Правосознание как проблема философии права

Для ответа на вопрос о сущности правосознания недостаточ- но привести ту или иную удачную его дефиницию. В большинст- ве из них акцент делается на определенного рода систему зна- ний, то есть правосознание раскрывается как «совокупность взглядов, идей, выражающих отношение людей, социальных групп, классов к праву, законности, правосудию, их представле- ние о том, что является правомерным и неправомерным»1.

По мнению А. Спиркина, «правосознание — это представле- ния и понятия, выражающие отношение людей к действующему праву, знание меры в поведении людей с точки зрения прав и обязанностей; это правовые теории, правовая идеология»2.

 

1 Философский энциклопедический словарь. - М., 1983. - С. 521.

2 Спиркин А.Г. Философия. - М., 1998. - С. 722-723.

В рамках такого подхода правосознание является идейным вы- ражением объективных общественных отношений, отражающих в свою очередь господствующие в обществе экономические и со- циальные отношения. Право воздействует на формирование пра- восознания, а последнее реализуется в праве и правосудии.

В таких определениях дается в целом правильное представ- ление о правосознании. Однако это представление, во-первых, предварительное и неполное, во-вторых, оно не улавливает са- мого главного в правосознании.

Правосознание — это не только отражение в индивидуаль- ном сознании духа и характера уже действующих в обществе за- конов, оно активно, творчески корректирует и критикует дейст- вующие законы (и институты) с позиций индивидуальной спра- ведливости, которая приобрела глубокий жизненный смысл и значение для достаточно большой массы людей.

В свете понятия правового государства, которое получило широкое признание в юридической литературе, Э. Соловьев да- ет характеристику правосознания в единстве его познаватель- ной, оценочно-критической и регулятивной функций. «Право- сознание — это ориентация на идеал правового государства, который имеет безусловный характер и уже в данный момент определяет практическое поведение человека как гражданина. Это значит, что, хотя правого государства еще нет, человек на- чинает жить так, как если бы оно утвердилось. Он вменяет себе в обязанность следовать таким установлениям (или хотя бы декларациям), которые соответствуют понятиям суверенитета, права, и отказывается подчиняться тем, которые несут на себе явную печать неправового (патерналистского и авторитарно- бюрократического) ведения государственных дел»1. Такая ха- рактеристика свидетельствует, что в правосознании доминиру- ет не детерминация прошлым (опредмеченная деятельность, от- ношения), а детерминация будущим желаемым состоянием и структурой сознания.

Как форма сознания и мировоззрения правосознание форми- руется в процессе правовой социализации и имеет сложную структуру.

Система правовой социализации действует в обществе на не-

 

1 Соловьев Э.Ю. И. Кант: Взаимодополнительность морали и права. М., 1993. - С. 189-190.

скольких уровнях, определяя отношение человека к праву. На социальном уровне правовая система оказывает влияние на ин- дивида посредством демонстрации уважения к праву и закону официальной властью. Наряду с этим в обществе существуют национальные традиции, исторический опыт предшествующих поколений, которые определяют поведение и деятельность чело- века в социальной среде. На личностном уровне доминирует не- осознанное копирование базовых ценностей права, которое по- зволяет идентифицировать себя с определенной культурой и об- ществом. Внутриличностный механизм правовой социализации включает в себя: потребности, интересы, ценностные ориента- ции, самосознание (мотивы, установки, цели).

В философской литературе выделяют институциональную и неинституциональную формы бытия правосознания.

Институциональная форма бытия правосознания, сущест- вующая в виде документов, является формой живого процесса мышления юристов-профессионалов, согласующейся с обще- обязательной нормой и подчиняющейся ей как критерию пра- вильности, законосообразности суждений и решений; это сфера

«законоположений», «юридического закона», «действующего права».

Неинституциональная форма бытия правосознания, или недокументальная и неофициальная форма правового мышле- ния, воли и чувств, существует в виде живого процесса или акта сознания в его «неопредмеченном» виде, фиксируемого в пись- менной форме задним числом (теоретических трудах, художест- венной литературе, личных документах)1.

В свою очередь, по способу мышления последняя сфера раз- деляется на два вида:

а) обыденное правосознание, включающее представления, чувства и волеизъявления массы людей, их субъективное отно- шение к действующему праву, знания о существующих законах и их оценку, убеждения в правомерности или неправомерности судебных действий, в справедливости или несправедливости са- мих законов; эта сфера образует массовое общественное мнение вокруг действующего права, поддерживая его или требуя изме- нения.

