2020-10-10
140
Зулфия Руслин почувствовала в обеих висках сильную боль, которая сначала её оглушила, а потом заставила потерять дыхания, у неё пошатнулись колени от судорог в пальцах ног и, если бы она ни сидела на кожаном кресле, она бы упала.
Молодой врач в белом халате встал и положил ей мягкую ладонь на плечо. Она почувствовала запах его одеколона, который вместе с дезинфицирующими запахом, которыми пользовались для очищения кабинета вызвал неприятный привкус во рту. Она приподняла плечи и твёрдым взглядом посмотрела на психотерапевта и кивнула ему.
Врач, которого звали каким-то странным именем, который Зулфия никак не могла запомнить, приподнялся и подошёл к столу. Он взял кувшин с водой и налил в стакан. Он подошёл к женщине и протянул ей стакан.
Даже глоток воды причинял ей боль. Глотая, она чувствовала боль в горле, а в желудке больше получаса ничего не держалось. Она отпила несколько глотков, которые с трудом дались ей и положила стакан на тумбочку рядом с креслом.
Психотерапевт сел на кресло напротив неё и принялся размышлять.
|
|
|
- Мне не нужно спрашивать вас, как вы себя чувствуете, - произнёс он. И так понятно, что вам сильно плохо, у вас температура и желудочное недомогание.
Зулфия убрала со лба прядь чёрных локон и взглянула врачу в глаза.
- У меня закончились лекарства два дня назад, которых вы мне прописали, - объяснила она.
Врач приподнялся на кресле.
- Вы в любое время можете потерять сознание, понимаете? – спросил он, встревоженным голосом. – Вы же ведь ни приехали на машине?
Зулфия откинулась на спинку кресла.
- В моём состояние я толком ходит не могу, не говоря уже о том, чтобы ввести машину.
Врач глубоко вдохнул.
- Вам нужно продолжить лечение, - настоятельно рекомендовал он. – И чем раньше, тем лучше.
- Мне просто нужно, чтобы вы мне прописали те лекарства, - сказала она.
Врач отрицательно покачал головой.
- Вы не понимаете, сестра. У вас…
- Я знаю, чем больна, - перебила она.
- Я не могу выписать вам лекарства.
- Нет, - помотала головой Зулфия, - можете, и ещё как. Сколько вам нужно денег.
Лицо врача, одутловатое и, словно, выгрированное из мрамора, было таким, будто его попросили сделать что-то непристойное.
- Дело ни в деньгах.
- Тогда в чём?
- В том, что вы можете умереть – вот в чём, - сказал он немного резко. – Вам нужно продолжить лечение.
- У меня были хорошие прогнозы, и я сама отказалась от этой затеи. У меня же есть право на выбор? – спросила она.
Врач кивнул.
- Я хочу, как лучше, - пробормотал он.
Зулфия благодарна кивнула ему.
- Спасибо, но теперь вы можете помочь только вашими лекарствами.
Целую минуту, которая показалась Зулфией вечностью, он ждал, не передумает ли она. Затем, убедившись, что она не изменит своё решения, встал и достал из ящика стола блокнот и ручку и стал записывать.
|
|
|
* * *
Голова кружилась, пока Зулфия Руслин шагала к выходу из поликлиники на улицу, залитый мартовским солнцем. В руках она держала завёрнутую бумагу, на которой был написан адрес клиники, имя и подпись врача, который требовал выдать сильные болеутоляющие лекарства, от тошноты, от недомогания, от краснухи и ещё от девяти болезней, с которыми она жила последние семь месяцев.
Она соврала, сказав, что не приехала на машине. Её машина стояла в самом конце стоянок для персоналов, красный внедорожник «Шевроле». Она чувствовала некоторую приподнятость настроение или физического состояние, хотя была уверена, что очень скоро её стошнить от выпитой воды.
Она села за руль и поехала в ближайшую аптеку в южной части города Моздок.
* * *
Зулфия нервно постукивала пальцами обеих рук по стойке в аптечном магазине, пока молодой мужчина подбирал для неё лекарства и складывал их в пакеты. Наконец-то он закончил и положил на стойку три пакета полных лекарствами и попросил за них тридцать девять тысяч и восемьсот тридцать пять рублей.
- А вы хорошо читаете в уме, - сказала Зулфия, доставая кошелёк.
- Да, - безразлично кивнул фармацевт.
- Карточками пользуетесь, - она протянула ему банковскую карточку.
- Да, - мужчина взял карточку и снял с неё озвученную сумму.
Зулфия поблагодарила его и пожелала доброго дня. Она быстро вышла из аптеки, не дождавшись пока мужчина протянет ей обратные вежливые пожелания.
* * *
Зулфия остановилась в одном из туристических районов Моздока и достала из пакета таблетки для аппетита, от тошноты, для очищения кишечника, от сонливости и пару других от соматических заболеваний[15].
Она положила лекарства в сумку и вышла из машины. Вошла один из ресторанов с кавказскими блюдами и попросила дать ей отдельный столик. Молодая официантка лет двадцати любезно отвела её в персональную кабинку и сказала, что скоро её заказ из супа, салата из свежих овощей и травяного сока из морковки и брокколи скоро принесут.
Зулфия поблагодарила её и попросила показать ей, где находится дамский туалет. Девушка кивнула в сторону персональной части и попросила свернуть налево. Зулфия так и сделала, и оказалась на удивление в чистом дамском туалете, в котором не пахло мочой и другими специфическими запахами, не говоря уже о запахе табака и алкогольного перегара.
Она положила сумку рядом с раковиной и помочила холодной водой лицо, и достала лекарства из сумки. Лицо приятно оживилось и первым очередям она заправила волосы в хвостик и принялась глотать таблетки одним за другим, запивая водой прямо из-под крана.
* * *
Закончив принимать таблетки, она заскочила в кабинку и блеванула несколько глотков воды, которых примерно полчаса назад выпила в кабинете психотерапевта.
Спустя пять минут, как она вернулась за стол в уединённом кабинке и ей принесли еду, Зулфия почувствовала сильную голод. Последние два дня она питалась одной только кофе, чаем и водой, и питательными элементами, которые кое-как поддерживали её мозговую деятельность.
Закончив с заказом, она попросила принести вместе с десертом куриных крылышек запечённый с помидорами в томатном соусе. Закончив с едой, она получила приподнятость настроение и душевного покоя.
Когда на десерт принесли большой кусок торта, она села его с большим удовольствием, запивая с чёрным чаем. Она была большей любительницей сладкого и ей сильно не доставала это приятное чудо под названием сахар. Лекарства вернули ей аппетит, и без них, она скоро исхудала бы.
|
|
|
За эти две безумных дней, где она металась между рвотой, кишечным недомоганием, которое сопровождалось сонливостью и болью в желудке, она потеряла четыре килограмма, но при её семидесяти пяти это было незаметным.
* * *
Приподнятом настроение и бодром духе, Зулфия Руслин встала, заплатила по счету и вышла на улицу, залитый мартовским солнцем. Она говорила себе, что по возвращении в номер в одном из лучших гостиниц в Моздоке, она примет душ. Она не принимала душ вот уже второй день. Просто руки не доходили.
Зулфия стояла у входа в ресторан и раздумывала над тем, кому она могла бы рассказать о своей болезни. Семь месяцев назад, когда она узнала о своей болезни, она приняла решения никому ничего не говорить. На собственное удивление, это решение далось ей просто и без лишних раздумий.
По профессии она была профессиональным маркетологом и психоаналитиком, за услугами которых обращались ведущие компании по производству и продаже продуктов для широкого пользование. Зулфия прекрасно знала, как создать правильный контент в целях привлечения массовой аудитории, и прекрасным психологом, который понимал, как устроена психика человека и чего он или она на самом деле хотят.
