Не возвращаюсь. Мимо проезжаю

Здесь дом, который мог мне быть родным.
Здесь мой отец и женщина чужая
давно живут. Я непонятна им.
Мне в доме места нет. Но возле дома
стоит моя заветная сосна,
и та беседка мне давно знакома,
где я, судьбу предчувствуя, одна,
любила видеть небо грозовое
в раскатах туч, извилинах огня...
На старых соснах молодела хвоя,
и ливень шел широкою волною,
водой и градом окружал меня!

...Мои цветы сорвали горожане.

Впитал следы забывчивый песок.

Леса да сопки молча окружают,

и бьет по нервам птичий голосок.

Мне с каждым разом встречи все больнее.

Как эта рана старая горит!

Отец, отец! Ты был ли счастлив с нею?

Седой, в пижаме, сухонький - темнеет

и вовсе не о том мне говорит.

Беда и память  -  всё мое наследство,
Всё, что навеки с родиной роднит.
И я глотаю горький ветер детства  -
что б ни было, а он меня хранит.

Вдруг сердце обнажить...

А сердце словно лист

осенний, золотой,

беспомощный, бесценный.

Все холодней над ним лазоревая высь...

Какой простор кругом! Какие перемены!

Ты взял листок в ладонь
и хочешь отогреть.

Ты хрупкости лесной касаешься губами,
забыв, что в сентябре ему не зеленеть,  -
стать пылью, пеплом стать
иль сгинуть под снегами.

Но всё равно, мой свет, тебя благодарю
за позднюю любовь - несбыточное счастье.
За тихие шаги навстречу сентябрю,
за тихий этот смех,
как музыка звучащий.

Так открываешь вдруг,

что жизнь не изжита

и что самих себя мы до конца не знали...

Открой, осенний день, летящий по спирали,

мне сокровенный смысл

багряного листа!

Здесь мой любимый шёл –

И россыпь золотая
То ручейком сухим у ног его вилась,
То устремлялась ввысь,
Навстречу птичьей стае,
На школьном ветерке
Рассеянно искрясь.

Здесь мой любимый шёл.
При нем не смел и холод
Убить зеленый лист,
Цветок отдать снегам.
Лишь ветер-пустозвон
Стучал в железный жёлоб
Да мусор городской
Подбрасывал к ногам.

Здесь мой любимый шёл…

Его шаги терялись

В пустыне осени, барханах сентября.

Я все смотрела вслед,

А в небе, разгораясь,

Вставала вполнебес

Предзимняя заря.

Здесь мой любимый шёл.

Снежок скользит небрежно,

Даря глубокий сон заждавшейся земле.

Так прошлым стало то,

Что было  -  боль и нежность.

И будущее чуть мерцает в снежной мгле.

Мне сад жасминовый приснился,

Сияющий из тьмы времен...
Он ароматами пролился,
В неповторимый этот сон.

Вокруг невидимой ограды
Туманы звёздные текли,
И звуки суетного ада
Не долетали к нам с земли.

В иной реальности остались
И стали давним сном во сне
Крикливых птиц густые стаи,
В земном кружащие огне.

А здесь - ни сумерек, ни солнца,
В себе себя таящий свет,
Как музыка, звучит и льется,
Не зная дней, не помня лет...

Мы, заблудившиеся дети,
Вечноцветущим садом шли,
И наши души, словно ветви,
Цветами белыми цвели.

Истлела нить воспоминаний...
Легки для нас тропинки сна.
Жасмина душное дыхание -
Любви немая глубина.

Сухое лето в улочке старинной.

Дощатых тротуаров горький опыт.
Над ними, как старуха над корытом,
Присели и задумались дома.

Дома как люди: радуются лету!
Их солнышко до досточки прогрело.
Кой-где смола медово проступает,
И досточки, как косточки, поют.

А во дворах поленницы прямые
Хранят тепло для зимнего ненастья.
И только у хозяек нерадивых -
Таких, как я, - не убраны дрова.

Здесь до смерти разбитая дорога
Засыпана кой-как речною галькой,
И пьяной рощей разрослись в кювете
И спутались - полынь и лебеда.

Зато как важно тополя-соседи
Беседуют о жизни в ясный вечер:
Их дети - безалаберные листья -
Знать не хотят о будущей зиме!

Вчерашний век! Живое запустенье!
Отсюда ночью я смотрю на звезды,
И в звездном небе, как иголки в сене,
Я спутников весёлых нахожу.

ОСТАВЬТЕ МНЕ
В МИРЕ БЕЗУМНОМ…

Оставьте мне в мире безумном
Поляны лесной завиток,
Где бабочка в танце бесшумном
Легонько склоняет цветок.
А время, как мед из кувшина,
Тягучей волною течет,
И слышно, как ходит в вершинах
Задумчивый ветер высот.

Там за полдень сухо и знойно,
Июль в золотом забытьи.
Там люд муравьиный достойно
Живёт среди палой хвои.
Оставьте мне полную чашу
Небес во глубокой воде
И елей высокую стражу,
Подъявшую пики к звезде…

Оставьте душе невеликой,
Чтоб не задохнулась в пыли,
Природы закатные блики,
Заветы зеленой земли.

Ветра шум  -  словно шум полыньи.

И так горько цветут хризантемы.
Алый холод осенней поэмы
Колет слабые пальцы мои.

Птиц не видно, а звуки висят
В светлом воздухе, словно подвески.
Эти звоны, и всхлипы, и всплески  -
Там, где волны вдоль мола скользят.

Время трепетных, искренних слов
И особенной ясности духа,
Обострённого зренья и слуха,
Наведённых над бездной мостов.

И, как пальцами видит слепой,
Так и я через призму прозренья
Вижу сердцем опасное время,
Не сулящее тишь да покой.

А Природа не верит во зло:
Всё играет, до смертной истомы.
Если б своды горящего дома
Защитило мое ремесло!