Что изображено на знаменитой

Глава 4 Древняя Русь глазами ее современников

АБУЛ-ФВДА О РУСАХ

«Русы, — писал Абул-Феда, — народ турецкой наци­ональности, который с востока граничит с гузами, на­родом такого же происхождения».

122

То, что русские — народ турецкой национальности, может в первый момент очень сильно удивить. Но не станем спешить. Русская династия, даже согласно тра-диционной истории, имеет монгольское происхожде­ние: князья часто женились на Дочерях ханов, многие обычаи московского двора произошли из монгольских и т. п. С другой стороны, и турецкая династия имеет монгольское происхождение. Дело в том, что Турция была завоевана «монголом Тимуром» в конце XIV века и переняла многие монгольские обычаи. Ниже мы будем говорить о том, кто такие монгольские ханы. За­бегая вперед, заметим, что в действительности мон­гольские ханы часто были родственниками византий­ских императоров. Их жены — византийскими прин­цессами. Поэтому не следует думать, что «монгольские обычаи», о которых идет речь, были принесены к нам дикими кочевниками из далеких пустынь, с границ Китая.

Связи между Русью и Турцией, по-видимому, были существенно глубже, чем это считается сегодня. Татар­ские имена на Руси, о которых мы говорили выше, вполне возможно, были попросту турецкими именами. Похоже, что и среди русских князей были турки. По этому поводу еще раз обратим внимание читателя на рис. 6, изображающий Степана Тимофеевича Разина в царском облачении. На его голове — турецкая чалма, именно такая, какие носили турецкие султаны!

С другой стороны, в средневековой Турции знаме­нитые янычары, а также великие визири и военачальни­ки зачастую были христианского происхождения и часто славянами*. Откроем «Лекции по истории средневеко­вья» известного историка прошлого века Т. Н. Гранов­ского:

«Султан располагал лучшей пехотой в Европе; стра­нен был состав этой пехоты. Около 1367 года... турки начади воспитывать христианских мальчиков для служ­бы в своем войске... Каждые пять лет происходил обыск селения, турецкие сановники осматривали всех детей христианских, выбирали самых крепких и здоро­вых и отправляли их к султану... Когда им наступало

123

двадцать лет,...они вступали в ряды янычарские... Им не суждено было иметь семью... Янычары... выигрывали все великие битвы, При Варне, при Косове, и они же овладели Константинополем. Таким образом, за счет христианского народонаселения поддерживал турецкий султан могущество свое».

Сразу подчеркнем, что набор детей для военной службы — уже знакомая нам и хорошо известная «тагма» = дань крови, существовавшая и на Руси во времена так называемого татаро-монгольского ига. Бла­годаря дани крови и пополнялась Орда (войско), не имевшая естественного собственного прироста своего состава. Еще раз повторим, что таков был порядок на­бора в армию в то время. Вопрос о призыве решался в детстве, и затем человек служил всю жизнь. Это и были казаки. Такой порядок просуществовал в России, по-видимому, до Петра I, а в Турции сохранялся и позже..

Так, оказывается, в середине XV века Константино­поль брали люди христианского происхождения! Кстати, султан имел в самом осажденном Константинополе сильную христианскую партию, его поддерживавшую.

Замечательно, что сохранившееся до нашего време­ни русское описание взятия Константинополя в 1453 году было написано неким Нестором Искандером — очевидцем и участником осады и взятия Константино­поля! И написано оно им было по-русски. Возникает вопрос: каким образом «турецкий пленник, многие годы оторванный от национальной культуры», «измлада попавший в плен к туркам», смог «столь естественно следовать правилам [русского, как сейчас будет видно из дальнейшего. — Авт.) литературного этикета... Несо­мненно, перед нами произведение выдающегося русского писателя 15 века». Вывод очень простой: в войске Му-хамеда II, бравшем Константинополь, служили образо­ванные русские люди, участвовавшие в штурме.