 

1 См.: Желтова В.П., Дробницкий О.Г. Философия и правосознание /' / Философия и ценностные формы сознания. - М., 1978. — С. 158-161.

Данная форма правосудия включает в себя правовой мента- литет: нижние этажи общественной и индивидуальной психоло- гии, которые в большинстве своем формируются спонтанно, стихийно, бессистемно. В ней ведущими элементами являются чувства и эмоции, а не понятийные, символические формы выра- жения действительности;

б) теоретическое правосознание, куда можно отнести юри- дические «доктрины», создаваемые теоретиками права, а также обсуждение вопросов о праве, законности, справедливости, о взаимных правах и обязанностях общества и личности, об осно- вополагающих институтах законодательства в трудах ученых-гу- манитариев1.

В том смысле, который вкладывают авторы в понятие теоре- тического правосознания, его следует отличать от правоведения, юриспруденции как специальной дисциплины, ориентированной на исключительно действующее право и его законоположения, в основном на нем и основывающейся.

Теоретическое правосознание задается вопросами о происхо- ждении юридических установлений, об их смысле и назначении, о социальной целесообразности и правомочности регулировать и контролировать человеческую жизнь, ограничивать свободу ин- дивида, об «оправдании» существующего права, о его «гуманно- сти» и «справедливости», соответствии «исконным правам» че- ловека. Эта область рассуждения о праве, когда она приобретает теоретически завершенный и систематический вид, называется также «философией права».

Следуя давнему различию «позитивного» и «естественного» права, эти сферы правосознания можно также обозначить как «по- зитивное» и «естественное» правосознание, или, что то же  са- мое, — институциональное и неинституциональное правосознание. Можно сказать, что обыденное правовое сознание представ- ляет собой практическое сознание, то есть сознание «здравого смысла», которое позволяет ориентироваться в повседневной жизни; институциональное или профессионально-юридическое сознание — это теоретико-практическое, специализированное теоретическое сознание. Теоретическое же правовое сознание

представляет собой философско-правовое сознание.

 

1 См.: Желтова В.П., Дробницкий О.Г. Философия и правосознание /' / Философия и ценностные формы сознания. — М., 1978. — С. 158-161.

По субъекту-носителю правосознание разделяется на инди- видуальное, групповое, массовое и общественное. Вместе с тем эти виды правосознания не существуют вне индивидуального.

Будучи сложным по своей структуре, правосознание вместе с тем и многофункционально с точки зрения выполняемых им ролей.

В современной юридической литературе чаще используется трехсоставная схема, согласно которой правосознанию прису- щи три основные функции: познавательная, оценочная и регу- лятивная.

Такой подход вполне может послужить отправным пунктом при анализе правосознания.

Познавательная функция правосознания. Реализующееся в правосознании познание права есть социально обусловленная, исторически развивающаяся коллективная (совместно-разделен- ная) познавательная деятельность.

Субъекты, познающие право, отличаются друг от друга со- циальными позициями и ролями, профессией и образованием, имущественным положением, этническими признаками, миро- воззренческой позицией и т. д. и т. п. Отсюда многообразный разброс конкретных приемов и процедур, объемов и уровней по- знания права у разных субъектов (индивидов, групп, классов).

Оценочная функция правосознания осуществляется, прежде всего, при помощи системы аксиологических категорий («бла- го», «добро», «польза», «выгода», «вред», «зло», а также

«справедливо — несправедливо», «правомерно — неправомер- но» и т. п.). Оценивающий субъект может позитивно или нега- тивно воспринимать право как таковое (аспекты, части, фор- мы) в зависимости от того, отвечают или противоречат требова- ния и возможности, заключенные в праве, его положению, интересам и целям.

Оценка права предполагает знания. От полноты и глубины правовых знаний, которыми располагает субъект, зависит сте- пень точности производимой им оценки права.

Таким образом, познавательная и оценочная функции право- сознания находятся в тесном единстве. Органически с ними свя- зана и их дополняет регулятивная функция правосознания. Она сводится, во-первых, к переработке и трансляции информации об объективных признаках права в знание-предписание, в про- грамму деятельности, а также оценок признаков права, и, во-вто-

рых, к предметному воплощению этого знания в конкретные по- ступки, действия, правозначащие либо относящиеся к праву.