Будучи самой психологом, Зулфия прекрасно понимала, как нужна для человека человеческое понимание, как необходимо открыться тому, кому ты доверяешь и любишь, как важно иметь такого человека, который искренне тебя любить и понимает, какого тебя. Конечно, у Зулфией был такой человек и этим человек был её муж и отец её двоих чудесных детей.
Она понимала, что далеко нечестно по отношению к мужу скрывать такое, но ничего не могла собой поделать. Зулфия была таким человеком, который считает свои решения искренне правильными и верными, и не откажется от них даже, когда речь идёт о взаимной эмпатией между мужчиной и женщиной, которая держит гармонию между ними и помогает сохранять и укреплять отношения. Зулфия была уверена, что известие о её болезни её родным и близким людям лишь усугубить положение, хоть и сама до конца не понимала каким образом.
|
|
|
Последний год дела компании её мужа не шли хорошо, а если быть точным, они шли очень плохо и в ближайшем будущем при тех или иных обстоятельствах, компания могла сделаться банкротом. Чтобы их наладить или во всяком случае не дать им окончательно развалиться, Зулфия приехала из Москвы сюда, в Моздок, чтобы найти клиентов для сотрудничества с компаний её мужа, которая занимается холдинговой частью электронных сетей крупных компаний, таких как «Amazon», «Google» и других непримечательных в широкомасштабном смысле этого слова.
Она села в машину и завела двигатель. Зулфия очередной раз отказалась от мысли, кому-то дать знать о своей болезни. Её муж и так занят спасением утопающей лодки под названием компания и незачем обременять его лишними переживаниями, которые на деле никому не помогают.
На сегодня у неё было запланированы ещё две встречи, но она отложила их на завтра в обеденное время. Так как завтра была суббота и рабочий день у руководителей из отдела телекоммуникационной сети был коротким, она были этому только рады.
* * *
Зулфия припарковала машину напротив от ворот отеля. Она вышла из машины, положила сумку на руку, надела платок и нацепила солнцезащитные очки, с большими черными стёклами, чтобы никто не видел мешки у неё под глазами.
Она сняла номер с видом на далёкие горы и озера, на самом верхнем седьмом этаже. Ни с кем из съёмщиков по номерам не общалась, чтобы не вызывать к себе лишних вопросов. Контактируя она здесь с кем-либо, он или она точно догадались бы, что с ней творится что-то неладное. А этого она всеми силами избегала.
* * *
Зулфия вошла в холл, при входе которого служащий бросил на неё изучающий взгляд и попытался рассмотреть цвет её глаз, что под большими очками было практически невозможно. Она не снимала их пока не оказывалась в номере, зная, что тем самым наводит о себя вопросы, но на этот счёт ей достаточно было, чтобы посетители думали, что она деловая особа, которой не интересует знакомства с людьми не из её уровня – такая из себя гламурная сучка, знаете ли.
Бородатый портье в элегантном чёрном смокинге синего цвета с бабочкой при виде её, полез за ключами и протянул ей маленький ключ, едва она оказалась за стойкой. Она беззубо улыбнулась ему и взяла из рук ключ.
* * *
Зулфия решила до приёма душа выпить чашечку кофе. Она пошла в буфет и заказала латте с клубничной пеной и села за маленький стол. Она достала телефон, у неё было несколько пропущенных звонков от мужа, от дочери было одно сообщения, что она возвращается в Москву. Она набрала номер дочери, но наткнулась на автоответчик. Сказала, чтобы она дала ей знать, как только окажется в Москве.
Она встала и подошла к портье, спросит приходила ли сегодня утром после её ухода её дочь. Портье ответил, что да, приходила и через пятнадцать минут ушла с красным багажником, вызвав из служебного номера отеля такси. Зулфия опять беззубо улыбнулась и пошла обратно в кафетерии, где за её столом её ждал латте с клубничной пеной.
* * *
- Вы, гражданочка, Зулфия Руслин?
Зулфия оторвала взгляд от телефона и незаметно вздрогнула при этом мужском томном голосе, который обдул её неприятным теплом с головы до ног. Перед ней стоял мужчина лет сорока, сорока пяти в чёрном смокинге, хорошо сложенным телосложением и завидной улыбкой, который скрывал его мрачный голубых глаз.
- А кто интересуется? – Зулфия поднесла пальцы к очкам, но резко передумала.
Мужчина без приглашения сел напротив неё и положил кофе в стаканчике на стол.
- Меня зовут Анди Хуралтани, - представился он. – Я представляю интересы холдинговых компаний в бизнес институте в Москве.
Зулфия выпрямилась на кресле.
- Понятно.
- Я так понимаю, что вы ищите заинтересованных лиц для компании вашего мужа?
- А как вы узнали?
Мужчина улыбнулся ей, показав ровные белые зубы, над которыми хорошо проработала дантистская рука.
- Я читал ваш форум в вашем блоге маркетинговых услуг.
Зулфия кивнула. Она создала блог в «Телеграмме» после месяца выхода этой программы, и он выстрелила подобно стреле, позволил набрать ей на конец двух тысяче девятнадцатого года более четырёх тысяч подписчиков. Она еженедельного писала там статьи про маркетинг, психологию, создавала рубрику для просвещения молодых студентов учащихся на психолога.
- И что вам нужно от меня?
Анди Хуралтани достал из кармана визитную карточку и протянул поставил перед на стол.
- Если сегодня у вас будут не запланированные встречи или недомогания, быть может обострения, дайте мне знать. Встретимся сегодня вечером в семь здесь. – Он встал и взял свой кофе. – Я помогу вам, а вы мне.
Зулфия смотрела на него недоумевающим взглядом и тем временем гадала, чем он может помочь её мужу.
* * *
Зулфия больше часа стояла под душем и чувствовала, что её тело, будто испаряется, под струёй тёплой воды. Она вышла из ванны и долгое время смотрела на себя в зеркало. Лицо у неё исхудало, глаза были поникшими, а подними были чёрные, выцветившие, круги, которых можно было легко скрыть за нанесением пудры.
Она надела одежду из голубой юбки и серого свитера с большим воротником. Было где-то половина девятого вечера. Перед тем, как принять душ, она поговорила с мужем. Разговор вышел коротким и обошёлся в десять минут. Она узнала, что дела мужа очень плохи и пытается составить новый контракт в Подмосковье, но с этим дела тоже выходили тяжко.
Она забыла ему сказать, что их дочь вернулась обратно в Москву и не объяснила ей причина отъезда. Зулфия подумала перезвонить ему, но передумала, подумав, что доченька сама сказала папу. Главное было, что никто никому не мешал справиться со своими проблемами. Которые теперь, кстати, стали проблема.
* * *
Зулфия надела синюю куртку и вышла на террасу отеля, где при открытом небе люди ели, расположившись за неудобными деревянными стульями и столами.
Перед тем, как выйти из номера, Анди прислал на её телефон сообщение, известив её, что заказал стол на двоих на крыше отеля на террасе при открытом небе и сказал, что будет ждать её в условленное время.
Первую минуту после прочтение этого сообщение, Зулфия замерла, а у ноги казались ушли в землю. Её потрясло то, что он знал этот номер. Она пользовалась двумя номерами – рабочим и личным.
Её обдало бушующий гнев. «Возможно это просто побочный эффект от приёма лекарств», - говорила она себя. Но ведь она раньше их принимала и никогда не чувствовала такого.
Как бы там не было, стоило разобраться, что из себя представляет этот Анди Хуралтани.
* * *
Анди Хуралтани чувствовал себя превосходно. Он надел синий пиджак под томную хлопчатобумажную рубашку темно-оранжевого цвета и синие джинсы, которые придавали ему вид безмятежного джентльмена, один из тех, кто охотно согласиться провести старую женщину через дорогу и это будет ему в радость.