Нам могут сказать: русские и другие христиане ис­пользовались турками, говоря современным языком, только в качестве пушечного мяса, как рядовые. Нет, это было не так! Грановский продолжает: «Но не в одни

124

янычары поступали они (дети христиан. — Авт.), часть их назначалась для воспитания в отдельных сералях... Это были лучшие... Они составляли впоследствии кон­ную стражу султана... Отсюда выходили первые воена­чальники и великие визири; в половине XVI столетия все великие визири, покрывшие такой славой турецкое ору­жие, были отсюда».

Присутствие тюркских (турецких) имен и отчеств у некоторых русских князей сегодня упорно считается доказательством страшного монголо-татарского ига на Руси. А присутствие русских в составе турецких войск, берущих Константинополь, и «славяно-христианское засилье» среди высших военачальников Турции почему-то не вызывает у тех же историков желания повсюду го­ворить о страшном славяно-христианском иге в Тур­ции! Нам ответят: турецкие славяно-христианские вы­ходцы стали уже не христианами, а мусульманами. Мы не будем возражать: правильно. Но и татары на Руси часто были христианами, как это видно, например, из послания «...баскакам и всем православным христиа­нам». Вспомним также о крещеных касимовских тата­рах и т. д.

Ясно, что ни здесь, ни там никакого ига не было. А текла нормальная жизнь многонационального государ­ства.

Чрезвычайно любопытное свидетельство дошло до нас в записках англичанина Джерома Горсея, главы московской конторы «Русского общества английских купцов» в конце XVI века. Он писал: «Славянский (то есть русский, поскольку здесь он говорит о России. — Авт.) язык... может служить также в Турции, Персии, даже в известных ныне частях Индии». Таким образом, оказывается, еще в конце XVI века на русском языке го­ворила часть населения Турции, Персии и Индии.

Подобные свидетельства плохо укладываются в ту картину истории, которую обычно рисует традиционная наука. Чтобы не возникало лишних вопросов, их пред­почитают не выносить на свет. Между тем таких «про­тиворечащих истории» свидетельств очень много. Неко­торые из них мы приводим в этой книге.

125

РУСЬ И ТУРЦИЯ

Сформулируем, может быть, и не новую, но важную для понимания нашей концепции гипотезу:

Было время, когда и Русь и Турция входили в состав одной империи.

До XVII века отношения между Русью и Турцией не только не были враждебными, но, напротив, были весь­ма дружественными. Это полностью соответствует нашей гипотезе о том, что когда-то они входили в со­став единой Монгольской (= Великой) империи. И только потом, после ее распада, Турция и Россия отда­лились.

О том, что Россия рассматривалась в средние века как православная часть Монгольской = Турецкой импе­рии, прямым текстом написано у некоторых арабских хронистов. Они отмечали, что в военном отношении православная часть является самой сильной, и выража­ли надежду на религиозное объединение в будущем. По нашему мнению, это тексты XV—XVI веков, которые были написаны уже после великого религиозного рас­кола начала XV века, когда до того единая (по крайней мере — формально) христианская церковь раскололась на три ветви: православную, латинскую и мусульман­скую. Раскол церкви сопровождался и политическим расколом.

Известно, что отношения Турции и России до сере­дины XVII века были более чем благожелательными.

Например, в начале XVI века султан Селим писал своему вассалу крымскому хану: «слышал я, что ты хо­чешь идти на Московскую землю, — так береги свою голову; не смей ходить на Московского, потому что он друг великий, а пойдешь — так я пойду на твои земли...» Вступивший на турецкий престол в 1521 году султан Селиман подтвердил эти требования и запретил крымчанам «ходить на московские владения».

В 1613 году султан дал вновь обещание быть в «дружбе и любви» с московским государем и «стоять вместе на Литовского царя». В 1619 году патриарх Фи­ларет «требовал от донских казаков не только мирных

126

отношений с Турцией, но и приказывал им выступить в составе турецкой армии и быть под начальством турец­ких пашей».

В 1627 году «отношения с Турцией были установле­ны записью, в которой говорилось: «За великого госу­даря Мурада крест целую, что ему с царем Михаилом Федоровичем в дружбе быть, послами ссылаться без урыва, помогать царскому величеству, а на недругов его и на польского короля стоять заодно. Крымскому царю и ногаям и азовским людям на Московские земли вой­ной ходить не велит».

