марией.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: О нет, ты говоришь о другом Иегошуа — о сыне Марии и Иосифа, а Иегошуа-учитель не был рожден. Правда, иногда говорят, что он был рожден когда-то под землею, но этим хотят только сказать, что он пришел к нам как бы от антиподов, проще говоря, издалека...

3- й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Ионаканан — последний пророк наш. Его ученики не признали Иегошуа мессией. Никогда Ионаканан не учил о каком-то духе святом, как учил Иегошуа. Мандеисты вовсе не ценят Иегошуа, не любят его, считают отступником... А Ионаканана они считают одним из своих учителей. Ионаканан крестил евреев и не-евреев. Его крещение было печатью, отделявшею назореев от евреев, и сохраняло назореев от погибелей. Это крещение как бы основывало, создавало новую общину, и к этой общине в начале своей проповеди, впрочем, очень не долго, считался принадлежащим Иегошуа.

НИКОДИМ: Одно скажу: Мессия явится, как мститель за порабощенных и униженных. Он явится, как носитель мирового пожара. Пожара этого избегнут только чистые и верующие. Поэтому очищал крещением и Иегошуа.

СТАРИК: Мы не дослушали рассказа Иакова. Надо, чтобы он сказал всё, что знает.

ИАКОВ: Да, я сказал не всё. Сабеи, то есть крестильники, признают обряд крещения — укрепления, потому что Еа, то есть Иоанн-Иоанна крестил Немврода. Помимо крещения у них имеется обряд, похожий на тот, который применяется на тайных вечерях Иегошуа и его близких учеников, плохо его понимающих. Это — обряд причащения, символ восприятия учениками Иегошуа всего его учения. Мандеисты или сабеисты воспринимают этот обряд как-то иначе... вероятно, как символ восприятия их учения. На устраиваемых ими вечерах подавались не хлеб и вино, а хлеб и вода. У них празднуется не суббота, а воскресенье — праздник солнца. Они говорят: «Как жизнь древнее смерти, так свет древнее тьмы, как день древнее ночи, так и воскресенье древнее субботы».

3- й ПОЖИЛОЙ ЧЕЛОВЕК: Не только у мандеистов, но и у других язычников, например, у поклонников Аписа, крещение и трапеза создавали, как они думали, мистическое общение с богом.

1- й     ПОЖИЛОЙ ЧЕЛОВЕК: Египтяне едят иногда хлеб и пьют молоко, как тело и кровь Озириса.

СТАРИК: В чем же учение мандеистов?

2- й     МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Они думают, что Еа-Оаннес открыл им понимание богов. Их боги — ряд светлых Эонов. О них узнал Немврод из мудрости оракула, которой научил его Еа-Ионтон, давший людям историю богов. Эоны эти носили названия «небесный бог», «солнечный бог», «небесный Иордан», «целитель душ», «великий маг», «тихое веяние», «жизнь», «первая жизнь», «вторая жизнь», «третья жизнь». Души людей сходят из первой жизни и тогда тьма материального бытия берет их в плен. Эоны, вселившись в своих избранников, как, например, в Ионакана- на, избавляют души от плена, очистив их установлением воздержания от вина, мяса и от брачной жизни. Но между мандеистами имеются и такие, которые ненавидят аскезу — воздержание от брака. Мандеисты также почитают какого-то «возлюбленного сына» — перворожденного из богов, дающего познание жизни. «Возлюбленным сыном», «перворожденным из богов» называют и Иегошуа-Христа. Он рассказывает на своих тайных вечерях и об Эонах.

ГОЛОСА: Как это всё странно! Подобное нам не приходилось слышать!