Он курил тонкую сигарету и пил газированный сок, пока ждал заказ на двоих из бараньего шашлыка, приготовленных на углях. Иногда он думал, что ему нравиться его работа. Особенно в такие минуты, когда он беззаботно оглядывался по сторонам и знал, что ему не нужно ничего трогать или хуже того строит. Мы взираем на человеческий труд двояким чувством, который с одной стороны состоит в восхищении, искреннем изумлении того, как человек готов вытерпеть все те страдании, которых требует дело, а с другой с опаской и в тоже время спокойствием, что нам не придётся трудиться, извергаться потом от усилий, потому что нам нравиться всё готово на руку, нравиться чувствовать себя хозяина чужого труда.
* * *
Зулфия появилась неожиданно. Анди заказал столик отдалённой части террасы в сторону угла, подальше от гула голосов разговора посетителей и с прекрасным видом на оживлённый город и отдалённые горы, которые пал ниц лунный свет.
Зулфия не поздоровалась, она тихо села за стол. Анди было встал, чтобы пододвинут ей стул, но потом обратно сел. Он затушил сигарету и закурил новую, но для начала поздоровавшись.
- Кто вы такой и что вам от меня надо? – холодно и с металлом в голосе спросила Зулфия.
Анди положил серебряную зажигалку в карман пиджака и выпустил дым из ноздрей.
- Я говорил вам своё имя, - ответил он.
Зулфия кивнула.
- О'кей, - она сделала вид, что поверила ему? – Тогда откуда у вас мой номер?
Анди вытряхнул пепел в круглую пепельницу и выпил газированного сока.
- К этому мы ещё придём, - сказал он, при этом сохраняя на лице безмятежность.
Зулфия недоумевающего глазела на него.
- В каком смысле?
Анди откинулся на стуле.
- В прямом.
Зулфия хотела встать и послать его к чёрту, но вместо этого она задала ему вопрос:
- Что вы имели в виду, когда употребили слова недомогание и обострения в мой адрес?
Анди Хуралтани пожал плечами.
- Ваше состояние, разумеется, что же ещё? – он улыбнулся ей, потом сделал грустное лицо. – Мне жаль.
- Как вы узнали?
- У нас свои методы.
- Кто это мы?
На этот вопрос, Анди промолчал.
Зулфия пристально присмотрелась в его глаза сквозь очки.
- Правда?
Анди задумался.
- Вообще-то, мне насрать, - произнёс он. – Но советую вам снять очки и поужинать. – Она затушил сигарету и налил в две стаканы воду и одну протянул Зулфие. – Завтра у нас будет трудный день, - предупредил он её, как будто это был обычный светский разговор.
Зулфия почувствовала в нём реальную угрозу и сняла очки.
- Так-то хорошо, - произнёс он.
- Кто вы такой?
- Вы знаете, чем занимается ваш? Он говорил нам, что вы не знаете, хоть ему и не поверили.
- Мой муж честный...
Анди вскинул руки, улыбаясь, делая непринуждённый вид.
- Вот на этом, стоп, пожалуйста, гражданочка, - любезно произнёс. – Мы не хотели вас втягивать во всё это, но ваш муж сам начал.
- Я не понимаю о чём вы, - голос у Зулфия был сухим, ей же казался он чужим, будто на неё языке был чужеродный организм.
Анди кивнул.
- Он связался с плохими людьми и теперь его жизнь под угрозой, если он, конечно, не исправить положения. Я имею в виду его бизнес, - всё тем же любезным голосом говорил он ей.
- Я здесь для того...
-...чтобы всё наладить, - докончил он за неё, - ну, или попытаться, верно? Я помогу вам этом, но не могу сказать, что мои методы вам понравятся, но работа есть работа.
- Что я должна сделать?
- Я отвечу вам коротко и предельно ясно – всё что я скажу, - сказал Анди. – Я не буду требовать сверх меры, но вы должны будете выполнять мои условии, или точнее будет сказать на условии людей, на которых я работаю. – Он вздохнул принесли заказ. – На сегодня, пожалуй, достаточно. Ешьте, завтра мы рано утром примемся за дело.
Она поела. Не чувствуя вкуса. На десерт принесли кофе и торт, но Зулфия только выпила кофе. Анди говорил о пустяках, и она его практически не слушала.
После десерта он встал, пожелал е й доброй ночи и ушёл в свой номер, который был, как он ней сообщил, этажом ниже той, где она ночевала.
* * *
Зулфия Руслин проснулась в половине шестого, вся разбитая и болью, от которой раскаливалась голова. За эту ночь она спала только три часа, всё время думая над словами этого незнакомца Анди, который до чёртиков пугал. Она взяла телефон в руки и решила позвонить мужу и спросить, что за фигня происходит. Но затем, отказалась от этой мысли, осознав, что этим делом не поможешь.
Она встала с постели, чувствуя обычную тошноту и усталость. Приняла лекарства, глотая таблетки одной за другой и запивая водой из-под крана. Через пятнадцать минут эффект от лекарств подействовал, и она начала одеваться.
Зулфия спустилась вниз в холл, где Анди Хуралтани стоял возле стойки и разговаривал о чём-то с портье. На нём был чёрный деловой смокинг, чёрный галстук и белая рубашка. Он как будто почувствовал, что Зулфия стоит сзади и обернулся. Он улыбнулся ей и поздоровался.
- Для начала позавтракаем, - сказал он ей и пошёл в сторону кафетерии, не оставив для Зулфия другого шанса, чем пойти за ним.
Он заказал завтрак из круассанов, белый хлеб с джемом и булочки с черникой, а на десерт только кофе. За едой он рассказал ей, что знает некоторых людей, которые могут подделать чеки для закрытия трастового фонда благотворительности для бездомных – плохой проект, который для её мужа нёс финансовые убытки для компании.
При слове «поддельных», Зулфия подняла на него глаза, что не ускользнуло от Анди, и он поспешил заверить её, что сам всё устроит по высшему разряду, не вдаваясь в детали, что это значит. Когда принесли кофе, он заговорил о бухгалтерской отчётности, которой необходимо, как можно быстрее сменит или другими словами подделать цифры.
Закончив с завтраком, он подтолкнул её к выходу, где у входа их ждало такси. Забравшись в машину, он объяснил ей, что они едут в одну кондитерскую контору, которая выпишет ей чек на три миллиона рублей. Он достал из папки сложенный лист бумаги и протянул ей. Он взяла и развернула его. Там был написан договор с ведущей компании по строительству филиалов компаний занимающимися практически всеми вида деятельностей.
- Откуда это у вас? – спросила она озадаченным лицом.
Анди смотрел через окно на улицы.
- Это ни имеет никакого значения. Чтобы выжить, вы должны сделать всё, что вам говорят. Это не так трудно, как кажется на первый взгляд.
- Это же крупнейшее преступления.
- Бывают и крупные, - не согласился он. – Просто сделаете и у вас будут деньги.
- Но эти люди из кондитерской разорятся.
Анди внимательно посмотрел на неё.
- Вас должно волновать другое, гражданочка.
Она уже начала его ненавидит так сильно, что никогда и никого.
* * *
Такси остановилось в восточной части города, где ряд у дороги были магазины с цветами, продуктами и кондитерской, целая сеть кондитерской под каким-то странным названием, которая Зулфия после трёх слогов бросила дочитывать.
Она вышла из машины со смешанным чувством радости и страха. Радости от того, что наконец-то они с мужем смогут договориться с арендателями для нового офиса в целях расширения бизнеса. Страх, от осознания того, что она идёт на преступление в размере хищения три миллиона рублей. Люди, которые достали этот документ имели серьёзные планы, во что бы там он впутался и решили действовать до конца, раз уж пошли на преступление.
Перед тем, как выйти из машины, Анди передал ей номер неизвестного банковского счёта, на которой должны были прийти деньги от кондитерской. Она взяла и его, ничего не сказав, вышла из машины.