Кстати, турецким послом в Москве в то время был грек Фома Кантакузин, вероятно, потомок известного византийского императора Иоанна Кантакузина. Похо­же, что византийская знать расценивала взятие Кон­стантинополя Мухамедом II лишь как очередной двор­цовый переворот, столь обычный в Византии, а отнюдь не как «иноземное завоевание», «порабощение _у турка­ми», «падение Византии» и т. п. Все эти привычные нам сегодня понятия были, по-видимому, придуманы позже победы Мухамеда представителями разгромлен­ной им во внутригосударственной борьбе константино­польской «латинской» партии. Часть знати бежала на Запад, где долгое время пыталась убедить западноевро­пейских государей выступить в крестовый поход за ос­вобождение Византии от «турецкого плена». В ходе этой пропагандистской кампании и были выдвинуты все эти привычные нам сегодня представления о «паде­нии Византии» в 1453 году.

Следы прежнего единства Турции и Руси видны, как мы уже отметили выше, хотя бы в том, что в зна­менитом штурме Константинополя в 1453 году участву­ют и русские. Усомнимся в том, что Нестор Искандер, «выдающийся русский писатель XV века», служил в войсках Магомета II простым воином. Скорее всего, он принадлежал к руководящему составу турецкой ар­мии.

Кстати, не была ли женитьба Ивана III на греческой царевне после падения Константинополя его «военным трофеем»?

127

Незадолго до взятия Константинополя отношения между Русью и Византией были прерваны по религиоз­ным мотивам. Русские начали рассматривать констан­тинопольскую церковь как униатскую и еретическую. Сегодня у историков принята точка зрения, будто рус­ские не участвовали в войне между Византией и Тур­цией, считая и византийцев, и турок «плохими». Но по­смотрим, как описано Нестором Искандером (участни­ком штурма!) взятие Константинополя. Этот текст был включен на Руси в летописные своды и являлся для русских основным источником сведений об этом собы­тии. Как и следует ожидать, Нестор вполне благожела­тельно говорит о Мухамеде II — своем повелителе (на­помним, что Нестор служит в войске Мухамеда).

В самом деле, откроем Лицевой летописный свод
XVI века. В нем помещена миниатюра, изображающая
взятие Царьграда турками. Текст под ней гласит: «А
сам (Мухамед II. — Авт.) предивным ополчением и
страшным движением по суше и по морю приступив
ко царствующему граду; месяца декабря, и повеле бити
пушками и пищалями и стенобитными хитростями и
приступы градские уготовляти». Как мы видим, напи­
сано вполне доброжелательно по отношению к Муха-
меду.                                                                                                         1

А теперь посмотрим, как этот же фрагмент текста • звучит в позднейшем варианте, приведенном в том же Лицевом своде:

«Он же (Мухамед II. — Авт.) безверен сый и лукав, посланники ртосла, а град повеле биити пушками и пи­щалями, а ины стенобьеные хитрости нарежати и при­ступы градцкые уготовляти».

Это, очевидно, другая редакция того же самого фрагмента, появившаяся, как мы думаем, не ранее конца XVII века, когда Петр I начал войну с Турцией. Редакция, очевидно, состояла в том, что в исходный, благожелательный к туркам текст были вставлены слова (выделенные нами курсивом) вроде «безверен», «без­божный», «лукавый» и т. п., сразу придавшие этому тексту яркий оттенок недоброжелательности к туркам. Напротив, слова вроде «предивный» и т. д., выражав-

128

шие доброжелательное отношение, были изъяты. В ре­зультате содержание текста формально не изменилось, а отношение автора было изменено на противоположное. Так писалась и традиционная русская история.

 В заключение зададимся естественно возникающим вопросом: а не является ли этот Нестор — «выдающий­ся русский -писатель XV века» — тем самым легендар-

?' ным Нестором-летописцем, которому сегодня припи­сывается «Повесть временных лет»? Написана-то она, скорее всего, в XVIII веке, но приписали ее легендар-

f ному русскому писателю. Как мы видим, Нестор жил в XV веке.

ЧТО ИЗОБРАЖЕНО НА ЗНАМЕНИТОЙ