СТАРИК: Мне приходилось встречаться с Иудой, который ходит иногда с Иегошуа, хотя и не состоит в числе учеников его. Иуда — чистый сабеист, а все сабеисты, и Иуда вместе с ними, ненавидят Иегошуа или за то, что он отошел от их общины, или за то, что узнав их учение он не принял его. Я уверен в том, что Иегошуа знает, что Иуда — заклятый враг его, но почему-то не отсылает его, обращается с ним, как с другими учениками. Быть может, этих людей связывает вражда к римлянам? Не знаю. Всё это надо выяснить. Во всяком случае, нам надо завязать сношения с учениками Иегошуа и Ионаканана, то есть с сабеистами. Сегодня вечером те, кому будут поручены переговоры, узнают, что им говорить и делать... А сейчас надо разойтись.

(В течение некоторого времени все расходятся по одному и по двое. Остаются старик и двое пожилых людей.)

СТАРИК: Решим, что предпринять для освобождения от иноземного ига.

Занавес.

Действие третье

Роскошно убранный пиршественный зал. Грома,дный стол. Масса цветов, свечей. Гости полулежат, ходят, сидят. Музыка струнных инструментов и иногда тихое пение. Мария сидит в кресле и около нее несколько молодых людей.

МАРИЯ: Всё, о чем вы говорите, не интересно. Надеюсь, что Никодим и Мельхиседек сумеют развлечь меня.

НИКОДИМ (подходит): Ты звала меня?

МАРИЯ: Садись и расскажи что-нибудь интересное!

НИКОДИМ: Интересное? Быть может, тебя заинтересует рассказ о пророке, которого напрасно считают ессеем и который проповедует новую религию, изредка прикрываясь религией старой?

МАРИЯ: А, это Иегошуа! Я много слышала о нем, и мне интересно то, о чем он говорит на площадях. Может быть, ты мне расскажешь сущность того, что он излагает немногим ученикам на тайных беседах?

НИКОДИМ: Я не был на них. Быть может, тебя интересуют ессеи?

МАРИЯ: Пожалуй... если нет ничего более интересного!

НИКОДИМ: Ессеи очень интересны. Прежде всего, они патриоты и ждут не дождутся, когда им удастся свергнуть иго римлян...

МАРИЯ (тихо): Тише! Тебя могут услышать слуги и музыканты.

НИКОДИМ (тихо): Они отказываются от богатства, у них всё общее, не исключая одежды...

МАРИЯ: Бедные!

НИКОДИМ: Они не жалуются. Ессеи так бережливы, что носят свою одежду и обувь пока та и другая не станут совсем ветхими. Но не думай, что грязной бывает их одежда и обувь. Они моют свою орденскую белую льняную одежду, если на ней появится хоть пятнышко. Они чистят свою обувь каждое утро и каждый вечер.

МАРИЯ: Это скучно... А ты, скиф из страны дикой! Что уставился на меня неподвижным взором? Ты хочешь что-то сказать?

СКИФ: Мария, твои заявления о скуке — скучны! Если женщина не понимает, она должна молчать.

МАРИЯ: Я сегодня хочу быть доброй, а то бы приказала тебе удалиться. Продолжай, Никодим.

НИКОДИМ: Они отказываются от своих личных имений. Весь продукт их труда является общим достоянием. Замечу еще, что они чистоплотны до смешного и что они дают клятву молчания о своем учении.

МАРИЯ: Но ты-то о нем знаешь!

НИКОДИМ: Очень мало. На собраниях, которые посещал мой друг, потом мирно отошедший от ессеев, они говорят о том, что их души пребывали когда-то, как и души всех людей, в чистейшем эфире, в состоянии чистых духов. Потом материя потянула их к себе, соблазнила их проблесками своей красоты...

МАНЛИЙ: Это не удивительно, если они увидели материю в образе прекрасной женщины, то, конечно, к ней направили путь свой.

МАРИЯ: Не дурачься, Манлий! Так что же, Никодим? Души бессмертны? Что говорят ессеи?

НИКОДИМ: Бессмертны. Когда люди умирают, души добрых переходят в тела других людей, а души злых обречены на вечные мучения в мрачных обителях.