В кондитерской пахло приятными свежо выпекшими булочками. В угле за столом у окна сидела полноватая женщина лет сорока, в очках без оправы и разбирали на столе какие-то бумаги. Она оторвала взгляд от бумаг и улыбнулась.
- Добрый день, - поздоровалась она женщине, которая показалась ему доброй и милой, сохранив при этом спокойный голос, который ей с трудом дался.
Женщина улыбнулась и встала.
- Здравствуйте, - поздоровалась женщина и протянула ей руку, которая показалась Зулфие тёплой и надёжной. – Вы должно быть, Алла Павловна из фьючерской компании.
Зулфия кивнула и протянула ей договор, подкреплённый юридической силой, из двух экземпляров. Женщина прочла его и подписала обе бумаги. Один экземпляр вернула Зулфие. Зулфия также дала ей номер счёта, которая женщина осторожно взяла и положила в кошелёк. Зулфия искренне поблагодарила её.
- О завершении сделки и пакет на права строительства, вы получите завтра утром часов восемь.
Женщина улыбнулась ей всё той же тёплой улыбкой.
- Выпьете чай или желаете кофе?
Зулфия улыбнулась ей и отрицательно помотала головой.
- С удовольствием, - сказала она, - но дела не терпят отлагательств.
Женщина понимающий кивнула.
- Минуточку, пожалуйста, - сказала она и скрылась за дверями, где по всей видимости находилась выпечка.
Через три минуты, которые Зулфией показались тремя часами, женщина вернулась с бумажным пакетом в руках.
- Тут наши булочки, - произнесла она. – На чай.
Зулфия с трудом взяла из холенных рук женщине пакет, от которой исходил вкусный аромат булочек, и сдержалась от того, чтобы стремглав выбежит из магазина.
- Спасибо, вы очень добры, - пробормотала она, не смотря её в глаза от стыда, от которого ей казалось, что она краснеет.
Она вышла из кондитерской с камнем на сердце, чувствуя за спиной тёплый и заботливый взгляд женщине, которая была к нему добра, а она превратила её жизнь за несколько секунд, как она подписала документ.
* * *
Она села в машину и, несмотря на Анди Хуралтани, протянула его документ с договор на три миллиона долларов. Анди медленно взял бумагу, пробежался по словам, на несколько остановился на подписи, кивнул, завернул и положил внутренний карман костюма.
- Сначала всегда бывает трудно, но потом всё как-то...
Зулфия вскинула руки в гневе.
- Заткнитесь! – завершала она. – Заткнись на хрен! Больше ни слова, не хочу ничего больше слышат слова из вашего поганого рта, - со срывающемся голосом говорила.
Анди молчал. Подождал, вздохнул и заговорил:
- Успокоились?
Зулфия не ответила, вместо этого она отвернула взгляд к окну.
- На первый раз на это можно закрыть лицо, - жёстким голосом заговорил он. – Для людей, на которых я работаю, не нужны психически неуравновешенные люди. А тем, кто им не нужен исчезают, испаряются так, что их никогда и не было. Чтобы мы смогли работать дальше, чтобы вы смогли сохранить жизнь свою мужу и детей, чтобы на меня не свалились шишки подметать за вас, я должен быть уверен, что вы взяли себя в руки и сказали, что такого больше не повторится.
Анди ждал.
Зулфия обернулась к нему, безжизненным взглядом смертельно больного человека взглянула прямо в глаза мужчину, который, не задумываясь ни на секунду убьёт её и её семью.
- Так что там у нас дальше?
* * *
Дальше, когда время уже близилось к обеду, они пошли в ту контору, в которой Зулфия согласилась встретиться с молодыми ребятами, которые были заинтересованы в программном обеспечении, которые изготовили специалисты из компании её мужа.
Зулфия ожидала, что они не согласятся, опираясь на то, что продвижения продукта не покроет себестоимость от инвестирования, а долгосрочный пакет акций на рынке Московской биржи обойдутся в десятки миллионов рублей. Зулфия было открыла рот, чтобы что-то предложить, но потом закрыла, потому что в таком положении любые доводы будут тщетными.
* * *
Она вернулась к машине. Анди стоял рядом с такси и курил свою тонкую, длинную сигарету «Континент». Он посмотрел на неё и кивнул, он изначально говорил ей, что ничего не получится, но Зулфия настоятельно решила попробовать.
- Что теперь? – спросила она усталым голосом.
Анди выбросил сигарету.
- Теперь пообедать.
* * *
Такси отвезла их приличный, дорогой ресторан, где продавали качественные блюда за низкую цену. Они заказали по-отечески пельмени и съели их, запивая дорогим вином. Вино были хорошим, на вкус, как сладкая газировка, которая улучшала кровообращения и поднимало настроения.
- Это таксист ваш человек?
Анди кивнул, думая о чём-то своём.
- Это тоже входит в вашу работу? – спросила Зулфия, когда принесли кофе, от которой исходил приятный аромат. – Обслуживать и быть снисходительным.
Анди сделал глоток и мечтательно облизнул губы.
- Если бы...
- То есть нет.
- Да, - кивнул он. – Но я пытаюсь быть джентльменом.
- А что именно входит сферу вашей работы?
Анди смотрел на неё поверх чашки кофе.
- Сделать так, чтобы люди выполняли свою работы, - коротко ответил он. – Всеми доступными способами.
Зулфия опустила глаза в чашку.
- Что будем делать дальше?
* * *
Дальше они пошли к одному бармену, который, как сказал Анди Хуралтани, занимался размещением наркотрафиком и зарабатывал на этом большие деньги. Зулфия должна была убедить его, что компания его мужа сможет отмывать каждый месяц по пять миллионов рублей под видом денег, которых выплачивается работникам из строительства.
Конечно, она хотела сказать ему, что на это безумие и она никогда не пойдёт, но вместо этого спросила, что она должна сделать, чтобы пойти к нему в контакт.
- И запомни, будь спокойной и холодной, - предупредил он её, когда они ближе к часам шести вечера вошли в бар на окраине города.
Зулфия кивнула и подошла в стороне стойки. Анди заказ пиво и уселся за стол. Зулфия села за стойку напротив от толстого бармена с лысым черепом, который был в белой тонком свитере, чёрная на подмышках от пота, и заказала водку с лимонным соком.
- Телка под номером тридцать семь? – спросил бармен, оскалив жёлтые от табака зубы.
Зулфия кивнула. Она старалась выглядеть холодной и спокойной.
- Вы заинтересованы в нашей услуге.
- Да, - кивнул бармен. – Три процента от общей суммы отмытых денег.
- Вы шутите? – ошарашенно от услышанного, спросила она. Спокойно и тем более холодной она больше не выглядела.
- Да, - сказала он.
- О таком не может идти и речи, - отрезала Зулфия.
- Ну тогда досвидос, - бармен взял тряпку и принялся чистить стаканы.
* * *
- По-вашему, я должна была согласится? – спросила она, взбешённая от такого предложения. – Рисковать из из-за каких-то ста пятидесяти тысяч рублей в месяц?
- Успокойтесь, - посоветовал Анди. – Подойти к нему и скажите, что хотите обсудить с ним цену со мной с партнёром.
Она сделала так, как он и сказал.
- Решения окончательное, - не унимался бармен.
- Как насчёт десяти миллионов рублей в полтора месяца.
Он подумал и кивнул ей пойти за ним. Анди встал со своего места, и они пошли в сторону туалета, где рядом с ним прилагался маленький, тесный кабинет.
- Вашем делом ведь занимается ребята из юга?
- Только через меня исходит трафик и всё связи. Моё решения – закон не обсуждающий, а следующий.
- А если не следовать, то бывают последствии? – спросил он, размышляя в слух?
- Последствии бывают болезненным и после них ровно никогда не ходишь, если вообще ходишь, что бывает редко.