Посредством правосознания регулируются потребности, по- зиции, отношения и поведение людей в праве.

На уровне индивидуального субъекта правосознание охваты- вает различные сферы духовной деятельности: познавательную (эмпирический правовой опыт, правовые представления, право- вое мышление); оценочную (правовые эмоции и чувства, в кото- рых выражаются нерефлексивные оценки правовой реальности, а также правовые ценности, получившие рефлексивное обосно- вание и ценностные ориентации); мотивационно-волевую (уста- новки правосознания, выступающие непосредственным мотивом правового поведения, и воля как способность к самоконтролю и саморегуляции, а самое главное — как воля к праву), а также сферу бессознательного правового опыта1.

Особенную роль в механизме реализации регулятивной функ- ции правосознания выполняет самосознание субъекта как участ- ника правового общения.

Самосознание обращено к внутреннему миру индивида. Оно суть, осознание, оценка, контроль со стороны участника право- вого общения своего положения, действий и их последствий в этой сфере социальной жизни.

Самосознание индивида характеризует направленность на выделение, различие и постижение смыслов правовых явлений. В рамках учения о правосознании мы говорим о праве в аспекте смысла. При этом обращаем внимание на внутреннее содержание правовых феноменов, на то, что делает их собственно правовы- ми, на сам феномен права.

Смыслы являются результатом индивидуальной проработки первоначального значения понятий. Понимать можно только са- мому, ибо акт понимания абсолютно личный.

Смыслы понятия права могут выражаться как метафориче- ски (метафорами права были Фемида, Дике, Немезида и т. д.), так и метонимически (путем определения права через один из его признаков-атрибутов)2. Выявление правовых смыслов, то есть установок правосознания, есть необходимое условие их после- дующего усвоения. Но правовые смыслы обладают двойственной

 

1 См.: Максимов СИ. Правовая реальность: опыт философского осмысле- ния. — Харьков, Право, 2002. — С. 256.

2 См.: Максимов СИ. Указ. соч. — С. 260.

природой. Они одновременно являются и установками нравст- венного сознания. Вследствие этого основы правового воспита- ния должны закладываться до всякого знакомства с собственно правовым материалом. Поэтому предпосылкой любого правово- го воспитания является воспитание нравственное, которое задает условие усвоения правовых установок и смыслов.

Устойчивые, повторяющиеся, необходимые отношения меж- ду правовыми смыслами могут быть названы аксиомами право- сознания. Данное понятие введено И. Ильиным в его работе

«О сущности правосознания»1. Аксиомы как универсальные очевидности правосознания акцентируют внимание на тех спосо- бах человеческого бытия, которые делают право возможным. По Ильину, основными аксиомами правосознания выступают: закон духовного достоинства (самоутверждения), закон автоно- мии (способности к самообязыванию и самоуправлению) и закон взаимного признания (взаимное уважение и доверие людей друг к другу). Он не ограничивается лишь феноменологическим опи- санием этих очевидностей правосознания, а заполняет его онто- логическим обоснованием.

У большинства же современных герменевтиков (Гадамер и др.), постструктуралистов (Рикёр и др.) и постмодернистов (Делёз, Деррида) все внимание сосредоточено на отыскании смысла в текстах, в языке и речи. Вопрос о происхождении смысла и о его субъекте остается у них открытым.

И. Ильин показывает, что чувство собственного достоинства, составляющее содержание первой аксиомы правосознания, есть необходимый момент духовной жизни, знак духовного самоут- верждения. Из признания своего духовного достоинства вытека- ет уважение к себе, лежащее в основе правосознания.

Вторая аксиома правосознания выражает основной закон ду- ха — автономию или самозаконность. Быть духовным существом значит определять себя и управлять собою, или, другими слова- ми, все решать самому и принимать на себя всю ответственность. Автономия выражается как духовная зрелость, необходимая гражданину в его строительстве жизни. Но для этого необходи- мо, чтобы внутренняя автономия имела нестесненное внешнее проявление, «правовое признание и правовую гарантирован- ность личной свободы»2.

 

См.: Ильин И,А. О сущности правосознания. Соч. в 2 т. Т. 1. — М., 1990. С. 123.

2 Ильин И.А. Указ. соч. — С. 235.