МАРИЯ: И это всё? Ты колеблешься, Никодим? Разве ты связан клятвой молчания, которой связаны, как я слышала, ессеи?

НИКОДИМ: Нет. Не в этом дело. Но я мало знаю об их тайном культе. Знаю только, что они отрицают жертвоприношения — отрицают безусловно. Еще они верят в единого бога, но обращаются в своих молитвах к солнцу, так как не хотят оскорблять его божественный свет...

МАРИЯ: Говори еще.

НИКОДИМ: Немногое могу я добавить, не повторяясь. У них не только нет рабов, как не бывает рабов у небогатых людей, но они полностью отрицают рабство. Они передают свои имущества общине, которая разбросана по всей стране. За их трапезой не бывает посторонних. Еда приготовляется у них священником, а во время трапезы господствует полная тишина и безусловное молчание. Они едят в праздничной одежде. Пища у всех одна, и они очень воздержаны в еде. У них общая касса. Ходят они по двое, как проповедники, и еще они умеют лечить.

МАРИЯ: Ты говорил, что у них общая одежда. Мне не нравится это!

НИКОДИМ: Они постоянно моются. Перед каждой трапезой они принимают холодную ванну. Это считается безусловно необходимым. Как правило, у них нет жен. И они не изготовляют и не приобретают предметов роскоши.

МАРИЯ: Бедные! Как скучна их жизнь!

НИКОДИМ: Едва ли. Они многое знают. Знают и учение сабеистов, но об этом как-нибудь в другой раз. Твои гости явно скучают.

МАРИЯ (обращаясь к слуге, стоящему неподалеку): Вели принести новое вино!

Занавес.

Действие четвертое

Комната, ее стены из шлифованного камня. Окна небольшие, узкие, но через них врываются в комнату полосы солнечного света. В углу треугольный столик, на нем большая пальмовая ветка. За ним - Иегошуа и Никодим.

НИКОДИМ: Итак, ты не хочешь — или не можешь — передать мне сущность тайного учения Иегошуа-Учителя?

ИЕГОШУА: Я готов ответить на твои вопросы.

НИКОДИМ: Тогда скажи мне, как можете вы утверждать, что ваш Учитель рожден от Духа, говоря при этом, что таковы слова Учителя? Что это означает?

ИЕГОШУА: Почему ты не веришь мне и другим ученикам его? Мы говорим о том, что знаем, и о том, что видели. Я, Нафанаил и Фома видели его таким же, какой он сейчас, десять лет назад, и он не казался моложе, чем ныне. Мы говорили с древними стариками, и они согласно утверждали, что таким же молодым видели его в течение многих десятилетий, и что таким же видели его их отцы, деды и прадеды. Мне кажется, Учитель не рожден на земле нашей. Старцы Египта говорили, что много тысячелетий назад он пришел в Египет с толпами чужеземцев от моря, на западе лежащего, и эти чужеземцы говорили, что он рожден не женщиной и не в ее браке с мужчиной, что он был задолго до Адама и не рожден, а сотворен Духом Божиим. Но ведь это только предание и никто не обязан ему верить!

НИКОДИМ: Трудно поверить.

ИЕГОШУА: Я понимаю тебя. С тобою трудно говорить о земном и еще труднее о высшем. Ведь ты сомневаешься и в том, что прямо к земле относится. Он сошел к нам из миров высоких, из миров других, чем земля. Он предсказал, что будет схвачен властями иудейскими и римскими и будет распят последними по просьбе первых. Конечно, так будет для того, чтобы просияло его учение, как свет яркий, чтобы приняли его учение люди, не погибли бы, а поднялись к лучшей жизни высот, чтобы не прозябать, а вечно жить. Конечно, он пришел не как судья, а как спаситель, чтобы спасти людей от шатаний по путям непрямым. Кто послушает его, тот в верха пойдет путем прямым, а кто его не послушает, тот погибнет, потому что будет долго блуждать впотьмах. В результате прихода в мир Иегошуа-Учителя к людям сошел свет, но люди злы и дела их злы, и они любят больше тьму, чем свет. Поэтому только те, кто живет справедливо, пойдут за Учителем моим.