Анди встал и резко свернул праву руку бармена за спину и левой рукой достал нож. От боли в руке, бармен скорчился и подался вперёд, выставив колени вперёд. Анди перерезал ему горло с коротким, чёрным армейским ножом, пока тот пытался встать на ноги.
Зулфия, которая наблюдала всю эту дикую сцену, встала угол и закрыла рот рукой, чтобы не покричать, шокированная смотря на Анди. Белый свитер стал красным от пореза на шее. Он опустил его мёртвое тело на живот и вытер нож о его спину. Он выпрямился и поставил нож в чёрную кобуру.
- Теперь ты сможешь отмывать деньги получать двадцать процентов для своего бизнеса или правильнее будет сказать – для бизнеса моих работодателей.
Он заправил пуговицу на пиджаке и достал платок, чтобы вытереть пот со лба.
- Фу! – вырвался у него тяжёлый вдох. Зулфия всё также стояла в углу, как затравленная кошка. – Ну, пошли, - бросил он ей и оглянулся в коридор, чтобы посмотреть, если там, кто-нибудь.
* * *
Такси остановилось у ворот гостиницы в начале девятой часы ночи. Анди Хуралтани вышел из машины первым и открыл Зулфие дверь. Она вышла из машины, взвинченная и уставшая.
- Примите душ, поспите крепким сном и вам...
- Это были обязательно делать?
-...полегчает. – Анди вздохнул. От тоже вымотался за этот день. – Это только начало, - вместо ответа вставил он.
Зулфия накинула на плечо сумку.
- Я вас больше увижу?
- Я не дурак, чтобы думать, что я вам понравился, - сказал он. – Доброй ночи. А пойду к своей сексапильней дамке и море алкоголя, объятиях которого забуду сегодняшний день, - почему-то сказал он ей, а почему Зулфия не хотела и думать.
Он сел в машину, и она поехала в сторону города.
Зулфия долго стояла и смотрела ей вслед.
Потом зашагала внутрь, и по дороге выкинула бумажный пакет в урну, от которой всё ещё исходил вкусный запах свежевыпекших булочек, который напомнил ей о детстве, где не было забот, где ни приходилось работать на ублюдков, от которого ты чувствовал на душе поганость, а по ночам часто терял сон, потому что тебя съедала совесть.
4
Начало апреля
Саратов, Россия
Михаил Руслин нервно встал и присмотрелся по пустому длинному коридору в одном из больниц Саратова, где он должен был встретиться с одним врачом, которому ему посоветовал человек из «Братского круга», сказав, что он должен убедить его сделать то, что им нужно от него, иначе им придётся перестрелять всю их семью, а потом убить и его, на его глазах, глазах Михаила, который в подростковом возрасте не переносил вида крови и блеванул, когда из разрезанного его отцом кролика потекла кровь.
Он окончательно вспотел в помещение от внутреннего напряжение, а не от погоды. На улице было плюс девять градусов по Цельсии. А на Михаиле было пальто, надетое поверх костюма. На его часах было половина первого. Он прождал полтора часа и ему оставалось ждать ещё полчаса пока врач-вирусолог сможет его принять.
Михаил сел обратно за стулья в ряд и достал из своего кожаного портфеля бумаги, которые дали ему люди из братского круга. По бумагам было заверено, что компания Михаила переходить в руки одной из руководствуемого по всей России одного из отдела министерство связи. По всей вероятности, этот отдел или вернее будет сказать штаб находился в руках «Братского круга».
Он положил бумагу обратно в портфель и закрыл лицо руками. То, во что он вляпался, ему только-только приходилось осознавать. Понимать, что это не сон и всё происходящее реальнее любого пугающегося аномального измерения, которым приходится делать учёным, со страхом оглядываться назад и видит, что другого, что было раньше не будет, всё изменится и страх, что он не сможет противостоят или приспособиться под это изменение, пугает больше всего.
Михаил отправил жену и дочь в Моздок в надежде, что всё может образумиться, хотя надежды для этого у него были тщетными. Когда он оповестил людей из братского круга об этом, они отнеслись к этому с подозрением, но через полчаса перезвонили ему и сказали, что идея хорошая и что они помогут им с ней. Когда Михаил, что не хочет впутывать семью в эти дела, то ему на том проводе лаконично объяснили, что его интересы больше ни в счёт, что он сейчас ни в том положении, чтобы предлагать условии. Напоследок голос на том проводе добавил, что он должен сделать всё возможное и что он должен включит свою жену в эти дела – одна рука хороша, а две лучше, напоследок сказал человек из братского круга и бросил трубку, на полуслове Михаиле, который намеревался их убедить, что во всём сам разберётся, просто ему нужно ещё немного времени.
Время...
Оно было большой проблемой для компании Михаила. Люди из братского круга требовали удвоении денег всё больше и больше в количестве. За несколько недель он потратил только на выписках счёта налоговых, света и отопление шести офисов четыре миллиона и сто двадцать пять тысяч рублей. И это было только начало. Мэр Москвы согласился снизить арендную плату для его нового офиса в центре города на тридцать процентов, с учётом того, что он будет сопредседателем международных конфессий на почве мировой науки, что по большему счёту было чистым пиаром для его предвыборной компании в будущем на пост премьера министра.
В голове было столько много мыслей и решений, что голова кругом ходила от всего навалившего. Сама причина того, что он находился здесь, в Саратове, заключалась в том, что он оказался в большей западне, которая поставит его жизнь и жизнь его родных под удар. Он не сомневался, что «Братский круг», вместе со своей сворой продажных людишек из политики и инфобизнеса из рекламных агентств развалили его сделку с ведущий компании «Яндекс» на четыре сотни миллионов долларов, которая сделала бы его свободным от лап из этих людей.
Но вместе с провалом пришли и новые проблемы, которые теперь превратились в смертельную опасность. Когда на горизонте появился новый продукт, готовый затмить всех и каждого, «Братский круг» перешло в активные действия. Не трудно было догадаться, что они готовятся захватит новых конкурентов, которые не имеют политической или военной силой, уязвимые для шантажа или податливые в отношении близких людей, за которых ты в ответе.
Вопрос был в том, чтобы сохранить жизнь семьи. Он должен был сделать всё возможное, чтобы выпутаться из этого дерьма и уйти свободным от той жизни, за которой ничего кроме боли, страха, лжи и предательства ничего не было и быть не могло из-за изначально.
Михаил снова встал и подошёл к окошку. У медперсонала он спросил, сколько всего он ещё должен ждать.
- Ждать чего? – спросила девушка.
- Ни чего, а кого, - терпеливо поправил её Михаил. – Врача вирусолога с которым у меня была назначено в час дня.
Он посмотрела записи.
- Он ушёл домой, - ответила служащая. – Объяснил, что у него разболелась голова.
Михаил закрыл глаза и глубоко вздохнул.
- Где он живёт?
- Мы не...
- Скажите, где он живёт, пожалуйста - попросил он. – Мне к нему очень серьёзное дело.
- Я хотела сказать, что мы не располагаем ни чьими сведениями об адресах.
Михаил кивнул.
- Извините.
Раздосадованный, он отвернулся чтобы уйти, но его остановил звонок рабочего телефона. Девушка сняла трубку. Достала ручку и стала что-то писать, кивнула и, задумавшая, повесила трубку.
- Вы Михаил Руслин?
У Михаила зашумело на сердце.
- Да?
- Попросили это вам передать.
Михаил взял бумагу и взглянул - на нём был адрес.
* * *
Заинтересованный и в каком-то смысле засомневавшийся в здравости в происходящем, он вышел из больницы, спрятав клочок бумаги, в карман пальто, и двинулся в сторону машины, который ему подослала «Братский круг», чтобы следить за каждым его шагом и остановить в случае, если он попытается выкинуть какой-нибудь фортель.
