Современные акторы и стратегии информационной борьбы. Интернет-технологии дестабилизации и смены политических режимов

Современная политическая практика демонстрирует наличие активности значительного числа субъектов глобальной политики, связанной с попытками доминирования в сетевом пространстве и монополизации информационно-коммуникационной инфраструктуры в Интернете на глобальном уровне. Политическими акторами ряда технологически развитых держав, и в первую очередь США, интенсивно разрабатываются доктрины ведения информационной борьбы в Интернете, технологический инструментарий для участия в информационных войнах и осуществления информационно-коммуникационного влияния на население стран-противников, соответствующие стратегии борьбы на территории других государств в условиях развития конкурентного публичного онлайн-пространства политики. Сетевая информационная борьба становится одной из ключевых составляющих современного политического управления в рамках глобальных процессов удержания, завоевания и перераспределения политической власти.

Как демонстрирует современная политическая практика, с середины 2000-х гг. интернет-пространство активно используется для осуществления влияния на общественное сознание в глобальных масштабах, в том числе для ведения борьбы с «неудобными» политическими режимами извне. Основными задачами при этом, как правило, являются:

· разрушение традиционного символического, ценностного и культурного пространства в национальных сегментах Интернета, дезориентация населения стран-мишеней;

· внедрение новых символов, ценностей, культурных кодов, необходимых для формирования определенных моделей мировосприятия, а также моделей массового поведения;

· дискредитация существующих национальных политических режимов, подрыв доверия населения стран-мишеней, а также мирового сообщества к институтам власти;

· организация и проведение широкомасштабных информационных кампаний по нагнетанию политической напряженности и формированию виртуальных революционных ситуаций;

· мобилизация масс для протестной оппозиционной деятельности в офлайн-пространстве;

· раскрутка и популяризация оппозиционных политических лидеров и организаций;

· формирование системы контроля за поведением интернет-пользователей для последующего таргетированного влияния на них;

· формирование глобальной и национальной информационной повестки дня и перефокусировка внимания пользователей на выгодные субъекту воздействия темы;

· формирование в общественном сознании политической псевдореальности, отвечающей интересам субъектов коммуникационного воздействия;

· лишение государств способности проводить самостоятельную независимую информационную политику в собственных национальных сегментах интернет-пространства.

О серьезности проблемы информационной безопасности в интернет-пространстве свидетельствует тот факт, что наиболее интенсивно технологии интернет-коммуникации развиваются сегодня в военной сфере. В США предложен новый формат внешнеполитической деятельности, обозначенный как «цифровая дипломатия». В рамках данной концепции основной акцент при осуществлении пропагандистского и идеологического воздействия на общественное сознание за рубежом делается на переносе информационно-коммуникационных процессов из традиционного медиапространства в Интернет.

В целом реализуемая США концепция публичной цифровой дипломатии ориентирована на активное внешнее вмешательство в национальные сегменты интернет-пространства и формирование сетевой информационно-коммуникационной инфраструктуры для борьбы с политическими режимами стран-оппонентами. В рамках осуществления цифровой дипломатии реализуется целый комплекс мер по влиянию на население других государств, среди которых в первую очередь необходимо выделить:

· специальные образовательных программы по подготовке оппозиционных сетевых активистов для последующей подрывной работы в интернет-пространстве;

· разработку специального программного обеспечения для обхода блокировки западных информационных интернет-ресурсов;

· разработку программных комплексов защиты данных, которыми обмениваются оппозиционеры в сети, от контроля национальными спецслужбами.

Кроме того, к данному комплексу мер следует отнести создание в национальных сегментах интернет-пространства протестных сетевых сообществ, используемых в дальнейшем для организации общественного давления на политические режимы государств-противников, и организацию управляемых информационных потоков через социальные медиа, формирующих альтернативные ценностно-смысловые модели и представления о социально-политической реальности для интернет-аудитории, прежде всего – для молодежи, которая обладает наиболее высоким протестным потенциалом и существенной политической активностью.

Одной из технологий манипулирования массовым сознанием и управлением политическими процессами являются киберсимулякры, выдающиеся за реальных пользователей из различных государств. С помощью интернет-технологий виртуальная личность становится максимально правдоподобной, ее реальное существование не вызывает сомнений со стороны обычных сетевых пользователей. С помощью данной техники происходит не только позиционирование и продвижение каких-либо позиций в Интернете, но и конструирование выгодных когнитивных схем переосмысления общественно-политических процессов и транслирование их в общественное сознание населения большинства современных государств. Широкие возможности по геотаргетингу в социальных медиа позволяют осуществлять при помощи искусственно созданных сетевых псевдоличностей как крупномасштабные, так и максимально адаптированные к любой целевой аудитории политические проекты в форме информационных ударов по конкретной территории противника. В рамках такого рода «умных войн» киберсимулякры могут быть использованы для решения значительного числа задач в сфере управления общественным сознанием, к числу которых относятся следующие:

· симуляция общественно-политических событий, не происходивших в действительности;

· конструирование и внедрение в общественное сознание специфических поведенческих моделей протестной активности;

· управление массовыми стереотипами восприятия и оценки социально-политической реальности;

· мобилизация политически активных общественных групп из сетевого пространства в офлайн-пространство для осуществления протестной деятельности;

· разрушение либо трансформация традиционных национальных ценностно-смысловых и символических пространств, конструирование и внедрение в общественное сознание альтернативных ценностных и смысловых моделей;

· компрометация национальных лидеров и представителей политических элит;

· конструирование информационной повестки дня для сетевых пользователей посредством вброса искусственных общественно-значимых информационных поводов;

· организация общественного давления со стороны симулированного большинства на национальные государственные и политические институты;

· симуляция ситуации политической нестабильности, нагнетание социальной напряженности и общественного недовольства политической ситуацией в стране;

· имитация широкой общественной поддержки либо неприятия ключевых участников национального политического процесса.

События первых десятилетий ХХI в. в Северной Африке, на Ближнем Востоке и постсоветском пространстве показывают примеры реализации масштабных проектов по информационно-коммуникационному воздействию на население стран-мишеней, не обладающих адекватными инструментами противодействия внешним информационным атакам, в результате чего подрывается стабильность национальных политических режимов. На сегодняшний день мишенью для такого информационного воздействия является и Россия. Таким образом, суверенитет значительного числа стран может оказаться под угрозой в случае осуществления внешнего информационно-коммуникационного влияния на их население. И использоваться в ходе вторжения будет не классическая военная техника, а информационно-коммуникационные технологии «умной силы» (smart power), нацеленные на формирование и внедрение в сознание населения государств-противников необходимой социально-политической псевдореальности. Угрозы и риски информационной безопасности признаются не только специалистами этой сферы, но и представителями силовых ведомств.

Министерство обороны РФ также рассматривает интернет-пространство как возможный театр военных действий, в связи с чем в 2011 г. в российском оборонном ведомстве была разработана стратегия действий Вооруженных сил России в информационном пространстве, а в 2012 г. начались работы по созданию отдельного вида войск и киберкомандования для обеспечения информационной безопасности государства. Кроме того, с 2012 г. российское Министерство иностранных дел начало официально заниматься вопросами политического применения современных информационных технологий. При Департаменте новых вызовов и угроз Министерства иностранных дел РФ создана и активно действует структура, в компетенцию которой входят вопросы международной информационной безопасности.

Таким образом, можно сделать вывод, что российские институты государственной власти предпринимают активные попытки противодействия политическим рискам, связанным со значительным потенциалом технологий интернет-коммуникации в аспекте управления общественным мнением. Эффективная конкуренция в современном глобальном информационном пространстве, а также результативное противодействие политическим оппонентам в информационной борьбе на сегодняшний день невозможны без адекватной системной работы в интернет-пространстве и создания соответствующего арсенала онлайн-инструментов. Особую актуальность в аспекте обеспечения национальной информационной безопасности и защиты национальных интересов приобретает необходимость разработки адекватной государственной информационной политики, способной результативно отвечать на новые вызовы и угрозы, сложившиеся в глобальном коммуникационном пространстве. В условиях сетевого информационного противоборства необходима выработка инициативной политической доктрины по обеспечению безопасного функционирования российского сегмента глобальной сети с использованием превентивных мер по отражению внешней информационной агрессии. Интернет как пространство политических коммуникаций будет оказывать все большее влияние на современный российский политический процесс, определяя параметры функционирования национального политического режима, в связи с чем минимизация рисков в аспекте сохранения управляемости и суверенности национального информационного пространства требует также создания собственной организационно-управленческой и аналитической инфраструктуры.

В противном случае для нашей страны, как и для других суверенных стран, существует большая опасность стать жертвой внешнего воздействия, примером чего служат так называемые цветные революции последних десятилетий. Коммуникационная составляющая в процессе их проведения выходит на первый план сразу по нескольким направлениям, являющимся неотъемлемыми элементами информационного вторжения:

· легитимация осуществляемой ценностно-смысловой и идеологической экспансии в национальные медиасегменты других государств в общественном сознании собственного населения;

· формирование и трансляция (как до начала, так и во время информационной экспансии) выгодной для акторов информационно-коммуникационного воздействия интерпретации процессов, происходящих в странах-мишенях, а впоследствии – интерпретации смены политических режимов;

· подрыв доверия населения подвергающихся информационным атакам стран к институциональным основам государственной власти и национальным политическим элитам путем их дискредитации;

· вытеснение государственных и прогосударственных акторов, представляющих национальные интересы, из коммуникационного пространства и процессов формирования общественного мнения;