НИКОДИМ: А он?

ИЕГОШУА: Высоко, высоко поднимется Учитель и будет жить вечно!

НИКОДИМ: Я обдумаю сказанное тобой. А в чем учение твоего Учителя?

ИЕГОШУА: Полная доброта. Всепрощение здесь на земле, где мы властны прощать. Оказание помощи всякому без исключения, кто только нуждается в помощи. Отказ от суда, от осуждения и от порицания.

НИКОДИМ: Вы отрицаете суд? Значит, вы отрицаете государство?

ИЕГОШУА: Конечно. Он отрицает государство, ибо оно — храм духа злого, пропасть для всего святого. Он говорил нам: «Князья народов господствуют над ними и вельможи властвуют ими. Но между вами да не будет так! А кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою.»

НИКОДИМ: Ты сказал, что он против суда?

ИЕГОШУА: Да. Он говорил: «Не судите, да не судимы будете.» Говорил, что брату согрешившему надо прощать четыреста девяносто раз, то есть всегда, и учил отдавать и верхнюю одежду тому, кто хочет судиться и взять по суду от тебя рубашку. Он учил, что только безгрешный мог бы наказать согрешившего, но если начнет наказывать, то тотчас этим согрешит и потеряет право наказания...

НИКОДИМ: Да, он действительно не признает суда. А что думает он об Ироде?

ИЕГОШУА: Он называет его лисицей и учит не бояться правителей.

НИКОДИМ: А он сам не хочет стать царем?

ИЕГОШУА: Его хотели сделать царем галилеяне, но он ушел от них.

НИКОДИМ: А как он относится к податям, которые мы платим Риму?

ИЕГОШУА: Он так отвечает на вопросы, что римлянам кажется одно, а евреям — другое. Но евреи понимают его правильно. Он говорит, что кесарево надо отдавать кесарю, а Божие — Богу. Но ведь ясно, что всё — Божие, и кесарю ничего не надо отдавать! Вот и ессеи не берут в руки денег с изображением кесаря, потому что можно и надо обходиться без денег.

НИКОДИМ: Он, конечно, прав, если хочет царствия Божия на земле. Но как его достичь?

ИЕГОШУА: Поговори сам с ним об этом. Я тебе сказать не сумею. Я не так близок к нему, как некоторые его ученики.

НИКОДИМ: Пора удалиться. Я очень задержал тебя. Прими мой прощальный привет.

ИЕГОШУА: Рад видеть тебя. Приходи, когда сочтешь возможным. Я редко выхожу на улицу и в гости, да и то только поздно ночью.

Занавес.

Действие пятое

Темная комната. Только в правом углу виден ровный свет светильника, освещающий лицо Иегошуа, его плечи, застегнутый на груди белый хитон. По правую и по левую сторону вырисовываются лица двух его учеников, остальные в полутьме.

ИЕГОШУА: Что скажешь, Машара? Или ты, Орсен? Понятен ли глубокий смысл рассказанной притчи?

МАШАРА: Просим тебя, поясни сказанное. Слишком многогранен рассказ твой и мы боимся заблудиться в толкованиях его. Неужели в нем речь идет о будущем нашей земли? Неужели грядущее человечество пройдет через такую бездну падения и тяжкого горя?

ИЕГОШУА: Я говорил о том, что не раз было, что постигнет человечество, если оно не встанет на верный путь. Если человечество пойдет по пути греха, то те, кто в грехе находили удовольствие, познают горечь будущей жизни. Всё горе, которое они другим причинили, им воздается до самой крохотной обиды. Той мерой, которой они здесь мерили, будет им отмерено и во временах грядущих.