Он подошёл к машине, большему фургону, предоставленному ему для удобства, где он мог спать в удобной кровати с мягкой мебелью. Погода была прекрасной, безоблачной и порывом лёгкого весеннего ветерка. Человек, который за ним приглядывал, был ростом ни меньше метром двух ростом, крупный с широкими плечами и большими руками, которые с лёгкостью могут свернуть шею, накаченными мышцами, которые обшей в комплектации могли умести весом ни меньше ста килограммов.
При виде него охранник-смотритель кивнул ему и открыл дверь. Михаил кивнул ему и сел за пассажирское кресло. Охранник-смотритель спросил ему, куда они поедет дальше. Михаил задумался и взялся за телефон. Позвонил и назначил встречу на три часу дня в ресторане аэропорта. Он раздумывал над тем, чтобы позвонить по номеру, который ему дали в больнице.
Раздумав несколько минут, он решил одним выстрелом убить двух зайцев. Человек, который рассказывал о враче-вирусолога, был должен ему и в качестве оплаты сказал, что он может с большей выгодой для себя использовать, потому что его идея была настоящей стоящей.
Он решил надавить на этого человека. Выдавать из него всего, что сможет. Использовать его возможности для своих идей, для бизнеса, для того, чтобы достигать цели бандитов, контрабандистов, убийц, похитителей, и черти знает, что ещё. Он долгое время думал над тем, чтобы свалить, завязать со всем, но понял, что обречён на погибель и за собой потянет всю семью, как ему, как для демонстрации силового грубого подчинения, показали фотографии его семьи, двух его дочери и жены.
Михаил Руслин внутреннее вздрогнул, когда раздумывая, вдруг вспомнил, что находится рядом с человеком из «Братского круга», одного из самых известных, опасных преступных группировок. Охранник-смотритель молча ждал, пока ему дадут указания, куда ехать. Михаил выпрямился и попросил поехать в аэропорт.
* * *
Девушка по имени Елизавета работала в Саратове помощником составления списков документов для пассажиров, которые исключительно летали бизнес-классом, привилегированно рассылающих свои просьбы направо и налево, чтобы они чувствовали своё превосходство, путём безвозмездно тратящих колоссальные суммы денег. Она не разделяла такие баснословные траты, потому что сама когда-то перебирались от рублей к рублю, чтобы не помереть с голоду. Как и многие люди, которые не имеют ценит денег, они никогда не знали вкус бедности, нищеты, когда у тебя за душой нет ни гроша, когда тебе приходится размышлять о том, что делать, чтобы протянуть до завтра, кого обмануть, кого обокрасть или (когда ты находишься в финансовой яме, судила по себя Елизавета, об этом думать гораздо хуже, чем идти на кражу) у кого одолжить, под процент или в долг, да собственно, говоря это становится не важным. Остаётся только чувство голода, а после насыщение наступает пара мгновений расслаблений, когда ты находишься в каком-то умиротворении в собственной душой, сливший природой, где ты находишься своё тело симбиозом мироздания всего сущего. И вдруг, когда проходит пора насыщения и организм возвращается в своё прежнее русло, но уже успокоенный и балансирующий с другими клетками, приходит осознание, что он скоро тебе придётся снова впасть в отчаяние, ломится из крайности в крайность, чтобы опять дожить до завтра и в каком-то смысле протянуть до завтра, между пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, но, конечно, вместе с лицом, за которого тебя не будет, когда будешь всматриваться в зеркало.
Елизавету передёрнуло от этих воспоминаний, и она сказала своей коллеге, что должна отлучиться на несколько минут. Елизавета зарабатывала деньги через интернет, отдельный специальный сервером, который помогал ему войти Всемирную сеть анонимны доступом, как через зеркало, чтобы не оставить своих следов. Работая в подпольном Интернете, она навидалась столько вещей, которые в её голове не укладывалась, как человек на такое вообще может идти, насколько нужно быть сдвинут на всю катушку, чтобы жить двумя жизнями, в котором одном ты добропорядочный член общества, а в другой моральный извращенец, для которого не существует ни законы, ни запреты ни порицание, которые могли бы заставит остановиться. Её область так называемых «услуг» заключался в том, чтобы найти компрометирующие доказательства на частных, медийных лиц, для людей, которые... ну, скажем так, хорошо платящих.
В её правило не входили расспросы об объектах, на которых нужно было найти подноготную, Елизавета также никогда не интересовалась клиентами, пока не у неё не появился неоднозначный клиент, который хотел компромат на одного субъекта по имени Федотьев. Полистав ленту в интернете, она быстро узнала, что он является директором Московской биржи и является совладельцем целым сетям автосалонов «Мерседес» почти по всей России, с доходом несколько сотни миллионов долларов в год. Когда она начала копать под ним, она узнала нечто такое, что её с одной стороны шокировало, а с другой заставило задуматься о собственной безопасности. Факт о том, что люди из бизнеса или тем более политики, бывают морально разложенными существами, которые заслуживают верной смерти, девушку не удивлял, но удивило другое: тот факт, что канал подпольного интернета, которым она пользовалась для контакта с клиентами или поиска информацию на субъекты, требующих поиска информации о подноготной – Дарквеб – не проводил верификацию на сервер компьютера, который контактировал с пользователями – хакерами, - которое с помощью серверного канала и подключённой сетевой услуги раздачи интернета, узнавали, где находится тот или иной пользователь. Такую раздачу мог отключить только разработчик, американец, проживающий в каком-то уголке в Новой Зеландии, которого АНБ (Агентство национальной безопасности), правительства США так и не могла установить личность.
В последнее время среди знакомых кругов, Елизавета слышала, что этот сервер взяли себе под руки «Братский круг», преступная организация, которое имеет свои связи и людей по всему земному шару. Покопавшись немного, она так не смогла найти другого объясни того, почему она не смогла проследить его сервера Дарквеба. Она вернула деньги Михаилу и убрала флэшку с фотографиями и видео, где Федотьев занимался сексом с малолетними девушка, которым точно не было восемнадцати лет, а о том, откуда он берет этих несчастных девушек, Елизавета не хотела и думать.
Каким-то образом Михаил нашёл её и даже узнал номер. Услышав его голос, Елизавета недоумевала, кто же может звонить на её номер, а потом взяв трубку и услышав его голос, которого она, естественно, не узнала, а потом, когда он назвал ей своё имя, она буквально оцепенела.
Первым делом, он сказал ей, чтобы она не волновалась, а просто выслушала его. Первую половину минуты, Елизавета не могло выговорить ни одного слово, у неё ком застрял в горло. Успокоившись, она спросила, как он узнал этот номер. Но вместо ответа, он спросил сможет ли он помочь ему в одном, заранее предупредив, что это ни угроза и тем более ни шантаж, а просто просьба человека, который оказался в трудном положении.
Его просьба заключалась в том, чтобы отследить одного человека, который создал новый вид вакцинации от пестицида коров, свиней и других видов сельскохозяйственных животных, которые приносят доход. Она вычисляла человека, который владел аккаунтом под вымышленным именем на социальной странице «Телеграмма», не заполнив ни одну форму данных о себя. Этим человеком оказался молодой врач-вирусолог, как назло, живший в Саратове и работавший в одном из больниц на окраине города. Но этом, как оказалось, его просьбы не закончились.
Елизавета пошла в туалет, вымыла лицо холодной водой и пристально посмотрела на себя в зеркало, где светло-карих глазах она видела ничего кроме страха. Он взяла салфетку и вытерла лицо. Вышла из туалета и направилась в ресторан аэропорта.
Михаил сидел в самом угле и заказал себе кофе в чашке, а Елизавете две кофе: простой чёрный и латте, с молоком. Он кивнул ей, когда увидел её у входа и она неуверенным шагом подошла к столу и молча уселась за стол. Михаил смотрел ей в лицо, а Елизавета нехотя отводила от него глаз, тем самым показывая свою уязвимость и страх.
- Привет, Елизавета.
Она подняла на него глаза, полны страха и сомнений.
- Как вы узнали мой номер?