· разрушение традиционных политических ценностей и смыслов и их замещение внешними альтернативами, т.е. перекодировка национальных ценностно-смысловых пространств;

· формирование необходимой для давления на политические режимы информационной повестки дня, перефокусировка общественного внимания на выгодные агрессору общественно-политические темы;

· формирование в виртуальном пространстве протестных сетевых сообществ, продвижение виртуальных политических лидеров общественного мнения;

· осуществление программ по общественному давлению на государственные органы власти со стороны протестных сетевых сообществ, формирование виртуального эффекта революционной ситуации в представлении как населения самой страны-мишени, так и населения страны-агрессора;

· формирование среди населения массовых моделей протестного поведения;

· мобилизация масс в интернет-пространстве и канализирование их протестной активности в офлайн-пространстве в форме массовых акций протеста;

· позиционирование протестной активности в медиа-пространстве в формате «народной революции»;

· освещение (с соответствующей интерпретацией) процесса захвата власти в стране протестующими под видом мирных акций протеста, создание правительства народного согласия и требований народа о проведении досрочных президентских и парламентских выборов.

Во всех странах-жертвах цветных переворотов прослеживаются однотипные современные интернет-технологии, а также тактики и стратегии их использования. События в Киргизии, Египте и на Украине осуществлялись с использованием единой модели работы в интернет-пространстве, подразумевающей следующие этапы:

· внедрение в социальные сети и блогосферу протестных групп, сетевых сообществ и пользовательских аккаунтов, существующих поначалу в «спящем режиме» (в первую очередь задействуются такие ресурсы, как Facebook, Twitter, You Tube);

· активизация созданных сетевых ресурсов и начало пропагандистской работы, направленной на дискредитацию существующих органов государственной власти;

· вброс, распространение и внедрение в общественное сознание альтернативных идей, символов (в том числе национального символа цветной революции), смыслов, ценностей путем пропагандистского воздействия на интернет-пользователей;

· монополизация информационной повестки дня, вытеснение из медиапространства официальных и прогосударственных информационных ресурсов, трансляция собственной модели политической реальности, отвечающей интересам представителей оппозиции, во внутреннем и внешнем медиапространстве;

· привлечение массового внимания к сетевых оппозиционным ресурсам;

· продвижение сетевых протестных лидеров в социальные медиа, артикуляция протестных требований со стороны сетевых сообществ и сетевых лидеров общественного мнения по отношению к государственным органам власти и руководителям стран;

· инициирование массовых акций протеста с помощью сетевых лидеров общественного мнения;

· мобилизация масс на участие в акциях протеста в офлайн-пространстве (в первую очередь используются такие форматы, как протестная политическая символика, демотиваторы, идеологические и пропагандистские плакаты, видеоролики, пользовательские комментарии и т.д.);

· вирусное распространение в интернет-пространстве максимально визуализированной информации о начале «народной революции» в масштабах государства, проходящих массовых акциях протеста, трансляция репортажей с мест событий, посвященных жестким действиям властей по подавлению и разгону оппозиционных митингов, включая информацию о жертвах и пострадавших, публикация (в режиме реального времени) постов «очевидцев» и участников происходящих событий, размещение текстовых и видеотрансляций на популярных ресурсах, формирующих массовые представления о политической ситуации в стране;

· технологическое обеспечение возможностей доступа к публикации и чтению сообщений в случае блокирования интернет-площадок, на которых размещены оппозиционные ресурсы;

· получение и распространение заявлений о политической поддержке со стороны западных демократий, где выражены требования в адрес действующих властей (остановить столкновения с мирными жителями, начать диалог с оппозицией и т.п.);

· окончательная дискредитация действующих государственных органов власти и лидеров стран, признание их нелегитимными, в том числе при помощи внешних политических институтов;

· формирование «народных» органов власти из числа представителей оппозиции;

· инициирование досрочных парламентских выборов и президентских выборов.

Наиболее эффектными мерами по противодействию подобному развитию событий является реализация эффективной конкурентоспособной информационной политики прогосударственных сил и органов власти.

Таким образом, в связи с виртуализацией и медиатизации современных политических процессов возрастает манипулятивный и пропагандистский потенциал политики. В результате в Интернете проявляются сразу две ключевые разнонаправленные тенденции – формирование глобального виртуального пространства, не имеющего национальных границ и фрагментация существующего интернет-пространства на отдельные национальные сегменты. Манипулятивные и пропагандистские практики в рамках осуществления массового информационно-коммуникационного взаимодействия в интернет-пространстве показывает высокую значимость и существенный потенциал коммуникационных интернет-технологий в системе современного политического управления. При этом возможные изменения сетевого ландшафта и технологическая эволюция Интернета выступают в качестве фактора, способного уже в ближайшем будущем оказать существенное влияние на архитектуру политического управления в целом.