ОРСЕН: Скажи, Иегошуа, почему ты так часто бываешь печален? Почему просишь ты, чтобы миновала тебя чаша твоя? О какой чаше ты говоришь? Если ты боишься, что тебя возьмут и убьют, то уйдем в Египет или в далекую Индию!

ИЕГОШУА: Я молил силу высшую, да отвратит она от меня чашу с напитком горьким. Но мне до дна придется испить ее. Я знаю, что не привьется учение мое, что будет оно искажено и изуродовано, превратится в свою противоположность, и тогда смертельно скорбит душа моя, и я плачу тяжелыми слезами. Я не боюсь смерти, как не боюсь и жизни. Пока не окончится миссия моя, я никуда не уйду. Она окончится только тогда, когда смертью своей я запечатлею правду слов моих. Но тяжелым будет час смерти моей: я и тогда увижу, что бесследно пропадет учение моё, что оставит меня высшее начало без помощи своей, что темная сила победила луч Света, мною и предшественниками моими на землю брошенный...

ЛАЗАРЬ: Я понимаю тебя. Понимаю, что ты не хочешь подкрепить правду учения своего, учения любви безграничной, ни силой власти, ни чудесами... А народ хочет власти и чуда!

ИЕГОШУА: От кого приму я власть? Власть над всеми царствами вселенной и вся слава их переданы врагу рода человеческого, и он дает их, кому хочет, то есть тем, кто преклоняется перед ложью и насилием, думая, что пользуются ими для своих целей. Я же не преклонюсь перед духом лжи и насилия. Зачем бы я стал делать чудеса, если бы даже мог их делать? Если бы я даже воскрешал мертвых, а они, вернувшись к живым, стали бы проповедовать учение моё, никто не поверил бы ни им, ни словам моим. То, что сейчас невероятным чудом кажется, обыденным действием показалось бы, если бы совершилось перед нашими глазами. Перестало бы быть чудом, как для людей перестала быть чудом гора огнедышащая...

ИОСИФ АРИМАФЕЙСКИЙ: Но твое излечение больных, которые неизлечимыми считались, поистине с чудом граничит!

ИЕГОШУА: Какое здесь чудо? Жрецы Египта и отшельники Индии знают способ такого излечения. Оно сводится к приказу, который дают больному, погруженному в искусственный сон. Я же учился у тех, кто был учителями египетских жрецов и индийских отшельников.

МАШАРА: Ты не раз говорил нам о притчах высшего гнозиса и рассказывал их. Как их понимать? Происходило ли в действительности то, что рассказывается в них, или это только легенда, которая должна повлиять на слушателей, просветляя их?

ИЕГОШУА.: Не знаю, как отнесешься ты к тому, что я скажу сейчас. Если ты веришь, что бесконечно прошлое и будущее, что бесконечность бесконечностей в области пространств раскинута, то ты поймешь, что всё, тобою услышанное, где-то и когда-то было. А если для тебя бесконечность времени и пространства — звук пустой, медь звенящая, которая ничего не говорит уму, то всё, мною сказанное, будет для тебя только красивыми сказаниями, из которых ты сможешь извлечь уроки мудрости.

НАФАНАИЛ: Да, это так. Велика мудрость твоя, велики знания твои, Учитель! Кажется мне, что несказанно долго живешь ты на земле и познал всю мудрость ее. Как жаль, что ты скоро уйдешь от нас! Как жаль, что ты умрешь от рук тупоумных правителей Иудеи!

(Машара и Орсен переглядываются и кивают головами в знак согласия).

ИЕГОШУА: Что до того, сколько времени проживу я? Озаботьтесь тем, чтобы не исчезло учение мое хотя бы в небольшой общине моих последователей. Бессмертным сделаете вы меня, если своей добровольной смертью запечатлею я свое умение!

МАШАРА и ОРСЕН: Будь милостив к себе, Учитель!