Третья аксиома правосознания гласит: «В основе всякого правопорядка и государства лежит взаимное духовное призна- ние людей — уважение и доверие их друг к другу»1. Эта аксио- ма указывает на способ бытия права как отношения между людь- ми, причем отношения духовного, то есть предполагающего спо- собность к чувству, разуму и воле.

В аспекте отношения к другому человеку правовые смыслы проявляются в следующих установках правосознания: стрем- ление к независимому достижению выгоды и благополучия, независтливость, сравнительно-состязательное понимание за- слуг и успеха, неукоснительное соблюдение соглашений и до- говоров, признание приоритета справедливости перед сострада- нием и приоритета гражданской порядочности перед героико- патриотической, семейной и конфессиональной добродетеля- ми и др.

Правовые смыслы строятся вокруг единого понятия — автоно- мии личности и представляют собой условие «возможности» права.

На нынешнем этапе общественного обновления данные уста- новки оказываются не менее или не более важными, чем такие установки, как чуткость и милосердие. Правовое государство, и даже шире — правовое общество — это не бессильная мечта, а ориентир - императив, организующий личностное действие. Поэтому крайне важно, чтобы большее число людей в обществе могло демонстрировать в микросреде реальное соблюдение пра- ва. В современном российском обществе, провозгласившем сво- ей целью построение правового государства и движение к граж- данскому обществу, правовая социализация должна играть оп- ределяющую роль. Процессы демократизации могут развиваться только параллельно с формированием правосознания индиви- дов.

Деформация правосознания проявляется в искажении пред- ставлений о ценности права в различных формах: правовом нигилизме, правовом инфантилизме, правовом дилетантизме и

«перерождении» правосознания. Общим для всех видов дефор- мации является низкий уровень политико-правовой культуры субъектов права.

Правосознание индивидов является не только и не столько осознанием действующих законов, сколько их способностью су-

 

1 Ильин И.А. Указ. соч. - С. 123.

дить о самом государственно установленном праве, подвергать его оценке, критике и пересмотру. Основу правосознания лично- сти составляют чувство собственного достоинства, способность к самообязыванию и самоуправлению, взаимное уважение и дове- рие граждан друг к другу, к власти, а. власти — к гражданам. Для того чтобы быть восприимчивым к «духу права», необходи- мо владеть определенными качествами, овладеть установками правосознания. Должны быть, вопреки природным инстинктам, агрессии, лени, глупости, проложены тропы гласности, обсуж- дения, веротерпимости, формального законопорядка. Такой за- конопорядок и создает пространство и время для свободы собст- венного испытания»1.

 

Право и мораль

Сущность права, содержание его норм станет для нас еще яс- нее, когда мы рассмотрим отношение его к родственной облас- ти — морали (нравственности). Осмысление права в его взаимо- связи с моралью — одна из самых давних традиций истории об- щественной мысли.

Современное представление о ценностном взаимодействии морали и права естественным образом опирается на анализ исто- рической логики развития их взаимоотношений. В анализе тра- диции осмысления права в тесной связи с категориями морали нас интересует, прежде всего, тот факт, что изменение ценност- ных приоритетов от эпохи к эпохе оборачивалось конкретными изменениями в теоретической правовой мысли и в практической нормативной жизни.

Для пояснения сказанного обратимся к историческому мате- риалу. Известно, что учения античного времени не ставили под сомнение этическую значимость права. Космологические умо- зрения древних греков и римлян отражали господствующий в то время цельный, нерасчлененный способ познания мира. Право- мерность и нравственность поведения человека оценивались од- ной общей мерой «дике» — правом-справедливостью.

Ценность права отождествлялась с его огромным нравствен- ным значением, проявляющимся в необходимости «хороших» законов, «справедливых» правителей, «правильных» форм прав-

 

1 Ильин И.А. Указ. соч. — С. 123.

ления. Пифагорейцы, например, считали законопослушание вы- сокой добродетелью, а Сократ характеризовал его как непрере- каемый долг гражданина.

Платон ставил «умеренное пользование свободой» (то есть право) в качественную зависимость от того, «есть ли в душе доб- родетели», а Аристотель подчеркивал, что «человек, живущий вне закона и права, — наихудший из всех». Таким образом, свойственное античности нормативное различие права и морали еще не означало их автономности и дифференцированности в ка- честве различных ценностных систем.

Средние века стали новым этапом во взаимоотношениях мо- рали и права. Мораль и право в этот период уже не являлись си- нонимами, различаясь как внутренняя область и «сверхиндиви- дуальная сила».