Михаил смотрел на неё неподдельным интересом и подтолкнул к ней кофе в бумажном стаканчике.
- Не знал, какой кофе вы пьёте...
- Что вы от меня хотите?
Михаил медленно отпил кофе из чашки.
- Елизавета, я хочу, чтобы вы меня не боялись, - сказал он ей.
Елизавета хмыкнула и взяла латте и открывая стаканчик, произнесла:
- Проще сказать, чем сделать.
- На меня свёл один ваш знакомый... – начал он, но Елизавета перебила его, вдруг вспомнив.
- Паук... – выпалила она, кусая губу. – Я так и не знала. Он у меня узнает, что бывает, когда крысятничаешь.
Михаил решил её успокоить.
- Поверьте, вам не о чём беспокоиться. Этот человек с никнеймом Паук знал меня и что я ничем вам вас не побеспокою, я знаком довольно давно и у меня с ним хорошие отношения.
- Но почему я?
Михаил улыбнулся ей.
- Ответ прост – вы лучшая.
Михаил не мог не заметить, что это ей понравилось, по размягчимся уголком рта.
- Ну зачем вы решили встретиться? – спросила она, успокоившись и расслабившись.
- Ваш врач убежал, - сказал он, больше так ничего толкового не мог придумать, потому что это было далёко не та причина, по которой он сюда пришёл.
Елизавета пожала плечами.
- А я тут-то причём? Я дала вам его адрес работы, но его постоянный адрес не был в сети, по крайне мере официальный. У него постоянного места проживание.
Михаил вдохнул.
- Понимаю, что эта не ваша дело, - кивнул он ей. – Прости, что отнял у вас времени, Елизавета. – Он встал. – Дайте мне номер вашего банковского счёта, я перешлю ваши заработанные деньги.
Елизавета не знала, что ему ответит. Его поведения было странным, а состояние, судя по лицу, встревоженное и огорчённое. Он почувствовала к нему симпатию, приняв за джентльмена, который судит людей по поступкам, что она сильно уважала.
- Подождите, - сказала она, когда Михаил встал и надевал пальто. – Что не так? Может, хотите поговорит?
Михаил заколебался, но всё же сел обратно.
- У меня большие неприятности, Елизавета, - начал он. – Мне можно так вас называть.
Она пожала плечами.
- Я нахожусь в плену у «Братского круга». В начале я думал, что просто маленькая афера, который позволит моему бизнесу выйти на уровень, но в итоге я понял, что связывался с опасным людьми, с которыми плохо кончаешь. Я сам виноват, что влез во всё эту авантюру, которая теперь затронула и мою семью. Я хотел воспользоваться идею того врача-вирусолога, чтобы спасти свой бизнес...
- Вы на грани банкротства, - сказала Елизавета. – Я читала про вашу компанию по сведению друг к другу лиц ил правильнее сказать клиентов, занимающихся контрактами на бизнес строительству жилых зданий.
Михаил кивнул.
- Если я не спасу бизнес, я погублю себя и свою семью.
Елизавета задумалась.
- Вы просто боитесь.
Михаил поднял своё задумавшееся лицо.
- Что?..
Елизавета кивнула.
- Да, - настойчиво кивнула она. – Боитесь. Боитесь принимать решения, потому что не любите непредвиденных рисков. Когда я вас увидела, то увидела, что вы не так уже и расстроены, как следовало, исходя из вашего положения. И потому, и исхожу из того, что у вас есть решения и кроме всего прочего, которой может быть выход. Но вы не знаете, как поступить.
- Да, - согласился Михаил. – Я не знаю, что мне делать. – Он развёл руками. – Мне стыдно об этом говорить, но я боюсь, как мальчишка, которому нравиться девушка по парте или по соседстве, но он так и не решится подойти к ней.
Елизавета приподнялась на стуле и поставила локти на стол.
- Разница между мальчиком и мужчиной в том, что один только думает и ничего не делает, а другой и думает, и делает. Делает, идёт на поступки, делает выбор и принимает решения, потому что он знает, что сможет пройти через трудности, потому что он их не боится. – Елизавета облизала губы. – Я это к тому, что иногда нужно делать, потому что боятся надо только от бездействия, в котором вы просто не уверены. Мальчик перерастает в мужчина, когда он пробивается вперёд через свой страх и боль, которая делает не только увереннее, но и сильным.
* * *
Когда Михаил Руслин вышел из аэропорта и шёл к фургону вдоль по шоссейной трассе, на часах было уже половина третьего. Солнце приятно обвевало его лицо своими приятными, тёплыми лучами солнце, которое согревало от морозного ветра. Он застегнул верхнюю пуговицу костюма и закурил, укрываясь лацканами пальто от ветра, который сдувал пламя зажигалки.
Он протянул ожидающему его возле машины охранника-наблюдателя клочок бумаги, на котором был написан адрес, который, вероятно, должен был быть липовым. Мужчина посмотрел на адрес и кивнул Михаилу.
- Я знаю, где это.
Михаил выбросил недокуренную сигарету.
- Это очень хорошо, - сказал он.
Мужчина ждал.
- Хотели, что-то спросить?
Михаил раздумывал.
- У вас есть при собой оружие?
Губы охранника-наблюдателя изогнулись, напоминающий, что-то вроде улыбки.
- Оно вам не понадобится, - заверил он Михаила. – Залезайте в машину, холодно.
Михаил сел в машину, глубоко задумавшийся над возникшим с одной стороны очень интересным обстоятельством. Врач-вирусолог или кем бы он там не являлся, не знал даже о существования Михаиле Руслина. Просто не мог знать. Но как бы там не было, он отдал ему адрес и попросил встретиться с ним. Это было очень интересно и подозрительно – чересчур подозрительно. Однако, думал Михаил, не может же быть, чтобы «Братский круг» хотела его убрать – иначе зачем весь этот цирк с поездкой в Саратов?
Водитель, которого он знать не знал, смотрел прямо на дорогу и всё время молчал. Михаил чувствовал опасность, но решил зря лишний раз не тревожится. У него и так нервы были на пределе, но он никогда не любил идти на оправданный риск, а ещё не любил изменят своим принципам, но на этот раз, конечно, всё было иначе, по-другому.
Кардинально по-другому.
* * *
Адрес доставил их на чьё-ту в резиденцию, которое находилось на отделённой части города, вокруг больших трёх и четырёхэтажных усадеб в стиле восемнадцатого столетия, где люди вводили лошадей и скакали на них вокруг поместья, и играли на большом, усеянной синим, по всей видимости искусственной, (или всё же, как знать?) травой в теннис или гольф, а также были столы для пикников и званных обедов, где на гриле в открытом воздухе жарили шашлыки.
Они свернули в сторону лесной поляны, где начиналась широкая дорога, усыпанной мелкими гравиями. Миновав лесную чашу, машина оказалась у земляной дороги, который ввёл в большей поместья, где у больших, металлических ворот стояли два охранника с автоматами. Они подошли к им, осмотрели их на предмет холодного или огнестрельного оружия и пропустили на лужайку.
Охранник-наблюдатель спрятал свой револьвер с глушителем в левую боковую часть сиденье, специальное смонтированное место для хранения оружия или другого важного объекта, покрытой липкой и влагообразующейся ткани по особому заказу, который скрывал его от синхронизации аппаратов с датчиками, ловящийся магнитные импульсы, исходящиеся от стали и других видов металла.
Михаил боялся не найдут ли револьвера, потому что в противном случае по ним открыли бы огонь. Но всё обошлось, и они оказались в прекрасном дворе, убранной лужайке с прудом, где купались утки. Это было прекрасное место, где можно было отдохнуть, любуясь природой и кормя белым хлебом уточек.
На улице пахло благоуханной травой после весенних проливных дождей, небо было ярко-голубым и ветер с мягким ветерком, который шелестел листья на деревьях вокруг у стендов перед домом, обвевал кожу приятным трепетом, от которого каждая твоя клетка чувства прилив сил и бодрости.