(Молчание)

ВЕНИАМИН: Нам говорили. Учитель, что ты в три дня обещал восстановить храм Иерусалимский, если он будет разрушен. Что это значит?

ИЕГОШУА: Значит только то, что подслушавшие слова мои, переиначили их. Я говорил о нашей общине в Иерусалиме, которая, как ты знаешь, называется «храмом». Сказал, что в случае ее уничтожения, я в три дня восстановлю ее из тайных друзей наших.

РУФИМ: Учитель, еще один вопрос. Что значат твои слова: «В дому Отца моего обителей много»? Не говорил ли ты о землях, в бесконечности пространства рассеянных?

ИЕГОШУА: Я говорил не только о мирах, в пределах нашего пространства четырехмерного рассеянных, но и о мирах, другими измерениями определяемых, например, о мирах ангелов и архангелов. Вспомни вечерние беседы мои!

(Входит молодой человек)

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Учитель! Иуда из Кариота и с ним каких-то два человека хотят тебя видеть.

КЛЕОПА(гневно): Эта собака сабеистов выследила наши собрания!

ИЕГОШУА: Не всё ли равно? Введи сюда Иуду и его друзей. А вы удалитесь тайным ходом.

(Все уходят. Ученик вводит Иуду и двух человек)

ИУДА: Здравствуй, учитель! Я думал застать с тобою учеников твоих.

ИЕГОШУА: Ты искал меня у Лазаря? Что надо тебе? Кого ты привел с собою?

ИУДА: Учитель! Один из пришедших со мной — сабеист, другой — ессей. Они хотели видеть тебя.

ИЕГОШУА: Добро пожаловать.

Занавес.

Действие шестое

Обширная комната. Наверху в углу пальмовые ветви. За большим столом, покрытым скатертью, сидит Иегошуа, напротив - Никодим.

НИКОДИМ: О немногом, но весьма важном, хотел бы спросить тебя.

ИЕГОШУА: Спрашивай. Охотно отвечу тебе.

НИКОДИМ: Правда ли, что ты учил, будто не родившийся свыше не сможет увидеть царствия Божия? Не значит ли это, что никто из людей не войдет в него? Как может родиться второй раз старый человек? Что ты хотел сказать этим?

ИЕГОШУА: Я говорил о том, что не сможет войти в царство Божие тот, кто не родится от воды и от Духа. Скажу проще: войдет в царствие Божие только тот, кто очистится крещением водою. Но, конечно, крещение водою — только символ, отделяющий знающих новое учение о Боге Великом от незнающих. Крещение — символ, не более. Свою общину создали ученики Ионаканана, крестя желающих, и мы создаем свою общину, принимая в нее после крещения посвященных. Вот почему крещу я и ученики мои. Крестясь, человек как бы вновь рождается, ибо мы открываем перед ним новый мир, который ждет его в будущем — царство Света, свободы, братства и счастья. Новый человек рождается в старом после крещения, но, конечно, этого человека сначала надо подготовить. Родиться от Духа, родиться свыше — значит, жить новой жизнью, не только грубо материальной, но и высокой, духовной. Для этого не нужно никаких обрядов. Неожиданно и незаметно для себя перерождается человек, услышавший голос Духа, а услышать его можно всегда и везде. Светлым, радостным, знающим становится тогда человек, а потом перестает звучать голос. Ты не знаешь, откуда пришел и куда ушел Дух, тебе новое слово сказавший, но ты уже рожден от Духа, стал совсем другим. Для тебя открылось гораздо больше, чем открывается для младенца в момент его рождения. Новый, несказанно прекрасный и светлый мир открывается для человека с того момента, когда он родится второй раз от Духа высокого, услышав зовущий голос. И в этом есть своя символика. Когда тебе дают причащение — воду или молоко, вино и хлеб, всё равно, — то напоминают тебе пищей и питьем материальным, что ты воспринял пищу духовную и питье духовное.