Идея Бога как первопричина мироздания и законодателя нравственности несет в себе глубокий смысл. Она прямо говорит о том, что законы нравственности предназначены человеку свы- ше и он не вправе изменять их по своей прихоти, подгоняя зако- ны под сиюминутные нужды и интересы. Нравственные законы нисходят от Бога к человеку и поселяются в его сердце, обретая вид этических саморегуляторов — совести, стыда, способности испытывать чувства раскаяния, вины и т. д.

Предназначение этических саморегуляторов заключается в том, чтобы показывать человеку меру дисгармонии между требо- ваниями непреложного нравственного закона (Бога) и его реаль- ным поведением.

В данную эпоху происходило становление системы права, автономной от моральных установлений, и дальнейшее теорети- ческое размежевание права и закона. Закон при этом не терял своего абсолютного и тотального нравственного значения, а взаимоотношение права и нравственности вытекало из соответст- вия того и другого религиозным ценностям средневекового об- щества.

Можно сказать, что критерий ценности закона в Средние ве- ка был един и для этических, и для правовых установлений. Он в самом общем виде заключался в степени соответствия любых земных законов высшему, Божественному разуму.

Иное положение вещей было характерно для Нового време- ни. Именно в этот период произошел кардинальный поворот

как в определении смысла права и его самостоятельного ценно- стного содержания, так и в подходах к морали, которые сразу же нашли свое отражение и в правопонимании, и в правоприме- нении.

Теоретическое осмысление ценностной самостоятельности мо- рали и права как основания для их взаимодополнения стало предметом исследования в классических концепциях просвети- тельной традиции, представленной такими именами, как Гоббс, Юм, Монтескье, Беккариа, Вольтер, Руссо и др. И хотя тема права в этих концепциях по-прежнему оставалась темой мораль- ной философии, право уже осмысливалось не просто как кон- кретизация и детализация моральных обязанностей, а как фено- мен, приобретающий свой высший смысл и значение в совокуп- ности с этическими категориями. Иными словами, идеал и легитимность права виделись в его обусловленности моралью. Философия естественного права Нового времени различала нормативный и аксиологический подходы к праву, считая пер- вый проявлением инструментальных функций права,  а  вто- рой — выражением абсолютной ценности права  «по понятию». И в той мере, в какой право мыслилось в контексте своего безус- ловного ценностного содержания, оно могло сопоставляться с моралью в статусе разных, но взаимодополняющих ценностно-

нормативных систем.

У Канта мораль и право выступают как взаимно предпола- гающие и взаимно запрашивающие друг друга: моральность ин- дивида с самого начала имеет смысл правоспособности (полной внутренней предуготовленности к ответственному отправлению гражданских свобод), право же (в той мере, в какой оно являет- ся «истинным», или «строгим правом») означает, прежде всего, признание публичной властью нравственной самодостаточности подданных и отказ от патерналистской опеки над ними1.

Вопрос о соотношении морали и права в рассматриваемой плоскости стал предметом обсуждения и в русской философско- религиозной и юридической литературе.

Все многочисленные теории взаимоотношения права и нрав- ственности (морали) могут быть сведены к нескольким типам.

 

1 См.: Соловьев Э.Ю. Теория «общественного договора» и кантовское мо- ральное обоснование права // Философия Канта и современность. — М-, 1974. - С. 187.

Первый тип не проводит никакой разницы между правом и нравственностью (славянофилы). Второй тип считает, в проти- воположность первому, что право и мораль не имеют между со- бой ничего общего (Б. Чичерин)1. Третий тип рассматривает право как часть нравственности (В. Соловьев).

А чтобы решить вопрос, какая же это часть нравственности, выдвигается теория этического минимума, имеющая в качестве своих сторонников многих крупных представителей философии. По мнению видного приверженца религиозной философии

В. Соловьева, право является инструментом «всеобщей органи- зации нравственности», выступает в качестве «принудительного требования реализации определенного минимального добра»,

«минимума нравственности»2.

С точки зрения Б. Чичерина, подчинение права нравственно- сти (как части целому) было бы равносильно признанию необхо- димости введения морали принудительными мерами, уничтоже- нию как нравственности, так и права.

Проблематика дискуссий о взаимоотношении права и мора- ли, которые были особенно популярны в России в XIX веке, не потеряла актуальности и по сей день.