Михаил на секунду остановился возле машины и вдохнул себя этот весенний запах, который любого другого, не обременённого невзгодами выполнять грязную работу для преступников, окрылял бы и возносил бы для свершения по истине важных и стоивших дел. Но он чувствовал только тревогу и опасения, что его ждёт внутри этого таинственного дома. Однако, несмотря на все сомнении и страхи, он готов был идти до конца.
Он сказал охраннику-наблюдателю, что пойдёт внутрь. Михаил думал, что тот станет возражать, но он лишь кивнул и сел обратно за руль. Михаил пошёл в стороне тропинке и оказался на крыльце с двумя кресло-качалками с обеих сторон от двери. Он позвонил дом, нажав на звоночек с медной сталью. Никто не отвечал. Он позвонил ещё раз, опять и снова.
Михаил повернул ручку двери, ожидая и в то же время надеясь, что она будет закрытой. Но ручка в руке мягко поддалась ему и опустилась вниз, открыв дверь.
Из приоткрытой двери внутри дома подул на него запах меблировки и книг из целой библиотеки, старых дубовых столах и стульев при чистке, которого никогда не пользовались химическими растворителями и дезинфицирующими средствами, которые после себя оставляли специфический запах.
Михаил вошёл внутрь и закрыл за собой дверь. Дом был обставленным со вкусом, гостиница представляла собой изделия дубового дерева, персидского ковра из высшего разряда. Стены были украшены оружьями, средневековыми копьями, кинжалами из чистой нержавеющей стали.
Михаил замер на месте, когда свернул в сторону лестницы на второй этаж. У перил лестницы лежал один человек, вероятнее всего мужчина, в чёрном костюме, надетый поверх тёмного красной рубашки и серовато-синего цвета галстука. У его груди торчал длинный кинжал, с рукояткой в форме шеи кобры с головой высунутым языком с жалей.
Когда Михаил двинулся в сторону мертвеца и вступил за порог, он вдруг замер, инстинктивно почувствовав чьё-то присутствия. Он медленно обернулся, осторожно вступая ноги, будто находился на минном поле. Возле камина, в которой тлел медленный костёр из толстых сучков дерева, на кожаном кресле сидел мужчина с худощавым лицом, с яркими синими глазами в короткой стрижке редеющими вьющимися волосами.
Он, как будто, не видел присутствия Михаила. Он повернул страницу книги Лермонтова «Последний герой нашего времени», дочитал и громко захлопнул книгу. И только потом поднял глаза на Михаиле.
Михаил не мог расшевелить губами, а язык, казался, прилип к нёбу, будто по ней прошлись липкой изолентой.
- Вы... вы...
Этот человек, которого звали Дмитрий Лопатин, хмуро повёл бровью и встал.
* * *
Михаил Руслин, не веря своим глазам, смотрел на Дмитрия Лопатина, который приходился ему мужем двоюродной сестры его жены, ошарашенным взглядом и вытаращенными глазами, которых читался Лопатину многие чувства: страх, удивления, шок, интерес, недоумения. Он стоял возле камина и ждал пока свояк придёт себя от первого потрясения, потому что то, что он собирался ему рассказать, подвергнет ему ни меньшее удивления, чем от того, что происходило сейчас.
Михаил заметил пистолет, который был заправлен у Дмитрия под костюмом. Он подался назад, Дмитрий беззубо улыбнулся ему и поднял руки в знак перемирия.
- Всё в порядке, Михаил? – сказал он. – Я сейчас кое-что проясню и тебя многое станет ясно, если не всё.
Михаил с нечеловеческой силой взял себя в руки и перевёл дыхание в нормальное, прежнее русло.
- Всё нормально? – глупо спросил он. Он посмотрел на труп. – Да что тут нормально, твою мать?
Дмитрий облизал губы и скорчил гримасу, когда посмотрел на труп – на труд, над которым ему пришлось немало повозиться, потому что при прежние он давал немало отпора.
- Это было необходимо, - пожал он плечами.
Михаил был в растерянности.
- Но кто этот мужчина? И зачем ты его убил?
Дмитрий на секунду закрыл глаза, будто пытался уловить оскользающееся от него важную мысль, которая является частью пазла, чтобы соединить концы с концами, которые в свою очередь поможет ему прийти ожидаемому результату.
- Я знаю, что ты связался организацией, именующий в официальных средствах массовой информации, как «Братский круг». Знаю, что если ты не спасёшь свой бизнес, то люди из этой организации уберут тебя и твою семью, но или выражаясь яснее – вас всех прикончат к чёртовой матери. Так что, Михаил, посмотри фактам в лицо и попытайся для себя уразуметь, что главное сейчас... это чёрт возьми послушать меня? – повысил он голос. – Ты понял меня, Михаил?
Михаил кивнул. Он думал не только о трупе, который лежал в шаге от него, но и пистолете, который был заправлен у торса убийцы, и ещё о том, что он свидетель, тот человек, который знает правду и потому опасен – опасен только пока жив. Пока дышит.
- Что вы хотите от меня? Почему вы позвали меня сюда?
Дмитрий Лопатин кивнул и расслабился.
- Садись на диван, я тебе всё объясню, но только по порядку.
Михаил сел на кожаный диван, который стоял напротив от лестничной площадки, напротив от камина. Дмитрий выдохнул и сел напротив свояка.
- Самая величайшая беда для человека, - начал Дмитрий, глядя на пламя огня, - так это то, что он всегда забывает о главной сути, отключается на второстепенные вещи, которые никак не связаны с его делом, его целями, который он должен достичь. Второстепенные вещи – абсолютное всё сущее и несущее, зримое и незримое. То, что заставляет нас показывать нашу природу, то, что позволяет нам придерживаться своих убеждений, принципов и верований.
- К чему ты клонишь, Дмитрий?
Дмитрий пристально посмотрел на него и кивнул.
- Этот человек долгое время находился мне хорошим приятелем, который относился ко мне хорошо. Но как видишь, - он указал на мертвеца, - хорошие отношения не определяет наш естественный отбор, которому мы приписываем пустые слагаемые, обретёнными нами от превосходства цивилизации, который стал для нас единственным постулатом добиться новых ощущений, неведомых нами раньше и нашим предками до эволюционного развития, что-то новое и прекрасное, которое предстал бы для нас в новом свете, отодвинув в сторону примитивность, поменяв силовую схему, демонстрация в плане смены качеств и ценностей, который так или иначе предопределяет нашу истинную константу. Как ты думаешь, что это, Михаил? – Михаил пожал плечами. – Предопределение нового тезиса, что на практике означает полное, сокровенное и ни менее радикальное, чем усовершенствования в плане умственных развитых, направление нашего идеала в новое русло. То, что он будет вносит требуемые для общества желание, а оно в свою очередь требует новых испытаний, новых проблем и новых подвигов. И тут мы приблизились главной сути моего повествования. Общество, по крайне мере многогранном понятие этого слова, подразделяется на большие слои иерархии, в котором по большему счёту так или иначе присутствует основа переопределяющегося человеческого механизма, регулирующийся нервной системой и другими биологическими и химическими процессами, ссылающийся на валидное и трансцендентальное искусство собственного самоотречения, где требуется принятие верховенства над массами, присущими нами от примитивной эволюционной развитии малых видов живых существ, потому что мы – эта кучка собственного дерьма, которое нужно выровнять и подстроить под существующую систему.
- Под употреблением слово «систему» вы подразумеваете преступные организации, которые убивают и портят жизнь невинным людям?
Дмитрий чмокнул губами, как недовольный учитель, которому достался непутёвый ученик.
- Ты меня разочаровываешь, - лениво протянул он, отводя глаза в сторону обложки книги «Герой нашего времени».
Михаил промолчал.