В анализе современного права, все более связывающего бы- тие с автономной личностью, на первый план выступает мораль, которая через «эгоцентризм» переводит философско-правовой анализ в плоскость жизненного процесса, весьма значимого для права на современной стадии его развития. В морали решающее значение имеет уровень элементарных моральных (нравствен- ных) требований, императивов, аксиом, заповедей, прямо выражаю- щих значение нормы или внутренне имеющих к ним отношение3.

Наиболее полно общность ценностных оснований морали и права воплощается в этико-правовых конструкциях прав человека. Она же проявляется в фактическом совпадении некоторых право- вых и моральных норм, которые таким совместным «дублирую- щим» регулированием подчеркивают особую значимость защищае- мых ценностей. К ним относятся прежде всего ценности жизни, свободы, собственности. В этих случаях право и мораль взаимо- действуют друг с другом как взаимодополняющие ценности.

 

1 См.: Чичерин Б. Философия права. — М., 1900. — С. 143-147.

2 Соловьев B.C. Соч. Т. 7. - С. 382, 509-522.

3 ХабермасЮ. Демократия. Разум. Нравственность. — М., 1995. — С. 14.

Таким образом, по вопросу взаимодействия морали и права можно сформулировать следующие положения. Во-первых, с точки зрения общей сложившейся системы ценностей в совре- менном обществе право должно отвечать абсолютным, формаль- ным, всечеловеческим ценностям.

Во-вторых, мораль и право — это две универсально значи- мые ценностно-нормативные системы общества, занимающие от- носительно самостоятельные ниши в жизни общества.

Такая характеристика связи морали и права базируется на представлении о том, что право является продуктом естественно- го развития социума, оно не привносится извне и не навязывает- ся обществу властью. Возникновение и развитие права подчине- но тем же общим закономерностям, что и развитие общественной морали. Мораль положительно оценивает право, если его содер- жание соответствует нравственным ценностям и порицает нару- шения правопорядка, особенно прав и свобод граждан.

Нормирование социальной жизни, присущее морали и пра- ву, имеет общие ценностные основания, которые подчеркивают безусловную значимость человеческой личности, нормальных условий ее бытия.

Эти ценностные основания конкретизируются в каждой из систем по-разному. Право строит свои принципы на ценностях формального равенства, справедливости, заключающейся в эк- вивалентности предоставлений и получений, деяний и свободы как первого условия осуществления правовых отношений. Мо- ральные ценности сложнее определить однозначно, этому сопро- тивляется сама природа морали, для которой характерно при- знание и «присвоение» индивидуальным моральным сознанием всеобщих абсолютных законов.

В-третьих, мораль замкнута на сознании, духовной жизни людей и не имеет обязательного внешнего выражения. Право выступает в качестве институционального регулятора. Как писа- ное право оно входит в жизнь общества в виде определенной ре- альности, устойчивой догмы, не зависящей от чьей-либо прихо- ти. Культура, исполненная высоких нравственных требований и публично об этих требованиях заявляющая, обеспечивает более действенный контроль за нарушением норм и законов, чем куль- тура, которая воспринимает контроль только как причинение бо- ли и страданий людям.

В-четвертых, содержание морали самым непосредственным образом связано с долгом, обязанностями ответственных людей за свои поступки. Право сосредоточено на субъективных правах отдельных лиц, нацелено главным образом на то, чтобы опреде- лить юридические возможности субъектов, обусловленную пра- вом свободу их поведения.

Если сопоставить формулу «основного закона права» («ра- венство в свободе по всеобщему закону» или «разреши другим то, что ты разрешаешь себе») с тремя формулами категорического императива («стандартной», персонизации и автономии), то соот- ношение морали и права предстанет в виде диалектической фор- мулы единства, противоположности и взаимодополнительности.

Так, мораль и право безоговорочно едины по формуле «ни- когда не относись к другому только как к средству, но еще и как цели в себе». Одна и та же установка делает индивида мораль- ным, а государство — правовым. Мораль и право соотноситель- но противоположны, поскольку «стандартная формула катего- рического императива» и «основной закон права» представляют собой и запретительную, и разрешительную версию одного и то- го же нормативного формализма («барельефное и горельефное изображение принципа личной автономии»). Мораль и право находятся в отношении необходимой дополнительности в том ас- пекте, что формула автономии личности неявным образом при- знается и в «основном законе права».